Стокгольмский синдром

      Эрика подняла взгляд от бумажки с нацарапанным адресом и поглядела на пустынную улицу с раздолбанными домами.       — Что я делаю?.. — в сотый раз спросила она себя.       Пока одноклассники кутили третий день кряду, её совесть разрослась до размеров дамоклова меча, висящего над шеей. В конце концов не выдержав, девушка с трудом узнала адрес места проживания Салливана Фишера у дежурного завуча, и вот, спустя час тряски на ржавом автобусе она здесь. Даже проведя всю жизнь в Нокфелле, Эрика не подозревала о наличии на окраине такого гиблого места. Жутко хотелось развернуться и догнать автобус, потому что, казалось, кроме призраков на этой улице никто не живёт. Дома какие-то полузаброшенные, дорожки еле протоптанные, а тишина почти мёртвая.       Томпсон неуверенно огляделась, ища нумерацию зданий.       Надо было разобраться с этим после каникул — куда делась её утренняя борьба за справедливость? И почему у этого Фишера не было даже телефона? Как бы это облегчило сейчас жизнь! Да ещё и все девчонки отказались ехать, хотя бы просто за компанию (чтоб не так страшно). Слились, засранки, развлекаться дальше, покрутив пальцем у виска, а Эрике разгребать свой косяк. В принципе, справедливо, но обидно.       Может, ну нафиг?       Шмыгнув носом, девушка неуверенно двинулась вдоль улицы, то и дело озираясь. Ей, жившей почти в центре города, было крайне некомфортно на безлюдье. Пакет со свежеиспечёнными вкусностями покачивался в такт шагу (вот будет смешно, если у парня тоже аллергия на сладкое).       А в голове совсем другое: лишь бы слухи были ложью. И тихий парень с последней парты не оказался закоренелым психопатом. По крайней мере, разговаривал он нормально и вёл себя вроде тоже, только эта штука у него на лице…       Задумавшись, Эрика не заметила, как дошла до дома №18 в самом конце. Мурашки пробрались под куртку. Покосившийся дом навис над ней, словно выжидая. Все окна зашторены или заколочены. Это точно тот? Эрика с сомнением перечитала адрес и даже подошла к краю забора, стряхивая снег с номера. Изжёванная коррозией табличка подтвердила, что девушке по адресу. Занесённый снегом порог же больше походил на приготовленную ловушку.       Это маразм — верить во всякую ерунду в восемнадцать лет, но Эрика невольно прикинула, в какую сторону бежать в случае чего, и решила, что в дом она не зайдёт ни под каким предлогом. Смотрела парочку фильмов, объясняющих, что это зачастую очень плохая идея.       Никакого звонка возле прутьев погнутой калитки она не нашла. Поколебавшись ещё недолго, девушка решилась толкнуть створку. Петли заскрипели как-то уж совсем жутко, а стоило шагнуть внутрь — дверца слетела и едва не продырявила Томпсон сапоги.       — Чёрт, этого только не хватало! — выругалась Эрика. Она с трудом вернула створку на место и, неуверенно заозиравшись, медленно пошла к дому.       Наверное, именно так чувствовали себя дети из мультфильма «Монстро» или романа «Оно», проходя мимо проклятых зданий.       Хотя, попав во двор, Эрика наконец-то заметила, что тут действительно кто-то живёт: узкая дорожка, чуть припорошённая снегом, всё-таки виднелась от дороги к порогу. Сжав пакет сильнее, девушка прошла вперёд, осторожно поднялась по скрипучим ступеням и, долго поколебавшись, постучала.       Сердце замерло, отсчитывая секунды и вслушиваясь, но никто не открывал. Эрика прислушалась: изнутри точно доносились звуки — телевизор или радио, так что хозяин наверняка дома. Подождав, девушка постучала ещё и ещё, но дверь по-прежнему была заперта.       Подобие облегчения ссыпалось с плеч вместе со снежинками. Подумав, что она сделала всё, что могла, Эрика торопливо сбежала со ступеней и поспешила прочь. По крайней мере, она пыталась, а там — кто знает, может, он принципиально не открывает двери, вот и не отреагировал?       Удовлетворённая такими выводами, Томпсон забыла о дурацкой дверце калитки и толкнула её рукой. Мгновенная карма впилась острым углом в большой палец ноги даже сквозь замшу.       — Ай!.. — отпрыгнула девушка, запрыгав на одной ноге от боли. — Да что за день?!       Стоило потянуться к створке и тронуть её всего лишь кончиками пальцев, чтобы вернуть на место, как та, пискнув петлями, с грохотом отвалилась вообще, взметнув облачко снега. Эрика так и застыла с вытянутой рукой, тупо глядя на это.       Ой-ёй…       Девушка, ругаясь сквозь зубы, принялась поднимать дело своих корявых рук. Она совсем не заметила, что входная дверь дома №18 приоткрылась. Проклятая калитка оказалась на удивление тяжёлой, а ржавые разводы мгновенно въелись в перчатки, пока Эрика, пыхтя, пыталась поднять её обратно.       — Что ты делаешь?       Девушка вздрогнула и выпустила прутья из рук. Многострадальная створка грохнулась обратно на снег, а виновница вандализма стремительно обернулась.       Салливан Фишер стоял чуть поодаль в своей неизменной тёмной одежде, рваных на коленях джинсах и фальшивым лицом с прорезями для глаз. Его волосы немыслимо-голубого оттенка оказались довольно длинными (чего не ожидаешь из-за капюшона, вечно прикрывающего его голову) и были забраны в растрёпанный хвост на затылке, а обнажённую ветровкой шею, казалось, совсем не кусал мороз. Эрика так и потерялась во вселенной, пару раз приоткрыв и закрыв рот без единого звука. В конце концов поняв, что она выглядит как минимум умственно отсталой, вылупившись на хозяина дома, у которого она — без приглашения, между прочим, — сейчас стояла во дворе да ещё и разнесла калитку.       — О-она сама, — еле смогла выдавить Эрика, ткнув пальцем на проклятую дверцу. — Отпала, в смысле.       Салливан повернул голову, посмотрев на ущерб. Почему-то Томпсон приготовилась к тому, что на неё будут орать (как бы было за что, ага). Что там за этим протезом — не разглядеть совершенно. Но вместо этого парень молча прошёл мимо девушки, наклонился, легко поднял створку и отточенным движением вернул её в петли.       Неприятная мыслишка, что она теперь отрезана от внешнего мира решёточкой и хозяином дома, проскакала в мозгу. Эрика успела пожалеть о визите в тысячу первый раз, пока юноша поворачивался обратно к ней.       Он засунул руки в карманы и посмотрел на девушку, но ближе не подошёл.       — Что тебе нужно? — не особо приветливо спросил Фишер, не дождавшись инициативы от гостьи.       Эрика опомнилась.       — Я, эм… насчёт подарка.       Ей показалось, что за протезом глаза холодно сощурились, после чего парень быстро развернулся и пошёл обратно в дом.       — Спасибо, я и так всё понял. Можешь идти.       Он уже почти взлетел на порог, когда проморгавшая это от удивления девушка спохватилась.       — Да нет же! — Она нагнала парня. — Я пришла, потому что перепутала подарки!       Его спина застыла вместе с ногой на первой ступени, хвост покачнулся.       Эрика зашуршала пакетами, сбивчиво объясняя:       — Я хотела позвонить, но завуч сказал, что у тебя нет телефона, и пришлось долго искать адрес. Ну, а я молодец, конечно, заворачивать в одну обёртку одинаковые коробки… сестра меня чуть живьём не съела, у неё ведь аллергия на сладкое, а там — сладкое… У тебя же нет аллергии?       Салливан резко обернулся, едва не наткнувшись на протянутую коробку.       — Что ты сказала..? — медленно переспросил он.       — Я спросила, нет ли у тебя аллергии на сладкое? — повторила Эрика, сдув упавшую на лицо прядку.       Парень растерянно уставился на коробку.       — Нет.       Эрика облегчённо выдохнула.       — Ну, тогда это тебе. Прости, что так получилось, и… они немного помялись, пока я ехала… но, думаю, вкус от этого не испортился. — Она робко улыбнулась.       С какой-то странной осторожностью он взял коробочку и приоткрыл. Внутри оказался десяток забавных цветных пироженок, испечённых вручную и посыпанных всякими цветными кондитерскими посыпками. Сал застыл, как по голове огретый.       Сперва он не поверил, услышав стук в дверь — телевизор частенько подкидывал эту иллюзию нужности кому-то там, за пределами порога, поэтому парень не обратил внимания. Но когда стук повторился снова и снова, юноша напрягся. Меньше всего он ожидал обнаружить во дворе дома Эрику Томпсон, воюющую с калиткой. Даже почтальоны предпочитали просто перекидывать газеты через забор.       Потом нахлынул гнев. Сдержавшись, чтобы не высказать девчонке всё, что он думает, Салли уже хотел продолжить своё бесполезное существование, как ему всучивают подарок, сделанный вручную, принесённый в такую даль с извинениями, что это просто случайная ошибка.       Программный сбой во вселенной, не иначе.       — Салливан? — позвала Эрика.       Парень с трудом проглотил ком в горле.       — Я… не стоило. Спасибо.       — Слушай, правда, извини, я не думала, что так получится.       — Ничего страшного, — соврал Сал.       Эрика замялась.       — Можно попросить вернуть тот, другой?       Салливан сначала не понял, а потом, кивнув одеревеневшей шеей, ушёл в дом, думая о том, что только из-за лени не выкинул эту пародию на жестокую шутку и не разломал коробку. Хотя теперь ему показалось, что Эрика бы поняла.       Девушка ждала на пороге, шмыгая носом и осматривая двор. Теперь, начав диалог, она немного успокоилась, и ощущение, что этот поступок был билетом в один конец, испарилось. Когда Салливан вернулся, возвращая подарок для Рошель, Эрика не стала заострять внимание на смятой упаковке. Чудо, что парень вообще его не выкинул.       — Спасибо.       Неловкость нарастала в геометрической прогрессии. Кашлянув в кулачок, Эрика сделала шаг назад.       — Ну, эм, мне пора…       Она мысленно напряглась на случай, если парень всё-таки начнёт приглашать в дом, но тот лишь кивнул, всё ещё пребывая в какой-то растерянности. Так они вдвоём дошли до калитки. Эрика старалась идти нарочито медленно, чтобы это не походило на побег, но не слишком, чтобы не выглядеть тормознутым пингвином. Получалось плохо. Юноша с протезом на лице ступал позади.       — Ладно, пока! — махнула рукой девушка и протянула ладонь к створке.       — Погоди, не на…       Бах!       — …до, — запоздало договорил дёрнувшийся Сал, но не успел — гадская калитка снова отвалилась.       Юноша шумно выдохнул, прикрыв глаза. Этот дом его доведёт.       — Извини, я совсем забыла!       — Это нормально, она всегда отпадает, — махнул рукой парень как-то обречённо.       Эрика не вбила себе ладонь в лицо только потому, что та была занята пакетом. Глядя, как Салливан осматривает повреждения, девушка подошла ближе:       — Давай помогу.       — Чем? — чуть насмешливо спросил он.       — Ну… — смутилась девушка.       — Я же вижу, как ты хочешь поскорее уйти.       Это вырвалось быстрее, чем Сал успел подумать, что это невежливо, а Эрика — сообразить, что она слишком часто кидает взгляд за забор. Повисла тишина. Только неловкости в ней больше не было. Скорее, что-то неприятное, действительно подталкивающее в спину. И девушка очень хотела этому поддаться и просто позорно сбежать. Она ничего больше не должна, тем более этому странному парню.       Но стыд от своего поведения приковал ступни к месту. Вместо побега Эрика продолжает стоять и смотреть, как он голыми руками поднимает из снега калитку и совершенно не морщится от холода, хотя на улице точно минус. Салливан принялся вкручивать петли на место, отвернувшись от Эрики, которая всеми силами пыталась исправить и без того паршивую ситуацию. Почему-то чем дольше она говорила с Фишером и чем дольше глядела на это место, тем более важным это казалось. В конце концов она не придумала ничего лучше, чем сказать правду:       — Салливан, — тихо позвала Эрика. — Извини, что веду себя так по-идиотски, но это место… я никогда не была в этом районе. Не хочу обидеть, просто меня поначалу действительно напугала дорога до твоего дома. И… блин… — На этом полёт мысли прервался.       Но, к большому удивлению девушки, Салливан не стал строить из себя высокомерного фыркающего школьника.       — Всё нормально, я понимаю. — Это звучало гораздо теплее, чем должно было. — Автобус через шесть минут, не опоздай.       — Что? — встрепенулась Эрика, зашарив по карманам в поисках телефона. — Откуда..?       — Он здесь единственный, я знаю расписание.       — Ох, мне и вправду пора. — Девушка уже сделала шаг прочь, как что-то толкнуло её назад. Фишер всё ещё возился с петлями. Стыд за своё поведение взял управление на себя без спросу: — Не хочешь с нами на каток завтра?       Юноша дёрнул руками, чуть не оторвав несчастную калитку снова, и поднял голову. Эрика мысленно выругалась, молясь, чтобы он не согласился, потому что такие вещи, как минимум, нужно согласовывать с остальными участниками тусовки, прежде чем приглашать кого-то ещё. Но юноша с голубыми волосами понимал это как никто другой, не говоря уже о потрясающих взаимоотношениях с этими самыми «друзьями», поэтому лишь отрицательно покачал головой, к большому облегчению Томпсон.       — Спасибо за предложение, но откажусь.       Эрика изобразила кривую улыбку и фальшивое сожаление. Они оба прекрасно понимали, что Салливану Фишеру нигде не рады.       — Что ж, ладно… Пока!       — Пока, — просто ответил юноша, оставаясь худощавой фигурой перед своим изломанным домом. Эрика пошла прочь. Посмотрев ей вслед, Сал отвернулся и тяжело уставился на калитку, а потом, подумав, протянул к ней палец. Один тычок, и с мерзотным скрипом та свалилась в снег. Пока юноша философски размышлял, что грабители вряд ли когда-нибудь хотя бы подойдут к его дому, не осознавая, что только что у него практически в гостях оказалась одноклассница, краешек глаза зацепил странно мечущуюся знакомую куртку неподалёку.       Фишер обернулся: Эрика, тряся телефоном, стояла на перекрёстке и вертела головой по сторонам. На лице какая-то беспомощность, а потом она, потоптавшись на месте… пошла совершенно в другую от автобусной остановки сторону.       Салли поколебался на месте пару секунд, но всё-таки нагнал девушку через два дома.         — Эрика… — Она аж подпрыгнула. Так странно звать кого-то по имени. — Ты не туда идёшь.       Обернувшаяся девушка озадаченно моргнула, не ожидав увидеть парня снова.       — Да?       — Ага.       — У меня сел телефон, — вздохнув, созналась она. — Понятия не имею, почему не запомнила, куда шла.       — Пойдём, — кивнул головой юноша, засунув руки в карманы.       — Ты меня проводишь? — удивилась она.       — Если нужно.       Подумав, что топтаться по сомнительному району с кем-то лучше, чем одной, девушка поспешно согласилась.       Эрика была удивлена. Почему-то сперва ей показалось, что Салливан Фишер хотел поскорее избавиться от неё. А теперь выходит так, что, если бы парень не заметил, то чёрт знает, в какие дебри бы её занесло. Он идёт рядом, уверенно сворачивая по тротуару, его летние кеды совсем не подходят погоде, а падающие на скулы снежинки мгновенно тают. Облачко пара изо рта вырывается вместе с совершенно неуместным вопросом:       — Тебе не холодно?       Салливан смотрит как-то странно. То ли удивлённо, то ли как на идиотку — чёрт бы побрал этот протез.       (Какая тебе разница?)       — Не особо, — передёрнув плечами, не сразу ответил юноша.       — Завидую, — вздохнула девушка. Сама она закуталась в шарф по самый нос.       Автобусная остановка показалась неожиданно и совершенно не там, где думала Эрика, сетуя на свой топографический кретинизм. Людей по-прежнему не видно. Пытаясь скрыть своё волнение, девушка отдалась безобидному любопытству:       — Здесь что, вообще никто не живёт?       — Не знаю, — пожал плечами Сал. — В некоторых домах горит свет по вечерам.       Смиренное безразличие в голосе пробирает насквозь. Эрика впервые задумывается, насколько, должно быть, жутко жить в таком месте. Был ли у парня выбор? Или с деньгами проблема, что забрался в такую глушь? Спрашивать как-то не к месту, да и знакомы они едва-едва.       — А ты — один?       — Что? — задумавшись о своём, переспросил юноша.       — Живёшь.       — А… да.       Дальше до остановки шли молча. Эрика не знала, почему он просто не ткнул пальцем, куда ей идти, и сам не ушёл, а Сал не знал, зачем стоит сейчас с девушкой, которая наверняка хочет поскорее свалить из этих трущоб.       До автобуса ещё две минуты. Они остановились на расстоянии друг от друга, словно случайные прохожие. Пока юноша с протезом исполняет роль молчаливого путеводителя, Эрика рассматривает заброшенные дома через дорогу, и в груди что-то щемит от тоски. Ей хочется поскорее добраться до своего нормального дома, ступить в уютную гостиную, где мама хлопочет над ужином, а папа играет с Рошель, где тепло и приятно, где тебя всегда ждут. И одновременно ей представляется, каково это — существовать здесь, на отшибе Нокфелла, совершенно одному, без семьи, без друзей, в абсолютном одиночестве. Но фантазия зачем-то расходится, хотя Сал явно гостеприимством не страдал. Может, у него хотя бы собака дома есть? Спрашивать почему-то тоже кажется глупым. Поэтому Эрика продолжает молчать в компании странного одноклассника, думая о том, что сделала правильно, поддавшись зову совести, а не пустив события на самотёк.       Девушка украдкой глянула на стоящего на расстоянии парня. При дневном ярком свете ей удалось разглядеть бесцельно устремлённый в никуда взор голубых глаз, в которых плескалось что-то тоскливое.       Жёлтопузый автобус показался на горизонте. Эрика подобралась, сосредоточив на нём внимание, и едва не прошляпила момент, когда Фишер по-тихому развернулся, чтобы уйти. Он даже слова не проронил. Будто выполнил свою функцию навигатора, не ждущего ничего в ответ.       — Салливан! — окликнула его девушка, сама не зная зачем. Автобус уже подъехал к тротуару, приглашающе распахнув двери в воняющий бензином салон.       Юноша обернулся, прощально махнув рукой, а Эрика вдруг шагнула к нему и легонько обняла, отчего тот пошатнулся.       — Спасибо, что проводил. Ещё раз с Рождеством, — шепнула она и, отпрянув так же быстро, заскочила внутрь транспорта.       Она не понимала, зачем это сделала. Может, потому, что юноша действительно показался ей каким-то одиноким в одной тонкой ветровке среди заброшенных улиц? Эрика не знала, но почему не подарить дружеский жест человеку, если это не так уж сложно? Этот блуждающий, полный молчаливой печали взгляд не выходил из головы.       Уже усевшись к окну, Эрика словила в отражении бокового водительского зеркала, как оставшийся на остановке парень с протезом на лице смотрит ей вслед. Его голова поворачивалась вместе с автобусом, а из-за расстояния казалось, что вместо глаз у него две чёрные дыры, и мурашки неприятно проползли по шее.       Эрика знала, что это глупость и обман зрения, что глаза у Салливана Фишера настоящие, живые и очень яркие, только этот силуэт с белым лицом стоящий худощавой фигурой в чёрном на заснеженной улице не выходит из головы, даже когда автобус трижды свернул в сторону центра, а щекочущая нервы паутинка преследует девушку до самого дома. Возможно, юноша вовсе не такой плохой, как про него говорят, да только всё равно в чём-то жуткий. И почему-то ей совершенно не хочется знать, что там под пластиковым лицом.