Новые грани после Авады

      Сначала пришла Боль. Затем накатила Тьма...       Кажется, как-то так нынче принято пафосно описывать в художественной литературе вполне обыденные события?       Он... он потерял сознание от боли, казалось, всего лишь на мгновение, все силы его до этого были направлены против этого ухода. Волшебник знал, что был просто обязан выжить, чтобы не оставлять своего беспомощного, безмозглого друга со своим врагом один на один.       Но вот Лер открывает предавшие его в самой главной борьбе глаза и просыпается... в странном, смутно знакомом помещении.       "Так, помнится, выглядел вокзал Кинг-Кросс целую вечность назад... - изумленно размышлял Грин-де-Вальд, не сразу признав то место, из которого когда-то отправлялся в Хогвартс. Место, оставившее в его памяти много ностальгических треволнений... - Только тут почему-то чище и светлей. Заметно чище".       Логично было бы предположить, как бы странно это не выглядело, что это прообраз его Чистилища... ибо где еще ему быть после встречи со Смертью? Ха-ха.       "Паршивка должна быть расстроена от того, что не сможет получить мою более могущественную версию... Или нет? РЕЙВЕН!" - внезапно до него дошло.       - Ты звал меня? - от смутно знакомого голоса дыхание сперло. Неужели?..       Геллерт резко разворачивается и замирает соляным столбом, изумленно выдыхая. Глаза невольно скользят по чужой фигуре.       Тёплые карие глаза, непослушные волосы, самодовольная ухмылка, очки-велосипеды. Без шрамов, что ожидаемо. В школьной мантии. Лет двадцать на вид, что странно.       "Ты все-таки мёртв?" - вот, что он должен спросить с привкусом безнадеги, но привычный, равнодушный к смертям рассудок не остановил трепливый язык, выпаливший то, что сейчас было на уме:       - А ты чего под Джеймса решил закосить?       В конце концов, кому как не ему знать, что смерть - не конец пути, (если это, конечно, не Смерть, что жаждет лишить тебя посмертия, но тут ему, что очевидно, удалось сбежать аж дважды) так что это можно, пусть и не с большой натяжкой, считать превалирующим вопросом, тем паче, после момент может быть упущен. Да и не стоит, наверно, интересоваться очевидным?..       - Всегда подозревал, что к самому себе у меня никогда не было не то, что жалости и снисхождения, а даже самой завалящейся симпатии, потому что не считаешь ли ты этот вопрос в высшей степени бестакностью в контексте нашей прошлой встречи?       Гарри моргнул. Потом ещё раз, думая, что ему послышалось. Но нет. Рейвен излагался в высшей степени заумно. Пусть и Рейвен не выглядел, как Рейвен, но все же...       - Смерть был докучливейшим существом, - пояснил Певерелл, скривившись, и, поплыв абрисом, принял исходный облик. - В перерывах между пытками он трахал мой несчастный мозг, а когда я спал, занимался твоими поисками, так что, можно сказать, что именно я своим невольным заключением повлиял на то, что он не мог обнаружить тебя столько лет.       Геллерт протяжно выдохнул снова сквозь сжатые зубы. Пока они валяли дурака Рейвен... Мордред, как говорится, ему это ещё предстоит пережить. В главной роли - побудем эгоистами.       - Как я спалился? - сглотнув, прохрипел фрик, позволяя своим волосам темнеть и топорщиться. Рейвен привычно заинтересовался содержимым пола, не желая его смущать.       - Том, что очевидно, - пожал плечами равнодушно молодой старик. Гарри бросил на него непонимающий взгляд. Равнодушие Певерелла - а, на самом деле, все ещё Гарри - неприятно поражало.       Как будто он не был Грин-де-Вальдом, до того, как стать Певереллом. Будто Том для него пустое место. Будто тот не его сын. Будто тот не кровь от крови Ровены.       Будто тот не был его врагом. Будто тот не был его константой в этой жизни.       Будто Том Реддл... никто. Серьёзно? Том Реддл и никто? В одном предложении не помещается, в одном ряде не стоит. Быть не может!       - Ты знаешь, что случилось с моим сыном? - осторожно спросил снова блондин, чуть затаив дыхание и склонив голову к правому плечу, поддаваясь вперед. В ожидании ответа сердце сбивалось с ритма. Тик-так-тик-так-так-так...       Чем дольше Рейвен молчал - нагнетал обстановку - угрюмо, тем сложнее Геллерту становилось дышать. Он молился про себя всем сущностям, что знал...       Только не мой сын. Только не Том. Кто угодно, но только не он.       ... Напоминая себе тем изрядно Лили. Свою мать, от чего становилось только паршивей.       - Уже ничего страшного. Я вытащил его из лап Смерти, - поведал, однако, Рейвен минуту спустя. И почему молчал до этого? В чем подвох? - Тебе казалось, что он там, что там его душа... Но, на самом деле, он давно тут. Вернее, уже нет. Я велел ему идти дальше, - так же спокойно произнес он, вперившись скрытыми за сощуренными веками глазами прямо в его очи, воодушевляя... и обрывая все внутри Грин-де-Вальда. Горький ком образовался в его горле.       - Мы даже не попрощались... - с отчаянием прошептал волшебник, покрывшись следами многочисленных ожогов на долгий миг, но, тем не менее, принимая с усталым смирением этот факт. Ведь главное, что с душой его ребёнка все в порядке. Остальное он переживёт.       Том... имел право обижаться на него. Пусть так. Он был дерьмовый родичем. Не уследил, не спас. Не всегда поддерживал, когда было необходимо. Да, опыта именно семейных отношений у него не прибавилось за прошедшие века - даже, поубавилось, кажется, за годы отсутствия практики общения, но... но все же.       Мужчина облизал суховатые полные губы и скрыл лицо в мощных ладонях, констатируя очевидное.       В общем, в очередной раз он не сберег самое ценное, что у него было. Не смог победить Судьбу.       Просто. Жалок.       - Ты сам-то как? - спросил дрожащим голосом Геллерт, не питая ложных надежд на то, что ему ответят. Этот Рейвен был какой-то не такой. Смутно знакомый, но совершенно другой человек. Он не мог себе представить, что необходимо было ему пережить, чтобы превратиться в это.       С другой стороны, все могло быть ещё хуже. Душа же у Рейвена есть, а значит, не все потеряно.       ...он и с душой отвратный типус. Куда уж хуже? Травить собственные раны!       - О, неужели его императорская задница решила снизойти до обычного смертного меня? - язвительно поинтересовался Певерелла, но тут же смягчившись, (да неужели!) устало продолжил. Видимо, решил не тратить все запасы отравы на себя любимого, в то время, как их можно использовать более продуктивно. - Лучше, чем было, - взгляд его устремился куда-то в белеющую даль. Это было бесполезное занятие, на взгляд Геллерта, ведь, как ни вглядывайся, обнаружишь лишь нечеткую дымку, мираж, что тут же рассыпется в прах и обратится иным узором к тебе. - Время проведённое в данном месте, действительно лечит, пусть даже частиц Хроноса, как таковых, тут и нет. Здесь я обыкновенный человек, что не может не радовать.       - Так что это за площадка? - последовал закономерный вопрос под смешное озирание по сторонам.       - Чистилище, я думаю. Посмотри вокруг как чисто! - съехидничал Рейвен, несмело улыбаясь. Геллерт, не скованный никакими психологическими ограничениями, расхохотался, немного позабавленный.       Сквозь тучу его мрачного настроения проглянуло вечно жизнерадостное солнышко.       - Действительно чисто, - заметил он, отсмеявшись, и поднялся с пола. Отряхнулся, скривив губы в причудливой гримасе недоверчивого веселья. - Ничего и никого нет. Никто меня не ждёт.       Гарри хмыкнул досадливо, скаля безупречный голливудские зубы. Ждать его на этой стороне казалось ему ранее также бесперспективным занятием. С чего другие должны думать по другому? Грустно.       Хотя... Он же Поттер, Мальчик, который Выжил. Вечно повергает невозможное, даже в сторону стереотипов о себе любимом.       Но от чувства одиночества это жалкое самоподбадривание его не спасло. Гарри прикрыл правое веко, смотря изподлобья.       Рейвен не в счёт, что очевидно. Не считать же одного за двоих. Даже если второй, технически, не только ты, но и Альбус.       Неощутимый за этой стороной Грани Альбус. Лишь Грин-де-Вальд.       "Он соврал в самом начале? Альбус!" - сковало Лера в очередной раз ледяными незримыми цепями. Мысли бушевали в голове, как загнанные в золотую клетку маленькие птички.       Надо найти Альбуса. Безотложно!       - Не спеши, - резко произнёс Рейвен (?) в облике его отца. И вынес руку вперед, сжимая кулак. На горле Гарри ощутил стальную хватку. Брови его изумленно поднялись вверх, а рот сложился в идеальную о.       - Ч-что? - прошептал он, шокированно переводя взгляд с напряженной руки... самого себя на отрешенное лицо человека, которому доверился много лет назад. - ЧТО?! - прокричал он попытавшись вырваться. Безуспешно. За бесплодными попытками ушли и последние глотки воздуха из легких. Зашумело в ушах и...       - Как же ты невовремя про него вспомнил, Поттер, - устало произнесли губы его самого, (?) прежде чем перед взором Лера все померкло.       Забавно. Разве можно потерять сознание от нехватки кислорода в Чистилище? Но Чистилище ли это? Рейв вполне осознанно применил телекинез, чтобы его придушить в силе Дарт Вейдера.       Лер покачал головой. Предвидится же.       - Где мы? - спросил Геллерт после скорбной минуты молчания не пойми чему. Дань собственной памяти? Все возможно.       - А на что похоже?       Геллерт ощутил дежавю. Те же самые вопросы... будто уже были заданы. После Смерти. Но он не помнил об этом.       Чтобы разбить неприятное ощущение чужой хватки на шее, провидец ответил не так, как изначально хотел и думал, а по другому. Будто это сможет его как то обмануть.       - На Храм Ветров из "Четвертого правила волшебника" Терри Гудкайнда.       Рейвен искренне изумился ответу. И лицо его приобрело весьма забавное выражение. Как и лицо Лера из неслучившегося, что вероятно.       - Ты не помнишь о своем посещении этого места также? - с непонятной, воистину голодной до знаний интонацией, поинтересовался... его старый друг. Шизой назвать его, наверно, было бы неправильно, а словосочетание "другой я" звучит так убого, что и вовсе не достойно никакого упоминания.       - Теперь, когда ты сказал об этом, то я вынужден признать, что да: воспоминания смутны, но они есть. Просто скрыты под толщей вод памяти, полученной в реальном мире. Та - серебристая субстанция, спущенная в Омут Памяти нашей жизни, то это же... Туман. Настолько неплотный и неявный, что попробуй его еще ощути...       - За время пребывания здесь ты полюбил метафоры? - подколол его Певерелл, в чью наглую нарциссичную рожу тут же упёрся пристальный взгляд, полный праведного гнева. Геллерт был просто уверен, что эту фразу просто обязан был произнести именно он!       И плевать, что по факту это все равно случилось так. Если задуматься о том, что он болтает в Чистилище сам с собой, то свихнуться можно!       - Отнюдь. Просто по другому, кажется, и сказать нельзя. И... я тут не дольше твоего. Между нашими возвращениями сюда не прошло и мгновения.       - Не может быть! - нарочито удивленно воскликнул Рейв, задорно ему подмигнув. Гарри подумал, что он похож чем то на Гордона из оппозиции - тот тоже был тот ещё шутник.       Вот только следующее высказывание ими обоими не было предвидено. Наверное.       - Еще как может! Зато теперь я знаю, как можно усовершенствовать Выручай-Комнату! - произнёс внезапно голос со стороны.       Оба резко обернулась, дабы увидеть... ещё одного Рейвена. Только в одежде из образа времен Киевской Руси. Зрелище воистину сюрреалистичное.       - Это же бред! - схватился Геллерт за голову, словив глобальный ерор. Недавно подошедший Рейвен с язвительным сочувствием похлопал его по плечу, под диким взглядом другого Певерелла.       - Это просто особенность этого места, - улыбнулся этот... этот несколько покровительственно, - тут существует лишь субъективное время для каждой души и нет пространственно-временных рамок. Есть лишь клубок твоего пути, что нитками своими пересекается с другими, когда пожелаешь.       - Этот клубок пути, как клубок Ариадны? - уточнил Рейвен-1 довольно-таки спокойно. Всего лишь с бегающими глазками и сжимающимися время от времени кулаками.       Геллерт же подумал, как такое возможно, что он встречается сам с собою здесь. Да, возможно, он и Рейв не совсем идентичны, но Рейв и Рейв... Где парадокс?       Максимум из ожидаемого - его недавний собеседник хочет придушить подошедшего. Только и всего.       - Нет. Просто мы находимся в мире душ и тут много энергии, испускаемой этими самыми душами, которые, в свою очередь, напрямую контактируют с этой средой, и в итоге получается, что этот мир соответствует малейшим движениям твоей мысли.       Геллерт предположил, что неплохо бы присесть, пока на него не вывалили куда более шокирующие новости. Стул с резными ножками возник перед ним так, будто всегда тут был. Его тут же занял Рейвен-2 под возмущенный писк Рейвена-1.       - А почему тогда все вокруг такое? - вздернул подбородок ввысь первый Певерелл.       "К чему этот фарс, когда ты все это уже слышал? - устало закатил глаза Лер, пресытившись внезапно разговором. Под их увлеченную друг с другом болтовню - со скорым переходом на личности и кулаки - он свалил в другое... воспоминание.       "С кем-то суждено увидеться, с тем и повстречаемся," - решил он, бесстрашно направляясь в пустоту, пока не скрылся с глаз долой от дабл Певереллов. Обернулся и вернулся на то же количество шагов назад, что уже прошел.       Обратного пути не было. Выходит, действительно не имеет значение расстояние здесь.       Эти шаги, думал Лер с непонятной тоской, лишь образ.       Он ступал вперед без конкретной цели, а потому не мог никуда и прийти. Лишь счёт отбивал ритм в голове: раз-два, раз-два, раз-два...       - Так и знала, что встречу тебя здесь, - прошептал когда-то родной голос со стороны вагонов. Лер хмыкнул, но не остановился, не взглянул, не обернулся.       Легкое цокание каблучков его нагоняет. И полной грудью он вздыхает приятный запах благовоний с востока, которыми когда-то щедро одаривал супругу.       - Я тебя ждала. Скучала, - пояснила она, тепло улыбнувшись. Как прежде, как раньше. Будто не было между ними её самоубийства.       Раньше... как многое бы он отдал, чтобы увидеть ее вновь еще хоть разочек! Когда встреча с ней могла спасти его душу. Сейчас же... это не имело ровным счетом никакого значения.       - Я тоже, Ровена... скучал, - честно признался Гарри. Ему было больно, ему было обидно до жути. Он страдал невероятно. Каждый день, каждый миг казался вечностью. Агонией.       Не жив и умереть не может.       Но он оправился. И то, что раньше было всем, не стало вдруг ничем, но потеряло прежнюю ценность. Их пути уже разошлись. А значит...       Надо достойно попрощаться.       - До встречи в следующей жизни, - обнимает призрак Слизерина её маленькую фигурку резко, сжимая ойкнувшую Ровену в своих тисках, загораживая её гладкую спину длинющими прядями чёрных волос.       Равенкло удивлена лишь на мгновение. А потом мягко улыбается. Так, как может лишь она. Мечтательно. Загадочно. Понимающе.       Будто смотрит внутрь Вселенной и замечает там нечто занимательное. И не-ожидает того, что ты будешь смотреть с ней в унисон. Ничего от тебя не ожидая. Свобода?..       - Молодец, Салазар, - нежно проводит она по его щеке. - Ты изучил данный тебе урок.       - Я бы обошёлся лучше без него, - шепчет с затаенной болью он, прикрывая глаза. - Я никогда не жаждал ни бессмертия, ни славы в самом деле...       - И мне оно тоже не необходимо, - признается его милая девочка, прислоняясь к мужской груди. Как прежде, будто ища у него защиты.       - Сядешь со мной на эту жуткую повозку? - предлагает она, отстраняясь немного. Ровно настолько, чтобы проникновенно посмотреть в его серые, как предгрозовое небо, глаза. И не найти там ничего, что обнаруживалось прежде.       Он вынужден, к своему величайшему сожалению, её разочаровать. Страшное, в самом деле, слово в применении к его самой лучшей Иллюзии.       - Нет, у меня ещё есть дела.       - В самом деле? - она не изумляется. Ответ ею был предсказан ранее. - Тогда знай, - толкает она его в грудь легонько, растворяясь в пределах Чистилища. - Наши судьбы пересекутся вновь раньше, чем ты думаешь.       И он догадывается когда и где, обращая взор к миражу ночного неба.       Не так уж много в мире волшебных девочек, Полумна.       Ему грустно. И он решает прогуляться по Чистилищу. Посмотреть на стены, например.       Потому что, хоть и не чётко, но там виднелись странные надписи.       "Страшный суд, когда соберутся все души, сойдут на землю и вспомнят прошлые жизни, очнутся ото сна прожитых лет ".       "Средневековый сказки," - расстроенно качает головой, собираясь миновать эту бесполезную станцию - и неприятные чувства в нем побеждают исконное любопытство, требовавшее узнать, как и кто нанёс эту надпись в Забвении.       - Septem Peccata Mortalia.       Салазар поворачивается к женщине со смутно знакомыми чертами. Чем-то она напоминала ему Меропу Гонт...и Волан-де-Морта. В худшем его проявлении.       Поэтому он изумлен. Не мог никак предположить, что именно эта волшебница, очевидно, балующаяся при жизни тёмной магией, будет цитировать ему... это.       Superbia. Взгляд на магглов, обычных людей, сверху вниз. На магов, погрязших в мелочах. На цивилизации, не могущих ничего без его присутствия. На мир. На... близких людей. Он бессмертен. Всемогущ.       Он гордец.       Avaritia. Жадность. Скупость. Сребролюбие.       Себя бы он назвал скорее скупым на эмоции, чем до земных богатств. Но... Он много повидал на веку таких людей, не-людей. Тех же гоблинне.       Но он не мог не признать, что это было ему совсем не присуще. Особенно после первых лет выживания. Да и сейчас... вещи грели его сентиментальное сердце.       Ira. Гнев. Не стоит и упоминания то количество поступков, что он совершил под напором этого чувства. Никто не безгрешен. Он - особенно, хотя бы потому что жил дольше других.       Gula. Чревоугодие. Геллерт не отказывался от пищи, хотя она совсем ему нынче не нужна. Почему-то.       Tristia. Печаль. Как много он тосковал по умершим? Как долго он не мог отпустить? Чтобы не говорила Ровена, этот урок он так и не изучил. Салазар отпустил её - его свободолюбивую девочку. Но тоска по другим все ещё гложет его бессмертные сердце.       Acedia. Уныние. Поддавшись скуке жизни он часто предавал доверие тех, кому клялся. Ещё чаще он передавал сам себя.       Fornicatio. Порой он думает, что хватило бы и духовной связи. Но ему столько лет, что любые предрассудки кажутся сущей глупостью. Тем паче, что это в любом случае уже как минимум педофилия. Через связь тел порой образуется связь душ. А там... Смотри через один пункт выше.       Vanagloria. Самый стойкий грех. Я бессмертен. Я опытней. Я лучше знаю. Я могу решать за всех. Ему пришлось брать эту ношу, когда он был МКВ. Кажется, это останется с ним навсегда.       Никто не безгрешен. Но... Именно грехи оставляют на душе самый стойкий, неотмокаемый след.       - Ты перечислила восемь, - индифферентно заметил Слизерин, будучи слишком поражён произошедшим.       - Я наблюдала за тобой, о Салазар Слизерин, Величайший из Хогвартской Четвёрки, - подобострастно прошептала Гонт, склоняясь перед ним в реверансе. Её чёрные, как смоль, волосы коснулись белоснежного пола. Вся... в тёмном, она казалась чужеродным элементом здесь. Самой Смертью. - Моё имя Гормлайт Гонт, мой предок.       - Я наслышан... о тебе, - осторожно заметил Слизерин, припоминая историю своих поисков.       И он мог быть уверен, что ничего хорошего об этой дамочке не слышал. Убийца собственной сестры...       - Родовое безумие... Моё безумие коснулось и тебя, дитя, - печально прошептал он, коснувшись её щеки ладонью.       - Я всю жизнь была убеждена, что это единственно верный путь. И до сих пор в это верую, - в отрицание качнула она головой и прикрыла глаза. - Моё несчастье, что я не справилась с Наследием Рода, с бременем Старшей сестры. Моя кровавая история опозорила Род. Я... Не представляла достойно Гонтов перед волшебниками. Об этом я жалею.       Не о магглах.       - Я... могу тебя понять, - кивнул он просто. И улыбнулся. - Но откуда же такие познания?       - Вас всегда интересовала церковь и её учение, предок, - пожала она смущённо плечами. - Я попыталась вникнуть в предмет. Это... Весьма забавная теория. Но я склонна признать, пусть и с не охотой, что она может иметь отношение к реальности, - с тревогой женщина кивнула на стену. Салазар прочитал послание снова.       - Количество неотпущенных душ растёт с каждым годом, - с тревогой прошептала она, кивая на безмолвных призраков в близь территории посмертного вокзала. - Я не понаслышке знаю о некромантии и спиритизме, мой господин. И это...       -... Настораживает, - согласился омраченный Слизерин.       - Это место омрачается отходами душ, господин. И с каждым веком все хуже и хуже. И боюсь, что вскоре оно... Перестанет справляться совсем, - сглотнула волшебница и взглянула своими чёрными омутами прямо в лицо своего одиозного предка.       - Помнить так много... Не все тела, не все души предназначены для вечного функционирования. Ты здесь, потому что боишься этого безумия, не так ли? - догадался он. Его пра-пра-сколько-то-там-внучка робко улыбнулась дрожащими губами.       - Лучше здесь в беспамятстве, чем там среди грязи и безумия, - гордо ответила дочь дома Гонт, но тут же сдулась. - Не то, чтобы это чем-то отличалось от моего бытия среди живых.       Слизерин кивнул задумчиво. На краю сознания вертелась какая-то мысль, идея, способ решения проблемы, но он не мог её уловить. А потому решил обдумать потом, сменив тему.       - И все же, почему именно 8? - спросил он, стуча по каменной кладке и слыша вой не-мёртвых по ту сторону Чистилища.       - Греховные страсти, - тонко улыбнулась она, посмеиваясь. Выглядело жутко, но после Волан-де-Морта и прочих образчиков не так уж и стремно. Терпимо.       - А я думал, мы говорим о смертных грехах, - шутливо подначил её Слизерин. И снова приумолк.       То, что я в Чистилище, значит, что я не безнадежен?       Ты проходил Purgatorium почти всю жизнь, Повелитель.       На потерянные души было больно смотреть. За неполный час условного времени они с самовольно стражницей обменялись едва ли двумя десятками слов.       - Я буду ждать вас здесь... Снова, мой господин, - поклялась она перед его уходом, веря в обещание своего величественного предка найти решение.       - Дед. Зови меня просто дедушкой, малыш, - устало закатил глаза брюнет, махнув рукой и отвернувшись.       - Как пожелаете... Основатель, - вставила шпильку ведьма, прежде чем снова остаться одной... сторожить негласные границы. Чем и занимаются она и её родственники уже пару веков ценой в одно мгновение.       Только теперь у них есть надежда на благополучный исход дела.       Вера в то, что скоро и они смогут... отдохнуть.       В то время, как Гонты стояли на внешних подступах Чистилища, Рейвен с Иешуа наблюдают за тем, что смертные называют круговоротом Сансары. Причём, выглядит это как круговорот буквально.       Поезд, кругами летящий вниз. В пропасть.       - Я думаю, что это было все же необходимо, - мягко укорил Иешуа Учителя. Но твердолобый баран - твердолобый баран навсегда. Или пока не найдёт такое препятствие, что разобьёт его непробиваемую часть тела, скрывающую недюжинную глупость и предрассудки. А потому:       - Я же считаю, что прав именно я, - заметил Рейвен, скривив губы и с животным ужасом наблюдающий за тем, как очередной вагон исчезает во тьме. - Никакого отпускания прошлого. Только вперёд.       Всё же пришедший в Чистилище Бессмертный мудрец досадливо цыкнул, закатив очи цвета тысячелетнего дуба.       - Я думал, прошлое надо отпускать вовремя, чтобы оно не мешало идти вперёд.       - Он идёт в прошлое. И распрощается со всем, с чем необходимо распрощаться там, где это и полагается делать! - высказался Рейвен, натянув слезающие очки на переносицу, и устало вздохнул под нескончаемый предсмертный крик. - Никаких споров. Это моё окончательное решение, мистер Что-что-то-здесь-забыл!       Вышеуказанные образчик хомо сапиенс уставился на него преданным взглядом, поднимая в душе ещё большую волну раздражения.       - Я всего лишь следую мудрости своего Учителя, Учитель, - дурашливо "отомстил" за игнорирование своего особо ценного мнения Иешуа и более серьёзно продолжил. - Это правда: мы обнаружили, что "новые приключения" через Чистилище - куда более верный маршрут, чем через переходы сквозь миры. Фактор неприятия не противодействует, а это, как ты понимаешь, уже не мало.       - Решил двигаться вперёд? - поинтересовался Рейвен у будущей версии своего Ученика. Тот кивнул согласно. И абсолютно бесстрашно, учитывая, чему только что являлся свидетелем.       - Давно пора, - молвит он и прыгает в Бездну.       Чистилище можно покинуть только через смерть. Таков закон.       Рейвен сглотнул, опуская плечи, все также бездумно пялясь во тьму. По своему опыту он знал, что поезд - это не больно. Фактически, неощутимо. Просто шок, срывает личностные оболочки за раз, - бац - ты младенчик и ревешь, потому что родился.       Ему повезло пережить срыв личностный оболочек за счёт своего опыта в медитациях. Но лучше бы он поступил по старинке. Да, определённо, это было бы более разумно.       Он зажмурился и снова взглянул на идеально чистый мир. Покосился на свои не расплывающиеся руки, не понимая, реальность это или он просто хорошо контролирует свои сны?       В любом случае, ему стоит довести свой план до конца, хотя бы, чтобы проверить теорию.       Цена высока, да.       Но Рейвен чувствует души всех тех, кто ожидает встречи с ним в этом месте, прежде чем пойти дальше. Ради них он идёт дальше. Ради их... совместной истории. Чтобы исполнить свой план. Обещание Громлайт. Но сомнения его не оставляют.       Значат ли слова его Ученика, что он идёт провальному пути?       "Но он не мог знать наверняка, - рассуждает Рейвен, прикусив губу, - вряд ли я бы болтал о своём времяпровождении здесь".       Значит, это было в контексте правильности поступков, а не в их верности?       Тогда он не изменит свой путь.       - Знаешь, это удивительное свойство этого места - все забывать. Очищаться изнутри так сказать. Чувствуешь свежесть? - разводит руки Рейвен, улыбаясь.       Геллерт вдыхает приятный воздух полной грудью, ощущая приятную опустошенность внутри, и солидарно кивает, поддерживая его настроение также.       - Да, определенно. А что? - засорять свою на редкость необремененную голову размышлениями не хочется. Зачем, когда, очевидно, собеседник подведёт его к нужным выводам?       - Ты же понимаешь, что как отойдешь от меня, то забудешь, о чем мы говорили? Лишь умиротворение останется с тобой, - ловит Грин-де..? серьёзный и немного обеспокоенный взгляд своего... Друга?       - Что? - недоуменно переспрашивает Геллер... т? , сморгнув туман, обволакивающий мысли, также принимая из рук Рейвена "Божественную комедию".       - Суть Чистилища, - насильно успокоившись, поясняет тот, разминая плечи, - в том, чтобы пройти определённые испытания, искупая свои грехи, дабы потом очищенным взойти в беззаботный Рай, а после, пресытившись наслаждением, отправиться за новыми... приключениями.       Говорит старый волшебник, смешливо улыбаясь, и толкает мягко его в спину:       - За Дар Волшбы ты уже заплатил на 4 Злопазухе давным-давно. Теперь иди к Альбусу смело. Ведь он твой Вергилий, а не я.       "Хотя путь ваш подвергся моей строгой режиссюре," - не мог не добавить про себя Певерелла, доставая из кармана карту с контрольными точками и отмечая исполненный пункт.       Геллерт, проваливаясь в пустоту, решил пропустить бессмысленную стадию смирения, занимаясь поиском истины, результатам которого вскоре суждено затеряться здесь нетронутым грузом на долгую вечность не-лет:       "Всё так запутанно. Чистилище исполняет сиюминутные волнения, движения мысли. Жажду ли я Лабиринт Разума?       Или просто хочу со всем разобраться здесь и сейчас?"       Он очнулся в белом месте... Вновь? Выныривая из неведомого Омута перемещений. На вокзале Кинг-Кросс. А впереди него стоял человек с весьма характерными, узнаваемыми чертами.       Стремительный, в развевающихся темно-синих одеждах. Шагал он из стороны в сторону в чудовищном нетерпении.       - Кого ждете, мистер Дамблдор? - говорит он учтиво, но слегка насмешливо, ибо не знал, кого Ал увидит перед собой. Отчего-то в нем зияло стойкое убеждение, что в месте, в котором они оба находятся, он не мог выбирать, в какой личине своего прошлого показать себя.       Или мог. Но не знал как. В данном случае все зависит от того, кого жаждал видеть профессор Дамблдор.       Альбус вздрогнул от неожиданности и резко обернулся на его голос.       Длинные серебряные волосы и борода, проницательные синие глаза за очками половинками, кривоватый нос.       И широкая, искренняя улыбка. Все, как он помнил.       - Лер! - восклицает Ал и, от переизбытка чувств кидается на Лера, так крепко сжимает его в своих объятиях, будто...       Лер знает, что будто. Но решает немного помолчать, действительно радуясь встрече.       Совсем немного, ибо Альбус уж сильно напряжен. Ситуацию надо прояснить.       - Не думай, что я забыл о твоём непредусмотренном вмешательстве, - мягко укоряет он Ала в нарушении собственного тщательно продуманного (но все ещё такого сырого!) плана... И благодарит. Потому что результат хоть и не вышел в плюс, но и не стал откровенным минусом, вроде лишения Лера души и посмертия. И владычества его Смерти над миром.       - Тебе была необходима помощь, - водит головой по его плечу Ал упрямо, утыкаясь носом в молочную кожу шеи.       - Я мог бы победить тогда, - убеждённо и также шутливо упрекает Лер его, со всем произошедшим уже смирившись. Но для Ала то это настоящее.       - Как я могу знать, когда тебе прийти на выручку, если ты не посвещаешь нас в свои планы? - это горечью давило на них, его друзей, уже много лет.       Лер знал, что виноват. Но известие об этом не заставит его переменить подход.       - Когда я попрошу о ней? - спросил Лер, покачиваясь в объятии и вспоминая их посиделки... дома под романсы. И медленный танец, да. Медленный танец.       - Это глупо, согласись, доверять самоубийце вроде тебя твою же жизнь? - хмыкнул Альбус, вроде как понимая, что никто его особо не винит. Не выглядит Лер даже раздосованным.       - Хэй! Сказал человек, меня же убивший! - восклицает расслабившийся Лер и тут же умолкает, понимая, что сказал, когда ощущает, что его пусть и духовное тело сжимает лёд чужой души.       Судорожно ищет возможность исправить ситуацию. Одного такого раза ему уже хватило. Столько лет отчаяния...       Это же Альбус.       - Спасибо. Что спас меня, пусть и таким образом.       ...       - Ты же понимаешь, что Смерть - это не конец пути?       ...       - В конце концов, что может сближать больше убийства? Моя жизнь побывала в твоих руках!       - Прекрати оправдываться ты, ненормальный, - устало вскинул глаза в потолок Альбус, отстраняясь и отпуская произошедшее. - Я в порядке.       Лер изумленно на него глядит. Выглядит Альбус действительно нормально. Как для того, на чьих недавних ранах потоптался гипопотам.       - Я не трепетная девица, Грин-де-Вальд, - закатывает глаза Ал ещё раз. - Хотя, возможно, когда-то и казался ею, - ухмыляется он.       Атмосфера между ними разряжается. И говорят они более свободно. Как раньше, как обычно - на любые темы.       И политика, и семья, и Смерть, и время. Все-все-все.       Казалось, наболтались на жизнь вперёд.       Пока Лер не вспоминает, что хотел рискнуть и попробовать... кое-что в месте, неподвластном прошлым его ограничения.       "Это место определённо сумасшедшее, - обречённо думает он, - я давно не был с Алом так откровенен".       - Не жди Поттера здесь, Альбус, - выпаливает он, пока не передумал.       - Почему? - естественно, Ал удивлён, сбит с толку. До этого они нормально общались, не поднимая тему об его планах относительно избранного мальчишки. И такой внезапный переход... весьма подозрителен.       Ведь Альбус хотел проконтролировать эту ситуацию.       - Он Повелитель Смерти. Зачем ему Чистилище? Тому, кто так молод. Кто за душой не держит разного греха. Тому, кто так жаждет жить? Он вернётся назад сам, - не убедительно, как для знакомого с ним Дамблдора, брешет Грин-де-Вальд, что не удивительно, говоря сущую правду.       - Я подожду его, - только и говорит Альбус и тема исчерпывается сама собой.       Они молчат немного, наслаждаясь тишиной и просто обществом друг друга. Альбус собирается с духом, чтобы попросить.       - Пойдешь ли ты со мной? - спрашивает он тоже, что и Ровена несколько ранее... Или позднее?       И Геллерт отрекается от этого заманчивого предложения также, пусть и с большим сожалением.       - Я вынужден ещё пожить и посмотреть на итог этой истории.       Альбус грустно и понимающе улыбается, будто и не ждал положительного ответа на свою скромную просьбу. И Лер ловит себя на мысли, что сравнивает его и... Ровену.       От этого наблюдения мозг просто взрывается, и под всплеском эмоций Лер предлагает то, что не должен предлагать. Что не имеет право ощутить, но все же...       - Не думаешь ли ты, что все возможно? - замечает он, обнимая... друга, давая тому безмолвное обещание, хохоча над собственной глупостью, над... так и не выученным уроком, и исчезает. Приглашая молодую душу за собой.       Альбус счастливо улыбается в ответ, окрыленный, и думает, что прятки-салочки здесь - это довольно-таки забавно. И вряд ли кто-то, кроме них, может гордиться такой же отбитой свободой.       А потому бежит вслед за ним. На целую вечность несосчитанных лет.       И где-то, все же, Геллерт потерялся в самом деле по пресловутый дороге жизни. И Ал в том числе. Иначе чем ещё объяснить пагубность его, Лера, темнолордовских мыслей?       "Пройди через это сейчас, чтобы отбросить потом".       Голосом провидицы. Вспомни о грехе знания. И уже пережитой расплате за него.       Один из них не может жить, пока жив другой.       Сам себе Темный Лорд. Сам обрек себя на такую судьбу. Сам. Но если отступить, то все.       Жертвы их будут напрасными..       Но не будет больше жертв.       Что важнее живые или мертвые?       "Мертвые," - отвечает себе Грин-де-Вальд. Так он решил после встречи с Дамблдором, тогда, на невидимом перроне.       Потому что война из-за мертвых. Ради их памяти.       "Чтобы жили живые," - возражает Герой сам себе.       "Плевать! Я мертвец. Я - мертвец с бьющимся сердцем".       Чувствовал ли это Альбус? Боль жизни бесконечна, и лишь мертвецы свободны. И эта война - война, чтобы освободить живых.       "Как же я раньше был слеп..."       - Не думай о том, что тревожит тебя сейчас, друг мой, - голос извне его сумасбродных мыслей.       Альбус. Как всегда Альбус со своими бесконечно мудрыми советами. Всё же нашёл. Всё же пришёл.       - Но я почти укрепился в истинности моих недавних тезисов. Не думаешь ли ты, что я должен их сейчас отринуть? - резонно поинтересовался Геллерт, все же улыбаясь. Непонятное веселье АДа было заразительно.       - Разумеется. Потому что то, о чем ты сейчас думал - полная ерунда, - серьезно-беспечно утвердил Дамблдор и отмахнулся рукой от его ошеломленного лица, пытаясь удержать равновесие на парапете у Темзы версии Чистилища.       "Удивительное сочетание первозданной природы и человеческих современных сооружений. Кратко и наглядно о том, как это могло бы быть".       - Почему?       - Потому что стремиться надо жить, а не умирать. Краткий миг свободы - лишь передышка перед началом нового приключения, - повернулся Альбус с улыбкой к Геллерту и приманил только что воплотившуюся лодку. - К тому же, в этом месте ни в чем нельзя быть уверенным. С чего ты взял, что твои мысли принадлежат именно тебе, а не навеяны Волей Чистилища?       Геллерт нахмурился. Думал он, правда, не на некую Волю Чистилища, а на вполне прозаичную Смерть.       - Ты мне сказал, что Гарри не будет тут, - заметил тихо Альбус, позволяя внезапному ветру перемен растрепывать свои огненные пряди в этом почему-то оживающем месте.       Чистилище теряло свою белизну, распадаясь на спектр.       Как будто они приближаются к миру живых.       - Я был в этом уверен, - досадливо цыкнул Геллерт, расстроенно поняв, что его ожидания обломались. Он хотел все изменить, а Рейвен отказывался что-либо менять.       "Могло ли то внушение быть плодом трудов Рейвена?" - думал он, с опаской поглядывая на качающуюся развалину с полусгнившими досками.       Воистину чужеродный элемент в Чистилище. Но Альбус отчего-то не был этим насторожен.       - Ты со мной? - спросил Дамблдор, прежде чем беспечно сигануть в лодку. Та опасно закачалась из-за нового веса. Волшебник не удержал равновесия и забавно замахал руками.       Геллерт успел, перевесившись через парапет, схватить его за его молодую, поразительно теплую ладонь. Упавший человек его перевесил, и они вместе упали в непрозрачную воду, скрывшись в ее глубинах с головой.       Рейвен слез с белеющей крыши здания напротив. Стоящий внизу Игнотус, задравший голову наверх, в размывающуюся в не-существование даль, глумливо ухмыльнулся, отчего его... сын был вынужден подавить раздраженный, полный тоски вздох. Его чрезмерно готичный, чёрный - траурный - наряд невероятно бесил, потому что теперь у него не было стоящего оправдания в виде усопших родичей - ибо теперь Певерелл с ними по одну сторону Смерти.       - Ты соврал ему, - только и сказал этот ранее милый мальчик. Кто же знал, что из такой хорошей заготовки под приличного юношу получиться темнейший и паскуднейший некромант всея Альбина? Никто, что верно. Рейв, не выдержав, все же вздохнул тяжко - он, как и все, кто когда то причислял себя к роду человеческому, ненавидел лицезреть собственные ошибки.       - Да, я соврал и не расскаиваюсь в этом. Иначе он бы задержался и не смог бы вернуться, - раздраженно отметил подросток, поправив рукава рубашки, хоть в этом и не было нужды, но привычки порой чрезмерно доставучи... - И ты не первый, кто мне это говорит. Но теперь все уже произошло и пути назад нет. Так что не надо работать моей совестью, Окей?       ... А воздействовать на свой разум в этом месте Гарри не рискнул. Не желает же, он, в самом деле, стать Локхартом номер 2? А то, что Лер принял за сон... Пусть считает так и дальше. Не Конфундус даже, а просто краткосрочная потеря сознания. И очнулся он там же. А Чистилище... Сила Чистилища заметет любые следы.       - Я и не собирался, - примирительно поднимает ладони вверх эта... эта язва и улыбается. Как раньше. - Теперь то ты сможешь поговорить со всеми нами? Мы ждали тебя куууучууу векооов!       Рейвен... Салазар хохочет, скрывая улыбку за бледной, тонкой ладонью. И подмигивает любимому мальчишке.       - Разумеется, я к вам зайду. И даже проигнорирую твой нелепый аргумент, - прижимая к себе надувшегося подростка примирительно заявил длиноволосый брюнет.       Потому что... Действительно, кажется, все. Пора идти вперёд, в неизвестное будущее.       Решать свою судьбу самому, не плестить под гнетом превалирующего решения, отпустить...       ... долженствование. Как когда-то ранее.       С чего, собственно, и началась эта история.       — А теперь я должен вернуться, да? - с тоской поинтересовался Гарри.       — Как хочешь, - пожал плечами интриган, собственно, и поспособствовавший его перемещение сюда. Гарри покосился на него подозрительно. Ощущения от пристального взгляда Поттера были не то, чтобы приятны - все же глаза его слишком уж напоминали Аваду, но Альбус был не из тех, кого отвращало что то подобное       — У меня есть выбор? - недоверчиво спросил мальчик, скептически поджимая губы и оттягивая свою бессмертнкю серую футболку.       — Конечно, — открыто улыбнулся Дамблдор, подмигнув. — Мы ведь на вокзале Кингс-Кросс, говоришь? Я думаю, если ты решишь не возвращаться, ты сумеешь… так сказать… сесть в поезд, - намекающе ответил профессор, утвердительно кивнув.       — И куда он меня повезет?       — Вперед, — просто сказал Дамблдор, не стремясь как либо пояснять это утверждение. Снова молчание встало ровной стеной между ними.       Не то, чтобы тишина была угнетающей, но все же... Молчание казалось глупым после года накопившихся вопросов и претензий.       — Бузинная палочка у Волан-де-Морта.       — Да. Бузинная палочка досталась Волан-де-Морта, - подтвердил Директор так, будто это было ничего не значащей мелочью. Впрочем, Гарри не мог утверждать обратного: мистер Дамблдор всегда был странным. Мог ли он стать ещё более необычным после опыта смерти? Вполне возможно.       — Но вы хотите, чтобы я вернулся?       — Я думаю, — тяжело вздохнув, признался Дамблдор в своих мыслях на сей счет, — что, если ты вернешься, есть шанс, что с ним будет покончено навсегда. Обещать я не могу. Я только знаю, Гарри, что возвращения сюда тебе нужно бояться куда меньше, чем ему.       Гарри снова сочувствующе взглянул на ободранное существо, дрожащее и задыхающееся в полумраке под стулом.       — Не жалей умерших, Гарри. Жалей живых, и в особенности тех, кто живет без любви. Твое возвращение, может быть, послужит тому, чтобы стало меньше искалеченных душ, меньше разбитых семей. Если это покажется тебе достойной целью, то сейчас нам пора проститься.       Гарри со вздохом кивнул. Конечно, уйти отсюда не так трудно, как отправиться на смерть в Запретный лес, но все же здесь было тепло, светло и уютно, а впереди его ждали, он знал это, боль и новые потери. Он встал, Дамблдор тоже поднялся, и они долго глядели друг другу в лицо.       — Скажите мне напоследок, — попросил Гарри, желая прояснить все же этот филосовский вопрос хоть немного, — это все правда? Или это происходит у меня в голове?       Дамблдор улыбнулся ему сияющей улыбкой, и голос его прозвучал в ушах Гарри громко и отчетливо, хотя светлый туман уже окутывал фигуру старика, размывая очертания.       — Конечно, это происходит у тебя в голове, Гарри, но кто сказал тебе, что поэтому оно не должно быть правдой?       Альбус тепло улыбнулся, оставшись один. Мальчишка, такой мальчишка! Юный, такой хороший, правильный... вся жизнь впереди у этого маленького сида.       А ему пора идти за своим, уже взрослым, фейри. (Только сначала его нужно найти)       ...хотя, было бы интересно понаблюдать за мистером Поттером и узнать, как тот умудрился перепутать вагоны в Чистилище. Но право слово! Это можно и у Геллерта узнать. Потом. Как-нибудь.       Ведь душа бессмертна. А впереди у них целая вечность, полная приключений.       ...в которые они поспешили вляпаться, утонув в чистилищной Темзе, вытолкнувшей их на берега действительности весьма нетривиальным способом.