Глава 20. Victory / Победа
21 июня 2019 г. в 10:47
Что касается выступления Хёкдже, здесь ситуация была прямо противоположная. И дело было даже не в сюжете его танца.
Всё оказалось намного хуже, ведь проблема заключалась в самих его чувствах, терзавших грудную клетку, мыслях, крутившихся в голове на повторе, и переживаниях, с которыми он так и не сумел совладать к началу своего выступления.
— Он не пришёл. Он всё-таки не пришёл, — бормотал Хёк себе под нос, незаметно выглядывая между кулис и внимательно рассматривая собравшихся в зале зрителей.
Дже, Хи и макнэ-лайн он обнаружил почти сразу, как и пустующее рядом с ними место, на котором должен был сидеть Донхэ. Но ведь надежда умирает последней, и поэтому он продолжал и продолжал сканировать глазами набитый битком зал вплоть до момента своего выхода, желая зацепиться глазами за макушку нужного ему зрителя. Как оказалось, очень нужного. Самого нужного. Единственно нужного. Исключительно нужного.
Но тщетно.
— Не пришёл, — усмехнулся он сам себе в последний раз и, выдохнув, вышел в свет софитов.
И даже это внезапное, но братское и искреннее 'файтин, Ынхёк, у тебя всё получится, я верю в тебя' от Юно не придало сил. И его полный поддержки взгляд, которым он сопровождал всё его выступление из-за кулис, тоже. Как и громкие овации его друзей в зрительном зале, так отчетливо выделяющиеся на фоне всех остальных голосов.
Вдохновение просто покинуло его.
Мотивация испарилась.
Чувства угасли.
Как и желание танцевать прямо сейчас для всех этих людей.
Потому что в этом танце не было абсолютно никакого смысла, раз его не увидит и не сможет оценить другой человек.
Самый, единственно и исключительно нужный ему человек.
— Он похож на робота, — констатировал Джеджун, смотря на двигающегося по сцене Ынхёка. — В его танце нет души.
— Может, это его концепция? — предположил Чанмин.
— Или его стиль по жизни, — цокнул Кюхён.
— Или он просто не хочет танцевать, потому что Донхэ не пришёл, — выдохнул Хичоль, попав в самую суть. — И он, кажется, осознал свои чувства к нему.
— Но всё равно давайте громко поддержим его, ладно? — погрустнел Дже. — Когда он закончит, давайте закричим ободряющие слова так громко, как никогда не кричали. И как никому ещё в мире не кричали.
— С тебя тогда дома ромашковый чай с мёдом, чтобы привести в чувства наши глотки, — улыбнулся Мин.
— Без проблем.
— И с неограниченным количеством пьяной вишни.
— Ладно.
— И несколько бутербродов.
— Хорошо.
— И давай ещё чачжамён закажем.
— Не борзей.
— Чёрт, — скривил лицо Шим под гиенистый смех Кюхёна. — А так всё хорошо шло.
— Не умеешь ты вовремя остановиться, — покачал головой Чо.
— Твоя правда.
А ещё через три выступления и один двадцатиминутный перерыв, во время которого жюри этого конкурса совещалось, а Хёк и Юно мирились за сценой, крепко и долго обнимая друг друга, породив тем самым среди остальных конкурсантов несколько слухов о себе, настало время оглашения результатов. Для этого на сцену вместе со всеми участниками поднялись и члены жюри.
Благодарности и тёплые слова поздравлений заняли у судей ещё прилично много времени, да настолько, что Хичоль, не выдержав, поднялся со своего места и, набрав в лёгкие побольше воздуха, цензурно пообещал 'за столь длинную, невыносимо скучную и нахрен никому никуда не упавшую тягомотину' оставить 'об этом мероприятии в целом и о каждом из вас лично настолько гневный отзыв во всех возможных социальных сетях, что даже само определение 'отрицательный отзыв' на его фоне покажется вам максимально положительным'. И в конце, поймав на себе кучу раздраженных взглядов, он, ничуть не смущаясь ситуации, так же громко добавил: 'Хёк-и, файтин! Мы верим в тебя, наш анчоусик!'
И в тот момент Ынхёк готов был умереть от стыда прямо на сцене. Желательно быстро и безболезненно. Чтобы наверняка.
— И хинима за собой утащу, — гневно буркнул он. — Обязательно утащу.
Тем не менее, процесс награждения финалистов и победителей после пламенной речи старшего Кима действительно пошёл быстрее. Призы вручались один за одним: за самый сложный номер, за самый зажигательный танец, за лучший костюм, лучшую связку, лучшее техно...
— Короче, без призов точно никто не уйдёт, — цокнул Хи. — Даже скучно.
— Зато участникам не так обидно, — вступился Джеджун.
— Но главный приз-то всё равно будет? — предположил Шим. — Лучший из лучших.
— Три лучших места обещали, — кивнул Кю. — Посмотрим. Наших пока не назвали.
— Даже Ынхёка, — удивился хиним. — Может, они увидели в его танце что такое, чего мы не заметили?
— Вполне возможно, — воодушевился младший Ким. — Всё-таки технично его танец был хорош. Он мог им понравиться.
— И тот нижний брейк был отличный.
— Ох, уж эти диванные эксперты, — закатил глаза Кюхён.
— И не говори, — рассмеялся Чанмин. — Каждый суслик в поле агроном!
— А следующая награда, приз зрительских симпатий, — вещал со сцены один из членов жюри, недобро косясь в сторону Хичоля, — уходит участнику под номером одиннадцать, Ли Хёкдже-шши! Наши аплодисменты и восхищение вашей группой поддержки! И награда — вполне заслуженная!
Кю, Мин, Дже и Хи после этого объявления даже подскочили со своих мест, громко и восторженно радуясь вместе со всем залом за уже в три ручья рыдающего Ынхёка, который принимал кубок и грамоту трясущимися руками, в благодарность кланяясь залу и своим друзьям. Джеджун, хоть и весело горланил вместе со всеми, прослезился следом за Ли. А Юно в очередной раз почти задушил друга в своих тесных братских объятиях.
— А мы переходим к последней части награждения — награждению лауреатов.
— О, значит Юнхо среди них, — сжал кулачки Чанмин.
— Как будем праздновать? — поинтересовался хиним. — У меня уже горло першит.
— Приз за третье место достаётся... Пак Ючону-шши.
— Я тоже кричу уже на последнем издыхании, — согласился Чанмин.
— Как и я, — надулся Кюхён. — Голосовых связок не чувствую.
— Ой, а то в обычный день ты их ощущаешь, — отмахнулся Дже. — Соберитесь, парни! Не можем же мы проигнорировать Юно! Нужно подарить ему столько же поддержки, как и Хёкдже.
— Тогда одним ромашковым чаем с мёдом ты точно не отделаешься, — фыркнул Шим.
— Приз за второе место уходит... участнику под номером два, Шин Донхи!
— О, боже! — заверещал Джеджун.
— То есть Юно выиграл? — ахнул Хи.
— А обладателем гран-при конкурса становится Чон Юнхо-шши! Поздравляем!
"И тут мы четверо взорвались.
И кричали, как в последний раз.
Как даже Хёку не кричали.
Кричали так, что наши барабанные перепонки чуть не лопнули от громкого звука и напряжения.
И этот день по праву был и остаётся одним из лучших в моей жизни.
А потому именно сейчас, в этот торжественный момент, столь значимый для всех нас, я хочу открыть для вас сразу две буквы, третью и четвёртую — 'I' и 'E'.
Первая принадлежит Ли (И) Хёкдже-хёну.
Потому что он, даже несмотря на своё поражение в тот день, не сдался. Он продолжал каждый день совершенствовать свои навыки и идти к своей цели. Его не сломила больше ни одна неудача.
И он до сих пор никогда не сдаётся.
Вторую я дарю Юно-хёну и характеризую ее как 'Энерджайзер Чон'. Потому что его энергия — это действительно не шутки. А ещё потому, что, даже несмотря на свою победу в столь важном для него конкурсе, все его силы, всё его внимание и вся его поддержка в тот момент были обращены к плаксе Хёкдже-хёну. Он заряжал его своим теплом и своей улыбкой. И вряд ли среди нас есть более близкие друзья, чем эти двое. И я даже немного завидую им. Но зависть моя в любом случае белая, чистая и искренняя".