***
В доме погас свет. Темнота дарит приятный покой, но юноша не чувствует расслабления. Его мысли забиты одной-единственной ведьмой, которая заинтересовала Хэнбриджа с первой их встречи. А было ли в ней что-то особенное? Нет. Хотя подождите, Эндрю снова вспомнил её горящие ярких пламенем надежды глаза. Неужели слепая надежда покорила его? Со всем своим богатством юноша может выкупить тысячи надежд, сломать миллионы мечт, словно снег под ногами с громким и протяжным хрустом. Тогда почему он до сих пор не сломал её? Или это Акко не ломается? Быть может, ведьма сломала его? — Упрямая, — шепчет в пустоту Хэнбридж. И это была чистая правда. Ацуко Кагари — самая упрямая ведьма, которую он только видел на всём свете. Никто не мог бы совладать с её упрямством. Акко выглядела глупо, когда постоянно твердила о своей мечте. Она всегда выглядела глупо. Эндрю помнит, как при их первой встрече у ведьмы торчали на голове мягкие кроличьи ушки. Такие белые и пушистые, совсем не подходящие характеру их хозяйки. Или когда Акко пробралась с Амандой в его академию, притворившись рыжей мышью. Вспоминая эти мимолетные моменты, Эндрю засмеялся. Ему ещё никогда не было так весело, как с ней. Нет, в Акко точно есть что-то, чего нет ни у одной аристократки.***
Акко крепко прижимала к себе подушку. Который час она никак не могла уснуть! К девушке снова и снова приходил его силуэт. Знакомые зелёные глаза с холодным прекрасным сиянием, приятные мужские черты, строгий костюм, как и характер его хозяина. Ведьме хотелось бы коснуться юноши рукой, однако образ в мгновение исчезал, а стоило Кагари снова уснуть — возвращался. — Хватит со мной играть! Я не отступлю от своей мечты! Ты дурак, Эндрю! Напыщенный индюк! — крикнула темноволосая девушка, кинув в сторону окна подушку. Раздался грохот, загорелся свет. На полу валялись книги и подушка Акко, Лоттэ испуганно поглядывала то на погром, то на подругу, которая была готова вот-вот расплакаться. Кагари извинилась перед рыжеволосой девчонкой, аккуратно подняла упавшие книги. — Сто пудов, тебе уже везде кажется он, — хихикнула Суси, сузив алые глаза. — А вот и неправда! — по-детски обиделась Акко. — Мне вовсе не интересен Эндрю! Ни капельки! Кагари выключила свет, и в темноте дала волю чувствам. По её алым от стыда щекам текли прозрачные слёзы, но ведьма не всхлипывала и не ныла. Она выдержит всё. Пусть Хэнбридж продолжает втирать девушке, что её мечты — всего лишь тлен, прах, пыль. «А ты когда-нибудь мечтал? Когда-нибудь шёл к своей цели? Как ты там говорил? Есть вещи, которые определили за нас, — думала Акко, сжимая в кулаках края подушки. — Так вот, нет таких вещей! Ты просто игрушка в руках знати! Эндрю, это тебе надо очнуться ото сна, а не мне! Я вижу своё будущее смутно, однако стремлюсь к нему, а ты сидишь сложа ручки и ждёшь, когда твой отец сделает тебя великим кем-то там! Ты глупец!»***
Яркие лучи солнца разбудили Эндрю. На удивление, ему хотелось как можно скорее покинуть дом, чтобы снова взглянуть на упрямое лицо Кагари. И он не понимал, почему от таких мыслей его сердце бьётся чаще, руки трясутся, а перед глазами снова и снова появляются её алые глаза.