Новые грани после Авады

      Потрясающий. Восхитительный. Абсолютно точно не здешний.       Не бывают же люди такими идеальными?       Эта гордость, проскальзывающая в линии плеч, легкая доля надменности и некоторой снисходительности во взгляде, непоколебимая властность позы и общее, абсолютно обаятельное впечатление.       А еще шлейф обворожительной магии, необычайно воздушной, стремительной, но жизнелюбивой, страстной, пламенеющей...       Захватывающей дух.       "Передо мной никак не обычный человек," - сразу понял Альбус, только ощутив эту незнакомую ауру. Природное любопытство взяло вверх, и он, не сдержавшись, обернулся посмотреть, кто же это такой... необычный.       Реальность превзошла все ожидания. Много позднее, Дамблдор видел в этой встрече некий знак судьбы: ведь не может на пути такого пусть и многообещающего, но совершенно обыкновенного колдуна повстречаться вдруг самый настоящий фейри? И не просто пересечься с ним, а стать другом!       Это было... удивительно. Не могло же ему так повезти?..       Альбус смотрел на незнакомца неповозволительно долго - так долго, что его внимание, наверно, можно было назвать назойливым и уж точно невежливым. Но перехвативший взгляд юного мага парень не стал ничего говорить о недопустимости данного поведения.       И, казалось, будто тоже чем-то заворожен в Альбусе. Это виделось в те краткие миги чем-то абсолютно невозможным - ведь впервые Альбус был полностью раздавлен идеальностью собеседника.       Что же Он заметил в нем такого, что обратил свое величайшее внимание на такого неприметного - по сравнению с ним - Дамблдора?       Даже заговорил. И голос этот, будто перелив песни сирен, погрузил Альбуса в невероятно спокойное, блаженное состояние.       И даже речь его, размеренная и как бы ленивая, снисходительная, не произвела на Альбуса обычного в таких случаях, расстраивающего впечатления.       Казалось бы, он очарован - и очарован с первого мгновения, с первого взгляда. И предвкушение скорого расставания - уже тогда, с первой встречи - било острыми гранями по сердцу. Они же совершенно незнакомы, отчего же тогда это чувство?..       Предложение на чай показалось истинным благоволением судьбы. Ведь это означает вполне успешно завязавшееся знакомство, которое можно продолжить. Счастью Альбуса не было предела.       И предчувствия его не обманули.       Геллерт Грин-де-Вальд был абсолютно изумительным молодым человеком. Альбус и не надеялся встретить когда-либо среди сверстников столь выдающийся, под стать ему, ум, но его новый друг превзошел все мечтания и ожидания.       Он превосходил его на голову во всем, в чем только можно. За ним хотелось идти, к нему стремиться, тянуться к воплощенному совершенству.       ...и столь же был велик страх однажды лишиться внимания этого выдающегося человека, что еще больше подстегивало его стремление к самосовершенствованию.       Это чувство к Нему, такое странное и непривычное, ранее юношей не испытываемое, казалось высшим благословением, лучшим, что могло только случиться в его жизни, и, одновременно с тем, худшим из проклятий.       Ведь он им дорожил, куда больше, чем просто другом, а Лер... жизнерадостный, беззаботный Лер, казалось, все еще был счастливым, неискушенным ребенком, не задумывающимся о чем-то подобном.       Рядом с ним Альбус всегда чувствовал себя таким... неидеальным, что хотелось выть сквозь зубы. Но рыжий тонкокостный парень терпел. Ведь сама мысль о том, что из-за своих желаний он может лишиться и этого присутствия Лера в его жизни, была непереносима.       Лучший друг Геллерта Грин-де-Вальда - самое гордое звание, которое он когда-либо носил. И в тоже время - это цепь с грузом, тянущая его на дно отчаяния.       Потому что он всего лишь лучший друг.       Однажды Альбус все-таки не утерпевает и исповедуется в своих чувствах лучшему другу. Тот, разумеется, понимающе и в тоже время ласково улыбается, а Алу хочется достать веревку, мыло и повеситься, потому что мысль, что он только что признался этому... этому магу в любви, просто убивала наповал, будучи такой... смущающей.       Это просто - невыносимо! Секунды длились так дооооолгоооо! А Лер все также понимающе улыбался.       Правда, глаза его - оба голубые, но один из них будто поддернут беленой - смотрели абсолютно серьезно.       Насколько вообще серьезным может быть Лер.       - Альбус, - он произносит это так отчаянно, что тот самый Альбус почти задыхается от понимания, что ему вот-вот откажут.       И тогда все, все будет кончено.       Ну чего ему стоило промолчать?! Чего?!       Так нет же - теперь все потеряет! Гриффиндурок!       - Я тоже тебя люблю... - произносит он, а личная Вселенная некоего Альбуса Дамблдора просто взрывается сверхновой от переполнявших его чувств.       Это просто нереально! Ему послышалось?       -... но как брата. Ты же мой лучший друг, Альбус! - серьезно, только Лер может убивать так отчаянно-невинно, наповал одними словами. Хотя нет, Лер настолько непревзойденный, что ему хватит лишь одной дернувшейся вверх брови.       Это же Лер. На что он рассчитывал?       - Мордред, и как теперь я после этого жить дальше буду? - мученически краснея, вопрошает Альбус потолок. Лер в неловкости мнется, не зная что делать.       Вопросы чувств ему никогда особо не давались.       - Может, Обливиэйт? - с надеждой спрашивает Альбус. Блондин скептически смотрит на свою палочку. Вздыхая, выводит дугу заклинания... и не может произнести и слова. Поджимает губы, отворачивается. Убирает палочку.       - Сам справишься, - буркает он недовольно, тем не менее, поясняя. - я полагаю, что если сотру твои чувства, то это уже будешь и не ты. Мне претит подобный метод.       И краснеет, аки маков цвет.       И тут Ал, словно озарившись от пришедшей вдруг в голову мысли, оглядывает его тонкую фигурку своим фирменным, проницательным взглядом, от которого Лера всегда бросает в дрожь - не то, чтобы он этого когда-либо показывал.       - Ты невинный цветочек в принципе, либо я просто тебе не привлекателен в этом плане? - невзначай спросил собравшийся, как перед броском через бездну, Альбус.       Лер же, расширив свои и так прекрасно видимые глазищи, вдруг ни с того ни с сего помрачнел.       Это состояние было так нехарактерно для вечно жизнерадостного подростка, что Альбус не на шутку забеспокоился, что своим вполне обычным вопросом затронул одну из тех тем, что не следует... Но откуда же ему знать-то было?!       - Извини, это было ужасно нетактично, - тут же пошел на попятную Альбус, порываясь в юношеской горячности вовсе сбежать из комнаты, а лучше и совсем из жизни Лера и никогда с ним не пересекаться, но...       Его ладонь сдавливает крепкая хватка. И он остается. Не может не остаться.       Ведь Лер стоит рядом с ним, раздавленный, судорожно всхлипывая. Как он, Альбус, может уйти, когда его... другу нужна поддержка?       Альбус обнимает его, мягко и осторожно, но все равно длинные рыжие волосы щекочут Леру нос, и тот чихает и фыркает, притягивая мягкие локоны и вдыхая аромат его, Альбуса, духов.       Леру нравятся его длинные волосы. Когда Альбус впервые об этом узнал, то поклялся себе их никогда не стричь. Это была абсолютно спонтанная вспышка, но клятву он держал до сих пор.       А Лер играет его прядями волос сейчас и успокаивается под ласковыми ладонями Альбуса, равномерно движущимися по его дрожащей - стыдно сказать! - спине.       - Я любил одну девушку до умопомрачения, - когда Лер начинает, его голос срывается, и он в неловкости умолкает на несколько минут, но все же продолжает, - ее звали... Рэйвен. Она была абсолютно чудесной, потрясающей, волшебной... Как фэйри из детских сказок... ("Тебе под стать, - замечает инертно Альбус и тут же изумляется, понимая... - Какой же она была, если ты считаешь ее фейри?")       Он долго говорил. Эта история показалась Альбусу такой поразительной, что в конце он не мог связать и слова. И что можно было вообще сказать?       "Мне жаль?" - но это было бы ложью, ведь никакой привязанности Ал к ней не испытывал, зная ту девушку лишь со слов Лера. Да и как можно было жалеть это эгоистичное создание, разбившее нежное сердце его замечательного Лера?       Даже патронус его - ворон. Проклятая птица, трикстер, уносящий в могилу с собой талантливых магов!..       Чертова Рэйвен...       -...С тех самых пор я поклялся себе никогда больше не использовать Авада Кедавра, - признался Лер в совершенном убийстве.       Убить того, кого любишь! Не быть в состоянии побороть Империо! Да и кто вообще может это сделать, даже в такой ситуации!       Непростительные на то и нарекли непростительными, что от них нельзя спастись!       Стоящая друг друга парочка, да.       - Знаешь, - вдруг поднял Лер голову и посмотрел ему в глаза незамутненным взглядом, - С тех самых пор мне кажется, что я не способен почувствовать что-либо к другому человеку. Я не имею ничего против отношений между мужчинами, - признался парень, склонив голову, и эти слова, казалось бы, полностью обескуражили Альбуса. Природу своих чувств тот долго отрицал, боролся, прежде чем решиться, подойти, а тут такой ответ...       - Но ты даже не пробовал! - возмутился Альбус, справедливо полагая, что если бы в свое время великие маги не пытались создать заклинания вновь и вновь, несмотря на совершенные ошибки, то и не было бы у них сейчас того, что они имеют! Не было бы никаких Школ и жили бы они до сих пор в диких, темных временах!       Неожиданно Лер улыбнулся светло-светло и согласился чересчур покорно:       - Да, ты прав. Может стоит попытаться? Она же мне сказала, мол, дальше жить! - его улыбка была нарочито жизнерадостная, но Альбус не стал уличать его во лжи. Если для него те события настолько хорошо отпечатались в сердце, будто были вчера... то лучше не тормошить старые раны.       Лер схватил его за воротник и поцеловал. Медленно, невинно... Но совершенно крышесносяще!       - Вау, так и знал, что ты педик! - обличительно тыкнул пальцем абсолютно невыносимый Аберфорт, ворвавшийся в комнату так, как будто специально сторожил их под дверью. Хотя почему как будто?! Так и есть наверняка!       И чего стоило братцу не приходить именно в этот момент?!       - Это не то, что ты думаешь, чертов Дамблдор! - резко оборачиваясь, остро и категорично высказывает Лер, забив, что Дамблдоров в помещении так-то двое.       - Но именно то, что я вижу! - резонно возражает это исчадье Ада и, шкодливо улыбаясь, как бы невзначай добавляет, - Интересно, что скажет на это мисс Бэгшот? А прочие твои знакомые? Болтушки-девчонки? Что из гетеро у несчастного малыша Грин-де-Вальда только глаза?       Вышеназванные очи загораются яростным огнем. С диким воплем Геллерт срывается за резво улепетывающим Аберфортом, проклиная того на все лады.       Альбус же тоскливо вздыхает. Лер так и не сказал, что он почувствовал при их... поцелуе. Изменило ли это его мнение?       Но уж точно не изменило позицию Альбуса. Тот подложив под щеку ладонь, наблюдая за догонялками брата и друга в окне, неожиданно понимает, что будет любить Лера в независимости от ответа того на его чувства.       Потому что Лер такой... что его нельзя не любить. Он как свет в окошке. Нечто, вдохновляющее жить. Ибо от осознания того, что в мире есть Геллерт, хочется этот мир возлюбить еще больше, чем уже есть, за создание такого совершенства.       Грин-де-Вальд - самое лучшее, что случалось когда-либо в его жизни. Тот самый стопор, столкнувший шелуху с его существования, окрасивший мир в яркие краски. Геллерта невозможно не любить.       И только один Аберфорт как-то умудряется этого не делать.       Хоть в чем-то брат превзошел Альбуса. Сказать ему, чтобы гордился?..       Альбус улыбнулся в серебристую бороду, вспоминая те славные деньки. Тогда он еще не знал, что Геллерт станет самым страшным Темным Лордом 20-го века. И все же...       "Я благодарен тебе, Лер, за все, что ты мне дал... в особенности за то, что я от тебя не получил," - непонятно для сторонних подумал самый невероятный директор Хогвартса, потирая почерневшую руку.       Их борьба еще в самом разгаре. Они еще не проиграли... по крайней мере, не до конца. Есть еще шанс перевернуть партию с ног на голову.       И Альбус сделает все, чтобы Геллерт выжил. Потому что по другому для него невозможно.