***
Великолепно. Просто великолепно. Волдеморт откинулся на спинку сиденья, после чего глубоко и размеренно вздохнул. Он едва заметно прикусил нижнюю губу — единственная слабость, которую позволил себе тёмный маг, и то, лишь потому, что рядом были те, кто знал. Волдеморт чувствовал себя… удовлетворённым. Словно путник, гонимый жаждой, испил воды; словно грешник, вкусивший амброзию и жаждущий сделать ещё хотя бы глоток. От нетерпения кровь жгла вены; Волдеморт всегда отличался жадностью, когда дело касалось его желаний. Он всю жизнь придерживался философии «чем больше, тем лучше», и сегодняшний день не стал исключением. Адриан не стал исключением. Как Волдеморт и предсказывал, юноша выступил идеально, продемонстрировав исключительный магический потенциал и подтвердив все его ожидания. Да, Адриан допускал ошибки, пропускал удары, от которых вполне можно было увернуться, и позже они обязательно обстоятельно всё обсудят — но прямо сейчас стоит отпраздновать победу. И какую победу… Жестокий и беспощадный Адриан закончил испытание одним-единственным заклинанием, наглядно демонстрируя, что до того момента просто игрался со своими противниками. Кайзер с самого начала вкладывала в дуэль все силы, а Адриан легко и непринуждённо раздавил её, как букашку, оставил калекой. Более того, это произошло в момент смертельной опасности. Крохотная трещина в безупречном самоконтроле — и Адриан показал, насколько превосходит Кайзер. Показал, что мог играючи убить её во время всего Турнира, если бы только пожелал. И это станет ещё одним сокрушительным ударом по гордости девушки, когда она перестанет выть от боли. Небольшая потеря самообладания показала Адриана во всей красе; продемонстрировала его магическую мощь, ум и целеустремлённость миру. А ещё обезоруживающую искренность в самой жестокой её форме; если кто-нибудь из глупцов, сидящих в жюри, посмеет вычесть у Адриана очки за столь радикальный исход дуэли — подумаешь, оттяпал кусок мяса у девчонки, напрашивающейся на трёпку весь год — то Волдеморту придётся вмешаться. Юноша заслужил лишь похвалу и овации, а не наказание, и Волдеморт одарит его сполна. С огромным удовольствием он проведёт церемонию награждения, остановится перед своим чемпионом и передаст Кубок Трёх Волшебников в его достойные руки, глядя прямо в горящие от радости глаза и сгорая заживо в их пламени. А после… После Волдеморт поздравит юношу лично. Багровые глаза заблестели, наблюдая, как Адриана и Кайзер уводят с арены; чемпионы оставили после себя лужу крови, разжиженных костей и куски гнилого мяса. Зрители продолжали аплодировать — особенно буйствовали трибуны Бобатона — и казалось, что ужас, охвативший публику при виде решающего заклинания Адриана, быстро стихал. Наверняка этот момент останется в истории как весьма противоречивый, однако для Турнира, и прежде изобилующего гибелью чемпионов, подобное увечье едва ли может считаться хоть сколько-нибудь ужасным. Волдеморт нежно коснулся их связи, наполненной теплотой и любовью. Он вовсе не пытался разрушить блок, воздвигнутый Адрианом, просто наслаждался тихим ответным перезвоном. Совсем скоро им всё же придётся поговорить — до церемонии награждения, но не раньше, чем юношу осмотрят целители. Правда, времени останется совсем мало, но какой смысл быть Тёмный Лордом, если ты даже не в силах немного сдвинуть график мероприятия? А там и… Люциус резко выпрямился и шумно выдохнул. Волдеморт тут же сосредоточил всё своё внимание на последователе, чья магия билась в агонии. — Нарцисса… — прошептал Люциус, вцепившись пальцами в подлокотники вычурного кресла. Мужчина застыл, точно статуя, после чего поднял руку и пристально вгляделся в родовой перстень. И прежде бледные щёки теперь совершенно потеряли цвет. — Что стряслось? — недовольно поинтересовался Волдеморт, раздражённый странным поведением последователя. Однако он сразу начал прикидывать причины внезапного бормотания имени Нарциссы. И вывод ему не понравился. — Милорд, — с дрожью в голосе заговорил Люциус, переводя взгляд с перстня на мага и обратно. — Нарцисса… в поместье. Она активировала аварийный маячок, а я… не могу связаться с защитными чарами. Откуда-то взялся блок. Если Нарцисса воспользовалась ожерельем… — мужчина умолк и замотал головой, будто пытаясь стряхнуть с себя оцепенение. Гневно поджав губы, Люциус выпалил: — На мой дом, на мою жену напали. Этого было более чем достаточно. Волдеморт поднялся с места. Его магия развернулась во всю мощь, точно паутина, нащупала узелки связи и потянула. За долю секунды на разных трибунах взметнулись пять столпов чёрного дыма и устремились в его зрительское ложе. Это вызвало волнение среди зрителей, тотчас отвлёкшихся от окончания испытания и устремивших взгляды в их сторону, однако у Волдеморта в запасе имелось слишком мало времени, чтобы удовлетворять праздное любопытство публики. Пожиратели Смерти ступили на ложе, перемахнув через арку, дававшую беспрепятственный обзор платформы, и преклонили колени. — Милорд, — плавно поднимаясь, произнесла Беллатрикс. — Поместье Малфой атаковали, — без лишних предисловий заговорил Волдеморт. Приказы он отдавал быстро, но тихо, прекрасно осознавая, насколько уязвимо зрительское ложе. Пусть оно и было окружено чарами, не дающими пройти посторонним, не хотелось рисковать до выяснения ситуации. — Немедленно отправляйтесь туда и разведайте обстановку. Ваша главная цель — найти Нарциссу и переправить её в замок. — Известна личность нападавших? — поинтересовался Августус Руквуд, скрывавший лицо за изысканной серебряной маской. — Нет, — отозвался Волдеморт, едва заметно покачав головой. — Однако я предполагаю, что это Дамблдор и его Орден. Все, даже Люциус, напряглись. Пожирателей охватила жажда крови, вполне понятная Волдеморту. Прошло много лет с тех пор, как Орден решался действовать открыто, и минуло целое десятилетие с последнего столь наглого нападения. Большинство магов ближнего круга хорошо помнили войну, пусть и окончившуюся их победой, так что возможность схлестнуться в битве со старыми врагами была весьма заманчивой. Волдеморт бы, возможно, даже разделил всеобщее возбуждение, если бы его не грызли подозрения. Что же ты задумал, старик? — Я хочу, чтобы вы разобрались со всем быстро и без лишней крови, — приказал он, отмахиваясь от беспокойства, вызванного совершенно нетипичным для Дамблдора агрессивным ходом. — Схватите как можно больше нападавших живьём и приведите ко мне. Я хочу знать мотивы этой акции. Беллатрикс оскалилась; глаза женщины яростно засверкали при одной лишь мысли, что её сестре грозит опасность, однако предвкушение медленного и жестокого возмездия успокаивало и не давало сорваться. Белла отрывисто кивнула, что было несколько похоже на быстрый поклон, и велела своим подчинённым уйти лёгким взмахом руки. Волдеморт едва ли заметил их уход, уже отдавая новый приказ: — Отправляйся в Министерство и отправь отряд авроров в поместье Малфоев. Передай, что командование передаётся моим людям. Отчёт пусть предоставят лично Беллатрикс. Женщина кивнула и бросилась прочь, стоило магу отпустить её. Волдеморт призвал с помощью метки Яксли, хотя и подозревал, что тот уже в пути. Мысли бросились вскачь, расставляя список приоритетов: с кем ещё необходимо связаться, какие меры принять и что сделать для урегулирования сложившейся ситуации. — Милорд… — Нет, — сразу прервал он Люциуса, мельком взглянув на мужчину. — Пусть другие разбираются, а ты нужен здесь. — Там моя жена, — горячо возразил Люциус, впервые на памяти Волдеморта выразив подобное неуважение. — Я ведь сразу заподозрил неладное. Знал, что Нарцисса никогда бы не пропустила дуэль Драко по своей воле. А теперь выяснилось, что кто-то вторгся в мой дом и, возможно, напал на мою жену. Мне нужно… — Тебе нужно следить за порядком здесь, Люциус. Малфой помрачнел, и в обычной ситуации Волдеморт давно бы уже поставил его на колени за неслыханную дерзость. Однако сейчас он просто медленно и вкрадчиво подошёл к Пожирателю, глядя на него сверху вниз, заставив Люциуса осознать свою ошибку и опустить голову в знак уважения. Волдеморт выждал почти минуту, прежде чем, наконец, заговорил: — Прямо сейчас на нас смотрит весь мир, — тихо произнёс он; леденящая душу угроза, скрытая в его словах, была лишь тонким намёком на разгорающийся гнев. — Мы не можем позволить себе проявить слабость. Если министр сбежит до официального завершения Турнира, то определённо привлечёт внимание каждого из присутствующих, — Волдеморт одним пальцем указал на трибуны, как бы подчёркивая огромное количество зрителей. — СМИ. Зарубежных гостей. Всех. Разразится буря, сдержать которую будет невозможно, и твоя же семья пострадает от нежелательного внимания. Люциус поник, словно из него разом вышел весь воздух. Волдеморт схватил его за плечо — кандалы и такая необходимая поддержка одновременно — и притянул на дюйм ближе к себе. — Позволь Белле и всем остальным защитить Нарциссу. А мы с тобой должны защитить страну. Я могу рассчитывать на тебя, Люциус? Сделаешь, что должно? Стиснув зубы, мужчина кивнул. — Молодец, — произнёс Волдеморт, скрывая жгучую ярость за ослепительной улыбкой. — А теперь, пока мы дожидаемся вестей, необходимо устроить шоу. — Да, мой Лорд. Дверь ложи распахнулась, и мужчины обернулись к вошедшему Яксли. Улыбка Волдеморта при виде директора стала ещё шире. — Ты как раз вовремя, — заметил он. — У нас проблемы.***
Он услышал шум задолго до того, как увидел их. Драко подскочил на больничной койке как раз в тот момент, когда вход в палатку распахнулся, впуская целую толпу целителей. Они шумно переговаривались друг с другом, создавая целую какофонию звуков: одни требовали подготовить необходимые зелья, другие же пытались скоординировать работу остальных. И в эпицентре этого хаоса заметно выделялись два человека. Эванс, выглядящий так, будто только вернулся с войны: одежда подпалена, вся кожа в крови и грязи. А на него тяжело опиралась Кайзер. — Мордред вас раздери, — прошептал Драко, чуть не упав на пол при виде руки девушки. Приятный синий свет, исходящий от кончика волшебной палочки Эванса, озарял ужасающую рану, заставлял тени танцевать на культе, что осталась на месте прежде здоровой руки. Желудок юноши сделал кульбит. Кайзер перенесли на больничную койку, и только когда она улеглась, Эванс отступил, ослабив действие исцеляющего заклинания и позволив взяться за дело профессионалам. Он тихо покинул эпицентр безумия, безвольно опустив руки по бокам. Так и остался маячить на заднем плане, явно с трудом соображая. Кровь Кайзер — никому другому она попросту не могла принадлежать — насквозь пропитала униформу, превратив голубую рубашку в грязно-бурую, а заскорузлая ткань облепила каждую клеточку его тела. С лица Эванса схлынули все краски, если не считать покрасневших щёк, а дрожащие руки и ноги парня наглядно показывали, что он в шаге от того, чтобы рухнуть на землю или проблеваться. Драко переводил взгляд с одного чемпиона на другого. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, чем закончилась дуэль после его выбывания, но как всё дошло до такого? — Эванс, — окликнул парня Драко, куда нерешительнее обычного. После пугающей заминки чемпион всё же повернулся к нему с отсутствующим выражением лица. — Ты… в порядке? Вообще вопрос даже самому Драко показался несколько глупым, но у него было чувство, что он просто обязан спросить — к слову, Эванс даже серьёзно обдумал свой ответ, скользнул взглядом по своим перчаткам, пока не остановился на огромном засохшем пятне крови посреди ладоней. — В порядке, — выдавил Эванс после очередной напряжённой заминки, будто эти слова застряли у него в глотке. — В полном порядке. Драко мельком взглянул на койку, где лежала Кайзер, и тотчас отвернулся, разглядев окровавленную культю меж спинами окруживших девушку целителей. Ему уже довелось видеть торчащие из плоти рёбра Эванса, так что не хотелось добавлять рану Кайзер к длинному списку кошмаров, мучивших его по ночам. Зная Эванса лично, было тяжело смириться с тем, что именно он оставил соперницу калекой. У Драко сразу сложилось впечатление, что Эванс спокойнее относится к вынужденному насилию, чем большинство его сверстников; а ещё было очевидно, что этот парень отлично разбирается в тёмной магии, как в теории, так и на практике. Драко видел тьму, прячущуюся внутри Эванса; знал, что тот способен на убийство. Однако случившееся будто не вписывалось во все его наблюдения. — Уверен? — мягко уточнил он. — Я же сказал, что в полном порядке! — рявкнул Эванс; обычно он не повышал голос и не позволял себе излишней резкости, так что Драко, вздрогнув, отпрянул от неожиданно бурной реакции на свой вопрос. Эванс отвернулся, закусив губу, но не стал извиняться. Воцарилось неловкое молчание; глупость какая-то, однако Драко почувствовал, будто между ними воздвиглась глухая стена. Юноша нахмурился, окинул Эванса раздражённым и обиженным взглядом, после чего отвернулся, когда тот не соизволил сказать ни слова. Патовую ситуацию спасла подошедшая целительница. Она была молода, однако спокойная решимость на её лице явно говорила о немалом опыте; целительница повела Эванса к соседней от Драко койке. — Давай-ка приведём тебя в надлежащий вид, — мягко сказала женщина, взяла полотенце и намочила в близстоящем тазике с водой, после чего принялась осторожно оттирать кровь, забрызгавшее побледневшее лицо. Целительница могла просто использовать очищающие чары, но видимо монотонные прикосновения здорово успокаивали, поскольку со временем напряжение, сковавшее Эванса, понемногу утихло. В конце концов, парень просто рухнул на койку, впервые позволил себе выказать усталость; выглядел он настолько измождённым, что гнев Драко сменился на милость. Целительница цокнула языком, но продолжила оттирать полотенцем кровь, точно заботливая мать. Закончив, она сполоснула и отжала полотенце, а потом повесила на край тазика. — Можешь подсказать, где ты ранен, Адриан? — спросила женщина, окинув пациента оценивающим взглядом, явно молча составляя список травм, нуждающихся, по её мнению, в незамедлительном лечении. — Ноге сильно досталось, — тихо ответил Эванс. Он показал на уже зажившую рану, привлекая внимание Драко к участку блестяще розовой кожи. — Мне пришлось экстренно залечить её, — объяснил парень, заметив прищуренный взгляд целительницы. Женщина аккуратно ощупала ногу, чтобы лучше рассмотреть рану, ярко сиявшую в дыре на брюках, от чего Эванс поморщился. Целительница вскинула голову и нахмурилась, но не стала упрекать его за использование этих чар. Пока она хлопотала над раной, взгляд Эванса скользнул над её согнутой спиной, останавливаясь на койке Кайзер. Он смотрел на суетящихся целителей с престранным выражением лица: скорее, смиренным, чем виноватым или раскаявшимся. Это зрелище заставило Драко задаться вопросом, что творится в голове Эванса? Правда ли он ничуть не раскаивается, или же просто слишком шокирован, охвачен обжигающим кровь адреналином, чтобы как следует осознать произошедшее? — Где ещё? — спросила целительница, предпринимая замечательные попытки отвлечь пациента от творящегося совсем рядом хаоса. — А Вы разве сами не в состоянии проверить? — поинтересовался Эванс, к которому явно вернулась прежняя язвительность. Целительница резко выпрямилась и властно приподняла бровь, пытаясь скрыть искреннее удивление. Молчаливая игра в гляделки закончилась капитуляцией Эванса, который провёл языком по внутренней стороне щеки и ответил: — Я повредил запястье и получил несколько ударов током, — на этот раз его тон остался спокойным и бесстрастным. — Не думаю, что задеты нервы, — парень поднял руки и согнул их несколько раз, как бы доказывая свою правоту. — Что ж, это хорошие новости, — отозвалась целительница, в точности передразнив тон Эванса. Её голос потерял всяческую теплоту, от чего Драко поморщился, особенно когда женщина сложила руки на бёдра. — Однако мне всё равно придётся провести полную… Окончание фразы заглушил шум на входе: несколько человек ворвались в палатку. Трое из них, судя по униформе, были охраной, старающейся сдержать пару взрослых, однако потерпели сокрушительное поражение, когда мужчина — высокий и крепкий, с изысканно заплетёнными густыми светлыми волосами — вырвался из цепких рук и ринулся к койке Кайзер. Говорил он на сбивчивом английском с сильным акцентом. — Моя дочь! Там моя дочь! Дайте мне её увидеть! — кричал мужчина, отчаянно пытаясь оттолкнуть целителей. — Сэр! — воскликнул один из колдомедиков, чудом успевший отскочить. — Сэр, прошу Вас! Позвольте нам… — Гальяна! Вторым нарушителем спокойствия оказалась женщина, ускользнувшая от рук охраны и последовавшая за мужем; её лицо было мокрым от слёз. Она опустилась на колени рядом с больничной койкой, не обращая внимания на то, как мнётся идеально отутюженная мантия, и с несдержанным рыданием протянула руки к девушке, остающейся без сознания. — Моя доченька, моя любимая доченька! Ох. Драко отвернулся от родителей Кайзер, чувствуя себя лишним, незваным гостей на торжестве всепоглощающего горя. Однако оказалось невозможно игнорировать разворачивающуюся трагедию: каждый присутствующий стал невольным свидетелем личной драмы их семьи, и всё приняло более серьёзный оборот, когда целители попытались снова оттащить родителей Кайзер от дочери. Но те были слишком поглощены состоянием девушки, чтобы слышать просьбы отойти, а мать Кайзер и вовсе рыдала над окровавленной культей, вцепившись в простыни трясущими руками. Каждый судорожный, прерывистый вздох женщины сочился болью, словно её сердце разрывалось в груди; однако внимание Драко привлёк именно отец Кайзер. Лицо мужчины исказилось, раскрасневшиеся щёки потемнели до бордового цвета, а когда леденящий душу взгляд начал осматривать палатку, у юноши затряслись поджилки. Добром это точно не закончится. Голубые глаза встретились с зелёными. Всё существо мистера Кайзера пылало ненавистью и яростным желанием отомстить. Казалось, шум в палатке стих, наступила тишина — предвестник надвигающейся бури, и на долю секунды Драко понадеялся, что мужчина отвернётся. Снова займётся дочерью, отмахнётся от тёмных мыслей, заполонивших голову. К сожалению, им не повезло. Мистер Кайзер бросился к ним, настолько ослеплённый своей целью, что сбил двух охранников, ринувшихся ему наперерез, пытаясь остановить. — Мордред… кто-нибудь, остановите его! — раздался чей-то крик, но все присутствующие оказались слишком медленными. Все, кроме Эванса. Быстрее, чем Драко мог себе представить, — учитывая травмы, оставленные дуэлью — Эванс подскочил и схватил целительницу за локоть. Он дёрнул женщину назад, оттаскивая от обезумевшего мистера Кайзера, и заслонил собой. Внезапно Кайзер заговорил, бурно извергая громкие и быстрые фразы — по-немецки — глядя прямо на Эванса. Драко не успел мысленно перевести даже суть, но в голосе мужчины сочилось такое неприкрытое отвращение, что ушам стало больно. Что бы ни сказал Кайзер, Эванс, к его чести, не дрогнул и даже не подумал отступить от пропитанных ядом слов, выплюнутых прямо ему в лицо. Держа руки по бокам, парень явно сдержался и не стал говорить то, что вертелось на языке. Его долгожданный ответ был тихим и отрывистым, а ещё, что удивительно, тоже на немецком. Кайзер усмехнулся. — Сэр, Вам правда необходимо уйти… — вмешалась целительница и даже попыталась обойти своего пациента, но осталась проигнорирована, ведь мужчина ткнул в Эванса пальцем. — Только взгляни, что ты натворил! — крикнул Кайзер по-английски, махнув в сторону койки дочери. — Моя маленькая доченька! Ты зашёл слишком далеко! Именно этот выпад разрушил неизменную вежливость Эванса, и его ответ прозвучал холоднее арктического ветра. — Мы оба с Вами знаем, что я вполне мог зайти гораздо дальше, — процедил он и шагнул к Кайзеру, который отступил, увидев нечто, таившееся в зелёных глазах. — Да Вы радоваться должны, что всё закончилось именно так. Я вовсе не обязан был прекращать действие заклинания, как и лечить её руку, — лицо Эванса исказилось от ярости. — Ваша дочь уже несколько месяцев ведёт против меня какую-то странную, жалкую войну. Так что нечего злиться только из-за того, что я, наконец, поставил её на место. Терпение Кайзера истощалось на глазах, лицо похолодело. — Ты погубил её! — прогремел он. — А мог убить, — тихо прошипел Эванс, что ужасало намного больше громких криков мужчины. — Хотя, пожалуй, и вправду стоило. Тогда было бы о чём кричать да плакать. — Адриан! — крикнула целительница, схватила юношу за плечо и оттолкнула. Кайзер взметнул руку, отчего на свету блеснули тяжёлые перстни — от испуга Драко вздохнул так сильно, что чуть не закашлялся. Он подскочил, будто каким-то образом мог остановить вышедшего из себя мага. Эванс вздрогнул, заметив приближающуюся руку, принял боевую стойку, однако в этом не было никакой необходимости. В воздухе пронёсся луч ступефая и ударил Кайзера в бок прежде, чем он успел хотя бы коснуться Эванса. Мужчина рухнул на пол без сознания, а его жена вскочила на ноги и, прижав к губам ладонь, испуганно окликнула мужа по имени. Всё разом стихло, поскольку каждый, даже целители, толпящиеся вокруг девушки, замер. Все, как один, повернули головы ко входу в палатку. Драко рухнул обратно на кровать. Никогда в жизни он ещё не был так рад видеть Барти Крауча. — Какого хрена тут творится? — спросил Барти, раздражённо оглядывая всех присутствующих. Не дождавшись ответа, он покачал головой и повернулся к бесполезным охранникам, так и оставшимся стоять в стороне. — Уберите отсюда этого придурка, — приказал Барти, махнув в сторону лежащего на земле тела. — А что до тебя, — ткнул он пальцем на миссис Кайзер, не скрывая своего презрения, — сваливай нахер, если не хочешь валяться рядом с муженьком, и дай уже целителям выполнить свою сраную работу. Тревога, сдавившая грудь Драко, утихла, стоило только осознать, что ситуация под контролем, хотя это оказалось, по правде говоря, самым настоящим чудом, учитывая нелюбовь Барти участвовать в чьём-либо спасении. Юноша посмотрел на Эванса, ожидая увидеть на его лице облегчение, но тот словно окаменел. Зелёные глаза остекленели и смотрели в одну точку — туда, где лежал мистер Кайзер, даже после того, как его уже подняли и выволокли из палатки. Румянец на щеках — след недавнего гнева — бледнел на глазах. — Адриан? — тихо позвала юношу целительница, встав прямо перед ним, чтобы обратить на себя внимание. Эванс вздрогнул, и ему потребовалась добрая секунда, чтобы оторвать глаза от земли и встретиться с женщиной взглядом. — Думаю, нам стоит уложить тебя на другую кровать, — предложила целительница, махнув в сторону задней части палатки. Драко встревожено наблюдал, как Эванса уводят, мягко приобняв за поясницу.***
Что за срань. Барти почесал щетину на щеке; шкрябание ногтей по коротким волоскам на мгновение заглушил голоса целителей и тихий плач миссис Кайзер, которую выводили из палатки вместе с телом её мужа, всё ещё находящегося без сознания. Барти проследил за ней взглядом до самого выхода, ждал, пока она не исчезнет с поля зрения, после чего обратил внимание на девушку. Кайзер-младшая и на арене выглядела ужасно, а теперь — лежащая на койке в луже крови, с блестящим от пота и слёз лицом — и того хуже. Хорошо, что пока она без сознания, иначе наверняка кричала бы от боли. Если восстановить руку всё же не получится, это станет для Кайзер тяжёлым ударом, но рано или поздно она оправится. Кайзер молода и, по мнению Барти, слишком упряма, чтобы позволить даже такой страшной травме надолго выбить её из колеи. Впрочем, жалости к этой девчонке он не испытывал — заслужила. Барти был достаточно наслышан об одностороннем соперничестве между Эвансом и Кайзер, чтобы понимать, какой бой предстанет перед зрителями. Девчонка являла собой концентрацию уязвлённого эго, и было очевидно, что именно она, в отличие от Эванса, на протяжении большей части дуэли стремилась убить противника. Одна её последняя атака чего стоила. По скромному убеждению Барти, людей, стремящихся откусить кусок больше, чем смогут прожевать и проглотить, стоило малость проучить. Пожиратель поймал взгляд одной целительницы и вопросительно наклонил голову. Женщина коротко кивнула, и такого ответа было вполне достаточно. Довольный тем, что им удалось не потерять чемпиона, Барти оглянулся в сторону койки, где возлёживал хренов отпрыск Люциуса. Драко заметно нервничал, не решаясь встретиться с ним взглядом. Снова и снова мальчишка несмело косился в его сторону: и только для того, чтобы в очередной раз испуганно отвернуться. Миленько, с раздражением подумал Барти, фыркнув, напоминает мелкого хорька. На всякий случай Пожиратель окинул пацана оценивающим взглядом — просто, чтобы убедиться, что его жизни тоже ничего не угрожает. Бледноват, конечно, да и явно испуган произошедшим, но ничего, быстро встанет на ноги. Барти вообще всегда считал, что Нарцисса слишком носится со своим обожаемым сынулей, так что небольшая встряска пойдёт Драко на пользу. Лихорадочно облизнув нижнюю губу, мужчина, наконец, поддался искушению, терзающему его с момента появления в этом бедламе, и обернулся к Адриану Эвансу. Пацана увели в дальний конец палатки, и прямо сейчас он стойко, пусть и с долей встревоженности, сносил осмотр, проводимый целительницей. Эванс сидел на больничной койке, с ног до головы залитый кровью: в общем, выглядел так, будто врукопашную бился с разъярённым вампусом*. Однако все его конечности остались на месте, а ещё он оказался единственным чемпионом, способным прямо сидеть, а не валяться на койке, потому, в целом, дела его обстояли гораздо лучше, чем у остальных. Кайзеру-старшему не удалось и пальцем до него дотронуться, и это Пожирателя более чем устраивало. Хрен его знает, как отреагировал бы Лорд, не успей Барти вовремя. Мистера Кайзера могла ждать судьба пострашнее его дочери, а их семья и без того достаточно натерпелась сегодня. Барти наблюдал, как послушно Эванс выполняет все указания целительницы: пацан поднял руки и стянул форменную рубашку, продемонстрировав чёрную, прилегающую к телу майку. Зелёные глаза бесцельно блуждали по палатке, изредка останавливаясь на искалеченной девушке, — Барти видел, как это зрелище поднимает в Эвансе ворох разномастных эмоций, среди которых, к его удивлению, не было и тени сожаления — после чего резко переключил всё своё внимание на Пожирателя. Пацан заметно напрягся и подобрался, а удивительно красивое лицо нахмурилось, выдавая настороженность. Однако это была слабость, проявленная лишь на мгновение, что одновременно восхищало и заинтриговывало. Барти с самой первой встречи уловил искреннюю неприязнь Эванса, но, помимо необъяснимого раздражения этого ребёнка, Пожиратель больше не заметил никаких других негативных эмоций. Даже когда Барти вырубил Кайзера, Эванс, похоже, нисколько не возражал против его присутствия. Странно. Впрочем, Барти предположил, что чудесное спасение от затрещины хоть немного расположит к нему эту гордую мелочь. Эванс медленно отвёл взгляд, снова обратив внимание на целительницу, порхавшую вокруг. А вот Барти продолжил беззастенчиво пялиться на мальчишку, чуть нахмурив брови. Он был в числе зрителей, наблюдающих за дуэлью, даже самовольно покинул своё место на одной из башенок, и перебрался поближе к платформе. Ему хотелось понаблюдать за необыкновенным зрелищем поближе, прочувствовать испытание, и в итоге, Барти мог смело признаться, что был впечатлён увиденным: всеми чемпионами, но Эвансом особенно. Этому ребёнку ещё только предстоит пройти долгий и тернистый путь, однако у него уже сейчас виден невероятный потенциал. Спустя годы и множество других боёв, где на кону будет стоять нечто более серьёзное, чем уязвлённая гордость, Барти с уверенностью поставит на Эванса все свои сбережения. То, что пацан прибёг к настолько Тёмному проклятию, тоже сулило весьма неплохие перспективы, а отсутствие колебаний и раскаяния так и вовсе избавило Барти от некоторых сомнений, относительно выбора Лорда. Любой, кто был способен на проклятие вроде передо, счёл бы Эванса многообещающим магом, а Лорд всегда отличался редкой способностью раскрывать чужой потенциал. Барти улыбнулся своим мыслям, лениво барабаня пальцами по бедру, как вдруг Эванс неизбежно вновь встретился с ним взглядом. Пожиратель выждал немного, после чего кивнул пацану. Он увидел понимание в зелёных глазах, и после недолгой паузы Эванс ответил ему тем же. Очередное очко в пользу пацана. Барти вышел из палатки, готовый разобраться с любым дерьмом, которое ждало его на улице, как вдруг Метка обожгла кожу огнём.***
Сердце бешено стучало в ушах, когда он поднырнул под летящее проклятие, чувствуя, как макушку опалило жаром. Сириус по инерции крутанулся на пятке, ловко уворачиваясь от чужого заклинания, после чего ответил противнику препротивными чарами. Колонна взорвалась, усыпав всё вокруг кусками деревянных досок и штукатурки. Дедалус отлетел от взрыва, пропав с поля зрения Сириуса, потому тот сосредоточил всё своё внимание на другом противнике — Грюме. Мужчина вовремя успел воздвигнуть щит, на который тотчас посыпался целый град заклинаний. Мощный натиск ощущался даже психологически: Сириус крепко стиснул зубы, чувствуя, как по лбу струится пот; магический щит приходилось воссоздавать снова и снова, снова и снова — пасть под сокрушительным давлением чужой силы тот мог в любой момент. Это оказался самый тяжёлый бой за все последние годы. Грюм создавал обманчивое впечатление неуклюжего дуэлянта, однако на деле с лёгкостью уворачивался от любого заклинания с грацией истинного воина; бывшему аврору не мешали ни протез, ни глубокие шрамы по всему телу. Грюм ни на миг не задерживался на одном месте, непрестанно перемещаясь по полю битвы; ему удавалось вырваться из магических ловушек, в которые попадалось большинство волшебников во время боя, из-за чего выследить его в царящем вокруг хаосе оказалось решительно невозможно. Весь непревзойдённый опыт бывшего аврора — который, помимо всего прочего, в прошлом был инструктором элитного подразделения, что в своё время не получило широкой огласки — давал понять одно: противником Сириуса выступало самое настоящее чудовище, имеющее в арсенале непревзойдённое множество заклинаний, и схлестнуться с ним в битве едва ли бы захотелось любому здравомыслящему магу. Когда шквал заклинаний Грюма, наконец, прекратился, у Сириуса уже дрожали руки. Передышка длилась всего мгновение, и вот мужчине пришлось броситься в сторону, едва избежав попадания взрывающего проклятия. Сириусу удалось спрятаться за кусок потолка, свалившегося вниз после его собственного отбитого заклинания; мужчина сгорбился и опёрся ладонью на отколовшийся камень и обгоревшую доску. Вдруг Сириус почувствовал недобрый взгляд Нарциссы: да уж, когда они спасутся из этой заварушки, сестрица будет очень-очень зла. Мужчина заозирался, пытаясь отыскать кузину среди хаоса, в который превратилось её прежде идеальное поместье, однако ничего было не разглядеть сквозь дым пламени — наверняка это Билл развлекается, огонь ему всегда нравился больше остальных элементов, пироман мелкий. Сириус не видел Нарциссу с тех пор, как они разбежались в разные стороны; оставалось надеяться, что сестрице хватит здравого смысла держаться от противников подальше, пока к ней не вернётся волшебная палочка. Сириус осмелился выглянуть из укрытия, судорожно озираясь по сторонам в поисках хотя бы намёка на движение. Если бы он только мог… Вон там. Сириус атаковал, не раздумывая. Розовый луч проклятия пронёсся через зал, рассекая клубы чёрного дыма, и пронзил плечо Грюма. Брызнула кровь, раздался гортанный крик и грохот упавшего на пол тела, однако это зрелище не вызвало у мужчины ни капли вины. Грюм вышел из игры, лишившись солидного куска бицепса. — Сириус! Он резко обернулся, взял палочку наизготовку, но его всего лишь окликнула Нарцисса. Сестрица торопливо бежала к нему, огибая остатки колонны, и опустилась на колени рядом с кузеном. Пряди светлых и иссиня-чёрных волос облепили её лицо, а красивое платье измялось и покрылось пылью. Как же давно Сириус не испытывал этого желания: взять сестрицу за руку, придвинуться поближе и закрыть собой от рушащегося потолка. — Сделала, что хотела? — спросил мужчина, зорко оглядываясь. Грюм пал, потому появился шанс, что и остальные орденцы отступят, лишившись своего лучшего бойца, однако сильно рассчитывать на это не стоило. Дедалус так точно продолжит сражаться из чистого упрямства. — Я послала сигнал бедствия, — отозвалась Нарцисса, стряхивая с плеча кузена обломки штукатурки. — Прошло десять минут. Учитывая, что каминная сеть перекрыта, а аппарировать сюда невозможно, подкреплению придётся идти пешком от самой границы охранных чар. А если Люциус сразу отправил к нам подмогу, ждать осталось всего несколько минут. — Прекрасно, — проворчал Сириус, ненадолго выглянув из укрытия, чтобы оценить шансы продержаться до прихода помощи. — Мне удалось задеть Грюма, уже лучше, чем ничего, — заметив любопытный взгляд сестрицы, он сухо пояснил: — Ему оторвало кусок ведущей руки. Колдовать не сможет, а если его не подлатать, умрёт от потери крови. Медленно расцветающее одобрение в глазах Нарциссы заставило его поёжиться. Давненько на Сириуса так не смотрели, особенно после всей этой неразберихи… Мужчина решительно отбросил глупые мысли подальше. — Вот, — грубовато процедил Сириус, протягивая сестре волшебную палочку. — Уверен? — уточнила Нарцисса, хотя сразу выхватила палочку из рук кузена; изящные черты её лица смягчились, радуясь воссоединению с артефактом. — Мы оба знаем, что ты куда полезнее в бою. Сириус покачал головой: не то, чтобы он был не согласен с её словами, просто не соглашался на предложенный план. — Будет шанс победить, если мы вместе вступим в игру. Грюм повержен, так что у нас появилась реальная возможность заставить их отступить. Как говорится, разделяй и властвуй. Её ответная улыбка была опасной и жестокой, совсем как в воспоминаниях Сириуса. — Отличный план, младший братец. — Хватит с меня этого дерьма, я вообще-то теперь выше тебя, — недовольно проворчал Сириус, чуть отодвинувшись от обломков, чтобы было удобно трансформироваться. — А я всё ещё старше, — парировала Нарцисса, как и всегда оставляющая за собой последнее слово. Сириус фыркнул: будь он проклят, но даже перед смертью не признается, что улыбался их шуточным перепалкам. Мужчина закрыл глаза и глубоко вздохнул. Переход от человека к зверю оставался таким же плавным, как и раньше, но в мышцах нарастала боль от долгих дней — недель, месяцев, грёбанных лет — стресса и истощения. Мысли стихли, вся его личность будто растворилась в анимагической форме, и открыв глаза, Сириус утробно зарычал. Чуткий нос захлестнула вонь поля боя, почти сводя с ума, и громадный чёрный пёс выпрыгнул из-за укрытия. Противоречивые запахи сбивали с толку, сильно воняло кровью, однако именно острый слух привёл Сириуса к своей жертве. Поддавшись звериному началу, анимаг двинулся вперёд, бесшумно, точно тень, прижав уши и чуть не ползя по полу. И только оказавшись на расстоянии прыжка, Сириус ринулся к человеку и вцепился мощными зубами в чужую ногу. Дёрнув головой, он повалил орденца на пол и издал душераздирающее рычание, вибрацией пробежавшейся от зажатой между челюстями ноги по всему телу отчаянно визжащего человека. Сириус агрессивно замотал головой и поволок добычу за собой, чувствуя, как свежая, горячая кровь заливает рот и плещется в горле. Мужчина метался, ослеплённый паникой, пытаясь вырваться из хватки зверя, отчего острые зубы лишь сильнее погружались в мягкую плоть, разрывая её. Сириуса обуяло острое наслаждение, пробудившее что-то дикое внутри него. Когда что-то горячее ударило Сириуса в бок, заставив упасть на пол, он взвизгнул от боли, немного ослабив хватку. Тёмные глаза буравили лицо молодого парня, направившего на него палочку, и из пасти пса послышался сдавленный скулёж. Противник вздрогнул от неожиданности, без раздумий опуская своё единственное оружие… И тут всё здание затряслось. Сириус с трудом поднялся на лапы и, воспользовавшись тем, что орденцы отвлеклись, попятился назад, следуя за слабым ароматом чая-лаванды-пота-родни. Пошатываясь, царапая когтями пол, Сириус обогнул завал и направился прямиком к прятавшейся там женщине. Нарцисса обернулась, и пёс прижался к ней окровавленной мордой, после чего заворчал. — Знаю, — торжественно прошептала она. Нежная ладонь без колебаний погладила спутанную грязную шерсть. — Прибыла подмога.***
Появление их сестры ознаменовалось звоном разбитого стекла и чёрными столбами дыма, прорезавшими воздух. Вокруг засверкали заклинания, поражающие своей силой, и Нарцисса почувствовала, как Сириус припал к полу и прижался к ней с низким, утробным воем. Женщина осторожно погладила пса по спине, стараясь не задеть страшную рану на боку, и опустилась вплотную к нему — не из страха или попытки успокоить, но чтобы настойчиво зашептать в острое ухо. — Тебе нужно оставаться в этой форме, — прошептала Нарцисса, отчаянно надеясь, что тихие слова прорвутся сквозь звериное марево, затуманившее человеческие мысли. — Если они увидят тебя прежде, чем я успею всё объяснить, то нападут. Сириус, ты понял меня? Не обращайся в человека. Пёс шумно выдохнул, обдав горячим дыханием её волосы, после чего опустил тяжёлую голову на колени сестры, начисто отказываясь шевелиться. Нарциссе оставалось только надеяться, что это означало согласие, как вдруг столп чёрного дыма опустился рядом с ними, сгустившись в благословенно знакомое лицо. Женщина почувствовала дрожь, пробежавшую по массивному телу пса, и сразу успокаивающе погладила его по спине, молясь, чтобы это помогло. — Цисси, — произнесла Беллатрикс, оглядев их обоих своими большими, блестящими глазами. Крывшаяся в женщине необузданная дикость тотчас воодушевила Нарциссу: теперь всё будет хорошо, ведь старшая сестра рядом. — Белла, — прошептала она в ответ, даже не пытаясь скрыть дрожь в голосе. Сестра одарила её тонкой улыбкой, что едва ли утихомирило ярость, пылающую в тёмных глазах. — Я цела, — добавила Нарцисса, ответив на невысказанный вопрос, который явно напрашивался у Беллатрикс, красноречиво оглядевшей испорченное платье. Женщина протянула руку, и Белла тотчас взяла её изящную ладонь крепкой, уверенной хваткой. Всего одно простое прикосновение, но этого хватило, чтобы успокоить раскалённые добела нервы Нарциссы. Прошло немало минут, прежде чем напряжённые плечи Беллатрикс, наконец, расслабились. — А у тебя выдался тяжёлый денёк, — протянула Белла: теперь, когда она убедилась, что сестрёнка в порядке, на алых губах заиграла искренняя радостная улыбка. Небрежный тон вызвал у Нарциссы нервный смешок. — Весьма, — отозвалась она. У них был явный численный перевес, так что шум боя постепенно стихал. Странно, но Нарцисса ощутила щемящее тепло от быстрой и слаженной работы товарищей и от незамедлительной помощи её мужа и Лорда. Подобная поддержка воодушевляла. Беллатрикс встала и помогла сестре подняться на ноги. Сириус поднял голову, но так и остался лежать на полу: наверняка его раны оказались куда серьёзнее, чем она ожидала. Кузен печально посмотрел на Нарциссу: слишком очаровательный взгляд для огромной собаки, залитой кровью. Сейчас она ничем не могла ему помочь; однако Нарцисса пообещала себе, что займётся его лечением сразу после окончания боя. Потерпи ещё немного, мысленно взмолилась она, и заозиралась, пытаясь оценить нанесённый поместью ущерб. После такой жестокой битвы, воцарившаяся тишина казалась оглушающей; лишь шаги Пожирателей Смерти и потрескивание ещё не потушенных костерков осмеливались нарушать покой. Нарцисса ощутила тяжесть на сердце и болезненный укол, будто кто-то загнал ей спицу меж ребрами: дом оказался в плачевном состоянии. Потребуются годы, чтобы она смогла вновь ходить по этому залу, не вспоминая страшные разрушения. Нарцисса заметила Руквуда, бродящего где-то вдалеке; в стороне стоял Рудольфус, разглядывающий связанного Аластора Грюма — тот был без сознания, весь залитый кровью. Другой Пожиратель, которого женщина не сразу узнала, как раз пинал Дедалуса Дингла в живот, чтобы покрепче оплести его руки Инкарцео. Лужа крови, расползающаяся под истерзанной икрой, вызвала бы беспокойство, если бы Нарциссу хоть капельку волновало его здоровье. Едва ли он сможет нормально ходить — слишком сильно разорваны мышцы и сухожилия — однако сомнительно, что Дингл проживёт достаточно долго, чтобы переживать о таком. Адреналин схлынул, и потребовалось мгновение на осознание того, что два грозных врага — их головная боль в течение многих лет — наконец-то схвачены. И всё благодаря её кузену. Сириус всегда отличался свирепостью, вспыльчивостью и невероятной жестокостью, несмотря на безуспешные попытки строить из себя кого-то другого. Увидев разрушения, которые кузен оставил, защищая её, у Нарциссы закружилась голова. Женщину охватила сильная дрожь; напряжение и страх, удерживающие её в вертикальном положении в течение последнего часа, утихали, отчего она почувствовала, что уже не может твёрдо стоять на ногах. Нарцисса бросила на лежащего Сириуса взгляд, преисполненный изумления и благоговения. Пёс дёрнул ушами, после чего устало опустил их. — Двое сбежали, — вдруг раздался голос позади неё. Нарцисса обернулась и встретилась взглядом с Рабастаном. Он быстро осмотрел женщину и поджал губы, заметив алеющий порез на лбу, резко контрастирующий с бледной кожей, однако ничего по этому поводу не сказал, продолжив отчитываться Беллатрикс. — Зато мы схватили Грюма и Дингла. Руквуд поручил аврорам патрулировать окрестности, а двое наших пока пытаются отыскать сбежавших, — серые глаза внимательно посмотрели на каждую из сестёр, когда мужчина добавил: — Сейчас поместье в безопасности. Беллатрикс хмыкнула, в прищуренных глазах вспыхнуло мрачное удовлетворение. Вдруг Рабастан обратил внимание на Сириуса. — А это что за дворняга? Нарцисса и Беллатрикс, не сговариваясь, тоже посмотрели на пса. От столь пристального внимания Сириус ощетинился, обнажил зубы и тихо зарычал. — Друг, — ответила Нарцисса, сложив руки на животе. Она вскинула подбородок, смело встретив испытующий взгляд старшей сестры. — Друг? — переспросил Рабастан, недоверчиво вскинув брови. — Анимаг, — мигом догадалась Беллатрикс и скривила губы, разглядывая Сириуса. Нарцисса ни на миг не позволила себе ощутить чувство вины. Вот именно в такие моменты интуиция Беллы искренне её пугала. Впрочем, именно способность быстро выстраивать логические цепочки и строить догадки с безошибочной точностью превратила сестру Нарциссы в одну из опаснейших ведьм. А ещё превращала любые попытки хранить секреты в сущий кошмар. — Он со мной, — твёрдо настояла женщина, вкладывая в свои слова все силы и пресекая лишние размышления Беллы. — Он по доброй воле пришёл ко мне с важной информацией, после чего защитил во время нападения. Он не представляет угрозы. По крайней мере, сейчас, мысленно добавила Нарцисса. Беллатрикс резко выпрямилась, склонив голову набок. Её молчание было добрым знаком, равносильно отступлению. Нарцисса тяжело сглотнула, изнемогая от жажды, однако пересилила себя. Слишком важно было разобраться с тем, что поведал ей Сириус. — Нам нужно срочно отправляться в Хогвартс и найти Лорда Волдеморта, — заявила женщина, заметив, как Белла и Рабастан напряглись от серьёзности её тона. — Наши дела плохи.***
— Впечатляет, — пробормотал Уильям, придерживая её под локоток. Симон усмехнулась. Её взгляд остановился на высокой, нечеловеческой фигуре Лорда Волдеморта, изысканно плетущего кружева лжи, после чего скользнул к Люциусу Малфою. Женщина подметила и нервную дрожь рук, и неестественную бледность щёк, и то, что он ни на миг не отходил от своего хозяина, после чего поджала губы. Что-то определённо случилось, настолько встревожив британского министра, что его идеальная самоуверенность пала, и теперь Малфой тщетно старался взять себя в руки. Хотелось бы знать, что послужило причиной. — Уильям, — негромко произнесла Симон — большего ей не требовалось. Помощник мельком покосился на женщину и тотчас понял приказ. — Сию секунду, госпожа Министр, — отозвался он, напоследок окинув внимательным взглядом зал. — А Вы?.. — тихо уточнил Уильям. — О, я пока с удовольствием потреплю нервы присутствующим, — весело улыбнулась Симон. Уильям почтительно опустил голову, скрывая дрогнувшие от смешка губы, и затем отступил в тень. Симон не стала оборачиваться ему вслед; она была уверена, что помощник скоро добудет интересующую её информацию.***
Тишина постепенно становилась невыносимой. После бурного конфликта с родителями Кайзер, девушку перевели в отдельную палату, а как только закончился осмотр Эванса, целители тоже ушли, строго-настрого наказав пациентам отдыхать. Так Драко и Эванс остались одни с так и не разрешившейся ссорой, и теперь ничего не могло отвлечь Малфоя от мыслей об этом. Молчание тянулось и тянулось, каждая минута становилась невыносимее предыдущей; в отличие от Драко, сидевшего прямо и напряжённо, словно натянутая струна, Эванс вольготно устроился на больничной койке, сложив руки на груди. Глаза парня были закрыты, лицо расслабленно, а дыхание замедлилось, став ровным и глубоким настолько, что Драко поначалу решил, что Эванс воспринял рекомендации целительницы слишком буквально и уснул. Вот только Драко прекрасно видел, как мерно и спокойно парень постукивает указательным пальцем по груди — чересчур бодро. Именно это постукивание подсказывало, что Эванс совершенно не чувствует повисшего над ними напряжения. Это сбивало с толку. После некрасивой сцены с отцом Кайзер, чудом избежав удара по лицу, Эванс был в шаге от срыва. Раздражение бушевало вокруг парня с мощной, почти осязаемой силой, и продолжало витать в воздухе на протяжении всего осмотра. Пожалуй, именно это поспособствовало решению переместить Кайзер в другую палатку; хотя трудно было сказать наверняка, из-за чего больше переживали целители: из-за нового конфликта или искреннего беспокойства, что Эванс воплотит свою угрозу в жизнь. Однако факт оставался фактом: гнев Эванса, совсем недавно до боли реальный и несущий нескрываемую угрозу, испарился без следа. Драко был готов на стенку лезть от переживаний, а тот отличался пугающим спокойствием. Казалось, теперь его не беспокоила ни дуэль, ни ссора, ни собственные травмы. Это изумляло и поневоле отталкивало, что вынудило Драко прекратить одностороннюю игру в молчанку. — Эванс? — окликнул он парня, поворачиваясь к нему лицом. Эванс тут же распахнул глаза, несколько секунд созерцая потолок, после чего перевёл взгляд на Драко. — Я ещё этого не говорил, но поздравляю с победой, — вообще-то он собирался сказать совсем другое, но прямой вопрос: «почему ты ведёшь себя так странно?» был не слишком вежливым, чтобы начинать с него разговор. Завораживающе зелёные глаза, обрамлённые затрепетавшими чёрными ресницами, пригвоздили юношу к месту. На ответ ему потребовалось некоторое время, однако сказал он просто: — Спасибо. Драко выждал немного, меж нахмуренных бровей залегла неглубокая морщинка. Эванс просто смотрел на него, но когда собеседник не сделал попытки продолжить разговор, просто отвернулся, продолжив дальше разглядывать белоснежный потолок, а затем снова закрыл глаза. Больше Эванс ничего не сказал, не сделал ответных комплиментов выступлению Драко — чего тот втайне ждал, учитывая их предыдущие дружеские разговоры — и не стал упоминать Кайзер. На безмятежном лице не было видно и следа прежней внутренней борьбы относительно страшного увечья, которого он оставил сопернице. Драко нахмурился ещё сильнее и принялся сверлить взглядом колени. Пальцы нервно дёргали ткань форменных брюк, а зубы слабо покусывали внутреннюю сторону нижней губы; юношу охватило сильное, пусть и тщетное желание, чтобы кто-то зашёл и спас его из этого молчаливого кошмара. Однако, разумеется, благословенный спаситель так и не явился; некому было успокоить странный тревожный зуд, с каждой секундой усиливающийся у него в голове. — А ты… уверен, что в полном порядке? — уточнил Драко, свесив ноги с больничной койки, чтобы можно было наклониться чуть ближе к Эвансу, и опустил руки на бёдра. Вопрос был мягким и тихим. — Просто выглядишь… — он осёкся, пробежался взглядом по парню, пытаясь подобрать наиболее подходящее слово, и остановился на «иначе». За всё время их знакомства Эванс ни разу не показался ему замкнутым и сдержанным человеком. Разумеется, всякое случалось, однако по большей части он всегда был оживлён и приятен в общении. Этот внезапный уход в себя выглядел чуждым и странным. Эванс сел плавным и лёгким движением. Согнув колени, он небрежно обнял их и, склонив голову набок, уставился на Драко. Оказавшись под таким пристальным вниманием, Драко невольно напрягся — глупо, наверное, но казалось, что взгляд зелёных глаз резал без ножа. Странное молчание неприятно затянулось да настолько, что пришлось подавить желание поёжиться. Драко понятия не имел, что сейчас творилось в голове Эванса, и внезапная невозможность прочесть эмоции по прежде выразительному лицу выбивала из колеи. Нарастало ощущение, что Драко стоит на обрыве, собираясь прыгнуть в ледяные воды океана, и ничто не сможет уберечь его от мощных волн… А затем всё стихло. — Никогда не чувствовал себя лучше, — заявил Эванс с неподдельной искренностью, которая резко контрастировала с яростью, сквозившей в его ответе на тот же самый вопрос менее часа назад. — Это… чудесно, — натянуто отозвался Драко. — А как же раны? — Я здоров, как бык, — протянул Эванс, подперев подбородок кулаком. На его губах заиграла странная улыбка. — Такое чувство, что могу сразиться с кем угодно. Драко немного расслабился и опустил плечи, когда услышал долгожданный поддразнивающий тон. — Прямо-таки с кем угодно? — язвительно переспросил он, хитро усмехнувшись в ответ. — Смелое заявление. — А я вообще смельчак по жизни, — отозвался Эванс. Фыркнув от надменной уверенности в голосе парня, которая крыла в себе явно гораздо больше очарования, чем задумывалось, Драко покачал головой и улёгся обратно. Возможно, всё дело в стрессе, накопившемся за день; в конце концов, они оба долгое время находились под изматывающим давлением, а когда удалось выдохнуть, сорвались друг на друге. На этот раз воцарившееся молчание казалось приятным и навязчивым; только-только Драко расслабился и начал задрёмывать, как Эванс резко выпрямился, буравя зелёными глазами точку над юношей. Драко обернулся и нахмурился, заметив, как кто-то заходит в палатку, однако недоверчивость быстро сменилась беззаботной улыбкой при виде Гермионы, с трудом сдерживающейся, чтобы не броситься к нему. Правда, радостное волнение тоже оказалось недолгим — девушка едва дышала от ужаса. — Гермиона… что стряслось? Девушка посмотрела прямо на Драко; её губы затряслись, а глаза наполнились слезами. Блондин тут же вскочил, не обращая внимания на боль, прострелившую ногу, и протянул к Гермионе руки. Она побежала навстречу, врезалась в грудь и крепко обняла, уткнувшись лицом куда-то в шею Драко. Юноша прижал её к себе; тревога разгоралась всё сильнее от одного лишь прерывистого дыхания Гермионы. Весь мир Драко сузился до подруги детства; объятия стали крепче, когда он почувствовал усиливающуюся дрожь. — Гермиона? — прошептал Драко, бережно поглаживая подругу по голове. Он пытался успокоить бросившиеся вскачь мысли, не делать поспешных выводов — но, Мерлин, Драко был готов убить любого, кто посмел довести Гермиону до подобного состояния. Девушка отстранилась; полные слёз карие глаза на мгновение метнулись в сторону Эванса, но либо сейчас её нисколько не волновала важность сокрытия информации, либо она попросту не могла сейчас мыслить здраво — да и едва ли можно было попросить раненого чемпиона оставить их одних. — С твоей матерью случилась беда, — выпалила Гермиона, и у Драко земля ушла из-под ног. Девушка крепко взяла его за руки, не давая метнуться к выходу, и села на край больничной койки, утягивая друга за собой. Гермиона торопливо продолжила: — Люциус велел передать тебе, что на поместье напали. Мы пока не знаем, кто именно, но Тёмный Лорд уже отправил людей на расследование, и скоро Нарциссу доставят сюда. — Что? — с трудом прохрипел Драко, лихорадочно моргая. Он беспомощно открывал и закрывал рот, точно рыба, пытаясь увязать услышанное с детской наивной верой, что мама сильна и непобедима. — Она… она в порядке? В смысле, «напали»? — Не знаю, — отозвалась Гермиона, покачав головой и нервно кусая губы. — Я ничего не знаю, Драко. Люциус или не смог или не захотел ответить на мои вопросы. Единственное, что мне известно: они стараются не распространяться о случившемся, пока не выяснят подробности, а ещё церемония награждения временно откладывается, — девушка снова покосилась на Эванса, теперь как на полноправного собеседника, а не слушателя. — Они воспользовались состоянием Кайзер, как удачным предлогом, чтобы потянуть время, но не знаю, надолго ли. К тому же я видела, как Крауч, Люциус и Тёмный Лорд беседовали с высокопоставленными чиновниками, после чего на замок незаметно опустили охранные щиты. Большую часть зрителей увели в замок, ученики Дурмстранга и представители северных стран поднялись обратно на корабль, а твои однокурсники и гости из Франции наверняка сейчас возвращаются в карету. Гермиона поморщилась, расстроенная отсутствием каких-либо новостей. — Пока Нарцисса не окажется в замке, боюсь, мы не узнаем, что произошло, и что нас ждёт дальше. Драко снова прижал подругу к себе, судорожно обдумывая услышанное. Когда война подошла к концу, он был ещё совсем маленьким; а когда воцарился хрупкий мир — едва ли старше, потому и не мог вспомнить ни единого момента, когда его матери грозила опасность. Мысль о том, что мама вполне может быть ранена или даже мертва, заставила юношу похолодеть от ужаса. Драко понятия не имел, что делать, но теплые объятия Гермионы помогли сосредоточиться, отринуть страхи и взять себя в руки. — Всё будет хорошо, — пробормотал он, уткнувшись лицом в лохматую макушку. — Отец не позволит даже волоску с её головы упасть. К ней отправили подмогу, и совсем скоро они благополучно доставят матушку в замок. Она обязательно будет цела и невредима. Мы справимся. — Ты не можешь знать этого наверняка, — тихо и устало возразила Гермиона. — А я знаю, — заявил Драко. — Матушка будет цела и невредима. А наши поймают нападавших. Мы справимся. Вдруг послышался шёпот, который отвлёк юношу от разговора. Незаметно для него Эванс успел подняться с больничной койки и не дойти всего несколько метров до выхода из палатки. Заметив взгляд Драко, Эванс обернулся и указал в сторону улицы, молчаливо предлагая оставить их наедине. От щемящей благодарности у юноши зарделись щёки, и он кивнул, после чего вновь сосредоточил всё своё внимание на Гермионе, совершенно не заметив пустой взгляд Эванса, брошенный на них напоследок.***
Наконец один из последователей порадовал его долгожданной вестью. В тот момент Волдеморт как раз вежливо пререкался с высокопоставленными чинушами, что длилось уже добрых полчаса, отмахиваясь от их навязчивого беспокойства и изящно завуалированных расспросов дежурной улыбкой, за которой крылась быстро усиливающаяся мигрень; как вдруг мельком заметил человека в чёрной мантии, упрямо протискивающегося к нему сквозь толпу, больше напоминающую стаю галдящих птиц. Продвигаясь с непоколебимой решительностью, Пожиратель, в конечном итоге, остановился позади Волдеморта и почтительно убрал руки за спину. Тёмный маг воздвиг вокруг себя и подчинённого незаметный, но звуконепроницаемый щит. Несомненно, это была несказанная грубость, которая наверняка ещё сильнее вывела политиков из себя, однако поступить иначе Волдеморт не мог. Раздались надёжно скрытые от посторонних ушей слова, произнесённые наклонившимся поближе Пожирателем. Волдеморт внимал с бесстрастным выражением лица — лишь немного приподнял уголки губ. Поместье Малфоев основательно порушили, но поправимо. Два давних врага повержены. А Нарцисса, потрясённая нападением, но практически невредимая, на данный момент под присмотром в Больничном Крыле и ждёт его с некоей срочной информацией. Что ж, могло быть и хуже, намного хуже: он мог проиграть битву, о существовании которой даже не знал, однако язык не поворачивался назвать это победой. Волдеморт просчитался — он обязан был догадаться о грядущем нападении, заподозрить неладное, да просто знать — и явный пробел в важной информации ощущался серьёзным провалом, который тёмный маг не в состоянии стерпеть. Стоило Пожирателю договорить, Волдеморт велел ему уйти небрежным взмахом руки, одновременно опуская щит. Всё же придётся объясниться перед беснующейся стаей шакалов. — Прошу меня извинить, — произнёс он с мягкой улыбкой не предполагающим возражения тоном, — однако у меня появилось безотлагательное дело. На все ваши вопросы с удовольствием ответит Барти. Только услышав своё имя, Барти вышел вперёд, держась уверенно и расслабленно; с помощью своего непревзойдённого обаяния он умело привлёк внимание стада. Не дав никому и шанса опомниться или возразить, Волдеморт стремительно покинул этот балаган. Едва заметный взмах пальцами, и следом уже спешит Люциус. Позади нарастал недовольный гомон; несколько человек смели открыто высказывать своё возмущение — в первых рядах, разумеется, были Лекюе и Нюберг — и, пожалуй, это было впечатляющее нахальство. Волдеморт начисто проигнорировал чинуш, уверенный, что Барти с апломбом потопчется по хрупким эго политиков и поставит зарвавшуюся элиту на место. — Милорд, — тихо подал голос Люциус, — что сказал Киллен? Он уже не мог скрывать отчаяние, прорывающееся сквозь маску равнодушия и пропитывающее каждое слово. Шло время, и Люциус постепенно терял самообладание, едва сдерживая страх и горечь, и остальные политики прекрасно это видели. Всё же было ошибкой брать его с собой на переговоры с зарубежными гостями, несмотря на то, что присутствие британского министра добавляло мероприятию политического веса, даже если тот просто молча стоял рядом. Следовало с самого начала отправить Люциуса к сыну и подопечной, пусть даже если бы их всё это время сжигал страх неизвестности. Волдеморт ответил на вопрос не сразу, продолжив стремительно покидать людную часть стадиона. Люциус явно был этим недоволен, его магия бурлила, так и норовя выплеснуться через край, однако министру хватило сдержанности, чтобы не повторять свой вопрос. Миновав толпу, Волдеморт, особо не церемонясь, схватил Люциуса за руку и подчинил защитные чары Хогвартса своей воле. Он не часто прибегал к подобному, всё же контролировать столь древнюю магию было непросто даже для него, однако инстинкты настойчиво шептали поторопиться именно здесь и сейчас. Это было воистину непередаваемое зрелище, точно напугавшее бы обывателей, не знающих его истинной силы и связи со священной землёй Хогвартса: магия замка откликнулась на его зов и заворчав, словно пробудившийся зверь, подчинилась твёрдой воле. Неожиданно они исчезли с поля и очутились посреди коридора, ведущего прямиком в Больничное Крыло. Люциус споткнулся, не ожидав внезапного перемещения в пространстве, и болезненно поморщился. Да уж, прохождение сквозь древнюю защиту Хогвартса — совсем не то же самое, что обычная парная аппарация, однако министр блестяще взял себя в руки. — Она здесь, — пояснил Волдеморт, уверенно шагая к высоким двойным дверям. — Сейчас ею занимаются целители, но меня заверили, что с Нарциссой всё в порядке. Дрожащий вздох Люциус был преисполнен надеждой. Четверо охранников, стоявших перед входом в Больничное Крыло, при приближении Тёмного Лорда тотчас выпрямились и почтительно склонили головы. Двери распахнулись, и Люциус пронёсся мимо Волдеморта, едва не задев, спеша добраться до любимой жены. Все в палате вскинули головы, не обрадовавшись ворвавшимся мужчинам, и подняли палочки, готовясь в любой момент оставить незваных гостей, но быстро узнали их и успокоились. Волдеморт спустил последователям подобное неуважение, посчитав подобную подозрительность вполне уместной, учитывая недавнее наглое нападение. Проигнорировав остальных Пожирателей, он обратил всё своё внимание на Нарциссу. Женщина нашла утешение в объятиях супруга: дрожащие руки Люциуса обвивали тонкую талию, а сама Нарцисса потянулась к нему, крепко вцепившись изящными ладошками в чужую спину. Люциус наклонился поближе к жене и устало уткнулся лбом в мягкие волосы — а ведь обычно он не позволял себе открытых проявлений чувств на публике; Нарцисса, хоть и не скрывала радости при виде мужа, сразу устремила взгляд поверх его плеча, на Волдеморта. Выглядела она мрачной. Разгневанной. Её глаза сверкали, того и гляди обещая устроить огненный шторм; удивительно было видеть подобную эмоциональность. Нарцисса, в отличие от мужа и сына, всегда сохраняла недюжинное самообладание. — Милорд, — произнесла леди, мягко отстраняясь от Люциуса, но не вырываясь из заботливых объятий. — Нам нужно поговорить. Наедине. — Оставьте нас, — велел Волдеморт, обводя тяжёлым взглядом мельтешащих целителей и Пожирателей Смерти низших рангов, чтобы не возникло сомнений, кого именно он имел в виду. Все замерли, воцарилась тишина, будто каждый мысленно повторил приказ, после чего побросали дела и направились к выходу. Последняя целительница закрыла за собой двери с громким грохотом, и они остались одни. Волдеморт вновь посмотрел на Нарциссу, ожидая объяснений, однако женщина сверлила Беллатрикс и Руквуда тяжёлым, оценивающим взглядом. Обдумывает, стоит ли им остаться, догадался маг и нахмурился. — Нарцисса. Лицо женщины прояснилось, стоило ей услышать голос Волдеморта, и она гордо вздёрнула подбородок. — Милорд, благодарю за своевременную помощь, больше не буду отнимать у Вас драгоценное время, — Нарцисса крепко стиснула зубы, натужно сглотнула и вздохнула, явно собираясь с духом. — Только прошу, позвольте мне сначала всё объяснить, — взмолилась она, глядя только на Волдеморта, однако эта просьба, очевидно, предназначалась остальным. Тёмный Лорд махнул рукой в безмолвном согласии, чувствуя нарастающее нетерпение. Нарцисса вздрогнула и посмотрела вниз. Волдеморт проследил за её взглядом и впервые заметил огромный комок чёрного меха. На него, оскалив зубы, смотрела собака какой-то неизвестной породы, едва виднеющаяся за больничной койкой. Шерсть пса была свалявшейся и грязной, морда и бока перепачканы кровью, словно подчёркивая дикость зверя; однако в тёмных глазах светился недюжинный ум, резко контрастировавший с нынешний обликом. Всё резко встало на свои места. Вскинув голову, Волдеморт обнаружил, что Нарцисса внимательно наблюдает за ним, комкает пальцами напрочь испорченную юбку платья и нервно кусает нижнюю губу. Мужчина кивнул, — на этот раз не отмахнулся небрежно от просьбы — и лицо леди озарилось облегчением. — Можешь обратиться, — произнесла она, отстраняясь от Люциуса и вскидывая руку, чтобы помешать ему вмешаться. Пёс утробно заворчал, но без особой враждебности, и вылез из-под кровати. Огромный, такова была первая мысль Волдеморта, лишь слегка окрашенная удивлением. Встав на ноги, пёс оказался на уровне его талии, а под грязной шерстью легко угадывалась мощная мускулатура. Израненный, такова была вторая мысль, стоило увидеть, как опасливо зверь прижимается окровавленным боком к Нарциссе. Ну, разумеется, такова была третья мысль, полная раздражения, когда пёс обратился в Сириуса Блэка. Руквуд тихо выругался, Люциус сначала отпрянул, а затем дёрнулся к жене, словно пытаясь отодвинуть её от кузена, а Беллатрикс наоборот сделала шаг вперёд и усмехнулась. — Кто это у нас тут, неужели малыш Сири? — сладко проворковала она, поигрывая волшебной палочкой. Блэк растянул перепачканные кровью губы в угрожающей ухмылке. — Сука, — протянул он в ответ, после чего сосредоточил всё своё внимание на Волдеморте. — Сириус, — ровно одёрнула кузена Нарцисса, бросив на него убийственный взгляд, который, впрочем, смягчал тот факт, что она позволила Сириусу опереться на неё почти всем весом. — Нарцисса, — вмещался Люциус, в чьём тоне сквозило вполне понятное замешательство. Однако взгляд его ожесточился, когда он посмотрел на жену и её кузена, а потом на руку, которой Блэк с недовольной гримасой приобнял Нарциссу за плечи. — Люци, — парировал Блэк, щедро сдобрив унизительное обращение презрением к министру. Для человека, находящегося на волосок от гибели, анимаг держался на удивление неплохо. Окружённый врагами, забравшись в самое сердце чуждой для него империи, Блэк встретил враждебность Пожирателей с холодной решимостью и несгибаемой волей, чем заслужил уважение Волдеморта — в конце концов, Тёмный Лорд умел признавать достоинства, которыми обладал сам. Он продолжал хранить молчание, пока мысли бросились вскачь. Сириус Блэк — талантливый наследник рода в опале — стоит перед своими заклятыми врагами с гримасой отвращения, а не ненависти. Сириус Блэк — общеизвестно верный Альбусу Дамблдору цепной пёс — стоит подле Нарциссы Малфой. Раненый в бою, защищая кузину: да, Нарцисса была опытным бойцом, но четыре противника? Даже её старшей сестре пришлось бы несладко в сражении с кем-то вроде Аластора Грюма — а ведь тот пришёл не один, а с соратниками. Сириус Блэк — уже показавший, что готов яростно защищать тех, кого любит. Сириус Блэк — крёстный отец Адриана… — Довольно, — велел Волдеморт, и одно это слово погасило боевой пыл присутствующих. Все тотчас устремили взгляды на него и захлопнули рты, будто непослушные дети; однако если Пожиратели напряглись от упрекающего тона, то Блэк наоборот довольно разулыбался. — Надеюсь, у тебя есть достойное объяснение, Нарцисса? — Я… да, конечно, — выдавила леди, путаясь в словах. Она покрепче схватила кузена за руку, чтобы немного потянуть время, и облизнула губы, собираясь с мыслями. Что-то в нервном прищуре глаз и складке вокруг рта подсказывало магу — поделиться сведениями Нарциссе отнюдь не легко. — Сраные Мерлиновы кальсоны, — пробормотал Сириус — видимо, на его вкус леди слишком долго колебалась. — Дамблдор планирует заставить Адриана убить тебя. Наконец-то. Вот, ради чего он… — Что? В отличие от всех остальных Блэк не отшатнулся в страхе, ни услышав нечеловеческое шипение, ни ощутив ярость, распространившуюся по палате, такую беспощадную, безумную, от которой кровь стынет в жилах. Ярость, что острыми щупальцами обвивалась вокруг шеи, вонзалась в кожу — жгучая, отчаянно ищущая свою жертву. — Дамблдор собирается заставить Лили провести ритуал, — выплюнул Блэк — только дрожащие руки выдавали, насколько тяжело ему далось сносить магию Волдеморта. — Этот ритуал полностью подавит его волю и вынудит захотеть убить тебя. Для проведения достаточно родственника, лучше родителя, и фиала с кровью. Так посеется навязчивая мысль, вот только продумывание воплощения её в жизнь останется на усмотрение Адриана, поэтому мы понятия не имеем чего ждать: может, он просто рявкнет: «а пошло оно всё!» и жахнет по тебе Убивающим, а может, примется разрабатывать тщательно продуманное убийство всех времён и народов! Дата начала и место проведения ритуала неизвестно, но точно уже скоро, потому что им пришлось ждать окончания Турнира. Мы с Лили были против этой затеи, так что нас заперли в темнице на несколько недель. После того, как я сбежал, Орден принялся меня преследовать и так до тех пор, пока мне не удалось добраться до Нарциссы, после чего эти кретины на нас напали. Теперь Цисси утверждает, что ты поможешь, так помоги, ублюдок хренов! Какой-то бесконечный поток информации, причём важной и так необходимой; Волдеморт уже отстранённо разбирал услышанное по полочкам и занялся планированием дальнейших шагов. Не успел Блэк умолкнуть, как вмешалась Нарцисса, пытаясь хоть немного сгладить грубость кузена спокойными объяснениями, однако вкрадчивые слова леди пролетали мимо, неспособные пробиться сквозь марево мыслей. Как они смеют? Как смеют тянуть свои грязные руки и прибегать к насилию? Да ещё и к Адриану? Как смеют они капать ему в уши яд, проникать в глубину разума и извращённо менять его чувства? Как смеет Дамблдор пытаться разрушить хрупкое и прекрасное нечто, которое они оба выстраивали между собой так долго? Ярость захлестнула Волдеморта ещё с того момента, когда Блэк раскрыл рот, и теперь жгла горло, окрашивала язык в ярко-красный цвет. — А ведь это те самые люди, которых ты так долго поддерживал. Это прекратило бурный спор; Блэк резко выпрямился, отчаянно пытаясь защититься от несправедливого, по его мнению, обвинения, и издал звериное рычание, никак не могущее принадлежать человеку: — Придержи свой поганый язык, — прошептал Блэк, совершенно нагло и грубо, хотя в любой другой момент наверняка бы сорвался на крик. — Меня бросили в темницу просто за то, что я отказался участвовать в этой херне. А потом напал на своих же друзей, потому что слишком люблю Адриана и не позволю так с ним поступать. — Любишь, — протянул Волдеморт и зло, насмешливо улыбнулся, будто ребёнок. — Да, — прорычал Блэк и резко шагнул вперёд, разгневанно сверкнув глазами. — Я люблю его, и Лили тоже… — О да, мне удалось воочию лицезреть, как выглядит её любовь к сыну. — Ты не знаешь, о чём говоришь! — окончательно взорвался Блэк и всплеснул руками. — Пожалуй, — невозмутимо согласился Волдеморт, окинув мужчину презрительным взглядом. — Ты вообще часто виделся с Адрианом? Если не ошибаюсь, всего пару-тройку раз после того, как он прибыл в Британию? Этого времени явно недостаточно для того, чтобы выстроить с кем-то хорошие, доверительные отношения. Держу пари, я знаю Адриана куда лучше. Губы Волдеморта скривились в недоброй ухмылке, и он наклонился ближе к Блэку, начисто игнорируя невольных зрителей: в висках бешено стучала кровь, щедро сдобренная адреналином. Всё, что мужчина сейчас чувствовал — это обжигающий жар собственного гнева, который, наконец, нашёл выход, достойную цель. — Я точно знаю, чего Адриану стоила безмерная любовь матери. Её жажда мести погубила мальчика задолго до нашей с ним встречи, а теперь Лили Поттер просто закончит начатое. — Лили не согласилась на ритуал, — упрямо прошипел Блэк, дрожа от негодования и ярости. — И чётко озвучила свою позицию. Она пытается измениться, стать лучше и никогда бы не опустилась до подобного. Волдеморт открыл было рот, намереваясь сделать очередное колкое замечание, однако, к сожалению, в перепалку вмешалась Нарцисса, протиснувшаяся между спорящими мужчинами. Она опустила ладони на плечи Блэка и оттолкнула от Лорда, не скрывая укора во взгляде. — Это не поможет, — едва слышно произнесла Нарцисса. Блэк явно не собирался сдаваться, но всё же прикусил язык, позволив кузине продолжить. — Милорд, нам нужно немедленно найти и остановить Адриана. Даже если ритуал до сих пор не состоялся, важно поместить его под присмотр. Ради его собственной безопасности и вашей. Она права. Права. Волдеморт проглотил горечь осознания и развеял сгустившуюся в воздухе магию. Пара-тройка человек шумно выдохнула с облегчением, когда невыносимое давление магии прекратилось. Он больше не может позволить себе вот так сорваться. Точно не когда всё поставлено на кон. — Августус, Белла, возвращайтесь на территорию стадиона, обыщите всё и найдите Адриана. Я хочу увидеть его в своём кабинете в самое ближайшее время целым, невредимым и без сознания. Дайте знать, когда закончите. — Разумеется, милорд, — отозвалась Белла, низко поклонившись. Вместе с Руквудом она быстро покинула палату Больничного крыла. Едва двери за Пожирателями закрылись, Волдеморт отвернулся и вновь потянулся к связи, рассчитывая ощутить тёплую волну и отыскать Адриана… Однако между ними вновь воздвиглась стена. — Вот дерьмо, — прошептал мужчина, проигнорировав удивлённые взгляды Нарциссы, Люциуса и Блэка. Новая стена ощущалась совершенно… иначе. Прочнее. Словно вместо оконного стекла красовалась кирпичная кладка. Бессмыслица какая-то, Турнир ведь закончился, так что Адриан скорее убрал бы блокировку связи, а не усилил её. На деле же, Волдеморт теперь не мог уловить даже намёка на местонахождение или состояние юноши. От беспокойства по спине прокатилась капля пота. Как же он не почувствовал этих перемен? Неужели действительно так погрузился в дела, что не заметил, как Адриан перекрыл связь? — Что не так? — спросил Блэк, единственному, кому хватило храбрости — или безрассудства, тут как посмотреть — подать голос без разрешения. Подобное нахальство Волдеморт откровенно презирал. Такое дозволялось лишь Адриану, чья дерзость бесконечно очаровывала. А вот его крёстный наоборот раздражал, будто чесоточная сыпь. — У меня не получается найти Адриана через связь, — сухо признался Волдеморт, после чего крепко стиснул зубы, сходя с ума от тревоги. Блэк сморщил нос от отвращения, однако упоминанию связи не удивился. Нарцисса и Люциус выглядели откровенно испуганными, но обоим хватило ума не задавать лишних вопросов. — Это повод для беспокойства? — уточнил Блэк, скрестив руки на груди. Необузданная ярость мужчины сошла на нет, сменившись внимательностью и ледяным спокойствием. — Вероятнее всего, — процедил Волдеморт, сжав руки в кулаки. — Просто зашибись, прокляни вас всех Мордред, — выдохнул Блэк, потирая лицо. Казалось, на него в одночасье навалилась усталость, скопившаяся за долгие дни: мужчина сгорбился и опустил голову. — Сириус, тебе стоит немного отдохнуть, — вмешалась Нарцисса, положив руку на плечо кузена. — Не могу, Цисси, просто не могу. Даже не присяду, пока не удостоверюсь, что мой крестник в безопасности, в здравом уме и твёрдой памяти, — он отмахнулся от сестры и вновь уставился на Волдеморта; упрямое выражение лица на мгновение напомнило Волдеморту Ориона. — Плевать, что ты об этом думаешь, но я в деле, — заявил Блэк. — И пришёл сюда только потому, что знаю: если и есть в этой сраной стране человек, который не только захочет, но и сможет остановить ритуал, то это ты, — мужчина бесстрашно шагнул к тёмному магу на расстояние вытянутой руки. Волдеморт отмахнулся от вскинувшегося Люциуса, теперь разглядывая Блэка с любопытством. — Может, я и не знаю всех подробностей того, что происходит между тобой и Адрианом, может, даже не имею права знать, но одно я уяснил наверняка: ты похоже каким-то образом убедил его отказаться от мысли, которую ему внушали с самого детства, помог понять, что убийство — не единственное, ради чего он появился на свет, — Блэк лихорадочно вглядывался в глаза Волдеморта, словно ища ответ на невысказанный вопрос. — Значит так, сейчас я обращаюсь к той части тебя, которая ещё не до конца погрязла во тьме. Вот ни на кнат тебе не доверяю, но Адриан — хороший, умный парнишка, и если он смог разглядеть в таком, как ты, что-то хорошее, то ему я готов поверить. Волдеморт задумчиво посмотрел на Блэка, легко уловив смысл, кроющийся за всеми этими грубостями и позёрством. — Прекрасно, — промурлыкал он, — однако учти, что если посмеешь поставить спасение Адриана под угрозу, я сдеру с тебя шкуру живьём. Блэк, вовсе не впечатлившись угрозой, издал неприятный смешок. — Ага, я тоже хорошо знаю это проклятие, придурок. — О, ты неправильно меня понял, — отозвался Волдеморт, пропустив мимо ушей очередное оскорбление. — Проклятия мне ни к чему. Достаточно лишь ножа. Он даже взгляда от надоедливого Блэка не отвёл: резко распахнул двери Больничного крыла одним лишь потоком магии. Оставшиеся за дверями Пожиратели и целители дружно вздрогнули, однако Волдеморт не дал им возможности хоть как-то отреагировать на открывшуюся сцену. — Кто-нибудь, принесите Блэку зелья. Мне он нужен исцелившимся и готовым к работе. Все застыли в замешательстве: наверное, при виде печально известного и опасного преступника, спокойно стоявшего в самом сердце Хогвартса, однако, в конце концов, какой-то целитель исполнил приказ. Молодой мужчина вручил Блэку несколько фиалов, и, к чести анимага, он лишь секунду помедлил, прежде чем выпить залпом все зелья. Эффект проявился мгновенно: синяки и раны исчезли без следа, а простейшее очищающее заклинание убрало пятна крови и грязи. Нарцисса тоже добавила свою лепту к преображению кузена: взмахом палочки залатала дыры и прорехи на одежде кузена. Даже в самом обычном маггловском наряде Сириус Блэк не растерял властности и статности. Возможно, всё дело в его репутации дерзкого повстанца, или же в родословной; однако взгляды людей, украдкой разглядывающих мужчину, изменились: стало меньше страха и больше заинтригованности. Волдеморт заметил это, даже когда потребовал с Блэка любую маломальскую дополнительную информацию. Они вчетвером остались поодаль от остальных, перебирая вслух всё, что знали. Итог удручал. — Я могу взяться за исследование этого ритуала, — предложила Нарцисса. — У нас в наличии огромная библиотека Хогвартса, а также доступ к тайным знаниям нескольких древнейших тёмномагических родов Британии. Хоть где-то должна найтись информация об этом ритуале, и как его остановить. В случае, если не найдём Дамблдора, это нам пригодится. — Бери в помощь столько Пожирателей Смерти, сколько нужно, — велел Волдеморт. — Когда Августус вернётся, отправлю его к Невыразимцам. — Обязательно проштудируйте книги Светлых родов, — вмешался Блэк, расслабленно прислонившийся к стене, — Конечно, вполне вероятно, что это Тёмный ритуал, но мы не можем быть до конца уверены. Дамблдор как-то упоминал, что его истоки уходят далеко в древность. Мол, к этому ритуалу прибегали «древние магические рода», вот только традиции у Светлых тоже зачастую были мерзкие. Учитывая описание, он не причиняет особого вреда, влияние на человека должно быть очень тонким и… бережным, что, на мой взгляд, больше подходит Светлым ритуалам, чем Тёмным. — В те времена магия не разделялась так радикально, — добавил Люциус. — «Свет» и «Тьма» — современные понятия. — Тогда я расширю круг поисков, — с готовностью согласилась Нарцисса. Блэк вдруг посмотрел прямо в глаза Волдеморту, и выражение его лица ожесточилось. — Мне понадобится палочка, — заявил он. — Я буду куда полезнее, сражаясь, как маг, а не как пёс. — Могу ли я этим заняться, милорд? — спросил Люциус. — Разумеется, — кивнул Волдеморт. — С сердечной жилой дракона, если получится, — попросил Блэк прежде, чем Люциус успел задать ему хоть один вопрос. Министр кивнул и отошёл, чтобы раздать соответствующие указания Пожирателю низшего звена. Поразительно, насколько быстро и органично сработалась эта троица. Каждый из них был бойцом, рождённым для войны и взрастившим силу на поле битвы, искренне наслаждаясь тамошним хаосом. Не имеет значения, какова преданность их идеалам: солдат всего остаётся солдатом, а учитывая текущее положение дел, даже такие упрямцы, как Люциус и Блэк, готовы забыть о разногласиях. Лёгкая рябь на подсознательном уровне предупредила мужчину о приближении Руквуда, и он обернулся ещё до того, как Пожиратель появился в дверях. Один-единственный взгляд на выражение его лица сказал Волдеморту всё, что нужно.***
На территории вокруг стадиона по-прежнему оставалось полно людей; десятки глаз внимательно следили за процессией, бесцеремонно проталкивающейся сквозь толпу. Встревоженность и любопытство терзали невольных зрителей. Ну, сказать по правде, они представляли собой изумительное зрелище: Тёмный Лорд бодро миновал всюду расставленные палатки и ларьки, рядом спешил министр Британии с женой — причём выглядели оба несколько потрёпанно; их охраняли несколько известнейших Пожирателей Смерти, а возглавляла эту процессию огромная собака. Кругом нарастали шепотки, сильнее и сильнее, словно буря, по мере того, как они привлекали всё больше внимания. В глубине души Волдеморт понимал, что потом будет трудно отмыться от слухов. Прекрасно понимал. Однако сейчас не хватало времени думать о подобном. Единственное, что занимало его мысли, был Адриан. Адриан, Адриан, Адриан. Это имя напоминало пение сирены, подцепившей Волдеморта на крючок, забравшейся глубоко в мозг и манившей к себе. Их связь по-прежнему оставалась холодной и безответной, и как бы мужчина ни пытался дозваться Адриана: то умоляюще касался тщательно выстроенной стены, то бился, стараясь пробиться к юноше — тот продолжал игнорировать его. И до этого Волдеморта беспокоило отсутствие ответа, а теперь, когда раскрылся отвратительный план Дамблдора, молчание Адриана казалось зловещим. Полная блокировка связи считалась совершенно невозможной. Считалась, однако Адриану наверняка и не такое под силу. Волдеморт даже восхитился бы, если бы его сердце не сжималось от беспокойства. Мужчина знал, что Адриан просто обязан был почувствовать каждую его попытку достучаться, знать о его отчаянии, но никак не реагировал. Никакого отклика: спокойного или же яростного — одна лишь пустота. Будто бы… Нет. Нет, такое Волдеморт бы сразу ощутил. Связь между ними оставалась, просто… молчала. Мужчина резко ускорил шаг. Блэк, пользуясь своими внушительными габаритами, расчищал процессии путь. Схожесть с Гримом внезапно оказалась благом: толпа расступалась, а некоторые маги и вовсе убегали в страхе; вместе с неожиданным союзником им не потребовалось много времени для того, чтобы добраться до палатки чемпионов. Беллатрикс осталась стоять на страже снаружи; чёрные глаза женщины блеснули, точно мокрые камни на свету, когда она отошла в сторону, пропуская их. Волдеморт распахнул полог палатки. Блэк понюхал стоящую в углу кровать и издал низкий разочарованный скулёж; пусть это и было бессмысленно, Тёмный Лорд всё равно осмотрел каждый дюйм помещения. То, что сказал Руквуд, подтвердилось, и это ударило Волдеморта в самое сердце. Адриан ушёл. — Где он? — спросил мужчина таким угрожающим тоном, что даже самые преданные его сторонники отступили в страхе. Беллатрикс с совершенно нехарактерным для неё спокойствием мотнула головой в сторону. Волдеморт повернулся в указанном направлении и взглядом багровых глаз пригвоздил Драко Малфоя к месту. Юноша вздрогнул, а его щёки не просто побледнели — посерели от ужаса. Сидевшая рядом с Драко девушка крепко стиснула его руку до побелевших костяшек. — Милорд, — робко произнёс юноша, но у Волдеморта уже не хватало терпения на пустую болтовню. — Адриан, — резко выдохнул он, — где он? Драко быстро заморгал, и перевёл взгляд покрасневших глаз на родителей, ища поддержки, а на мать и вовсе посмотрел с истинно детским отчаянием. Хрупкая выдержка Волдеморта и без того трещала по швам. Он зашагал к юноше, отчего тот снова посмотрел на него, и остановился лишь тогда, когда почти навис над замершими на кровати людьми. — Адриан должен был быть здесь, — обманчиво мягко произнёс Волдеморт, махнув в сторону пустующей койки. — Где он? Учти, мальчишка, больше переспрашивать я не буду. — Я… — от испуга Драко широко распахнул глаза. — Он ушёл. Блэк обернулся человеком и встал рядом с Волдемортом, плечом к плечу — отъявленное неуважение, что в любой другой момент привел бы Тёмного Лорда в бешенство, однако сейчас на подобные глупости времени не было. — Когда? — требовательно спросил Блэк; казалось, он уже готов начать трясти юношу за плечи. Драко и Грейнджер заметно напряглись; на побледневших лицах отчётливо виднелась смесь тихого ужаса и недоумения, а их взгляды метались между Тёмным Лордом и беглым преступником, будто они не могли решить, кого боятся меньше. — Где-то сорок или пятьдесят минут назад, — быстро отрапортовала Грейнджер. — А нельзя поточнее? — рявкнул Блэк. — Да не сверялись мы с часами, — огрызнулся Драко в ответ: видимо, решила проснуться хвалённая гордость Малфоев. — Гермиона пришла рассказать о… случившемся с моей матерью, и он вышел через пару минут, чтобы мы смогли поговорить наедине. Обеспокоенная безопасностью своего чада Нарцисса подошла к кровати и встала рядом с сыном, успокаивающе погладив его по ноге, и убрав волосы с лица Грейнджер. Люциус на всякий случай заслонил собой семью от разъярённого Блэка: похоже, нападение на поместье здорово потрепало ему нервы. — Если учесть, во сколько я отправил сюда Гермиону, он ушёл примерно час назад. — Драгоценные мои, — мягко проговорила Нарцисса, глядя на своих детей, — нам важно знать, куда запропастился Адриан. Может, вам есть, что нам рассказать? Он вёл себя странно? Вы видели, в каком направлении он ушёл? Волдеморт обернулся и подозвал Беллатрикс. — Оцепите периметр чарами, никого не выпускать, — приказал он. — Начинайте поиски и выясните, не покидал ли Адриан территорию школы. Нам нужно сохранить произошедшее в тайне, но я хочу, чтобы его нашли как можно скорее. Беллатрикс понятливо кивнула, резко развернулась на пятках и ужом выскользнула из палатки. Волдеморт же вновь сосредоточился на детях. — Я не видел, куда он пошёл, — начал Драко, осознав, наконец, что случилось нечто из ряда вон. Говорил мальчик твёрдо, но быстро, и выпрямился, словно на допросе. — Но вёл Адриан себя и правда странновато. Я подумал, что он так переживает из-за руки Кайзер или из-за того, что её родители ему наговорили… Тут Волдеморт сделал себе мысленную пометку, намереваясь разобраться с северянами позже. — … потому разговаривал Адриан грубее обычного, как-то односложно. И выглядел напряжённым. Будто его что-то гложет, занимает все мысли. Но когда я спросил Адриана, в чём дело, он отшутился. А потом пришла Гермиона, и Адриан оставил нас, вот только больше не возвращался, — Драко закусил губу и переглянулся с приёмной сестрой, прежде чем выпалить: — Уходя, он будто резко успокоился. Словно что-то для себя решил. Мерлинова срань. Блэк оглянулся и встретился с ним взглядом, не скрывая отчаянной злости. Они оба знали, что значат эти слова. Принуждение подействовало. Волдеморта охватила ярость — безумная, сжигающая дотла. Он сотрёт их с лица земли. Отыщет каждого, всех до единого, кто замешан в ритуале, помог его провести, и уничтожит. К тому времени, когда Волдеморт закончит вымещать на них свой гнев, от глупцов не останется даже щепотки пепла. Мужчина закрыл глаза, чувствуя, как его душит ярость — и на Дамблдора, и на Адриана. Она забивала горло густой, горькой приторностью, однако казалась каплей в море по сравнению с той ненавистью, которую Волдеморт испытывал к самому себе. Кто, как не он, позволял Ордену бесчинствовать так долго? Кто проявил милосердие и не уничтожил их всех много лет назад? Кто настолько увлёкся Адрианом, настолько погряз в восхищении к юноше, что, в итоге, потерял из-за хитрых манипуляций дряхлого старика, наотрез отказывающегося сдаваться? Волдеморт отвернулся от перепуганных детей, тихо велев Люциусу хорошенько расспросить сына, прежде чем вышел под палящие лучи полуденного солнца. Он остановился в нескольких метрах от палатки и довольно отметил сноровистость Беллатрикс: толп людей как не бывало. Отчего звук шагов за спиной показался оглушающим. Волдеморт то и дело сжимал руки в кулаки, пытаясь совладать с энергией, что совершенно напрасно клокотала сейчас внутри него; как вдруг рядом вновь оказался Блэк, которого явно нисколько не волновало, что его могут увидеть и узнать. Похоже, когда дело касалось крестника, мужчина не мог думать ни о чём другом, и Волдеморт намеревался воспользоваться этой пылкой преданностью себе на пользу. — И что теперь? — хрипло спросил Блэк, опустив руки на бёдра и испытующе глядя на Лорда. Ожидая приказов. Забавно, но Волдеморта охватило иррациональное раздражение. Какой позор, что такой маг десятилетиями служил Дамблдору. Каких же высот он мог достичь, будь Сириус Блэк в числе его последователей с самого начала? Не говоря уже о Регулусе; два ценных кадра, которые у него умыкнули из-под носа. Волдеморт никогда не сможет простить Вальбурге и Ориону отвратительное отношение к собственным детям. — У меня не получается выследить Адриана через связь, — признался Тёмный Лорд, и повисла горькая тишина. Блэк приподнял бровь, но всё же сумел придержать язык. — Нам придётся разделиться, — продолжил мужчина, осматриваясь. Единственным признаком жизни была патрулирующая периметр охрана. — Одна группа займётся поисками Дамблдора, другая — останется в Хогвартсе, третья — сосредоточиться на Адриане. — Тогда я буду в третьей группе, — заявил Блэк, как Волдеморт того и ожидал. — Нет, — покачал он головой и поднял руку, пресекая дальнейшие споры. Удивительно, но Блэк правда сразу захлопнул рот. — Мне нужно, чтобы ты занялся Дамблдором. Ты много лет состоял в Ордене, так что хорошо изучил этих людей и их методы. Если и есть человек, способный быстро выяснить местоположение Ордена и возглавить группу, которая успешно проведёт атаку на них, то это ты. Нечто подобное, к слову, говорил сам Блэк в Больничном Крыле. — Мне нужно помочь Адриану, — возразил мужчина, неосознанно скалясь, будто он намеревался прямо в человеческом облике вцепиться Волдеморту в горло. — И ты поможешь, — настоял Тёмный Лорд. — Адриан находится под принуждением, и есть два универсальных способа освободить его от чар — в зависимости от того, какой ритуал они выбрали. Либо ты прервёшь ритуал, либо… — Убью проводника, — мрачно закончил Блэк. — Знаю. Волдеморт искоса наблюдал за мужчиной. — Проводник — Лили Поттер. — Да знаю я, — прорычал Блэк, снова скалясь. Его охватило почти осязаемое чувство вины. — Если я просто пошлю туда своих людей, они без колебаний убьют всех, — без обиняков заявил Волдеморт, рассчитывая, что Блэк оценит его прямоту. — Необходим человек, который смог бы их сдержать, который нашёл бы способ минимизировать потери — иначе Лили Поттер не выжить. — Почему тебя вообще это волнует? — поинтересовался Блэк, подозрительно прищурившись. Он с такой силой сжал кулаки, что у него задрожали руки. — А меня и не волнует, — честно отозвался Волдеморт, — в отличие от Адриана. Вопреки ссорам, он переживает за мать, и я бы предпочёл избавить его от лишних душевных травм, — маг поджал губы, ненавидя себя за слабость, которую ненавидел показывать посторонним. — Его воля и без того сломлена. Легко и просто от подобного не оправиться. А потеря матери — ещё один удар по искалеченной психике Адриана, и этого хотелось бы избежать, если смогу. Волдеморт пристально посмотрел на Блэка, вглядываясь в чужие глаза, чтобы понять, сумел ли мужчина осознать его честность. — Если смогу, — повторил он. — Но если для спасения Адриана придётся убить Лили Поттер, я лично перережу ей горло. — Он тебя возненавидит, — тут же заявил Блэк, задумчиво рассматривая линию горизонта. — Ненавидел и раньше, — хмыкнул Волдеморт. — Не забывай, я убил его отца, и всё равно смог завоевать сердце Адриана. Блэк невесело усмехнулся, но воздержался от неприятной реплики, которая наверняка вертелась у него на языке. — Адриан совсем не знал Джеймса, — сказал Блэк, и, похоже, это признание далось ему нелегко. — Его вырастила Лили. Она серьёзно облажалась, что верно, то верно, но Адриан всю жизнь прожил с ней, и любит всем сердцем. Если ты отнимешь у него и мать, даже чтобы спасти, он никогда тебе этого не простит. — Пусть так, — заявил Волдеморт, умело маскируя страх и сомнения. — Но он хотя бы останется жив, и ненависть станет его собственным выбором. Крыть было нечем, и Блэк смерил Волдеморта внимательным взглядом серых глаз — совсем как Вальбурга когда-то. Терпеть постоянное унижение и осуждение оказалось весьма утомительно, однако Блэка стоило прибрать к рукам. Спасение Адриана вполне могло обойтись и без него, но так будет гораздо спокойнее и проще. Прошла долгая минута молчания, и, наконец, Блэк недовольно скривился. — Ладно, — протянул он. — Я возглавлю охоту на Дамблдора, но тебе лучше разъяснить своим сраным служкам, что подчиняться они будут мне. Я убью любого, кто посмеет возразить. Из Блэка получился бы превосходный Пожиратель Смерти. Волдеморт кивнул. Плечи мужчины устало опустились, а вся бравада сошла на нет. — А что насчёт тебя? Останешься в Хогвартсе? — Разумеется, нет, — фыркнул Волдеморт. — С такой ерундой прекрасно справятся Барти и Беллатрикс. Я же отправлюсь за Адрианом. Блэк прищурился. — Один? — Так будет гораздо проще, — объяснил Волдеморт. — Мы понятия не имеем, насколько сильно его изменил ритуал, но знаем о его цели. Если с ним встречусь только я, то смогу лучше контролировать ситуацию. Блэк задумался над услышанным, прокручивал в своей голове и так, и эдак, после чего согласно кивнул. Однако взгляд, которым он одарил Волдеморта через секунду, был полон угрозы: — Ты не посмеешь убить его. Волдеморт едва не задохнулся от абсурдности дерзкого заявления, но и бровью не повёл, лишь холодно отозвался: — Полагаю, мистер Блэк, я успел наглядно продемонстрировать, на что готов пойти ради Адриана. — Даже если он попытается тебя убить? — упрямо гнул своё Блэк, не обращая внимания на то, что уже играл с огнём. — И даже если будет в шаге от победы? — Адриан меня не убьёт, — жёстко парировал Волдеморт, порядком уставший от этого разговора. — И не потому, что недостаточно силён или настойчив, просто у него не получится. В серых глазах промелькнуло удивление. — Мерлинова срань, — красноречиво выдохнул Блэк, — так ты реально бессмертный? Волдеморт, не глядя на него, зашагал вперёд, не считая глупый вопрос достойным ответа. Мысленно он погрузился в обширную сеть оставленных им Меток, и отыскал Барти с помощью мощной волны магии. Блэк поспешил за ним. Некоторые маги из охраны, когда они прошли мимо, бросили в их сторону испуганные взгляды, однако и слова не сказали о беглом преступнике, так что можно было спокойно добраться до Барти. На несколько минут воцарилась тишина — благословенная передышка, во время которой Волдеморт восстанавливав самообладание. — Знаешь, какой изъян в твоём плане? — удивительно мягко спросил Блэк. — И какой же? — Не ты отправишься за Адрианом. Это Адриан выследит тебя и найдёт. Волдеморт не сбавил шаг, хотя напоминание о ритуале холодком пробежалось по коже. — Я прекрасно осознаю, что являюсь его целью. Блэк поравнялся с ним и медленно покачал головой, искренне считая, что смысл его слов не дошёл до собеседника. — Просто подумай об этом как-нибудь на досуге, — пробормотал он.***
Альберт закусил губу, хмуро глядя на турнирную площадку; она была хорошо видна с поля, где стояла их школьная карета. Воздух словно бы давил, наполненный страхом неизвестности, и за спиной парень слышал ропот недовольных голосов. Их отправили сюда практически сразу после окончания третьего испытания. Никаких объяснений такому решению не последовало, только весьма туманное заявление, что церемония награждения Адриана будет проведена чуть позже. Это порядком подпортило предвкушение праздника, к которому уже готовилось большинство учеников Бобатона, и теперь их переполняла энергия, которую некуда было выплеснуть. Многие, как Альберт слышал по пути сюда, радовались разгромному поражению Кайзер. Быть может, дико с таким удовольствием обсуждать страшную травму девушки, но и своих однокурсников парень прекрасно понимал. На протяжении почти целого года им пришлось молча наблюдать, как Адриан стал мишенью глупой жестокости чемпионки Дурмстранга. Началось всё с язвительных подколов, высокомерных улыбок и надменных взглядов, а закончилось вторым испытанием, где Адриан едва не погиб даже не один, а целых два раза… Учеников Бобатона это коробило, злило, и ни для кого не была секретом их тихая ненависть к Кайзер. Оказалось восхитительно, наконец, увидеть, как Адриан заставил её расплатиться собственной кровью. Даже Альберт испытывал удовольствие от одной лишь мысли об этом — однако, в отличие от подавляющего большинства своих однокурсников, он понимал, что Адриан не разделит их восторга. Нет, его друг наверняка чувствует себя отвратительно из-за того, что оставил другому человеку такую страшную рану; независимо от того, заслужено это было или нет, и какое удовлетворение он изначально испытал. Осознание этого заставляло немного померкнуть радость от прилюдного унижения Кайзер. Альберт вздохнул и скрестил руки на груди, пытаясь укрыться от сильного порыва ветра. Внезапное движение на турнирной площадке отвлекло парня от мрачных мыслей; он удивлённо наблюдал, как из множества палаток выходят люди, одетые в длинные чёрные мантии. Они отошли, чтобы оказаться подальше от воздвигнутых построек, а затем взмыли в небо столбами чёрного дыма. Оказавшись в воздухе, они понеслись над замком. Удивительное зрелище привлекло внимание остальных, раздались шумные восклицания; ученики вытягивали шеи, пытаясь получше рассмотреть, что происходит. Альберт обернулся, намереваясь вернуться к однокурсникам, как вдруг увидел, что кто-то приближается к нему. Рейна едва взглянула на Пожирателей Смерти, всё её внимание было приковано к другу. Альберт резко выпрямился, желая услышать, что она пришла ему сообщить. Распыляться на любезности Рейна не стала. — Мадам Максим ушла, — без обиняков заявила она, — министр Лекюе и её помощник — тоже. У руля осталось несколько наших чиновников и ожидается, что все высокопоставленные лица не покинут замок, пока не будет других указаний. Периметр школы оцеплен. — Вот дерьмо, — выругался Альберт и прикусил щёку. — Об Адриане что-нибудь известно? Девушка покачала головой и сунула руки поглубже в карманы, пытаясь спастись от холода. Выражение её лица было отрешённым и циничным, идеально отражая мысли самого Альберта. Что-то явно не так. — Как думаешь, что случилось? — спросил он. — Хочешь знать моё мнение? — Рейна изящно приподняла бровь. — Либо Кайзер умерла, и организаторы сочли, что устроить празднество будет неприлично, либо обнаружилось готовящееся нападение на замок — вроде внезапного сумасшествия оборотней на прошлом испытании — либо… — Либо?.. — поторопил девушку Альберт, отчего Рейна поджала губы. — Ты многого не знаешь, так что больше я ничего не скажу, — сказала она извиняющимся тоном. — Это связано с большой и страшной тайной Адриана? — спокойно поинтересовался Альберт, склонив голову набок. — Той самой, которая изводила его весь этот год, заставляла внезапно умолкнуть посреди разговора и уходить вместе с тобой и Клэр незнамо куда на долгие часы? — Да, — лаконично отозвалась Рейна, не сводя с парня внимательного взгляда. — Ну, тогда ладно, — просто сказал Альберт и пожал плечами. — И ты даже не станешь задавать вопросов? — А зачем? — искренне удивился Альберт. — Если бы он хотел, сам бы всё мне рассказал. — Расскажет, — призналась Рейна с грустной улыбкой. — Он упоминал, что поговорит с тобой после окончания Турнира. — Ну, тогда мне нужно только… погоди, а Якоб знает? Рейна фыркнула и отвела взгляд, с трудом сдерживая смех. — Нет, но Адриан считает, что ему тоже стоит рассказать. — Ох, ну если я буду не последним, кто всё узнает, то подожду. Друзья обменялись улыбками, но затем вновь посерьёзнели. — Не думаю, что дело в Кайзер, — заметил Альберт, вглядываясь в турнирное поле. — Адриан начал лечение ещё на арене, а учитывая количество целителей, такая рана просто не могла стать смертельной. — А если бы произошло нападение, шуму было бы гораздо больше, — задумчиво произнесла Рейна, с лёгкостью отыскав изъян в своём же предположении. — Много суеты, но нет… — Паники? — подсказал Альберт, и девушка согласно кивнула. — Стало быть, причина — тайна Адриана? Рейна глубоко вздохнула и встала плечом к плечу с другом. — Искренне надеюсь, что нет, — прошептала она.***
Примечание автора: Спасибо всем за терпение! Не могу дождаться вашей реакции! Как всегда, спасибо, что читаете эту историю! Если интересно, моя страничка на тамблере всегда открыта, можете делиться теориями, высказать своё мнение, обсудить вышедшие главы или получить ответы на вопросы! Спасибо, мои хорошие! Примечание переводчика: *Вампус — магическое существо, напоминающее пуму или льва и чрезвычайно опасное. Я на полном серьёзе переводила эту главу два (два!) месяца. Сыграла свою роль и работа, конечно (в основном, коллега, которая приходит так же рано и не затыкается ни на секунду), но всё же такие объёмные главы даются мне нелегко хд