Просторная комната, выполненная из белого мрамора, встретила волшебников тишиной, в нос тут же ударил густой и теплый аромат сандала и мускуса. Посередине находился прямоугольный, довольно глубокий бассейн, заполненный водой, по краям которого имелись около сотни золотых кранов, украшенных самоцветами. Комната освещалась свисающей с потолка великолепной люстрой с горящими свечами, спокойный свет которых дополнял уютную атмосферу помещения. Задернутые длинные льняные занавески закрывали от взгляда цветастые витражные окна. В углу лежала стопка полотенец. Над бассейном поднимался легкий пар, в воздухе летали сотни голубых и розовых пузырьков, а облака пены островками плавали на поверхности горячей воды.
Потирая свою вспотевшую от горячего и влажного воздуха шею, Юнги спросил:
— Зачем мы здесь?
— Это ванная комната, — усмехнулся Чонгук, неспеша скидывая с себя верхнюю мантию: Это место предназначено для того, чтобы искупаться и привести мысли в порядок. Или вы, англичане, занимаетесь здесь чем-то иным?
— Да что ты делаешь-то?! — вскрикнул Юнги, быстро отвернувшись от наполовину обнаженного Чона, который неспеша, почти лениво продолжал раздеваться.
— Ты как ребенок, — в голосе северного волшебника была слышна улыбка: Стесняешься? Прекрати, я всё уже видел.
— Ничего ты не видел, раздери тебя бес, — мрачно бросил слизеринец, у которого вдруг заболела голова от прилива к ней крови, щеки и шея юноши пылали.
Чонгук насмешливо фыркнул, его глубокий голос вдруг стал ниже и проникновеннее:
— Ты прав, под одеялом было темно, не разглядишь. Зато я трогал. Касался тебя везде.
Перед внутренним взором пронеслись самые яркие моменты их тайной близости в больничном крыле. Почти онемевший от смущения Юнги так и остался стоять спиной к Чонгуку, пытаясь выровнять дыхание и не начать сыпать проклятьями. Даже не видя его, Мин кожей чувствовал прожигающий взгляд дьявольских чёрных глаз.
Послышался плеск воды. Юнги обернулся. Чонгук, полностью обнаженный, стоял по пояс в горячей, исходящей паром воде. Капли быстро стекали по его спине и тонкой талии, слишком изящной для сурового северного волшебника.
Быстрым движением поправив влажные волосы, Чон обернулся и посмотрел на него:
— Ты идёшь?
— Иду. Иду отсюда, и немедленно.
Юнги хотел поскорее уйти и уже шагнул в сторону двери, но…
— Коллопортус! — небрежно бросил Чонгук.
Дверь запечаталась. Юнги грязно выругался, зыркнув на персонального нарушителя своего душевного равновесия.
Чон спокойно предложил:
— Взгляни на это.
Чонгук, сняв с шеи черный шнурок, кинул его Юнги. Тот поймал его и, внимательно рассмотрев вблизи, удивленно прошептал:
— Твой рунный камень…с первого испытания.
Небольшой камень на черном шнурке, на гладкой поверхности грубо высеченный иероглиф был едва различим. Быстро сообразив, Юнги расстегнул две верхние пуговицы своей рубашки и достал почти точно такой же. Он тоже не расставался со своим трофеем, носил его с собой, не снимая.
Как только два камня приблизились друг к другу, оба вспыхнули волшебным светом, словно радуясь долгожданной встрече. Один — насыщенно-алым, другой — зелёно-голубым.
Так красиво.
— Как необычно, — задумчиво произнес Юнги, глядя на артефакты в своих руках.
— Друг.
— Что?
— Руна на моём камне.
Amicus — «друг».
— О…
Quaerere amicus anima.
Пазл в голове слизеринца сложился довольно быстро. Ну что ж, Турнир всегда был жестокой игрой, где ставка — жизнь, а сообразительность — соломинка для утопающего.
Юнги медленно подошел к краю, сел рядом с бортиком бассейна, продолжая задумчиво разглядывать иероглифы.
— Ищи душу друга. Это подсказка к следующему испытанию.
Чонгук ответил:
— Наверняка. Но может быть и нет.
Юнги вскинул голову, бросил на него внимательный взгляд:
— Ты что-то знаешь?
Чонгук чуть усмехнулся:
— Знаю.
— Расскажи.
— Иди ко мне.
На секунду он замешкался. Но только на секунду.
— Откуда у тебя вообще ключ от этой комнаты? — буркнул Юнги. Слизеринец скинул туфли, расслабил галстук пальцами.
— Ваш староста передал мне его. Чемпионы могут пользоваться разными привилегиями.
Юнги разделся спокойно, почти равнодушно. Внимательные черные глаза дурмстрангца следили за каждым движением пальцев, расстегивающих пуговицы белоснежной рубашки. Изумрудно-серебристый галстук, рубашка, брюки — всё это слизеринец очень аккуратно, почти педантично сложил рядом с вещами Чонгука.
Мягкий плеск — Юнги вошёл в бассейн, горячая вода ласково обволакивала его тело, принимала.
До мурашек.
Он устроился напротив него, у противоположного бортика. Между ними около трёх метров. Странное расстояние. Слишком мало для одного, но слишком много для второго.
Глядя друг на друга, оба молчали какое-то время. Нет, не было ни неловкости, ни стыда, ни смущения. Странным образом понимая друг друга, каждый ждал шага. Лишь маленький шажок, небольшой жест, чтобы всё полетело к чертям, прямо как тогда, в больничном крыле.
Это было приятное, возбуждающее напряжение.
Взгляд Чонгука был пронзительным и совершенно бесстыжим. Он спросил:
— Ты злишься на то, что мы сделали?
— Не знаю, — ответил ему Юнги, не прячась: Но я не жалею.
— Не говори так, — вдруг улыбнулся Чонгук, и улыбка эта так понравилась Юнги, что он подумал: «Вот бы ты почаще так улыбался».
— Сложно ведь будет потом.
— Точно не тебе, Чонгук. Ты — бессердечный мошенник.
— Хотел бы я быть бессердечным, но это не так, — улыбка, так понравившаяся Юнги, быстро исчезла: После нашей встречи той ночью, я думал, что получил свой ответ. Достаточно ясный, но, кажется, с тобой всегда не так просто. Ты пришёл на бал с
ним.
— Тэхён меня пригласил.
— Ха… Дело только в этом?
Юнги начинал закипать:
— Чего ты хочешь от меня, Чонгук?! Ты был с Айрин, вы мило проводили время, и выглядели вместе восхитительно. Красивая из вас вышла пара, мои поздравления!
Чонгук резко подался вперед, сократив эти три метра между ними до нескольких сантиметров. Руки его легли по обе стороны от Юнги, сжали бортик. Лицом к лицу, оба, балансирующие на грани злости и тайных желаний, глядели друг на друга. Чонгук, красивый до боли, и Юнги, с раскрасневшейся кожей и блестящими влагой ярко-зелеными глазами, невероятно привлекательный.
Приблизившись к его лицу слишком близко, Чон низким голосом проговорил:
— Мое сердце желает другого. Посмотри на меня внимательно. Я смотрел на неё так?
Его влажные черные волосы были убраны назад, открывая достаточно резкие, но как никогда привлекательные черты лица. Маленький шрам на правой скуле удивительным образом только украшал его. Сильное желание горячило кровь и стягивало узел внизу живота, приятно бередило внутренности. Это волнение ни с чем не сравнимо, но опасно! Чертовски опасно. А Чонгук так близко, что только подайся чуть вперёд и забери.
Нельзя.
«Как бы ты повёл себя, узнай, что я и Тэхен… что между нами было? Впал в ярость? Или стал смотреть с равнодушием? Отвернулся и больше никогда не взглянул? Нет, не хочу представлять.»
Юнги молчал. Его лицо не выражало ничего, он блестяще держал себя в руках. Либо просто не знал, что ему сказать. Боялся пасть ещё ниже.
— Ти мълчиш, но отговорът ясен. Така гледам само теб. Искам те. Скоро ще почувстваш желанията ми, а аз ще удовлетворя твоите, — прошептал ему Чонгук, перейдя на болгарский, затем отстранился, отплыл назад, возвращая это проклятое расстояние между ними.
— Организаторы Турнира, наши менторы и чиновники из Министерства хотят усложнить нам жизнь, — наконец, вновь нарушил тишину Чонгук.
— Выходка с настоящими тварями вместо боггартов на первом испытании — только начало. Второе испытание — нечто более опасное, нежели Запретный лес и его зверушки.
— Откуда ты знаешь?
— Мы с Хосоком кое-что выяснили. Ничего конкретного, лишь догадки. Но, скорее всего, второе испытание будет проходить на…подпространствах.
— Что?! — воскликнул Юнги, подскочив на месте и подняв тучу брызг.
Подпространства.
Небольшие карманы реальности, замысловатые узлы пространства, искусственно созданные великими чародеями и чародейками для разных целей. Стоит представить себе небольшую комнату, к которой применили довольно мощный вид заклинания Невидимого Расширения, и расширили пространство комнаты до огромных, громадных размеров. Самые старые подпространства, образованные первыми Великими — гиблые, заброшенные места, где обитают самые старые и опасные волшебные твари. Многоуровневые, взаимосвязанные круги подпространств, соединенные дверьми — сквозными и запертыми.
Даже опытные волшебники редко решаются испытать свои силы на подпространствах, ибо заплутать в их лабиринтах — раз плюнуть, а стать добычей для голодных тварей подпространств — два плюнуть и растереть. Точнее, разотрут именно тебя, в порошок. Костный. Отправить школьников, по сути — детей, в такое место — жестокость на грани садизма.
— Это гребаная чушь, гномье дерьмо, херня!!! — распалился Юнги, гневно размахивая руками: Они совсем рехнулись?! Сотни взрослых волшебников навечно остались в подпространствах, заблудились и бродят, неприкаянные, в этом лабиринте! Они не имеют пр…
— Имеют. Мы все знали, на что идём. И ты тоже, — отрезал Чонгук: Как видно, они хотят держать всё в тайне до конца. В чём наша задача — тоже.
Чонгук многозначительно посмотрел на слизеринца:
— Но у них это не выйдет.
— Что ты задумал?
— Сегодня ночью они готовят площадку к началу второго испытания. Мы будем там, и всё выясним. Вдвоем, ты мне нужен.
Низ живота приятно кольнуло. Но Юнги засомневался:
— Тэхён…
Но Чонгук резко отрезал:
— Втроём — уже толпа. Заметят. Идём вдвоем, либо забудь, что я сказал.
Чон Чонгук странный. Холодный, но бывает чутким. Резкий и жестокий, но справедливый и честный.
Опасный.
Нежный.
Сегодня и всегда Чонгук поступал по-разному, но тот факт, что он решил не скрывать свой камень и рассказал всё, что знает о будущем испытании — это действительно дорогого стоит, ибо он
доверился? решил действовать сообща, хоть где-то. Лёд немного растаял.
— Сегодня ночью. Встретимся на часовой башне, в полночь.
***
Несколько часов спустя, Часовая башня Хогвартса.
— Ты сказал, что мы пойдем пешком!
Ночь была безветренная и спокойная. Ярко сиял серп растущей луны, мелкие хлопья снега, медленно покидая тьму ночного неба, оседали на землю. На часовой башне их было двое. Чонгук, одетый в чёрный костюм, напоминающий военную форму, поправил выделанную волчьим мехом накидку и завязал уже порядком отросшие волосы в пучок на затылке. Насмешливо произнёс:
— Я такого не говорил, маленький змей. К тому же, так будет быстрей.
— Нет, я не…хочу, — с трудом проглотил «не могу» Юнги. Одетый в теплую мантию, он кутался в вязаный форменный шарф факультета Слизерин.
— Брось эти глупости, ведёшь себя, как ребёнок, — строго отчитал его Чонгук, держа в руках блестящую и невероятно красивую метлу. Словно только с витрины, чёрная и довольно большая, выточенная с невероятной скурпулезностью, она выделялась на фоне всех школьных мётел, известных далёкому от квиддича Юнги.
— Твоя метла не похожа на обычные школьные веники. Ты играешь в квиддич?
Чон самодовольно, словно кот, улыбнулся:
— Я — загонщик. Квиддич для меня просто хобби, спортивный интерес. Но сам полёт доставляет мне удовольствие. Лучше меня в этом никого нет.
— Выпендрёжник, — фыркнул Юнги: — Отличная метла, но свою я не прихватил, так что идём пешком.
— Не страшно, твой жалкий прутик всё равно не смог бы угнаться за моей Яджируши, — ответил Чон, перекидывая ногу через древко метлы, демонстративно похлопал по месту перед собой: Садись.
Юнги взглянул на него, как на умалишённого:
— Ты спятил?
— Почему? Давай!
— Хрен тебе! Она не выдержит нас обоих.
— Обещаю, что выдержит. Эта метла стоит больше, чем половина этого замка.
На самом деле, Юнги охотно верил, что Чонгук не обманывает, и эта внушительная по виду и стоимости метла действительно сможет не только выдержать вес обоих волшебников, но и не потерять при этом скорость и высоту. Однако проблема слизеринца была в другом: больше всего на свете, после Кэльпи, он боялся именно высоты! Одному дьяволу известно, сколько сил, нервов и титанических усилий стоило Юнги сдавать экзамены по полётам. Единственный предмет, с которым у него было неважно, были именно проклятые полёты!
На земле ведь так спокойно, уютно и безопасно, зачем эти безумцы лезут в небеса? Ненормальные…
А Чонгук, тем временем, уже догадался, в чём дело, и его чёрные глаза вдруг коварно и насмешливо сверкнули. В эту минуту они с Хосоком были похожи, словно две капли воды:
— Милый маленький змей…ты боишься?
— Конечно, я боюсь с тобой лететь. Тебе ведь не привыкать к тому, что метла может сбросить, — съязвил Юнги, и тут же прикусил язык. Чёрт…
Лицо Чонгука не дрогнуло, но злость в голосе слышалась очень ясно, и ледяными зубчиками царапала слух:
— Хосок рассказал? Пф, трепло. Получил не зря, значит. Ну-ну, вернёмся — получит ещё.
Юнги не стал больше испытывать терпение дурмстрангца и устроился перед ним на метле. Амортизирующее заклинания действовало прекрасно, и было вполне уютно. Несмотря на холодную ауру, от Чонгука исходило тепло, и Юнги почувствовал, что ему жарко. Чувство безопасности и уверенности передалось и слизеринцу. Возможно, не во всём, но сейчас Мин готов был полностью положиться на этого мужчину. Что ж, он его хотя бы не уронит.
— Чёрт, подвинься немного!
— Метла одноместная, придётся потесниться. Ближе, — скомандовал Чон, за бедра притянув Юнги к себе вплотную так, что их бедра соприкасались. Опустил ладонь на живот слизеринца, зафиксировав положение: Вот так. Прижмись ближе. Руки сюда, ага. Порядок? Помни, что я позади, и не дам тебе упасть.
Они взлетели. Ночь была спокойная. Ярко мерцал серп растущего месяца. А сердце одного несчастного слизеринца вновь отплясывало макарену.
***
Место это находилось на берегу Чёрного озера. Они приземлились чуть дальше, в пролеске. Кипарисовая палочка взметнулась в воздух, Юнги прошептал заклинание — и иллюзорные чары помогли им почти полностью слиться с местностью. Большего и не требовалось — ночь была глубокая, темная, и света звёзд и полумесяца было недостаточно, чтобы их заметили.
Крадучись, Юнги и Чонгук приблизились к берегу, спрятались за деревьями и стали наблюдать. Возле озера, на самом берегу, кипела бурная деятельность. Волшебники, наемные рабочие и руководящие, занимались неким сооружением, похожим на навес с трамплином в озеро.
— Кажется, придётся нырять, — негромко сказал Чонгук.
Внимание Юнги привлекло кое-что другое. Чуть дальше на берегу стояли прочные магические клети, прикрытые тяжелые тканью. Кажется, в них было нечто важное. Взяв Чонгука за руку, чтобы привлечь его внимание, Юнги многозначительно указал в сторону клеток. Чонгук понял его мысль, и согласно кивнул.
— Нужно подобраться поближе, только… Это ещё что такое?!
Что-то небольшое, но отчаянно вопящее и яркое приближалось к ним сверху, со стороны леса. Словно маленькое солнце с невероятной скоростью падало с небес на землю!
Только вот «солнце» это вопило и материлось не хуже перепившего гнома!
— Берегись!
— Да какого хрена?!
Прекрасная призрачная сова пикировала вниз, неся в когтистых лапах огненный шар, который громко вопил и ругался. Затем сбросила его вниз, словно надоедливую дохлую мышь.
— Чтоб меня мерлин драл, никогда ничего подобного не видел… Оно живое? — проронил Юнги, совершенно сбитый с толку.
«Нечто» на всей скорости врезалось в дерево рядом с ними и сползло вниз, упав в снег. Горящий шар, погрузившись в сугроб, с громким шипение потух, вверх заструился пар. Белая сова, оказавшаяся никаким не призраком, а самой обычной совой, грациозно опустилась на ветку дерева и почти презрительно взглянула на тихо постанывающий жалкий шар, бултыхающийся в снегу.
Юнги узнал её. Это была Несли, сова Тэхёна.
Юнги и Чонгук приблизились к жалобно хныкающему и потухшему файерболу.
— Это что…череп? — спросил Чонгук, разглядывая небольшой, словно детский, черный череп, исходящий паром.
Юнги почти потерял дар речи от удивления:
— Луи?!
