Песнь эльфа

Давным-давно, когда в лесах ещё водились феи, когда населяли наш мир сказочные существа, когда небо было чистым, а трава зелёной и яркой, всё и случилось. Это произошло в небольшой эльфийской деревушке, скрытой от чужаков в лесах, стоящей на берегу реки Фриден и названной в честь неё же. Селенье это пусть и было одним из самых маленьких, славилось тем, что всё в нём всегда было славно и спокойно: никто во всём мире ни разу не слышал, чтобы там произошло что-то необычное и ужасное. Эльфийский народ жил в полной гармонии с природой, и ничто не могло помешать их умиротворению, - думали они, однако один случай изменил очень многое. Помимо покоя, деревня славилась и ещё одним – там жили лучшие в стране создатели магических амулетов и самые великие волшебники, ведь только в спокойствии способны мастера создавать защитные артефакты и слагать обороняющие заклинания. Много легенд складывал о Фридене народ Вельталя, много разных слухов ходило по далёким землям, но в одном абсолютно все были уверены точно – магам Фридена нет равных. Бесконечно много можно говорить и об убранстве домов Фриден, и о созданиях, населявших его, и о ремесле, но всё это не поместить на бумаге – непередаваема словами красота эльфийских селений, подобных этому. Лесные эльфы не строили себе домов, они не срубали деревьев, не пилили досок, не шкурили древесины. Напротив, этот народ хранил и оберегал природу от любого разрушения, от любой напасти. Эльфы Фридена жили высоко среди ветвей, жили там, где дерево само образовывало густую сеть переплетений, благодаря особой магии, жили высоко над землёй, жили под защитой изумрудной листвы, жили под тенями могучих ив и дубов. Дождя они не боялись: и сами деревья, и эльфийская магия защищали их от любой непогоды. Питались они исключительно растительными дарами: ни разу в жизни фриденец не убивал живого. *** -Вайден! Милая, подойди сюда! – откуда-то из вышины послышался красивый, но немолодой женский голос, и эльфийка устремила взгляд к светящейся на солнце, отливающей золотым и изредка изумрудным свечением, казавшейся огромной и недосягаемой, кроне дуба. Девушка была похожа на остальных юных эльфиек Фридена: она была столь же высока, так же стройна и грациозна, как они, кожа её была такой же светлой и нежной, а на устах царила точно та же прекрасная улыбка. Но нельзя недооценивать и её личную красоту. У Вайден были прекрасные длинные волнистые волосы, достигавшие поясницы девушки. Оттенком они чем-то напоминали цвет коры ив, что росли в этой деревне, именно поэтому девушке дали такое имя, ведь Вайден на языке эльфов означает: подобная иве. Однако основной шарм девушки таили в себе не роскошные густые локоны, а миндалевидные глаза, украшенные длинными ресницами. Очи прекрасной Вайден всегда блестели, а радужки глаз заманивали в чарующие сети девушки всех, кто хоть раз видел их. Они были очень светлыми, но, приглядевшись, можно было уловить в них едва различимый оттенок серого зелёного чая. У девушки также была игривая родинка под правым глазом, короткий нос, маленький рот и лёгкий румянец на щеках. И пусть все эльфы красивы сами по себе, красавиц, подобных Вайден, найти было трудно. -Уже иду, матушка! - робко заправив прядь волос за маленькое вытянутое ушко, девушка подошла к могучему дереву ближе, зацепилась рукой за самую высокую ветку, до какой смогла достать, и стала привычно карабкаться наверх, наступая на уже подготовленные для этого развешенные всюду тканевые ступени. Вскоре эльфийка добралась до первого этажа, образованного переплетением множества веток, устланного шуршащей под ногами листвой и служащего семье девушки кухней, столовой и гостиной, если кто-то вдруг решит забрести на огонёк, что было ужасно редко, ведь народ Фридена ужасно не любил тревожить покой хозяев и ходить в гости. -Вайден, милая, тебя звал Вослав, твой отец, - промолвила пожилая, но, несмотря на это, по-прежнему прекрасная эльфийка. Волосы её были так же длинны и волнисты, как и у дочери, а вот лицо отличало несколько морщин и спокойная добрая улыбка. -Хорошо, спасибо, - голос Вайден напоминал журчание небольшой горной реки, перетекающей с камня на камень и дающей мягкую прохладу всему вокруг. Вежливо улыбнувшись матери, эльфийка снова принялась карабкаться по громадному дереву вверх, изредка поправляя непослушные вьющиеся локоны, что так и норовили закрыть девушке вид. Вскоре она добралась до ещё одного островка, стряхнула пыль с рукавов и подола платья и прошла сквозь импровизированную шторку, образованную нависшими лианами. -Отец, ты звал меня. Что-то случилось? – мягко поинтересовалась Вайден и грациозно опустилась прямо на настил из сухих листьев, укладывая руки на собственные колени и умиротворённо глядя на пожилого эльфа, что сидел напротив, за столом из большой толстой ветки. -Ах, Вайден, ты пришла, – пожилой эльф оторвал взгляд от мелких блестящих побрякушек, разложенных на древесной коре, и тепло улыбнулся дочери, отчего в его глазах пробежал маленький солнечный луч, - Вайден, я сделал достаточно амулетов на продажу, думаю, тебе снова придётся сходить в Бергвуд, на ярмарку. Прости, что постоянно просим тебя, но ни я, ни твоя матушка уже не так молоды, и нам не под силу отлучаться далеко от нашего дуба, что питает нас энергией и даёт кров. Поэтому, милая, не могла бы ты завтра покинуть Фриден ненадолго? -Ну, куда же я денусь, папа, - Вайден мягко и нежно улыбнулась своему старику и продолжила своим тихим напевчатым голосом, - Конечно, я пойду туда, как ходила и прежде. Я понимаю, что нам, как и всем, нужны деньги, что нам нужны ткани и одежда, которые невозможно изготовить здесь, в лесу. К тому же, ты же знаешь, отец, я люблю выходить за пределы леса и встречать новых животных… -Я знал, что ты так скажешь. Всё же, ты растёшь с каждым годом всё быстрее. Недолго мне осталось видеть тебя с нами, под тенью нашего старого дуба: совсем скоро ты покинешь нас и станешь совсем взрослой… - сказал пожилой мужчина довольно хрупкого телосложения, с затуманенными глазами смотря на дочь и сложив руки в замок, но затем продолжил – Наверное, так стоит говорить мне, старику? – Вослав рассмеялся, и глаза его снова заблестели. -Не ты ли с самого детства учил меня говорить лишь то, что таится в сердце, отец? – девушка звонко рассмеялась, и смех её подобен был звону колокольчиков, - Не бойся, даже если так получится, что я буду вынуждена отдать своё сердце кому-то, я не оставлю вас с матушкой, - сказала она, склонив голову набок. -Как бы ни был красив эльфийский язык, как бы красиво не звучали на нём, даже в переводе, казалось бы, обычные фразы, я всё же надеюсь, что ты говорила от чистого сердца… - мужчина ненадолго замолчал, словно уходя в свои мысли, а затем тихим голосом продолжил, - А теперь ступай. Ступай, Вайден. Завтра трудный день, а тебе ещё нужно собрать себе дорожную сумку, вдоволь отдохнуть перед долгой дорогой, умыться благословенными водами Фридена, да отоспаться хорошенько. -Спасибо, отец, - кротко поблагодарив, эльфийка встала с импровизированного пола, снова оттряхнула платье, на прощание улыбнулась пожилому эльфу и снова вышла за пределы его кабинета через шторку из лиан. Затем девушка спустилась до первого этажа, подошла к матери, и обе эльфийки стали собирать дорожную сумку, укладывая в неё множество фруктов, ягод, лепёшек и колбочек с различными целебными отварами. Вскоре поклажа была уложена и приготовлена. В сумке, сшитой из лиан и украшенной цветами, лежало всё необходимое для недолгого путешествия и небольшой тканевый мешочек. В нём лежали амулеты, сделанные Вославом и украшенные прекрасной Камиль, матерью Вайден, чья семья славилась своими магическими ожерельями и кулонами. Отец эльфийки создавал обереги из серебра и мифрила, снабженные самоцветными камнями и магическими кристаллами, а мать Вайден зачаровывала их. Но если эта семья специализировалась на ожерельях, то, к примеру, их соседи, жившие под кроной огромной лиственницы, были на плаву благодаря своим браслетам, столь же прекрасным, как и прочие украшения Фридена. Именно от такого гармоничного распределения ремесленной направленности и жил эльфийский народ в гармонии, ибо каждый занимался своим делом, и не было никакого соперничества. Закончив с сумкой, прекрасная Вайден поблагодарила мать, отобрала назавтра платье покрасивее и поновее, подготовила свою постель из мягчайших листьев ко сну и спустилась на землю, дабы умыться перед странствием священными водами. Для эльфов Фридена это был своего рода обряд. Ритуал, который придавал им сил, отгонял беды и накладывал щит из удачи и отваги. Они верили, что чистые воды их безмолвной и тихой лесной реки способны помогать в пути. Вайден прошла мимо череды многовековых огромных деревьев, по дороге сплела себе венок из полевых цветов, спела пару песен, и, наконец, добралась до небольшой поляны, залитой туманным желтоватым светом. Светлячки парили над водой, образовывая золотое облако, отчего вода вспыхивала и казалась похожей на яркое огненное марево. Слышались тихие песни и баллады прочих очищавшихся, воздух был свежим, а ночной мрак рассеивали яркие звёзды и нежное свечение луны. Эльфийка на минуту закрыла глаза и вдохнула чудесный запах стерны, чудесных белоснежных цветов, чем-то похожих на лютики, что распускались только ночью и только в этом лесу. Они пахли очень приторно и густо, но в то же время нежно и неповторимо. Вайден любила этот запах, он дурманил её разум и вводил в своего рода транс, заставляя девушку вспоминать своё детство, когда родители впервые взяли её к благословенным водам и впервые научили старому обряду. Однако вскоре мысли девушки прояснились, и она наклонилась к благоухающим цветам, и сорвала себе один тонкий стебель, и вплела его в густые локоны. Подойдя поближе к берегу и присев на мягкую траву около воды, она на минуту замолчала, проводя кончиками пальцев по глади холодной ночной воды, а потом тихо запела: В спокойствии лесной реки, В гармонии с живой природой, В лесу, где степи далеки, Живёт народ Фридена гордый. Нам ветер тихо шепчет с гор, Что в мире прочем происходит, Животные вылазят к нам из нор, И нас лишь их житье заботит. Не обижаем мы зверей, Не убиваем и не губим, Не разбиваем и полей, Ибо природу очень любим. Сменяются сезоны года, Всё новое несут всегда, Но ближе нам Фридена брода, Реки не будет никогда… Умиротворённо улыбнувшись, Вайден завершила свою песню, что только что пришла ей в голову, и наклонилась к кристально чистой воде, переливавшейся жёлтым и белым. Она зачерпнула немного жидкости в ладонь, что-то шепнула на эльфийском и быстро умыла свое юное лицо холодной водой. Затем Вайден сказала ещё что-то, снова намочила кожу ещё два раза, с минуту помолчала и сняла с головы венок. Девушка встала, нараспев протянула какую-то древнюю фразу и опустила украшение из цветов на воду. Как только венок коснулся воды, растения, что были в него вплетены, засветились ярким голубоватым свечением, озарили на мгновение поляну, превратив сумрак ночи в сиянье дня, но после свет исчез, и цветы поплыли по неторопливому течению прочь... После этого юный эльф вернулась домой в безмолвии, как и полагалось после очищения. Она снова взобралась на свой родной дуб, прошла к своей перине из лепестков цветов и сушёных листьев, улеглась на неё, укрылась одеялом, сплётенным из листьев кувшинок и лиан, и уснула. *** Во Фридене настало утро: взошло яркое солнце, и сквозь густую листву стали пробиваться тоненькие лучики света. Запели птицы, застрекотали насекомые, зашевелились животные. Пробудился и лёгкий ветерок, и утренняя роса. Вайден проснулась от нежного прикосновения руки своей матери к своему плечу, но глаза открыла только после тихого родного голоса, принуждавшего подняться на ноги и совершить небольшое путешествие. Как и большинство эльфов её возраста, девушка была лежебокой, а потому её матушке пришлось применить одно из бодрящих заклятий, дабы заставить-таки дочь подняться с перины. Натянув платье цвета спелой сливы, заплетя прекрасные волосы в толстую косу, позавтракав яблочными лепёшками и грушевым сиропом, натянув походные сапоги, сделанные, к несчастью для неё, из кожи, не забыв прихватить сумку, Вайден попрощалась с родителями, спустилась, приласкала семью лисиц, живших рядом, и отправилась в путь. Хотя дорога в Бергвуд и находилась недалеко, хотя деревушка и была маленькой, эльфийке пришлось идти по чащобам примерно часа два прежде, чем она смогла оставить позади последние молодые липы и сосны и выйти на обочину усыпанной песком дороги, а затем начать идти по ней на север, в сторону гор. Поначалу девушка шла молча, но вскоре это ей наскучило, а именно: как только родные деревья остались позади, девушка снова затянула песню, которую сочиняла на ходу: Бергвуд – город далёкий и сумбурный, Там постоянно кипиши и балаган, Но путь до него совсем не трудный, И верный мамой мне маршрут задан. Иду на ярмарку, несу в руках поклажу, Хочу я ожерелия продать, Надеюсь, всё сумею я, хоть и с людьми не лажу, Надеюсь ткани новой я достать. В чащобах наших не растёт ни хлопок, Ни лён, ни свёкла не растут, Есть лишь ил у нас, да тот не топок, А потому, пусть люди помогут. Купить мне также нужно зёрен, Пшеницы, просо, ячменя, И инструмент, в работе спорен, Как много всё-таки зависит от меня!.. Я верю свято, что вернусь скорее, Что снова в песнопение уйду, Я верю, что будет там народ добрее, И что я быстро покупателей найду. Уж скоро очень ива зацветёт, И нужно непременно дома быть, Мне мама в косы стерну заплетёт, И праздник свой в покое я смогу отбыть! Прошёл час, и Вайден напрочь выбилась из сил. Кстати говоря, лес давно кончился, и теперь с двух сторон от дороги находились большие пыльные степи, отчего эльфийка начала покашливать, ибо привыкла к чистому и влажному воздуху Фридена, а не тяжелому дорожному смогу. Девушка отошла от дороги подальше, забралась чуть глубже в поле, где без малейшего раздумья спокойно опустилась на траву, достала из сумки яблочные лепёшки и стала обедать. Над её головой то и дело пролетали птицы, а по траве рядом с ней семенили туда-сюда разные насекомые. Солнце светило ярко, было довольно-таки тепло, но не жарко, потому что прохладный северный ветер дул Вайден прямо в лицо, и та чувствовала приятную прохладу. Отдых эльфийки длился недолго: она наскоро поела и тут же отправилась в путь дальше, ибо девушка хотела как можно скорее покончить с делами и вернуться в родное селение. Вайден шла вдоль дороги, напевая различные песни, некоторые из которых даже сочинила сама. Пение её разносилось по всей округе, заполняло своим звуком близлежащие поля, достигало одиноких деревьев, заставляло птиц заливаться с собой в унисон, привлекало животных из нор. Голос юной Вайден иногда был тихим и журчащим, как русло Фридена, иногда уподоблялся мерному шелесту листвы, а иногда был похож на тонкий звон птичьего оркестра – так разны были песни эльфов. Эльфийка шла и шла, пела и пела, и вот, наконец, её взору открылись серые каменные стены Бергвуда – большого людского города, столицу военного королевства, мощнейшего экономического центра. Ограждение из огромных каменных блоков венчалось сверху стальными пиками и небольшими башнями по краям, где несли службу постовые солдаты с копьями и щитами в руках. В стене были и огромные железные ворота, днём открытые нараспашку, а вечером охраняемые элитными воинами. Вайден смело прошла сквозь них, и перед ней открылась оживлённая городская площадь. Кругом стояли палатки, кругом восседали уличные торговцы, сновали туда-сюда обычные прохожие и покупатели. У юной Вайден поначалу даже заложило уши и немного закружилась голова – так непривычен ей был шумный город. Да и запах Бергвуда сильно отличался от привычных лесных ароматов: взамен благоуханию цветов веяло свежей выпечкой и сырым мясом. Девушка прошла мимо пары ларьков, мимо повозки с овощами и уличного музыканта, присела на помост перед фонтаном, достала из сумки аккуратно свёрнутую ткань, разложила на ней отцовские амулеты в определённом для себя порядке, украсила импровизированную витрину цветами, как делала всегда, и стала ждать, тихо мурлыкая про себя очередную песню. Долго сидеть без дела прекрасной Вайден не пришлось: спустя минут десять к ней подошла группа людей с мечами на поясах и бронёй на теле. Воины оказались опытными покупателями, точно знающими, какие именно амулеты с какой именно магией им нужны, однако несговорчивыми в цене. Довольно-таки грубые мужчины намеревались выкупить ожерелья по цене, вдвое низшей, чем просила Вайден. Как бы то ни было, юной эльфийке всё же хватило терпения торговаться с первыми на сегодня покупателями и продать им товар в итоге в угоду себе, не без помощи её природного обаяния и особых чар, конечно. Споры с группой воинов несколько утомили её, и прекрасное молодое лицо покинула умиротворённая улыбка, оно помрачнело, а искры в глазах потухли. На ткани оставалось ещё ожерелья три-четыре: два с защитой против чёрной магии, два привлекающих удачу, одно, призванное помочь защититься от холода и одно особенное, очень дорогое и сложное в изготовлении – Дар Океана. Его магия заключалась в том, что, надев на шею это украшение, человек мог спокойно дышать под водой. Семья Вайден очень дорожила им, ведь за выручку от него можно было безбедно жить целый год, а кристаллы для его изготовления очень редки: их можно добыть только в горах далеко на западе. Оно представляло собой кулон из камня цвета морской волны, окружённого изысканной серебряной оправой, подвешенного на мифриловую цепочку с добавлением серебра. Ожерелье переливалось на вечернем солнце, и, глядя на него, девушка понемногу успокаивалась и приходила в себя. Вскоре к эльфийке подошла маленькая девочка с вплётенным в огненные волосы белым цветком лилии и попросила показать товар. С ней тоже пришлось повозиться, но, конечно, не так, как с воинами: девчушка не могла толком объяснить, что же ей нужно. Однако это не раздражало Вайден, это, напротив, придавало ей сил и радости: она любила детей. Как позже выяснилось, после долгого разговора, мать девочки попросила купить её в подарок отцу на день рождения амулет от чёрной магии, но сформулировала это как: «ожерелье от зла». Добро улыбнувшись, Вайден потрепала прелестное создание по кудрявым локонам, подарила ей цветок стерны и пожелала доброго здравия, когда та всё же купила амулет. Несмотря на удачное начало, дальше торговля не пошла. Люди и гномы проходили мимо, даже не глядя на эльфийку. Некоторым просто не нужны были никакие амулеты, некоторые предпочитали кольца и серьги ожерельям, некоторым вовсе было не до магии и побрякушек. День медленно уступал ночи. Яркое солнце опустилось и залило небо малиновым свечением заката. Воздух посвежел и похолодел, шум крупного города стал понемногу умолкать. От холода девушка поёжилась и обняла себя руками. Ей было грустно и одиноко, она хотела домой, на берег Фридена, к цветущей стерне и поющим птицам, но, увы… Темнело всё быстрее с каждой минутой, и вскоре стали зажигаться факелы на зданиях, затрещали смоченные жиром тряпки, едва уловимо запахло дымом. Стали слышны скрипы дверей, усталый шёпот торговцев, нежное шушуканье влюблённых и мерный лязг брони на постовых. Всё это действовало на Вайден успокаивающе, и вскоре эльф уснула. -Эй, ты! Ты что тут делаешь?! – что-то обжигающе холодное и твёрдое стало тормошить девушке в плечо, и она вздрогнула от удивления и испуга. Быстро распахнув глаза, Вайден обнаружила, что это нечто было ничем иным, как закованной в тёмный металл рукой стражника. -А… - всё, что смогла выдавить из себя эльф, понемногу приходя в себя и удаляясь от мира снов. -Что ты делаешь на улицах Бергвуда? Это людской город, эльфам здесь быть не положено! Отвечай, ты шпионка? – быстро и грозно молвил воин, положив одну руку на рукоять меча, а вторую себе на пояс. Это был высокий человек крепкого телосложения, закованный в прочнейшую сталь, отчего его фигура казалась в разы больше и величественнее, чем он был на самом деле. Слабый лунный цвет блестел на его доспехах, крупные тёмные кудри спадали с немытой головы на широкие плечи, а пара пронзительных чёрных глаз уставилась на бедную эльфийку так грозно, что девушка задрожала и онемела ещё сильнее. -Отвечай! Кто подослал тебя?! – жёстко приказал неизвестный, понемногу вынимая меч из ножен и злобно оскаливаясь. -Я… - с каждой секундой ситуация накалялась, и теперь Вайден отчаянно заставляла себя сказать хоть что-то, пока всё это не выросло в тюремное заключение или ещё что похуже, - Я… Не шпионка… Я просто… продавала амулеты, и… - тут девушка повернула голову к своей импровизированной витрине. На её лице застыл немой ужас. На небольшом куске красивой голубой ткани покоился один белоснежный цветок стерны. -Ну, и где же твои амулеты? – с явной ухмылкой воин скрестил руки на груди и стал чуть ли не пожирать Вайден глазами, явно ощущая себя победителем. -Но они же… Здесь… Все… - девушка яростно копошилась руками в тонкой ткани и что-то невнятно бормотала на эльфийском, взор её заполонила жгучая слёзная пелена. Глаза защипало, Вайден закрыла их, и по её побледневшим щекам потекли чистые и тёплые капельки солёной воды. Девушку трясло. Она не могла ни говорить, ни открыть глаз. Силы покинули её тело, и она просто сидела в неподвижности. -Я так понимаю, документов и пропуска у тебя тоже нет? – стражник немного подобрел, но продолжал честно выполнять свои обязанности. -Д-дар… Океана… - эльф плакала навзрыд, - Его нет! Его нет!!! -Весьма сочувствую, но мне не до этого, - холодно заявил мечник, - Либо показывай пропуск, либо я веду тебя под трибунал. -Н-не… н-надо… - пыталась говорить Вайден сквозь слёзы и спазмы, - я… я… я запла..чу… - прекрасная эльфийка потянулась в кармашек платья и к счастью для себя обнаружила, что кошелёк и выручка остались на месте. Развязав дрожащими руками атласный бантик на мешочке из мёртвой травы, она достала от туда пару золотых монет и протянула воину, всхлипывая. -Этого мало, - голос караульного был твёрд, как его же меч. Вайден высыпала оставшиеся золотую, тройку серебряников пару бронзовых монет на ладонь, посмотрела на неё и полушёпотом сказала – У… меня… больше нет… -На первый раз прощаю, - рыкнул неизвестный, рывком выхватив последние монеты из рук девушки, - Смотри, не попадись остальным. Они не так добры, как я, и точно отведут тебя, куда следует! – с этими словами стражник поспешно удалился. Эльфийка ещё долго сидела там, в полумраке уснувшего города, посреди огромной площади, на помосте у фонтана, в компании лишь слабого свечения луны да стрекотания ночных сверчков, в слезах вспоминая утерянное сокровище и не представляя, что делать дальше.