Новые грани после Авады

      Так странно. Еще совсем недавно кричали газеты о том, что наконец-то настала их золотая пора... а теперь люди прячутся по домам, скрываются в своих норах, словно крысы. Ждут с замиранием сердца прихода Врага. Их кровоток ускоряется от любого тревожного шороха.       Тот, кого боятся люди... жди, когда он постучит в твой дом.       Ему хотелось смеяться. Возможно, истерично, громко и вульгарно... лишь бы не было этой тревожной тишины.       Смерть не идет. Смерть ждет чего-то. Но эти недоговорки, это бесконечное ожидание... выматывает даже самых верных из имевшихся союзников. Особенно, если данные неприятности сопровождаются реальными, а не фиктивными трупами.       - И ты думаешь, что это был Том Реддл? Не рехнулся ли ты часом?!       Это была беспощадная, жестокая ирония. Взбешенный Альбус Дамблдор резал правду-матку раскрывал глаза своему соучастнику на его чрезмерную таинственность на ровном месте, недостаток доверия и непредусмотрительность. Поводов достаточно накопилось, в любом случае, за их годы супружеской жизни крайне близкой дружбы. (прим.автора: это был сарказм, но выбирайте тот вариант, который больше всего нравится. Я так вспомнила Энкиду и Гильгамеша. Но тут-то вроде равноправие 0_о. Впрочем, угадайте, о каком фендоме я думаю сейчас?)       А вскрылось все сейчас, потому что Геллерт крупно налажал в своем супер тайном деле и не признается, нехороший такой. (прим.автора: все прекрасно понимают, что должно стоять тут на самом деле?)       - Псевдоним маньяка - лорд Волан-де-Морт. И мне прекрасно известно, что это имя принадлежит Тому Марволо Реддлу, - отрезал псевдо-красящийся блондин, недовольно поджимая губы. Альбус серьезно смотрел ему в глаза, ища там что-то только ему ведомое.       И не находил, что приводило его в серьезнейшее расстройство. А Геллерт не любил, когда Альбус грустил. У него появлялись морщинки и он начинал выглядеть на свой фактический возраст. Ну... не на свой возраст, но на 70 лет точно.       Но он не должен выглядеть даже на эти 70, ведь Альбус во все времена - молодой, забавный парень, пусть и в глубине души. Он всегда таким был. И будет, в чем Геллерт был железобетонно уверен.       - Я не верю, что ты искренне считаешь, что это твой мальчик виноват во всех этих зверствах, - скорбно поджав губы, Альбус отошел к окну. Там проглядывался сумрак. И хоть обычно это были высокие арки Хогвартса, но в эту ночь это было не так. Стоит свой же дом посещать хоть иногда?       Хотя порою Альбусу Дамблдору казалось, что все считают, что его единственный дом - это школа Чародейства и Волшебства. Не то, чтобы Хогвартс не был его домом... его дом там, где его семья. А его семья - это Ариана, Аберфорт и Геллерт, которые обитаются постоянно рядом с этим замком в последние пятьдесят лет.       Здесь он жил в тревожные годы своей жизни, своего юношества, когда больная сестра, (любимая, но все равно больная, ограничивающая его, - как хорошо, что Геллерт помог ему увидеть все достоинства его положения со стороны: кто знает, как все закончилось бы иначе? "Как все чуть не закончилось," - с содроганием вспоминает Альбус годы своей добровольной разлуки с Геллертом. Каким же... он был дураком! Кто мог помочь ему тогда, как не Геллерт? Как не его семья?) казалось, сводила его с ума.       - Я не хочу в это верить сам. Но все факты на лицо! - упрямо развернулся и встал Геллерт прямо перед ним так, чтобы Альбус смотрел ему прямо в глаза. И некогда рыжий мужчина смотрел - и видел тревожную складку у губ и эти вечно, теперь, хмурые белесо-черные брови. И синевато-зеленые очи.       Когда Геллерт плохо контролировал себя, у него проступали тогда совершенно другие черты. Иные и более молодые. Для Альбуса это ничего не меняло, - ведь еще при первой встрече он для себя уяснил, что встретился с самым настоящим фейри - но, кажется, являлось причиной недоверия для Геллерта, кем бы тот не был на самом деле. Человек хотел прояснить этот вопрос очень давно, но из приличествующей тактичности откладывал, опасаясь, как бы это не ухудшило их ситуацию.       Раскрытый фейри улетает навсегда...       И как бы не хотелось ему, такому старику - все-таки уже старику, стоит признать, ибо сто лет! Состоявшийся человек, - улететь в прелестные края, где не ломит суставы ног, (болезнь, которую, казалось, Геллерт не замечал за собою вовсе никогда, что не удивительно) но дела их были по-важней. И куда тревожней.       Потому что Геллерт не врал и какими бы фактами он не располагал, для него они являлись достаточно убедительными, чтобы пойти против приемного, мордред дери, сына.       "Как будто мне дочери Винды не хватало. Как ее там? Лилиана?" - ворчал про себя улетевший в далекие дали Альбус. Не то, чтобы он не имел на это право.       - Какие факты? - устало спросил Дамблдор, откидываясь спиной на холодную стенку. Там, за окном, было сейчас очень прохладно. Аномально прохладно для этого времени года Будто погода солидарна с волшебниками в том, что происходящий ужас - это ненормально.       Геллерт замялся на мгновение. Это было настолько удивительно, что Альбус предположил даже, что у него в действительности нет доказательств - но такового же просто не может быть! Геллерт же не маленький мальчик, чтобы бросаться с обвинениями такого рода без всяких аргументов, кого бы он из себя не строил.       Но правда оказалась куда прозаичнее.       - Крестраж, - помявшись, все же выдавил из себя Геллерт, прямо как королева драмы.       - Крестраж? - тупо переспросил Альбус, вспоминая что-то такое, связанное с теми светлыми временами, когда Рейвен глупо околачивался в Хогвартсе.       - Крестраж, - раздраженно утвердил Геллерт, но не заметив признания истины на лице своего друга, догадался в чем дело. И застыл пораженно статуей самому себе. - Ты серьезно? Не помнишь? - и дождавшись недоуменного кивка, не-театрально закатил глаза и цокнул на свою забывчивость. - "Волхвование всех презлейшее": предмет, в котором заключена часть души тёмного мага.       Голубые глаза Альбуса скрылись под веками ровно на мгновение. Потом туман в них прояснился.       - Темного мага? - опасно сощурив глаза, уточнил Альбус.       - Темного мага, - согласно подтвердил свою оплошность Геллерт и, тяжко вздохнув, продолжил. - Я знаю, сколько времени требуется, чтобы испоганить свою ауру до нужного состояния, - и на пораженный взгляд Дамблдора расстроенно рявкнул. - Нет! Я не делал крестражей! И никогда не сделаю!       - Но ты не мог не видеть предпосылки того же у Тома, - аккуратно заметил Альбус. Геллерт резко выдохнул и обернулся. Постоял так с минуту, позволив полюбоваться изможденным, но таким молодым, лицом, и плюхнулся в с готовностью подскочившее старое кресло.       Чем дольше они были знакомы, тем больше расслаблялся в его компании Геллерт, демонстрируя свое могущество в таких, казалось бы, незначительных вещах. (прим.автора: на деле же, очередная маска износилась и он стал допускать промахи.)       - В том то и дело, что их не было, - протяжно выдохнул мужчина в летах и, спрятав лицо в ладони, всплакнул. - Их не было! - горестно вскинулся он с кресла. Свечи на камине в другом конце комнаты дрогнули, но не потухли. Вот только глаза... глаза теперь были полностью зелеными.       Как Авада Кедавра.       Альбус потратил множество душевных усилий, чтобы не вздрогнуть. Но, кажется, спалился все равно - вот только вряд ли потоки их мыслей совпали в этом плане.       - Но я уверен, что Том Реддл создал крестраж, - вернулся к теме Геллерт, не став никак комментировать произошедшее. Глаза его постепенно окрашивались в цвета небесной синевы. Значит, он успокаивался и брал себя в руки. - Пусть ему и помогли с этим.       - Помогли?       - Помогли. Предполагаю, что это сделала Смерть. Та самая тень, которую видела Ариана за моей спиной, - поджал легонько губы, качнул головой и пожал плечами деланно-беззаботно Лер, делая вид, что его это совершенно не волнует. Но зато это еще как обеспокоило Альбуса. И у него были на то причины.       - Смерть?! - Альбусу Дамблдору казалось, что сегодня его роль сводиться исключительно к роли добровольного слушателя, который поддакивает и периодически задает наводящие вопросы. Лер добровольно делился накипевшим... и не сказать, что Ал был рад биохимическому составу этой пены.       - Ну да, та самая, которая в сказке барда Биддля, будь эта тварь неладна, - пробурчал под конец его фейри недовольно, и Альбус не мог понять, кого его дивный проклинает: смерть или барда. Хотелось верить, что смерть, потому что чем Леру навредил сам Биддль, было трудно вообразить.       - Которая охотилась за Певереллами, - дополнил наконец-то хоть что-то понявший Альбус. И озарившись внезапной догадкой, поспешно добавил. - Которая, скорее всего, забрала Рейвена.       - Скорее всего, - задумчиво-грустно повторил его друг, закрывая глаза.       Звучал этот приговор после стольких лет все также страшно, но у них было время смириться с тем, что их друг мертв.       Это была тревожная тишина. Особо мрачная в среде их ужасающих дней, ведь каждая пролитая капля волшебной крови ужасная утрата - как любил поговаривать сам Геллерт. И позволял с усмешкой Альбусу добавлять каждый раз: "Любая капля пролитой крови любого человека бесценна". И Геллерт подкалывал его тогда: "Только ли человека? Да ты расист, Альбус!" - а сам Дамблдор с возмущением отвечал: "Я не буду защищать гоблинов! Зачем мне защищать мерзких коротышек, которые сами могут постоять за себя? Не стоит тратить время так непродуктивно!" - после чего они вместе заливались хохотом.       Это было веселое воспоминание раньше. Теперь же оно приобрело совсем другой, угрожающий смысл. Ведь новый Темный лорд любил вставлять его в своих речах, аргументируя аристократов на бессмысленную кровавую бойню.       - И что нам делать? - спросил почти сдавшийся Дамблдор не менее утомленного Геллерта, подразумевая: как мы будем исправлять твои ошибки, Геллерт?       - Драться, разумеется, - ответил энергично тот, будто содрав с себя засохшую кровь этих внезапных потерь. И ожив тем самым образом былых дней, когда Альбус был готов поклоняться ему, словно божеству.       И идти за ним до самого конца.       Идти, наступая на пожелтевшие страницы газет с некрологами совсем молодых ребят, уже отдавших жизни ради искупления ошибок стариков.       Идти против самой Смерти, на абсолютно безнадежное дело. Ведь их Враг - не есть что-то материальное, овеществленное, но лишь абстрактное, как казалось ранее, явление.       Идти, потому что...       - Есть еще шанс, что Тома можно спасти, - заметил Лер, выходя из дома и вдыхая прохладный ночной воздух. Альбус стоит еще только в прихожей, собираясь, но дверь открыта и в темноту падает теплый свет, попадая также и на икры его друга.       - Есть? - недоверчиво спрашивает Альбус, не проявляя, впрочем, особого скептицизма - эти его возмущения, скорее, дань давней, въевшейся в детстве до Лера привычке. Однако, даже это, наверно, чересчур: забрать из лап самой Смерти...       - Ну, я в это верю. И у меня уже есть план.       На этих словах сработала дверная защелка, а Лер подсветил их лица беспалочковым Люмусом.       - И в чем же он заключается? - привычно спросил Альбус, предчувствуя что-то невероятное. И Лер улыбнулся ему.       - На этот раз ты узнаешь все на месте. Потому что ты идешь со мной по всем остановкам! Что насчет посещения одной прохладной пещерки с инферналами? Тропы времени прилагаются! - сказал он, развеселенный, помахивая своим барахлящим маховиком времени.       И Альбус на краткий миг подумал, что доверил он свою жизнь совсем не тому человеку. Потому что в следующий миг все завертелось в золотой вспышке... его сворачивало, крутило в узкую дыру пространства. Он был настолько маленькой частичкой, что становился удивительным сам факт его существования когда-либо.       И в третий миг их встретили пробужденные инферналы, уже кого-то утаскивающие на дно. Только сумасброд вроде Грин-де-Вальда мог броситься в воду вслед за неизвестным безумцем, бросив назад короткое:       - Жги все!       Что Альбус и поспешил исполнить, от нервов действительно уничтожая все Адским пламенем.       А Лер и безумец... ну выживут как-то.       Геллерт Грин-де-Вальд же его фейри.       Он может все.