What Holds A Ladder To A Wall?

      Взволнованный, с горящим адреналином в венах Леон не мог сообразить, станет ли Тиран преследовать его или же продолжит крушить магазин. Он едва слышал что-либо, кроме своего тяжелого дыхания и крови, звенящей в ушах. Он бежал по длинной, разрушенной дороге — она казалась ему бесконечной. Зомби пытались догнать его, бросались в атаку, но Леон мог держать дистанцию.       Слава Богу, что в этой части города не было столько зараженных.       Грудь вздымалась, пот проступал на грязной коже, дождь все не унимался, но парень продолжал идти. Вокруг бушевало пламя, и то отвратительное создание продолжало охоту за ним. Леон не мог думать ни о чем другом кроме того, что весь мир ополчился против него и о собственном стремлении спастись вместе с Адой. Его изнемогающее тело кричало, чтобы он остановился, что ему чертовски больно и что он не может так продолжать — не с раненной Адой на руках, не в таком ужасном состоянии. Каждая кость и мускул во всем теле мучительно болели, некоторые сильнее остальных. Это было слишком трудно выносить.       Леон не знал ни сколько времени бежал, ни где находился территориально, ни что собирался делать дальше.       Спасаться. Это все, о чем он думал. Это все, что он мог делать. Бежать. Спасать Аду. Это все, что имело значение.       Взглянув на потерявшую сознание женщину на своих руках, Леон почувствовал сожаление и вину, и ощутил сильную боль в груди, когда еще раз посмотрел на ее раны. Царапины, порезы и ушибы — все они были не так заметны, как эти три длинных пореза на ее животе, которые продолжали сочиться кровью, заляпавшую его руки и грудь.       Леон поднял взгляд вверх, не имея сил бороться с дрожью, охватившей его, он спешно двигался вперед, зная, что сломается в тот момент, когда позволит раскаянью поглотить себя. Если он действительно хотел загладить вину перед Адой, ему стоило начать с того, чтобы спасти ей жизнь, а не наоборот.       Господи. Это была его вина. Он во всем виноват. Ничего из этого не случилось бы, если бы не он. Ада не должна была тратить время и возвращаться за ним, Леон должен был просто сгинуть в той проклятой тюремной камере. Он заслуживал это — не меньше. Все, что он делал этой ночью, — мешал Аде, задерживал ее и препятствовал выполнению ее миссии. И Леон не упускал вариант того, что Ада помогала ему просто из жалости, что он ошибался в ней и ей на самом деле было все равно, что с ним сталось бы. Возможно, это был ее личный выбор — проявлять человечность в таких условиях, она сама решила помочь Леону, который был готов погубить себя.       А теперь взгляни, что с ней случилось.       Блондин, неуклюже спотыкаясь, шел дальше, движение помогало ему отвлечься от неприятных мыслей, Ада все еще расслабленно лежала в его руках, он зарычал сквозь стиснутые зубы, мысленно браня себя. Он энергично покачал головой, борясь с удушающими его рыданиями, которые так отважно стремились вырваться наружу.       – Стой… Прекрати.       Леон не мог думать так. Какой в этом смысл, если он позволит себе поддаться ненависти и жалости к себе? Каким он тогда станет полицейским? Он так долго выживал, справлялся даже тогда, когда шансы были минимальны. И он, и Ада выжили этой ночью, подобно воинам. Он не мог сдаться — не сейчас. Они слишком далеко зашли.       – М-м… Давай, иди… – заворчал Леон, выбросив все негативные мысли из головы, не позволяя им уничтожать утомленное сознание еще сильнее. Выжить — сейчас главный приоритет. Возьми себя в руки, Кеннеди. Ты сможешь это сделать.       Леон, успокоившись, кивнул сам себе, прерывисто вдохнув холодный воздух. Его решимость возродилась снова — уже, наверное, в сотый раз за эту тоскливую, дождливую ночь.       Но как раз тогда, когда Леон почувствовал, что готов потерять сознание, до его ушей донесся внезапный ужасающий грохот тяжелых кожаных сапог позади. Горький страх вновь пронзил его насквозь, кровь заледенела в жилах, когда он осмелился оглянуться через плечо; голубые глаза округлились в ужасе, когда увидели Тирана, несущегося вслед. Взбешенный монстр своей мутированной рукой сносил все препятствия на пути, разбрасывая и зомби, и полуразрушенные автомобили, у которых не было ни единого шанса как-то помешать ему.       Его кроваво-красный взгляд, столь непохожий на тот холодно-белый, был прикован к убегающему Леону; Тиран преследовал его со скоростью ракеты — он так же двигался к цели, отказываясь отклоняться от курса. Он шел с неестественной скоростью, которая резко контрастировала с тем, как медленно он шел до этого. Вероятно, им руководила эта чудовищная форма, в которую он начал обращаться.       Задыхаясь, блондин попытался бежать быстрее, но у него едва получалось. Он снова споткнулся, чуть не упав лицом в грязь, но удержался на ногах. Он ощущал себя так, словно гравитация притягивала его к земле, и она, казалось, страстно хотела видеть его страдания, как и все остальные. Каждый мускул мучительно сокращался, Леон чувствовал тошноту от боли и физической нагрузки. Адреналин не мог долго помогать ему.       Именно в этот момент он осознал, что не сможет оторваться от Тирана. Не так. Тот догонял его. Леон продолжал слабеть, а Тиран напротив набирал силу. Он был первоклассным хищником, которому удалось найти раненую жертву, так отчаянно старающуюся сбежать и прятаться, но такую слабую и измотанную, которая все равно не сможет от него уйти.       – Блядь!.. – выплюнул проклятье Леон от нахлынувшего на него поражения. Он ощутил, как где-то внутри него клубится отчаяние, а сердце мучительно бьется в груди, повторяя каждый сокрушительный шаг позади, и эти шаги становились все ближе.       Что он мог сделать? Что он мог, блядь, сделать?       Паника взяла под контроль здравомыслие. Леон вдруг понял, что не может мыслить ясно, его мозг вскипел от страха и ужаса. Он должен был подумать о чем-то другом — о чем угодно. Ада, черт возьми, погибнет, если ты ничего не придумаешь, Леон.       О чем-то другом. И это что-то… Как по щелчку выключателя, внезапно найденного в кромешно темной комнате, к нему пришла мысль. Новая, страшная идея проникла ему в подкорку, заставляя задрожать, а пальцы чуть сжаться, прижимая Аду — осторожно, чтобы не навредить ей. Это был единственный выход. Он мог не сработать — это могло стать их концом, если не хуже, — но Леон знал, что действительно нет иного выбора.       Блондин остановился возле разбитой машины, стоящей посреди дороги, где почти не осталось зомби. Искореженный транспорт был черным, как уголь из-за воздействия огня, который когда-то плавил его, а дождь, кажется, помешал пламени выйти из-под контроля. Леон слышал шаги, становившиеся все громче и быстрее. Усталые голубые глаза посмотрели прямо перед собой, перед тем как взглянуть на Аду. Его губы сжались.       То, что собирался сделать Леон, вероятно, не сработает — и даже если сработает…       Но в этот тяжелый момент Леон был готов сделать абсолютно все ради Ады и ее безопасности. Он это сделает для нее.       Леон осторожно присел и посадил женщину на землю рядом с обгоревшей машиной, внутренне он выразил благодарность, что поблизости отсутствовали зомби. Он и Ада в безопасности. В настоящий момент.       А от надвигающегося Тирана? Не совсем.       За те несколько сэкономленных секунд Леон окинул взглядом раны девушки и с облегчением вздохнул, когда заметил, что порезы не были глубокими. Ада тяжело дышала, силилась оправиться от того сильнейшего удара — но она была жива. Она потеряла незначительное количество крови, но Леон знал, что сможет сохранить ей жизнь до того, как травмы станут смертельны.       Если план Леона сработает конечно.       Брови нахмурились, он чувствовал себя неуверенно и задрожал всем телом, поддавшись дикому страху на несколько коротких мгновений, прежде чем настроился на то, что собирался сделать. Взглянув на Аду еще раз, Леон напомнил себе, для кого и почему так поступает. Его решимость окрепла.       Он заставил себя подняться, сморщившись от жгучей боли в мышцах и костях, медленно повернулся лицом к свирепому Тирану и пошел к нему. Его недавно дрожащий взгляд теперь смотрел твердо, а ранее испуганное выражение лица сменилось уверенностью. Блондин тщетно пытался унять дрожь во всем теле, подавляя нехорошее предчувствие, бьющееся в животе.       Тиран догнал Леона, но по мере приближения к нему замедлился, явно не ожидая, что тот прекратит попытки сбежать. Волосы Леона прилипли к лицу от пота и дождя, глаза сверкали от близлежащих огней, он пристально посмотрел на огромное существо, остановившееся перед ним всего в нескольких футах.       Он все еще казался сильно раздраженным, его глаза горели, зубы оскалились, но он был еще не полностью поглощен яростью. Похоже, интерес переборол его гнев в результате необычных действий Леона. Он перевел взгляд на Аду, лежащую без сознания, и низко зарычал, его уродливая рука запульсировала, синхронизировавшись с новой волной бешенства, мышцы и кости казались слегка изогнутыми и выпуклыми. Он сделал шаг вперед — его намерения были абсолютно ясны.       Леон действовал незамедлительно.       Он встал на пути к женщине и двинулся вперед, подняв руку перед собой, его собственный гнев возобладал над разумом. Тиран остановился.       Теперь он сфокусировал взгляд на Леоне, слегка присел и глубоко зашипел, а его деформированная рука странно изгибалась. Леон вскинул подбородок, сглатывая, стиснув зубы. Он так отчаянно пытался не позволить страху или отвращению одолеть себя, когда медленно двинулся к Тирану, глаза которого заблестели, а черты лица стали чуть более мягкими.       Продолжая следить за монстром перед собой, Леон вспомнил все, что Тиран с ним сделал этой ночью, он помнил, что тот сотворил с его телом. Как он мог наивно верить, что Леон принадлежит ему. Как он мог думать, что Леон ответит ему взаимностью в ответ на эти ужасные, неправильные чувства, было за пределами понимания. Тиран заставил Леона признать, что он принадлежит ему в момент его слабости, и искренне верил, что тот сказал правду, что ему не врали, просто желая избежать боли. Желая остановить его.       Леон чуть было не сморщился, припоминая ту ужасную боль.       И все же сейчас он собирался сделать тоже самое — он потворствует Тирану, несмотря на всю ту боль, что причинили ему, потакает Тирану, который продолжит преследовать его неисчисляемое количество ночей. Леон воспользуется искаженным влечением Тирана, будет нагло лгать, просто чтобы насытить его жажду доминировать над ним, владеть им. Но в этот раз он делал это не для того, чтобы спасти себя.       Леон стоял поодаль от Тирана, из груди которого что-то свирепо загрохотало, когда он снова злобно посмотрел на Аду; женщина вновь оказалась в поле его зрения, пока Леон осторожно приближался к нему. Это заставило Тирана вновь двинуться к ней, его багрового цвета глаза полыхнули тем же самым гневом, окровавленные кости, торчащие из его обезображенной руки, высунулись еще дальше, расслаивая отвратительные кровавые куски серой плоти.       Леон распахнул глаза и, задыхаясь, крикнул:       – Стой!       Леон поступил так, как ему хотелось бы в последнюю очередь, но у него не было иного выбора. Он сделал эти несколько последних шагов к Тирану, который мгновенно остановился, реагируя на близость человека, медленно теряя интерес к Аде; Леон прижался к гораздо большему телу, сжав руками кожаное пальто, толкая Тирана, тяжело дыша.       Ада. Он делает это для нее.       Леон нервно поднял голову и посмотрел на Тирана своими широко распахнутыми голубыми глазами, теперь выражение его лица не искажал гнев, а сменился страхом. Черты его лица смягчились, Леон слегка облизнул губы и, отчаянно стараясь игнорировать обезображенную руку Тирана, осторожно прижался щекой к его груди, покорно опуская взгляд.       Неведомым образом все вокруг замолкло, будто умерло. Кровь с неприятным звоном пульсировала в ушах Леона, его руки яростно задрожали, когда он провел ими по широкой груди, пытаясь усмирить Тирана этими нежными прикосновениями. Он не произнес ни слова, не был уверен, что Тиран полностью не погрузился в безумие и не нанесет сокрушающий удар прямо сейчас. Леон будто плавал в неизведанных водах вдалеке от берега, а хищник прятался где-то глубоко под ним и мог в любой момент напасть.       Тиран продолжал стоять неподвижно, наверное, он был шокирован, как предполагал Леон. Он посмотрел вниз на парня, и его собственное тело дрогнуло, его рука, которая пока еще выглядела нормально, медленно поднялась к лицу Леона — осторожно, как будто испуганный человек мог в любой момент сбежать — и это было так. На это ушло немного времени. Тиран издал удивленный, но довольный звук величайшего облегчения, подавленного разочарования и печали. Даже при отсутствии непроизнесенных слов Леон мог понять, что тот пытался выразить.       «Наконец-то».       Когда рука Тирана — теперь более спокойная — осторожно обхватила его челюсть и большими пальцами в перчатках погладила щеку, Леон тихо ахнул. Тиран, казалось, не доверял происходящему, сомневался в его намерениях, но все же очень хотел пожинать плоды своих стремлений и не тратил впустую времени, наслаждаясь наконец захваченной добычей. Молодой человек не мог не содрогаться каждый раз, когда его кожу гладили с таким обожанием; глаза сами закрылись, когда Тиран склонился к нему и зарылся носом в волосы, не обращая внимания на то, какими мокрыми они были. Он глубоко вдохнул и несдержанно зарычал, снова впитывая запах Леона, поглощая его так, словно он изможденное животное умирающее от жажды.       Глаза Леона устремились к мутированной руке Тирана, он старался не съежиться от ужаса, когда эти деформированные мускулы на мгновение некомфортно близко приблизились к его лицу. Хорошо, что мутация доходила только до плеча. Хотя Леон не мог не задаться вопросом: а станет ли хуже в дальнейшем? Превратится ли Тиран во что-то отвратительное и ужасное еще сильнее? Он пытался не задумываться над этим долго. Возможно, если мутация могла полностью поработить его, то Леон затормозил этот процесс? Это должно было что-то значить.       Новичок хоть и был благодарен, что его идея кое-как сработала, но не знал, сколько времени ему это дало. Кроме того, Леон просто-напросто не знал, как действовать теперь. Он поступил так, потому что отчаянно желал остановить Тирана, не позволить ему навредить Аде и ублажить его неправильные желания. И это чудесным образом сработало, но теперь-то что?       Леон прикусил язык, сдерживая проклятья, упираясь в грудь Тирана. Он честно думал, что это существо намного умнее, чтобы так глупо верить, что он просто сдался, но, возможно, в том безумии из тоски, ревности и гнева, которая и обратила его, Тиран не хотел ничего больше, кроме как прижимающегося к нему Леона. Он ни разу не усомнился в происходящем и не обратил внимания на то, как неожиданно сменилось поведение человека, не видел эту очевидную истину, выражающаяся в красноречивом обмане Леона, дурящая его самого, ослепленного собственными желаниями.       На Леона накатила рвота отвращения, и желчь почувствовалась в горле в момент, когда деформированная рука обвила его тело. Леон плотно закрыл глаза, прижавшись лицом к груди Тирана, тяжело дышал, изо всех сил стараясь игнорировать ощущения жара, исходящее от руки, которая отлично контрастировала с холодом самого тела Тирана. Действия Леона, кажется, только подтолкнули монстра продолжать, и он просто заворчал от восторга, обхватывая его сильнее.       Леону потребовалась каждая унция силы воли, чтобы не оглянуться назад и посмотреть на Аду, молясь не увидеть эту самодовольную улыбку на ее губах и понимание во взгляде, которое, казалось, всегда там было. Но Леон знал — знал, что увидит женщину, получившую раны в результате его собственных ошибок, и знал, что, обернувшись к ней — сразу же разозлит Тирана, пробудит в нем ярость и вновь причинит ей боль.       Теперь он не зависел от Ады, она была ранена и нуждалась в его помощи. Эта мысль пробудила в нем странное чувство, Леон медленно выдохнул и перевел измученный взгляд на Тирана, который смотрел на него так, словно души в нем не чаял. Леон прикоснулся к руке Тирана, которой тот ласкал его лицо, прижался к ней, смотря стеклянными глазами, закусив нижнюю губу. Тиран почти замурлыкал и, воспользовавшись своей мутированной рукой, приподнял Леона над землей, практически усадив на нее, и держал на уровне своего лица.       – …Л-Леон…       Леон испугался, услышав свое имя, произнесенное этим хриплым, холодным голосом; его сердце почти остановилось от осознания того, насколько нечеловеческим стал этот звук с тех пор, как слышал его последний раз. Он был жестким и тихим, словно осколки льда застряли в глотке и царапали голосовые связки. Тиран говорил так, будто забыл, как правильно нужно это делать, словно крошечная частица человечности, которая еще оставалась в нем, стиралась мутацией, разрушающей его плоть и кости. Он зарычал, как только произнес имя Леона, отвел его подбородок в сторону, обнажая шею.       Он смотрел, как Леон сглатывает, красными глазами подмечая каждое движение крепких мышц, и наклонился вперед, прижимаясь лицом к его шее, вырывая рваный выдох из уст блондина, который начал слегка извиваться от внезапного прикосновения. Тиран заметил Аду в нескольких ярдах от себя и недовольно зарычал; она все еще была без сознания. Губы Тирана скользнули по яремной вене Леона, тем самым подтверждая свою власть над ним, показывал ей так, как будто она не спала, а наблюдала за ними.       Леон положил руки на шею Тирана и захныкал, когда, помимо губ, холодный язык и зубы начали прикасаться к его коже; давление усилилось, язык прикасался ко всем участкам плоти, к которым у него был доступ. Изредка он глубоко засасывал кожу в рот, наслаждаясь ею, оставляя новые синяки. Его пальцы в перчатках, погладив светлые локоны, откинули челку со лба Леона, открывая его лицо.       Тиран замер, его дико большие, ярко-красного цвета глаза смотрели прямо в уставшие голубые глаза напротив. Впервые за всю ночь выражение его лица, казалось, переменилось, он видел, что Леон так же смотрит на него в ответ; светлые мокрые волосы отброшены в сторону, щеки и мягкие губы были красными и влажными благодаря Тирану и холодному дождю. Леон смотрел на него в благоговении, его собственные губы чуть раскрылись, когда чужая рука коснулась его лица, погладила челюсть и опустилась к шее, осторожно подтолкнув его вперед.       Новичок с трудом понимал, что сейчас с ним происходило, пока кожа чужих губ, очень похожая на ту, из которой сделан плащ, не соприкоснулась с его собственными, накрывая его рот. Тиран испустил задушенный, скрипящий звук, словно животное, попавшее в капкан. Иногда Леон не понимал, на кого Тиран похож больше: на человека или же зверя. Но прямо сейчас он так деликатно целовал его, подобно любовнику, и все же вел себя небрежно и обозленно, когда дела шли не совсем по плану. Леону казалось, что Тиран хотел, чтобы он принадлежал ему, как будто он не имеет права чувствовать боль и печаль. Как будто Леон не имеет права желать, как и Тиран.       Леон старался ровно дышать, выдыхая воздух в чужие губы, не предпринимая никаких ответных действий, когда Тиран начал прижимать его ближе, издавая одобрительные звуки, грохочущие в его груди. Все, что произошло с Леоном, вернулось к нему с новой силой, и он просто не мог сохранять спокойствие, не сломаться под навалившимися воспоминаниями о том, как Тиран насиловал его, о каждой вспышке боли и страха. Отвращение заполнило весь его разум.       Но поцелуй так и не случился.       Вместо испорченных, сухих губ, соприкасающихся с гладкими и мягкими, огромный кулак налетел где-то со стороны и ударил Тирана по голове. И этот кулак определенно не принадлежал Леону.       Вскрикнув, Леон выпал из рук Тирана с глухим ударом рухнул на мокрую бетонную землю. Невзирая на шок, инстинкты самосохранения сработали мгновенно, заставляя его приподняться, шипя от боли, вызванной сильным и таким неожиданным ударом о землю. Леон покачал головой, хмуря брови. Что за черт?!       Разъяренный рев Тирана достигнул его ушей, и он поднял взгляд как раз в тот момент, когда Тиран с пульсирующей рукой и глазами полными ярости нанес мощный удар…       По второму гребанному Тирану. Он все еще жив?!       – Это шутка?! – Леон не смог сдержать раздраженного рыка. Он полагал, что Тиран убил другого, но, очевидно, не в этот раз. Блядь.       Со сбившимся дыханием, Леон попытался привести мысли в порядок и успокоиться, адреналин и страх обрушались на него, как грузовой поезд на полном ходу, он пополз назад, отдаляясь от развернувшейся битвы. Он словно испытал чувство дежавю — кажется, эта ночь попала в петлю времени. Его словно только что стеганули хлыстом. Блондин наблюдал за столкновением Тиранов, которые пронзали друг друга взглядом. Один Тиран мутировал, и теперь Леон мог их отличить.       Ебанный Тиран 2.0 отшатнулся назад от сильного удара кулаком, который чуть было не сломал ему шею, совершенно не обращая внимания на изменившегося Тирана перед собой. Он повернул голову и посмотрел на Леона, пустив холодок по его позвоночнику своим взглядом. Блондин весь сжался, сердце его упало куда-то вниз, а дыхание участилось, когда Тиран двинулся к нему, проигнорировав оппонента, словно тот был всего лишь маленькой неприятностью.       – Черт… дерьмо!..       Леон панически пополз назад, понимая, что не в силах стоять на ногах, как будто его мозг забыл все элементарные вещи, на которые было способно тело. Тиран приближался, скорая смерть брезжила в его белых глазах. Леон ничего не мог сделать, кроме как закрыться руками и сжаться, когда Тиран занес руку, сжав кулак, намереваясь нанести сокрушающий удар.       – Н-н... Н-нет!       Сдавленный крик второго Тирана, режущий воздух, как нож, превышая все остальные звуки, не должен был звучать так по-человечески, но при этом безусловно чудовищно. Ужасные эмоции, которые он испытывал, были такими грубыми и настоящими, и все же глубокий, гортанный вой, который он издал, не принадлежал человеку. Холодная дрожь прошлась по позвоночнику Леона, он знал, что этот звук — такой отчаянный и измученный — предназначался для него одного.       Леон задержал дыхание, когда сжался, почувствовав огромный кулак, едва коснувшийся его головы. Он убрал руки и увидел, как другой Тиран схватил второго сзади, сдавливая грудь своей мутированной рукой, а здоровой стиснул его голову, как в тисках, в результате чего второй недовольно рычал, круто и резко раскачивался из стороны в сторону, пытаясь сбросить противника. Теперь они стояли прямо перед Леоном, и тот был крошечным по сравнению с ними — такими массивными, сражающимися из-за него.       Усиленная яростью Тирана мутация двинулась дальше. Ранее она остановилась у его плеча, но теперь она достигла шеи и челюсти; кожа и мышцы рвались на части, обнажая окровавленную плоть, выпирающую наружу. Леон просто смотрел на эту ужасающую сцену, разинув рот и широко распахнув глаза.       Господи… Ему нужно было бежать, иначе он попадет под ноги Тиранов и превратится в кусок мяса.       Пыхтя, Леон стряхнул охватившее его оцепенение и пополз от двух монстров, заметив, как Тиран, которого удерживали, проследил за ним сквозь щель между пальцев и попытался ударить его ногой, прежде чем тот успеет уйти. Но Леон успел увернуться. Он был чуть быстрее ботинка, стремившегося раздавить его голову. Блондин поднялся на дрожащие ноги, поскальзываясь на мокром асфальте, и, тяжело дыша, пошел прочь от Тиранов, даже не решаясь взглянуть на них.       Ему нужно было бежать отсюда, отнести Аду в более безопасное место и залечить ее раны.       Но Леон, несмотря на то, что второй Тиран желал убить его, в тайне был ему благодарен. Его внезапное появление поможет ему и Аде сбежать — так же, как и в прошлый раз, и наконец-то покинуть проклятый Раккун-Сити. Сейчас удача была на их стороне, если это и вправду было так.       Леон достал из кобуры пистолет и направился туда, где оставил Аду, пытаясь не обращать внимания на крики и стоны Тиранов, борющихся друг с другом. Он знал, что опечаленный, охваченный горем вой одного из них, принадлежал тому самому монстру, кто преследовал его с самого начала. Этот вой предназначался ему.       Приблизившись к сгоревшей машине, у которой Леон оставил Аду, он почувствовал страх и широко раскрыл глаза.       Ада ушла.