Телохранитель

Жизнь вышла на новый уровень, и Цю хотел бы сказать, что ему все нравится, и что он доволен, но это было не так. Медовый месяц был проведён в разъездах по Китаю, но не с того ракурса, с которого он хотел бы лицезреть это время; мужчина вливался в семейный бизнес, заводил новых друзей, они с Цзянь посещали различные мероприятия и вечеринки. Если Хуа Би был привычен богемский лоск и причуды богатых мафиози не вызывали противоречивых чувств, то И было отнюдь не уютно надевать шикарные наряды более двух раз в год; перемещаться чартерами чаще, чем пешком; любезничать с незнакомцами; быть под прицелом камер и тщательно продумывать каждое слово. Этой чёртовой жизни она старалась сторониться, как и ее глубоко уважаемая Цю мать, но ни у той, ни у другой не было выбора. Вернее был, но не в их пользу. И, как правильная жена, должна была сопровождать мужа, и не смотря на недовольство в глубине души, перечить правилам преступного мира не смела. Покорно следовала за ним, держась за подставленный локоть, любезничала с мужчинами, улыбалась их женщинам. А дома смеялась все реже, постоянно уходя в себя, грустила. Временами блондин заставал ее с красным носом и мокрыми глазами, которые Цзянь спешно вытирала кончиками пальцев и почти правдоподобно врала, что все хорошо, просто настроение такое. Эта апатия ему не нравилась, но Цю не знал как ее поддержать. - Ты отлично держался. - сказал Господин Цзянь, едва они вышли на свежий воздух после заключения важной сделки. - Но тебе стоит подтянуть знания о ведении бизнеса. Я тебя всему научу. Конечно научит. Куда ж денется. В конференц-зале нет места его дочери, весь бизнес полетит к чертям. Не потому, что Цзянь глупа и неопытна, а потому что эти лицемерные, жадные до денег лица ее сожрали бы. В их мире сражаться могут только мужчины, дамам отводится весьма однозначная роль: быть компаньонкой в наряде за несколько тысяч евро и улыбаться. Уже сев на заднее сиденье в машине, Цю залпом осушил полбутылки минералки и ослабил галстук. Он ощутимо вспотел, хотя неприятный холодок до сих пор то поднимался, то опускался по загривку. Сегодня он оттяпал третью часть сделанных тестем инвестиций, которые попали в весьма умелые руки, но обладатель их был редкостным ублюдком, наивно верящим в то, что его аферы никто не распознает. Но нашлись люди поумнее, похитрее. А с лица финансиста напрочь слетела маска спокойствия и самоуверенности, едва ли блондин в ответ на невозможность вернуть деньги направил дуло пистолета тому в лицо. Мужчина перевел дыхание, пытаясь унять дрожь в конечностях. До побелевших пальцев сжах руль и уткнулась в него лбом. Сегодня обошлось без кровопролития. А что будет завтра - неизвестно, потому что Хуа Би не соображал в конетели под емким названием "бизнес", вернее, в его легальной стороне. Хуа Би умел только орудовать ножами, как мясник, стрелять не хуже олимпийских чемпионов, и выбивать дерьмо из людей лучше бойцов Ю-Эф-Си. Цзянь И не обрадуется, когда на вопрос о том, как прошла встреча, он с тяжким вздохом признается, что чуть не застрелил одного мудака. Отголоски жизни за решёткой и везение Цю горчили на языке. Кстати о Цзянь. Часы на запястье извещали о скором наступлении пяти часов. В пять двадцать закончится ее последняя пара, и он непонятно зачем рвёт с места в универ, хотя Цзянь в водителях больше не нуждается, катаясь на свадебном подарке от мужа. В пять десять мужчина плавно вливается в скопище припаркованных машин и останавливается аккурат между Каддилаком Эскалейд и МакЛареном Тяня. Необъятный зверь и слишком  нелепый для простого народа спидстер переливаются в клонящемся к горизонту солнце. И ни намёка на хозяев. Едва Цю успевает подойти к главному входу и закурить в специально отведённом месте, двери распахиваются, и университет срыгивает сотню студентов на плавящийся под июньским солнцем асфальт. В толпе первым делом находится Чен, за ним идет смурной младший. Друг его тоже замечает, вырывается из гудящей толпы в сторону и быстро сбегает по ступеням вниз. - Где тебя носило, мать твою? - весь его внешний вид и враждебность в голове так и кричат о том, что Хэ Чен думает о нем. У Цю в груди начинает возиться червяк. - Что случилось? - Её спроси. - Что? - Я сказал, её спроси! - братья расступаются, и из-за их спин выскакивает Цзянь И. Она возмущается, сильнее обычного, размахивает руками; блондину прилетает по щеке и плечу. Все ее слова как сквозь вату. Вдруг что-то случилось? Вдруг проблемы? Нет, были бы проблемы, не орала бы. - Почему ты не брал херову трубку?! Я звонила тебе раз сто! - Тихо! Замолчи! Успокойся и скажи нормально, что случилось? У И на лице вся палитра из тысячи и одного оттенка гнева. Секунда и тычок приходится ему прямо в солнечное сплетение. Вот так, вместо тысячи слов. Ему-то что, неприятно, но больно едва ли. А Цзянь взвизгивает и сгибается в три погибели, прижимая свой хлюпенький кулачок к животу. - Малышка! - Цю берет ее за плечи и прижимает к животу, целует в волосы и гладит по спине, успокаивая. Девица на его груди ревёт с такой силой и надрывом, будто сдерживалась слишком долго, и эмоции выплеснулись через край. Переведя взгляд с одного на другого, Цю вдруг замечает, что лицо у Тяня и не лицо вовсе, а сплошное месиво. Разве что это месиво умытое и заштопанное на скорую руку. Вот почему показалось, что он чернее тучи. На коже, где не было стянутых стрипами рассечений, расцветали яркие синяки. - Да объясните мне, наконец, какого хуя здесь случилось! - Почему ты не отвечал на звонки? Мужчина тянется в карман брюк; мобильник на попытки активировать экран отвечает полным игнором. - Черт. Сдох видимо. Чен упрямо сопит в сторону, выгрызая из дымящейся сигареты фильтр, и за него начал говорить Тянь. - Мы на истории были, на перерыве. Я отходил в туалет. Когда вернулся, увидел, что И сцепилась с одногруппниками. Сегодня из-за вот этого. Брюнет нащелкал что-то в своём телефоне и протянул его мужчине. На экране высвечивалась статья из какого-то журнала с заголовком, за который можно было бы отсудить пару миллионов юаней. "Мафиозная свадьба: любовь или расчёт?" И их ахуенная свадебная фотка ниже. Такая же висит в гостиной в посеребренной раме. Все встало на свои места, Цю все понял. Его девочка защищала его честь. - Эти парни часто шуточки отпускают в наш адрес. Постоянно подкалывали ее, что сосёт бандиту, и что ты в отсидке. Цзянь никогда внимания не обращала, даже не отвечала им. Но сегодня как с цепи сорвалась. - Я понял, Тянь. Спасибо тебе. Парень кивает и идет к своему Мерседесу. Заводит мотор и плавно выпуливает с парковки. Чен, проводив брата взглядом, впивается в Цю. - Из-за твоей тупой оплошности мне опять приходится разгребать дерьмо после твоей такой же тупой девчонки. Меня заебало решать твои проблемы, Цю. Цзянь от его груди отрывает голову и шипит на мужчину. - Ну спасибо тебе, пидарас, что опять разгреб дерьмо! Надеюсь, не устал! У Чена от удивления на межбровье разглаживаются складки, но через мгновение он снова хмурится. Это выражение лица было знакомо А: именно с этой эмоцией мужчина опускал тех, кто вёл себя не так как надо. Ситуация грозила стать роковой, Чен мог выйти из себя. - Твой муж еще не объяснил тебе, что рот открывать ты можешь только стоя на коленях перед ширинкой? - Чен! И рвётся с места и даже замахивается ногой дать брюнету пинка, но Хуа Би рывком удерживает ее на месте. - Да пошёл ты! И свои объяснения туда же засунь! - зло плюётся она и все пытается вырваться из захвата. - Да отпусти ты меня, блядь! Иди нахер со своей помощью, понял? - Заткнись! От очередного рывка и окрика И вздрагивает и сжимается в маленький комок. Послушно замолкает, замирая, и Цю с самым мерзким ощущением в груди смотрит как крупные слезы скатываются из широко распахнутых глаз по опухшим щекам. На правой скуле огромный синяк. Он тоже благодарит друга и, наблюдая, как тот уходит на другой конец парковки, отстраняет от себя жену. - Дома поговорим. Садись в машину, отвезу тебя. - Я поеду одна. Хочешь составить кому-то компанию - скорей беги за своим хозяином. - на колкие высказывания у Цю сводит челюсти, как от кислого. Еще вдарить ей хочется, прямо по башке. Чтобы разгоряченые мозги, которые непонятно почему свихнулись, на место встали. Или сжать руками тонкое горло и придушить ее нахрен. Напиться до отключки. Но у девчонке уже хорошо прилетело в драке, а блондин с алкоголем завязал давным давно, и в итоге выдавливает из себя рычащее: - Села, блядь, в машину.... Цзянь инстинутивно вжимает голову в плечи и спрашивает в какую. Он уже спокойнее отзывается. - В какую хочешь. И шуршит кедами по шероховатому, пахнущему пылью асфальту в направлении Эскалейда, игнорируя завлекающе посверкивающую серыми глянцевыми отполированными боками новенькую седьмую БМВ. Щёлкает брелком и забирается на пассажирское. Би остервенело высасывает из сигареты яды в надежде унять шальные нервы. Он пиздец испугался. Драка, которую учинила И, не могла не пугать, как и ее увечья. Желание как можно быстрее долететь до дома и зорко осмотреть обнажённое тело на наличие других повреждений невидимым тросом дёрнуло Цю к машине, но он резко остановился, продышался и запихнул в рот полпачки лимонной жвачки. Уже в пахнущем дорогой кожей и духами Цзянь салоне Кадиллака мужчина разворачивается корпусом и долго смотрит на профиль брюнетки. - Малышка. - начинает Цю, но все слова вылетают из головы. Хочется только утянуть ее на колени и сидеть с Цзянь в руках, укачивая и успокаивая. - Малыш. Расскажи мне. - Что именно? Как меня травят в универе? Как эти мудаки обозвали тебя альфонсем и охотником за чужим банковским счетом? Смеялись над тем, что тебе нужно только нагретое место в клане, и что тебе на меня похер? Или как Тяню раскроили лицо, пока били ногами? Или как меня домогается преподаватель по профессиональной этике? И что со мной хрень какая-то происходит уже неделю? Что ты хочешь знать, Цю? - она вспылила, поспешила успокоиться и продолжила уже тихо. - Ты как будто сам ничего не замечаешь. В голове образовалось еще несколько десятков вопросов, но мужчина взял себя в руки, потянулся к И, мягко обхватил ее коленку своей большой теплой ладонью. - Посмотри на меня. В глазах у неё животный страх, и сухая потрескавшаяся губа закушена. Цзянь кладет свою ладонь поверх его и легонько сжимает холодными пальцами. - Давай назад пересядем, м? И с возмущением отвечает: - Я не хочу трахаться! - Тшш. Я всего лишь хочу сесть с тобой поудобнее и согреть твои ледяные ладошки. Она кивает и с готовностью лезет назад. Хуа Би приходится выйти и сесть как положено. Пусть машина и большая, но с его габаритами так грациозно, как это делает И, не переберется. Блондин блокирует заднюю дверь, опирается на неё спиной и позволяет девушке с комфортом устроиться на своём туловище. Цзянь прячет холодные руки ему под рубашку, прижимает к пояснице и хрипло смеётся, когда Цю передёргивает. - Все я вижу, И. - продолжает он оставленную тему. - Что ты странная стала, замкнутая. Но ты пойми, я мысли читать не умею. Что тебя гложет? И вздыхает, не зная с чего начать, и в итоге удрученно выдает: всё. - Твоя работа. Я переживаю за тебя. Вдруг что-то случится, вдруг тебя опять подставят, или ты ошибешься. Я понимаю, что теперь бизнес безопаснее, чем раньше, но все таки... - Не волнуйся. Хотя бы об этом. Я справлюсь. Цзянь хмыкает: точно. Всегда ведь справлялся. - Зачем ты на пацанов в университете напала? - Сама не знаю. Просто взбесило все, не удержала себя в руках. А зачем они говорят такое? Пусть живут своей жизнью и не лезут. Еще говорят такую хуйню. Что тебе нужны только деньги. - она поднимает голову с его груди и смотрит с надеждой. - Это ведь не так? -  А ты разве ответа не знаешь? - Хочу еще раз услышать. - Я люблю тебя, И. Моя взбалмошная девчонка, ты мне дороже всего. Она нежится в его объятиях и расслабляется под тёплыми губами, целующими ее в лоб и висок. Сама покрепче стискивает крепкий торс. И ее пробивает на откровения, Цзянь рассказывает все, что так давно ее мучает. Иногда в ее словах несуразица, но Цю все равно внимательно слушает, не прекращая целовать и гладить хрупкое тело в своих руках. Она переживает за свое состояние, частые срывы, панические атаки, отстранённость от Цю. Говорит, что ей, наверное, нужен психолог. - Тебе нужно просто отдохнуть. Давай выпьем дома вина, примем ванну, уснем под телек. Мы давно просто так не расслаблялись вместе. - И не спали. - говорит Цзянь. Мужчина соглашается. Секс у них был после свадьбы всего пару раз, и то ненамного после. Потом началась кутерьма с работой, а у И началась трудная сессия. Все, что они могли себе позволить - это заснуть, прижавшись друг к другу, и кроткий поцелуй по утру. - Угу. - довольно урчит он. - Сегодня мы все исправим, правда? Только сначала ты мне еще кое-что расскажешь. Что там за фигня с преподом? И поджимает губы, уворачивается, но Цю ловит ее за подбородок и пронзительно смотрит, ожидая ответа. Раскалывает как орешек. - Преподаватель по проф. этике. Зовут Хан Ксу, лет около тридцати пяти. В апреле перевели из Пекина вроде бы, поставили у нас преподавать. Начал приставать. Ну, в плане, ты молодец, но надо подтянуть знания, а то не сдашь мой предмет. Назначал индивидуальные факультативы, я первый раз пришла, и больше не появлялась. Подсел ко мне поближе, телом напирает, в ухо дышит, будто нюхает. А в конце занятия предложил в ресторан поехать, поближе познакомиться, за талию взял. Я вскочила и убежала, прыгнула к Зэну в тачку, и мы поехали домой. Он так смотрит, Цю... я даже не смогу объяснить. Как будто хочет что-то внушить. Мне страшно. Цю, мне больно! И взвизгнула и дернулась в попытке вырваться из объятий. - Детка, извини! Блядь! Прости пожалуйста. - он прижал ладонь к тому месту на ребрах, куда от злости вонзил пальцы. Цзянь всхлипнула, с силой растерла бок. - Ничего. Все нормально. - Ты уверена? Давай поедем у больницу на рентген? - Успокойся, говорю же, нормально. Цю помолчал, обдумывая все. А затем спросил, хочет ли И, чтобы он вмешался. Не раздумывая ни секунды, она кивнула. - Только не убивай. Я не смогу пережить, если тебя посадят! Тогда тебя точно казнят! У Цю за плечами уголовное дело об убийстве собственного отца, и вооружённое нападение в Штатах. Да, тогда его точно казнят, и разбираться не будут. - Я не стану. Не ради этой суки, а ради тебя. - блондин прижал ее к себе крепче и тихо усмехнулся на ухо. - Не очкуй. Они поцеловались и, разорвав поцелуй, мужчина предложил поехать домой. Он уже собирался открыть дверцу и пересесть на водительское место, как И вдруг изменилась в лице. - Что? Цзянь зажала рот ладонью, толкнула противоположную дверь, и ее смачно вырвало. - О боже, блядь. - И выругалась и устало оттерла губы рукавом толстовки. Цю нахмурился и спросил, сильно ли вдарили. Цзянь не поняла, и он уточнил, сильно ли получила по голове. - Может сотряс? - Да не били меня по башке. - девушка потупила взгляд и зажевала губу; Хуа Би по-прежнему в непонимании ждал хоть каких-то объяснений. - У меня задержка. Он тут же спросил: давно? Цзянь И кивнула. Давно. Две недели почти что. Стальные нотки в его голове, пусть они и были мимолетны, слегка ошарашили, даже испугали. Черт его знает, что в этой белобрысой голове. Может, напуган не меньше нее самой, или злится. - Ты делала тест? Она покачала головой: - Нет, ссыкотно. Цю вдруг расплылся в жутко милой улыбке, и у Цзянь сразу отлегло. - А ты чего именно боишься? - Не знаю. Всего. Что рано еще, мы не планировали. Хотя, мы не предохраняемся с тех пор, как тебя освободили. Это должно было случиться рано или поздно. И было бы страшнее, если бы я не смогла забеременеть, наверное. Все сложно. Цзянь подняла на него затравленный взгляд. Цю уже был где-то далеко, в своих мыслях. Смотрел немигающим взглядом в лобовое стекло так, что но нему в любую секунду могла пойти трещина. Череп Цзянь грозил лопнуть от перенапряжения раньше. - А ты что думаешь? - Я думаю, что надо развеять сомнения. Он пересел вперёд, завел мотор и дал урчащему двигателю прогреться. Выруливая с парковки, и набирая полный ход по пути домой, невзначай, но И поняла, что он хочет отвлечь ее от переживаний, спросил, надо ли ему вмешаться в ее дела с одногруппниками, или вопрос уже решён? Цзянь не хотела, чтобы Цю вообще куда-либо встревал, тем более, что пацаны уже получили нехилых комплиментов. Одному она с особой жестокостью расцарапала лицо, другому прокусила руку. Остальных раскидал Тянь. Цю смеялся. - Ну ты исполняешь, малышка! Хочешь, научу тебя паре приёмов? - Каких это? - Как делать очень больно и не оставлять следов. - О да! Блондин снова засмеялся. Цзянь на заднем сиденье потихоньку расслаблялась. Как, оказывается, сложно и одновременно просто говорить по душам. Несколько минут, и И, пересилив себя, излила ему душу, почувствовала поддержку и угомонилась. По крайней мере, теперь не будет сама себя изводить этими недосказанностями, потому что теперь он в курсе всего. - Персик. - А? - Цзянь, как раньше, повисла на спинке водительского кресла и вжалась носом ему в висок. - Когда в следующий раз кто-то из твоих придурков-одногруппников решит поюморить над нашими отношениями, ну, типа, как там Тянь сказал? Сосешь бандиту? Скажи, если так завидно, то тоже могут мне отсосать. Я по мужикам не особо, но по приколу можно, раз уж такое дело. Под весёлый хохот И Кадиллак влетел на парковку перед аптекой. - Еще надо что-нибудь? - От тошноты спроси. Цю кивнул, хлопнул дверцей, исчез из поля зрения за тяжёлой стеклянной дверью и появился через полминуты с крошечным пакетиком в руке. - Домой? - Домой.