Новые грани после Авады

      Он все еше был немного ошарашен, самую малость сбит с толку, но, казалось, им этого было мало.       О разверзнувшейся - внезапно, абсолютно непредвиденно, - геене Огненной и упоминать не стоит, вестимо. Тогда у него чуть сердце не остановилось от шока. Волшебник думал, что все, отбегался, Темный лорд его застал раньше, чем он рассчитывал даже в самых худших прогнозах. С другой стороны, костляво-слизкие, но удивительно цепкие лапы инферналов все равно тащили его на дно, потому оставался открытым вопрос: кто раньше?       Мальчишка, едва переступив темные своды пещеры, сдался на встречу судьбе, так что его устроил бы любой исход, где не пострадала бы его семья... и Барти.       Но оказалось, что нет, на этом его злоключения не кончаются. Приблизившийся к нему маг не был из колды Волан-де-Морта определенно, но это не значит, что он, сын Вальбурги и Ориона Блэк, позволил бы себя лапать какому-то проходимцу!       Жаль только, что этот странный человек не спрашивал его мнения. Схватил за шиворот так, что ткань воротника треснула, и рывком киданул куда-то назад, в золотую пыль.       В тот миг, правда, юный суицидник заметил немного нетрезвым разумом, что мертвецы отстали от него еще на подходе этого странного типа.       У него теперь долг жизни?       Он перемещается домой. Это очевидно, пусть и дом подвергся странным изменениям: все такое старое, обветшалое слегка, будто не пару часов прошло с его ухода, а куда большее количество времени.       Но ему никто не дает осмыслить произошедшее - тут, совершенно неожиданно, налетает на него немного пьяный отец (?! его отец никогда, даже в самые худшие времена не выглядел так отвратно, однако, иных вариантов не было) и вопит противно "Режди!" на ухо, выбивая из него дух медвежьими объятиями - тогда Регулус Блэк не знает, что и думать. Хотя, нет, все ему ведомо...       Это форменное издевательство!       Голос матери надрывается где-то в коридоре, как... как... как будто его мать - не гордая дочь дома Блэк, а провинциальная сварливая баба-маггла! О, Мерлин...       Как так? Что вообще тут происходит?       - Мерзавцы! Отребье! Порождение порока и грязи! Полукровки, мутанты, уроды! Вон отсюда! Как вы смеете осквернять дом моих предков…       ЧТООООО?!       - Блэк, отстань от Рега! - за шиворот оттащил его, Регулуса, неопознанного родственника мужчина, кажется, ровесник того Блэка. Такой же худой, недокормленный и бледный. Только и разница, что у него волосы были цвета блеклой соломы, немного слипшиеся и неопрятные, а на утомленном лице - следы недавно перенесенных мучений.       Другие люди в комнате, - в гостиной, как подсказывала немного спутавшаяся память Регулуса - были также изумлены ситуацией, но вмешиваться не спешили. Вероятно, их всех сюда закинуло похожим образом.       Остается открытым вопрос: как маман все это спустила с рук неизвестным?..       - Не лезь ко мне своими паклями, Крауч! - взъярился тут же Блэк, наставляя на неизвестного... Крауча волшебную палочку. Впрочем, тот не остался в долгу.       Соображалка Регулуса после пережитого работала плохо, но все-таки не настолько, чтобы перепутать Редукто, Редуцио и Релашио, что, впрочем, могли сделать и абсолютно трезвые пятикурсники. Позор им, ничтожествам.       - Барти?.. - Блэк был законно изумлен. Все же этот Крауч не вязался у него в голове с молодым парнем с молочной кожей, с россыпью веснушек на лице и с соломенными кудрями, про которого всегда шутили, мол, поцелованный солнцем. Сейчас же, если кто этого человека и целовал, то только дементоры.       Выглядел этот Крауч весьма неважно.       - Регулус, - тепло улыбнулся тот, тут же забывая про обиженно буркнувшего Блэка (Сириуса?), отчего его лицо стало как-то... живее, что ли? Регулус не был уверен, насколько он смотрится лучше и не хуже ли вовсе.       Маман не поднималась наверх, стихая со своим ворчанием. И это его беспокоило также.       - Что тут творится, Барти? - с надрывом в голосе спросил парень и, вспомнив события последних полчаса, вскрикнул. - Кричер!       Старый домовик явился мгновенно. Был он еще более подряхлевшим, чем ранее, хотя Регулус сомневался, что это возможно. Неужто некому было старого Кричера заменить или провести ритуал для призыва нового домовика?       - О, молодой хозяин Регулус, вы вернулись! Старая хозяйка будет так рада, так рада! - вопил неряшливый старик, кланяясь, а на глазах его навернулись слезы. Сердце Регулуса дрогнуло: он искренне любил это тщедушное создание. - Но... - шмыркнув носом, Кричер продолжил, - я не выполнил ваш приказ, Господин Регулус, нет мне прощения! Я пытался, я старался, но эту проклятую вещь ничто не берет! Я отдал эту вещь Наследнику паршивого хозяина Сириуса, потому что он обещал уничтожить ее! - произнес его верный слуга и друг и пытался себя наказать, на что Регулус отреагировал быстро и... привычно, что уж сказать.       - Кричер, хватит! - твердо и строго приказал хозяин и мягко улыбнулся замершему созданию. - Ты молодец, что попытался. Ты молодец, потому что выполнил мой приказ.       - Выполнил? - неверяще спросил домовик, на что волшебник просто кивнул, улыбнувшись.       - Приготовишь нам чаю с пирогом?       Старый Кричер просиял.       - Это я мигом! - и исчез с легким хлопком, брякая уже на кухне, очевидно, старой посудой.       Регулус повернулся к двум покоцанным жизнью мужикам и, сглотнув комок в горле от тревожной догадки, спросил снова:       - Так все-таки скажете мне... ЧТО. ТУТ. ТВОРИТСЯ...       Серо-синие глаза загустели от еле сдерживаемого гнева. По комнате будто ураган прошел: сервиз выбило, стекло разлетелось осколками, чашки разметались по шкафчику, но, кажется, остались невредимыми, плотные шторы, полные некогда пикси, зашатались...       Рядом с юношей будто сам воздух стал ощутимо колебаться. Сириус припомнил драгоценнейшую маман и в очередной раз убедился, что малыш Регги - маменькин сынок...       - ... ПРИДУРКИ?!       ... не то, чтобы он осмелился бы ему сейчас это жизненное наблюдение в лицо выдать.

***

      Регулус сжимал переносицу в знак сильной головной боли, испытываемой им. Положение их было как никогда трагично...       Портал выплюнул очередного неудачника на порог ЕГО гостиной.       ... и сюрреалистично.       Его род практически вымер, (по сведениям его последнего представителя, коим, какого-то Мордреда, числиться блошиный брательник) Темный лорд то ли умер, то ли нет, (что взять еще с кадавра?) Дамблдор крутит какую-то свою игру, (поступали волшебники, утверждавшие, что через год после того, как Сириус "откинул лапы", почил и директор Хогвартса) Избранный (серьезно?) прячется, попутно совершая под видом дерзких деяний (из списка "ЧТО ГРАНДИОЗНОГО НАДО СДЕЛАТЬ ПЕРЕД СМЕРТЬЮ", серьезно) истребление крестражей, и правильно делает, изумительно, что у избалованного ребенка и его... супруги вышло что-то путное...       А они сидят в запертом во времени доме, (Регулус проверял - даже не выйти на улицу, сразу все отсекает золотистый барьер. Дураков лезти нету, хотя Блэк думал насчет кандидатуры неугодного братца, не всерьез, разумеется) куда постоянно идет приток чудом выживших.       Пожалуй, молодой Блэк мог действительно признать Альбуса Дамблдора Спасителем Альбиона - Спасителем Волшебной Крови Британии.       Еще бы понять, что к чему, да и не испытывать это чувство беспомощности, когда там, за барьером, решается судьба его родины одним мальчишкой, (таким же мальчишкой, как и он сам, только чуток постарше) а они заперты-заперты-заперты!!!       Если Альбус Дамблдор мертв, то какого черта держится этот барьер?       "Тот мужчина, напарник профессора," - предположил логично Регулус и пожал плечами, насильно расслабляясь.       Сделать он ничего не сможет сейчас, но потом...       Британия, берегись! Оторвется твой цвет за столькие годы бездействия!       - Оторвемся, - кровожадно вторил ему Крауч и улыбался мечтательно, воображая голову кадавра, замоченную в кедровом масле, да скрытую в сундучке в погребе Блэков... Чтобы доставать по праздникам и радоваться.       Ну, если и не они оторвутся, то Поттер пускай: единственный наследник Сириуса по завещанию, неужто откажется передать ненужный ему трофей брату своего крестного?..       Где-то в каморке Кричер потирал предвкушающе свои тоненькие, сухонькие ручки.