Новые грани после Авады

      — Серьезно? — Салазар выпучил на них глаза, когда они изложили перед ним свой первоначальный план. Сам же великий зазнайка на первоначальном обсуждении этапов реализации их общей задумки отсутствовал, сославшись на какие-то «важные» и срочные обстоятельства. Очевидно, чтобы потом прийти и, назвав их всех дураками, предложить более хороший продукт. Наверняка еще подслушивающие заклинания в контур добавил, чтобы иметь хоть элементарное представление о том, чему противостоять. Пижон. И как они еще его терпят?       — Неплохой, кстати, план у нас вышел. Определенно лучшее, что можно придумать в вежливой компании неспешного вечернего чая, — оскорбленно фыркнула Ровена на абсолютно дурацкую пантомиму их друга. У Зара было на диво выразительное лицо, к примеру, он мог поднимать в своем высокомерном скептицизме любую из своих точёных бровей. Вот и сейчас ребенок в теле мужчины закатил свои миндалевидные очи в сторону каменной кладки и тяжко вздыхает, после чего одним глотком выпивает приготовленный для него чай и медленно тянет с кусок сушеного мяса.       — Мы медленно вкушали те прелестные фрукты, пока терпеливо ожидали тебя, — сказала Хельга, небрежно указав на пустую вазочку, в которой раньше были бананы, виноград и спелые финики. Серые глаза кратко оглянули содержимое стола и немного даже потускнели. На одно мгновение Ровене стало немного стыдно, но это неуместное чувство вскоре прошло, когда она вспомнила, как всей компанией давились медовыми плодами, которыми, кроме Зара, никто из них предпочитал не питаться.       — Хельга имеет в виду, — скосил взгляд хитрющий рыжий рыцарь на свою многозначительно умолкшую подругу, — что мы не видим смысла серьезно обсуждать что-то столь важное без столь незаменимого участника нашего маленького клуба. Как Ровена верно заметила: мы занимались этим неспешно.       Бледные щеки склонившегося над пергаментом мага очаровательно румянились под налетом легкой похвалы. Для столь старого мага Заром на удивление легко было манипулировать. Что было абсолютно нелепо, учитывая, что мастером обмана среди них считался именно он. Все было бы хорошо, если бы Ровена не терпела такого оскорбительного отношения к себе:       — Конечно, кое-кто мог бы вылезать из своих срочных дел почаще, разве собрания друзей не являются достаточно важной причиной отложить твою, я не знаю, может быть, охоту? Или, почему бы тебе не начать планировать твои эксперименты вокруг своей социальной жизни, а не наоборот?       Годрик утомленно выдохнул сквозь усы и растерянно покачал своей волосатой рыжей головой. Со странной неуверенностью Салазара это был элементарный способ добиться противоположного, вероятно, Зар стал бы появляться на их собраниях даже реже, чем он уже есть.       С умом старшего мага легко найти к чему придраться в их даже не плане. Ему бы не пришлось приложить хоть капельку усилий, чтобы сбежать.       — Недоумки! — в сердцах воскликнул брюнет, тыкая в, вероятно, случайное место пергамента, и, схватив все их вечерние труды общей, неряшливой кучей, целеустремленно поспешно зашагал к выходу, лишь у самой двери небрежно грубо бросив: — Я завтра готовый вариант принесу. Не отвлекать.       Как только ураганчик в человеческом обличье перестал бушевать в их комнате, выжившие (и изрядно ошеломленные случившимся) человеки пораженно переглянулись.       Годрик схватился за голову ровно также, как сделал это с полминуты назад исчезнувший Салазар. Разве что волосы не выдирал. Даже несмотря на то, что Зар исправно поставлял продукты цивилизации своим ближайшим сторонникам, рыцарь все еще берег свои драгоценные локоны, нежно вычесывал и чуть ли не разговаривал со своей шевелюрой, проявляя поразительную заботу к своей внешности. Его борода всегда была ровной и аккуратной, а все секущиеся кончики вовремя подстрижены, не говоря уж о привычке расчесывать волосы на каждый чих.       Плечи Ровены измождённо опустились. Ее глухой стон поддержала Хельга, рассеянно потирающая пальцами рукоятку меча. Зеленые глаза Годрика отображали бесконечную благодетель терпения по отношению к недавно вспылившей и уничтожившей в пыль все их усилия женщине.       — Несмотря на то, что Салазар невероятно потрясающий человек, иногда он становится просто невыносимым, я понимаю, Ровена, — прошептал устало молодой благородный рыцарь, встав с кресла и производя короткую разминку. Дамы его поддержали солидарным кивком. (Салазар, присутствуй он в комнате в этот занимательный момент, скосил бы наверняка на них недовольный взгляд и пробурчал бы что-то типа: «Не надо меня выносить. Какой есть».)       — У каждого свои недостатки, — смиренно заметила рыженькая девушка, присоединяясь к легким упражнениям друга. Под недостатками она, очевидно, имела не только асоциальность Зара, над которой они усердно работали некоторое время совместного проживания.       — Любят за то, какой есть, — вторила ей тепло улыбающаяся в карманное зеркальце брюнетка, предпочитая не замечать очевидный намек. Услышав такое высказывание, Хельга пренебрежительно скривилась и поправила свою толстую косу на плече. Если она считала, что Ровена немного лицемерная блаженная, то вслух это сказано не было.       Парень скосил на них хитрющий взгляд и солнечно захохотал, сложив руки в боки. Без Зара парадоксальным образом их компания разваливалась, ибо девушки не ладили от слова совсем — вернее сказать, Ровена, вопреки всей своей внешней миловидности, была до жути иногда противной особой, настоящая ведьма, как сказал бы его отец; вот легкому на характер Рику приходилось периодически вмешиваться, чтобы леди не вцепились друг в друга коготками. Когда Зар был в помещении, обычно огонь Ровены обращался на несчастного мага. Ну, как несчастного… большую часть времени тот полностью не обращал внимания на колкий язык их Ро, к невероятному огорчению оной.       — Спорим на то, что он завтра принесет все, что обещал и даже больше? — выпрямил спину рубаха-парень. Девчонки на него притворно-пораженно взглянули, Ровена даже отставила зеркальце, чтобы прикрыть шутливо губы ладошкой. Ах, театральная особа.       — Дураков нет! — и дружно расхохотались, Хельга быстро отпустила краткую обиду.       Салазар — невероятно вспыльчивый, но холодный внешне, будто бы надменный, колдун с огромным чувством собственного достоинства, которое сравнимо только с объемом его резерва (по крайней мере, ребята так полагали — ведь скрывал свою ауру Зар мастерски). А еще он был болезненно гордым человеком. И обещания свои всегда держал.       Если Салазар сказал, что завтра план будет готов — значит так и есть. Убьется, но сделает. Хотелось бы без первой части, жаль только, что останавливать Зара в творческом порыве равноценно побегу на таран без палочки. По ощущениям скривившегося рыцаря, получить бревном в живот менее болезненно. Оттого, наученные сим горьким опытом, под руки не лезли. Но это не отменяло факта присутствия сильного любопытства, вопреки наказу не мешать.       «Как будто это такое уж невыполнимое условие совместить», — хмыкнула Хельга, коварно переглядываясь с Ровеной и предлагая безмолвный союз против их мужчин. Годрик беспечно трепался, отвлекая уже сам себя, из-за чего и не подозревал, что досуг на этот день ему обеспечен.       Женское любопытство — оно такое…       …не терпящее препятствий. Обычно они, правда, любопытствовали до того, как Зар окончательно покидал на день их компанию, но что, войти в его обитель будет так уж сложно?       Тем не менее, вопреки изначальному настрою, узнать команде диверсантов ничего не удается вплоть до обещанного срока. Ибо их друг — чертов параноик, каких свет не видывал! У Годрика волосы на голове встали дыбом, — в точности как несколько лет назад, когда он для ритуала молнию ловил, — когда он увидел, СКОЛЬКО чар висит на чертовой двери, ведущей в заветную комнату. Он знает из них только четверть, о назначении еще половины может только догадываться! А еще больше заклинаний — на стенах, которые в жизни никто бы не подумал защитить ничем, кроме стандартных контуров! Про окно и говорить нечего, ведь Салазар «заминировал» даже потолок и пол… И тронуть ни одно заклинание нельзя, чтобы попытаться (только попытаться!) распутать этот невероятно слепящий, запутанный клубок — мордредов мавр навесил сигналку поверх каждого плетения! И сигналку на сигналку!       Хельга испуганно взглотнула, когда до нее дошло, из-за чего экспрессивно матерился ее друг детства целых пятнадцать минут без продыху. Она сама слаба была в ощущении мира, но если дело обстоит действительно так, как говорит Годрик… Это одно из самых защищенных мест Альбиона. Если не мира.       Не попасть. Не прознать. Ровным счетом ничего, чтобы не потревожить создателя чар!       «А если с ним что-нибудь случится?» — внезапно предположила Хельга. Ею завладел суеверный ужас. Она чуть не начала ломать к черту напролом эти дурацкие преграды к…       Но вовремя остановилась. Ведь может статься так, что именно из-за ее действий пострадает ее друг, который может вдруг начать какой-нибудь опасный эксперимент. Кто знает, что взбредет в его светлую — метафорически — голову в следующий миг?       Хельга сдержалась. Но обещала отомстить этому гавнюку за свои потраченные нервы завтра. Стократно. Им придется еще уговорить его снизить охрану. Они в безопасности на своей территории и такие меры уже становятся опасными для своих владельцев. Где бы Зар не жил раньше, там могло это быть оправдано, но не здесь.       Спустился Салазар в столовую к часу дня в невероятно помятой мантии, но жутко довольный по настроению в целом. Это было забавное зрелище: неумолимо зевающий мужчина, пытающийся впихнуть в себя стандартный английский завтрак, ничего не уронив при этом и не заляпав свои шикарные, пусть растрепанные локоны. Было бы еще веселее, если бы Годрик не изъял у утомленного колдуна испачканную не пойми в чем одежду. Хельга даже отложила разбор полетов, смилостивившись. Ненадолго, правда. До того, как это ходячее недоразумение не проспится. Хотя Ровену бы пришлось отвлечь попросить Рика, иначе вместо урока их старому другу, уже она с Риком была бы вынуждена наблюдать за перепалкой темной пары.       — Вот, — достал объемную кипу бумаг из привычного ниоткуда набивший пузо сонный энтузиаст. — Разбирайтесь. А я спать.       И ушел, покачиваясь, не заметив даже против своего обыкновения, что его друзья выглядят тоже не свежими огурчиками. Далеко не свежими огурчиками. Впрочем, не так плохо, как сам Зар, всем своим видом напоминающий свежевыкопанного зомби, так что это ему было заочно прощено.       Ребята, проследив за ним взглядом до двери, не сговариваясь, тут же расхватили бумаги, мигом их разворачивая… испуганная прислуга только и успевала схватить ближайшие блюда, чтобы те не пострадали под резкими движениями взбалмошных хозяев.       По мере ознакомления, на их лицах высвечивалось все больше ничем не прикрытое восхищение вкупе с искренним изумлением… и в самой малости, с недоумением.       Салазар расписал все так подробно, с видимым — почти физически ощутимым — опытом в таких делах, что нельзя было его не заподозрить в том, что он либо сделал всё заранее, либо имел просто невообразимые знания по этому необычному роду занятий — строительству волшебных замков.       Впрочем, удивление ребят достигло пика, когда они обнаружили в записях Салазара упоминание гоблинов. Причём в весьма необычном в контексте.       Салазар хотел попросить их помочь в постройке замка.       Попросить помощь! У гоблинов!       Годрик чуть не лишился дара речи — так сильна была его реакция. У гоблинов! У зловредных, злобных коротышек, немало попивших крови у приличных волшебников!       Гриффиндор предполагал, что во всём виновата творческая горячка. Или что это такая не удавшаяся шутка — в стиле Салазара.       На следующий день выяснилось, что его друг не болен и даже не шутил. Салазар был тверд в своем идиотизме, который на практике оказался подкрепленным отсутствием самосохранения.       Настолько твёрд, что даже умудрился как-то договориться с противными нелюдями. А нелюди от чего-то были к нему так добродушны, что решили дать допуск к своей заповедной территории — к Долине вепрей. Годрик бывал как-то там украдкой и получил приключений на свою бедовую голову сполна. Ему повезло уйти живым, чтобы рассказать историю своей невезучей встречи с мертвым единорогом и кентаврами. Другие посетители не были такими счастливчиками.       Вообще, среди магических созданий люди держались особняком от нелюдей с незапамятных времен. Никто не знал, с чего так — может быть, та история с Евой и Адамом имела свой сакральный смысл в волшебном мире. Однако, факт был в том, что колдуны, лишившиеся магии и ставшие сквибами, пусть и горько, плохо, но жили. Другие магики — нет.       Люди часто бывали жадными существами и редко заботились о мирном существовании с другими видами, не особо беспокоились, чтобы подстраиваться под чужие законы. Среди магиков дисгармоничных людей не любили.       Зар общался с гоблинами поразительно легко. И вообще, сам иногда казался не совсем земным существом. Был старым магом, оставившим нажитые богатства родного края, отправился в путешествие под краем жизни. О таких рассказывали истории. Годрик помнил сказки о волшебниках, могущих песней вызывать штормы. Иногда в легендах эти чародеи под старость лет искали молодых невест себе. Молодой мужчина осторожно посмотрел на очередные препирательства Ровены и Салазара. Не было похоже, что это одна из тех историй, что закончиться плохо. Вот только плохие предчувствия не оставляли его в покое, беспощадно коля копьями бедную битую голову.       Гоблины помогли построить замок  — не всё, разумеется: благоразумная паранойя Салазара в этом вопросе всё-таки восторжествовала над его несусветной глупостью — и враги не получили хода в крепость волшебников. («Интересно на какие шиши?» — гадал Годрик, абсолютно справедливо полагая, что зеленокожие неспроста вызвались помочь, и все же, вполне возможно, что у старого, копящего секреты дракона было то, что так нужно злобным коротышкам… Рыцарь мог надеяться лишь, что цена была не слишком высока для блага их всех).       «Зато нам не надо волноваться насчёт провианта», — заметила практичная Хельга, не желая поддерживать друга в его опасениях. Вернее, паниковать понапрасну: Зар заслужил некоторую долю их доверия за столь краткий срок их дружбы, и если он не переживал, то и им, вестимо, не стоит. Договор о пропуске на заповедную территорию был между гоблинами и Салазаром для волшебников. И не им, друзьям упомянутого волшебника, лезть в работающие магические контракты. А потому оставалось лишь искать преимущества сложившегося положения вещей.       «Зато тут так много материалов для исследований», — восторженно заявила Ровена, судя по виду, в общем-то не удивлённая хорошими отношениями Салазара с гоблинами. Мир велик и бескраен: в нём таится множество загадок. Так чего же удивляться необычный дружбе человека и Магиков? То ли еще будет, философски утверждала девушка, таинственно улыбаясь в сторону Запретного Леса.       В целях успокоения разбушевавшегося рыцаря было принято решение дополнить архитектуру здания несколькими незапланированный коридорами, лестницами и комнатами. И устроить из всей получившейся конструкции с помощью чар полигон для юных волшебников заодно. И не очень юных, — весело добавлял Салазар, скептично поднимая бровь на воистину детский восторг на лице прыгающего с двигающихся лестниц гиперактивного друга, который шел спасать «принцессу», также известную как Ровену Равенкло, застрявшую в конструкции из-за пропавшей ступеньки и очень яростно по этому поводу негодующей. Ах да, книги ее ученые рассыпались по проходу. Ну, повод действительно есть. Не то, чтобы поиск туфель не является половиной проблемы: лично Хельга об камень предпочла бы свой пятки не отбивать. Но каждому свое.       Годрик был очень доволен происходящим ажиотажем, пока не узнал, что его заклятый друг Салазар внёс некоторые изменения в строительстве замка ещё на фундаменте…       Впрочем, как бы его не поразила неприятно сама идея Тайной Комнаты, (тайной, в частности, и от него — лучшего друга Салазара) другие удобства ему пришлись по вкусу: например, душ и туалет. И кладовка для косметических зелий. Правда, пока до туалета добежишь…       Пока темпераментный парень яростно негодовал с разбросом и поломкой вещей под присмотром своей стрессоустойчивой (с щитом) подруги, брюнеты коварно переглядывались: никто из них не собирался сообщать недалекому увальню о том, что Тайных комнат так-то две.       Славное время.       Школу, по общему, озорному измышлению, было решено назвать Хогвартс. Кентавры особенно забавно на то кривились — полянка та не пользовалась особой популярностью среди них, несмотря на удобно расположение, как раз-таки из-за этого растения. Еще больше существа корчили рожи, когда Зар хихикал про свиные бородавки. Волшебники не понимали шутку, но они редко понимали юмор старого сумасбродного немного колдуна. Однако, то, что стада выглядели смешно при упоминании Хогвартса, заметить и оценить могли и они.       И вот настал тот светлый день, когда строительство и подготовка к открытию школы была завершена. Боевые големы Рика (немного уже побитые регулярными проверками, ибо защищать шутника Зара от взбешенных существ все же надо) заняли положенные места, договор о взаимодействии с местными волшебными существами стараниями Зара — и вопреки им — был подписан. Да и все необходимые чары были наложены. (И лишние сняты. Зар мог громко ныть, но в этой оставшееся трио квартета не уступало — им нужна школа, а не логово безумного мага).       (Возможно, в будущем Годрик за то искренне раскаивался. Но только возможно).       Величайшая — в будущем — школа чародейства и волшебства Хогвартс впервые открывает двери для учеников.       «Это будет сложно», — справедливо полагает Ровена, стараясь скопировать выражение лица стоящего рядом Салазара. Не особо удачно, по мнению Хельги. На то невероятное сочетание искренней открытости и опытного высокомерия способен только он.       «Интересно, что сложнее: убить дракона или научить чему-то толпу не инициированных адептов? — искренне и не скрываясь, парится Годрик над неразрешимой, в виду отсутствия необходимого опыта, дилеммой. И тут его озаряет, и он успокаивается, — Спрошу у Зара потом». Брюнет в тот момент почувствовал, что жизнь его вскоре станет еще веселее, чем она уже есть, что невероятно сложно, потому что не один он источник их бесконечных проблем. (В школу позже был затащен дикий дракон, труп которого навеки в конечном итоге остался в глубинах Тайной комнаты Слизерина. К нему чуть не присоединился труп одного излишне веселого рыцаря. Помешала одна боевитая баба с тяжелыми косами, от груза одной из которых Зар был случайно вырублен).       «Нужно просто сохранять терпение», — пожала плечами недоумевающая с нервозности товарищей Хельга. Это был ее стиль жизни после того, как Салазар притащил говорящую мантикору к ним на обед, и мантикора в животрепещущих подробностях стала рассказывать о приключениях более молодой версии их друга.       «Ага, учить толпу недоумков и не убить их при этом,  — привычно закатил глаза зрящий в корень Салазар. — Дожили: говорю, как Снейп». Озерное чудовище ластилось под его руку, пока они согласовали один из маршрутов до замка.       Красивый закат и множество лодочек у берегов озера положили начало славной традиции.