Хуевый сборничек

— Ваня, это что? — Жерар подошел к молодому мужу, стоящему на балконе, беря за плечо и поворачивая к себе лицом. В руках Пике держал красную пачку сигарет с синим оттиском. Жерар был зол. Это было видно по подрагивающим пальцам, по заострившимся скулам, по вздувшейся жилке на лбу…по глазам. Прекрасные глаза цвета неба потемнели и по оттенку приблизились к тяжелым грозовым тучам. Такого Пике нужно было боятся. — Это сигареты. А что? — блондин наивно поднимает взгляд. Да, когда-то давно Жерар сказал, что запрещает ему курить, но это было еще до их свадьбы. Иван искренне полагал, что теперь, когда они женаты, запреты Пике не имеют такого веса. Оказалось, имеют. — Что?! Ты еще спрашиваешь «что?»?! — Жерар втолкнул его в спальню. Иван покачнулся, но устоял на ногах. — Жерар! Что происходит? — зеленые, как крыжовник, глаза испуганно расширились. Да, Пике был эмоционален и импульсивен, но он никогда не делал Ивану больно. Ракитич-Пике отошел на пару шагов назад. Жерар с громким стуком опустил пачку на столик. Он пару раз глубоко вдохнул и выдохнул, успокаиваясь. — Ложись. Быстро. — Жерар холодно кивнул ему на кровать. Иван решил не спорить с мужем и покорно лег на спину на кровать. Пике расстегнул джинсы мужа и стянул их, отбрасывая в дальний угол. Молочно белая кожа привлекла внимание испанца. Он, почти нежно, провел по острой коленке. После Жерар перевернул его на живот. Затем он аккуратно, почти осторожно, снял белье с мужа. Иван поежился. — Зачем?.. — Надо. Впредь советую помолчать. Жерар провел ладонью от поясницы до коленок и отошел к столу. Испанец взял в руки упаковку, открывая. Было заявлено, что внутри 20 сигарет. Пачка была не новой и в ней осталось лишь четыре сигаретки. Жерар расстегнул ремень, вытаскивая его из петель. — Шестнадцать, Иван. Терпи. — Шестнадцать чего? Жерар, я… Договорить ему Пике не дал. Послышался свист ремня и глухой звук удара. Тишину спальни разорвал вскрик. На белой коже расцвела первая алая полоска. — Один. — озвучил Пике. Хорват вцепился пальцами в простыни. — Два. Иван вздрогнул всем телом. — Три. Послышался первый задушенный всхлип в подушку. — Четыре. Ремень больно врезался в кожу. ..... — Шестнадцать. — Жерар убрал ремень и подошел к мужу. Он провел рукой по его затылку и выше, собирая волосы в горсть и медленно оттягивая назад. — Иван Ракитич — Пике, обещай, что никогда никогда больше не будешь курить. — Пике смотрит зло, холодно, еле сдерживая гнев. — Об-бещаю… — голос Ивана срывается, он охрип от рыданий и криков. Жерар отпускает его голову и уходит на балкон, небрежно бросая: — Одевайся. Несмотря на деланное безразличие он наблюдает за родным человеком сквозь полупрозрачную штору. Ракитич-Пике поднимается только через пару минут и медленно одевается, морщась — ему больно и обидно. Иван остается стоять посреди комнаты, опустив голову и ждет дальнейших указаний Жерара. Пике выходит с балкона и приближается к Ивану. Властно берет за подбородок, поднимает голову, оглаживая острую скулу большим пальцем, смотрит в зеленые глаза. Заплаканные, покрасневшие глаза. Жерар не собирается жалеть его, хотя внутри он и вправду сожалеет. Не стоило делать младшему так больно, совершенно не подготовив. — Иди к себе. — Пике отпускает его, напоследок еще раз проведя по скуле. Иван уходит, опустив голову и ни слова ни сказав Жерару. Пике вздыхает и закуривает сигарету из той же пачки, думая, что нужно извиниться перед мужем за ужином. Иван уходит на чердак. Там ему комфортнее всего. Там больше солнца, там теплее. Он без сил опускается в небольшое подвесное кресло, забираясь в него с ногами, ложится на бок и засыпает, вымотанный своими слезами. Жерар грызет себя, вспоминая всхлипы любимого, его слезы. Чувство вины затягивается удавкой на шее. На ужин он идет с тяжелым сердцем, готовясь извиняться, но Иван не появляется. Пике ужинает в одиночестве. Потом он поднимается на чердак — знает, что Ваня там. Не слышит ответа на тихий стук, но заходит. И видит своего мальчика спящим. Жерар заботливо укрывает его пледом, по привычке подтыкая углы и целует в щеку с уже высохшей соленой дорожкой. — Прости меня, родной. Я очень сильно тебя люблю. Ванечка…- гладит по светлым волосам. Ракитич-Пике не просыпается, только улыбается во сне. Жерар уходит и надеется, что завтра ему удастся извиниться перед любимым. *** — Лука…можно я приеду? — Конечно, Вань.