F.R.I.E.N.D.S

После того, как мероприятие закончилось, а сцена опустела, Хичоль и Джеджун, точно очумевшие фанаты, наперегонки побежали в сторону гримерных комнат, каждый надеясь обнять победителей первым. Хотелось так много всего сказать, столько поздравительных слов озвучить, высказать всё своё восхищение и поддержку... но пока лишь в головах обоих вертелось только громогласное 'АААААААА'. И другие мысли там не появлялись. Макнэ-лайн были не лучше. Их желание поздравить победителей и задать парочку интересующих вопросов по поводу эмоций на сцене было не менее сильным. Но в данную секунду их мозги занимала несколько другая фраза, очень важная: 'да где же в этом здании чёртов туалет'. — Последняя кола была явно лишней, — скривился Кюхён. — Это ещё хорошо, что мы пиво не взяли, — заметил Чанмин. — А то я и без этого вот-вот лопну. — А я тебе предлагал в перерыве сходить. — Я тогда не хотел. Но мы так громко кричали и так много прыгали, что у меня там всё стряслось к ху... кхм, к хренам. — Ты мне это рассказываешь? — рассмеялся Кю, держась за живот. — О, а вот и она, походу — наша выручай-комната, — он кивнул в сторону длинной очереди, начало которой терялось где-то за углом. — Ну, либо это очередь в буфет. — Какой буфет, представление уже закончилось. — Как будто бы тебя это остановило бы. — Нет, конечно. Но точно не в этот раз, — он заглянул вперёд. — Блин, точно же все в туалет стоят. — Ну, и мы постоим. Куда нам спешить. — Сарказм? — А ты сечешь. Но выхода всё равно нет. "Надеюсь только, что мой мочевой пузырь стойко выдержит это испытание". — Много там впереди человек? — скривился Чо. — Да не очень. Около двадцати. — Ладно, выдержим. И выстоим. Наверное. — Хорошее дополнение. — Зато честное. И от души. Они обреченно переглянулись. — Как думаешь, хёны уже добрались до гримерок? — решил перевести туалетную тему Шим. — Скорее всего. Обнимаются уже там, наверное, поздравляют... — Да... а мы тут... — Может, стоит подождать их на улице? — Интересно, а Юно-хён будет проставляться? — Кому до чего, а ты, Мин, как обычно. — Не, ну, а что? Не каждый день выигрываешь местный танцевальный конкурс. Кто знает, а вдруг это начало чего-то большего? И вдруг он теперь станет городской знаменитостью? Надо на всякий случай у него автограф взять. — Ага, — прыснул Кюхён, — главное, чтобы никто больше не догадался о скрытом смысле его танца. — Это точно, — рассмеялся Чанмин. — Как вспомню, так... — Ну, ты главное не расстраивайся, Ючон-а! Ну, любимый, улыбнись! — вдруг Шим услышал знакомый голос за своей спиной и замер на месте, глядя на Кю широко распахнутыми глазами. — Возьмёшь реванш в следующем году. — Спасибо тебе! — послышалось в ответ. — Что бы я делал без твоей поддержки? — И я вообще не понимаю, кстати, почему тот чувак победил. Ну, этот... Чон Юнхо, кажется, да? Танец у него был посредственный. Да и танец ли вообще? Он даже в музыку через раз попадал, когда руками и ногами дёргал. И сюжета никакого. Так, белиберда одна. "Это ещё что за очередной диванный критик смеет на нашего хёна наговаривать?" Чо, нахмурившись, посмотрел за спину до сих пор не двигающегося и даже не мигающего Мина. "Сказать бы тебе пару ласковых, чувак..." Но он не сказал. Потому что там, позади них, в очереди в гардероб стояли два человека, обнимающиеся и держащиеся за руки. Один — тоже танцор, занявший, кажется, третье место в конкурсе, а второй... — Су, детка, ты бы не жался так ко мне. У меня футболка насквозь промокла. — Ой, а я и не додумался тоже из дома тебе чистую взять, — улыбнулся Джунсу. — Но да ладно, я тебя и насквозь потным люблю. — Я тебя тоже люблю. — И для меня ты всё равно победитель, — Ким крепко прижался к танцору. — Так что не переживай, ладно? Ты был на высоте. А то самое, кстати, что я обещал тебе по окончанию конкурса, всё равно в силе. — Ах, ты мой маленький извращенец! — посмеялся тот. — А ведь с виду такой приличный и скромный. Преподаватель же! — Это в классе я преподаватель, — Су фыркнул, — а дома я — твой парень, который без ума от твоего... — он наклонился к Ючону и что-то прошептал ему на ухо. Кюхён, сглотнув, посмотрел на Чанмина. Тот так и продолжал стоять, не шелохнувшись, сверля взглядом противоположную стену. Его лицо не выражало абсолютно никаких эмоций, разве что губы были слишком сильно сжаты в тонкую полоску. "Чёрт, как ты держишься? Даже я хочу разреветься". — Мин? — осторожно позвал Кю. Тот не ответил. — Кстати, я ещё приготовил твоё любимое блюдо, — ворковал Джунсу. — Пиццу? — восторженно ахнул танцор. — Её самую. С твоей любимой начинкой — всем подряд, что было в холодильнике. — Ах, ты меня балуешь! — Теперь-то, надеюсь, ты слезешь со своей диеты? Ведь конкурс закончился. — С диеты слезу... а вот с тебя — вряд ли. Потому что с этого дня я снова могу уделять тебе каждую минуту своего свободного времени! И больше я не позволю тебе вечерами скучать в одиночестве. Чанмин, как будто бы услышав достаточно, медленно на пятках повернулся в сторону разговаривающих. Кюхён встал за ним, готовый к любой непредвиденной ситуации. "Надеюсь, он в драку не полезет? Хотя... я бы и сам с удовольствием прописал этому кулинару аккурат промеж глаз". — Прямо-таки каждую минуту? — мурлыкнул Су. — И каждую секунду! — Обещаешь? — с улыбкой произнёс он и, будто почувствовав на себе чужой взгляд, повернулся, встречаясь глазами с Мином. Улыбка мгновенно испарилась с его лица. — Конечно, обещаю! — продолжал Ючон. — И день, и ночь буду с тобой. Как раньше. И больше не буду пропадать в зале. Ну, по крайней мере, до следующего конкурса. Шим, презрительно усмехнувшись Джунсу, лишь покачал головой и быстрым шагом двинулся в сторону выхода, пытаясь подавить слёзы от обиды и разочарования. — Но... очередь, — ахнул Чо, тем не менее, рванув следом за другом. "Ты не должен оставаться один". — Мин, подожди! "Я ни в коем случае не позволю тебе переживать это в одиночку". — Да подожди ты! — кричал ему вслед Кюхён, распихивая толпившихся у выхода людей. — Мин! "Потому что теперь моя очередь быть сердечным другом с ясным и трезвым рассудком". — Чанмин! "Потому что я тоже чувствую... твою боль". — Чанмин, подожди! Пожалуйста, подожди! — он пытался не отставать от друга, который в этот самый момент удалялся все дальше и дальше от театра, стараясь спрятаться в закоулках тёмной улицы. — Мин, прошу! Пожалуйста, стой! Подожди меня! Мин! "Зря я в школе прогуливал физкультуру, ой, зря..." — Мин, я, — задыхаясь, кричал Кю, — я больше не могу! Пожалуйста, остановись! Мин! Мин... "Я всё равно не отстану от тебя!" — Мин! Про... пож... "Пусть моё сердце и разбито на куски прямо сейчас, я..." — Чанмин! "... я не оставлю тебя!" — Чан... кха! Наконец, будто сжалившись над едва живым другом, который всё равно шёл следом за ним, Шим замедлил ход. Кюхён, заметив это, громко выдохнул с облегчением, схватившись за бок и согнувшись пополам. — Чан... мин... Тот тоже остановился, оперевшись руками о фонарный столб. И оба какое-то время молчали, стараясь нормализовать дыхание и собраться с мыслями. Колючий вечерний воздух, попадая в лёгкие на глубоких вдохах, холодил, запуская по телу волну крупных мурашек. — Мин, послушай, — Чо прикусил губу, подойдя ближе. И хотя он первым решился нарушить молчание, он до сих пор не знал, что сказать и какими словами нужно подбодрить Чанмина. "Господи, и почему я не Хичоль-хён? Уж он-то точно смог бы выбрать подходящие буквы". — Мин? — он заглянул тому через плечо. — Мин, ты как? — Я, — тот горько усмехнулся, — я никак. — Мин, мне так жаль. — Я знаю. — И я... я даже не знаю, что сказать, — виновато произнёс Чо. — И это я тоже знаю, — выдохнул Шим. — Нет, я... — Всё в порядке, Кю-а. Ты и не должен ничего говорить, — он опустил голову на руки. — Ты был прав. — Прости. — Я должен был и сам это понять. Что нет никакой любви. И отношений. Всё было лишь в моей голове. Я сам себе всё придумал. Ты был прав. — Мне, правда, жаль, Мин-а. — Но почему так? Почему всегда все заканчивается так? У меня, — он хмыкнул. — Почему? "Как бы я хотел облегчить твою боль..." — Сказать тебе честно? — разошёлся Шим. — Я уже и не помню, когда в последний раз мои отношения заканчивались хорошо. Вернее, не так... Все мои отношения заканчиваются! Все! Абсолютно. И каждый раз почему-то всё идёт наперекосяк. Как будто бы я проклят. — Это нормально. — Думаешь? — он презрительно фыркнул. — То есть это нормально — всегда быть на отшибе жизни? Нормально, когда меня то и дело бросают? Нормально, когда меня ни во что не ставят? Нормально, когда, вытянув из меня походы по дорогим ресторанам и подарки, дают от ворот поворот? Серьёзно? — наконец, он поднял голову и посмотрел на Кюхёна увлажнившимися глазами. — То есть, по-твоему, это нормально? И от его взгляда сердце Чо мгновенно сжалось. — Или я, что, по-твоему, не заслуживаю счастья? — сдерживаясь из последних сил, спросил Мин. — Так, получается? — Нет. — Неужели это нормально — быть несчастным? Нормально ли — постоянно стучаться в закрытые двери? Нормально ли... — он всхлипнул. — Нормально ли это, что меня никто не может полюбить? — Нет, Чанмин-а, — уверенно сказал тот. — Это ненормально. И я не то имел в виду. Шим выдохнул, ничего не ответив. Поэтому Кю, воспользовавшись его заминкой, продолжал: — Нет, Чанмин-а. Всё, что ты говоришь — ненормально. Совсем. Потому что ты, как и все в этом мире, заслуживаешь счастья и любви. Не меньше и не больше. И ты не проклят, поверь мне. Просто... понимаешь, сталкиваться с трудностями в отношениях — это нормально. Встречаться не с теми людьми, делать ошибки, уходить с верного пути — тоже нормально. И разочаровываться в людях — тоже. Все через это проходят. Я, Хичоль-хён... уверен, что и остальные тоже — мы все делали ошибки. Мы тоже влюблялись не в тех. Мы целовали не те губы. Мы признавались в любви не тем людям. И это нормально. Потому что это опыт. Это набитые шишки. Ведь нельзя научиться ездить на велосипеде, несколько раз с него не упав и не разбив колени, не пробороздив локтями по асфальту. Так и тут, — он сглотнул, переводя дух. — Просто, возможно, ты ещё не встретил того самого, своего человека, вот и всё. "Или встретил, но пока просто его не разглядел". — Но однажды ты его встретишь, обязательно встретишь! — продолжал Чо. — Ты полюбишь его, а он тебя. — Встречу, как же, — прыснул Шим. — Встретишь, — повторил Кюхён. — И он будет любить тебя просто так, а не за рестораны или дорогие подарки. Он полюбит тебя просто за то, что ты есть. За то, кто ты есть и какой ты есть. Он полюбит твоё помятое с утра лицо со следами от подушки на полщеки, взъерошенные и спутавшиеся волосы, твой глупый при этом вид. Чанмин на это лишь усмехнулся. "А меня уже было не остановить". — Он полюбит твою искреннюю улыбку, ту самую, когда ты радуешься победе в Mortal Kombat. Или ту, загадочную и игривую, когда ты готовишь какую-нибудь пакость. И твою тёплую беззлобную усмешку, вот как сейчас, — Кю тоже улыбнулся. — И этот человек полюбит тебя со всеми твоими недостатками: ленью, обжорством, праздностью, наивностью, Донхэ-пугливостью... Он полюбит твой уставший взгляд, когда ты смотришь на учебники. Полюбит твоё чувство юмора. Он влюбится в твои длинные ресницы, твою привычку есть по ночам и твой голос. Он влюбится в тебя, Мин-а, обязательно влюбится. И полюбит по-настоящему. Безвозмездно. Горячо. Обязательно. — Поскорее бы встретить такого человека, — немного успокоившись, кинул тот. — Такого вот, о котором ты говоришь. И тогда, поверь мне, я буду самым счастливым Шим Чанмином на земле. "Три..." — Может быть, такой человек уже рядом с тобой, Мин-а. — Да ну? — отмахнулся тот, тем не менее, демонстративно посмотрев по сторонам. — Пока его что-то не видать. "Два..." — А что насчёт меня? — Что насчёт тебя? — без задней мысли повторил он. "Один..." — А если я скажу тебе, что я — тот человек, который любит тебя? Который по-настоящему и искренне полюбил тебя просто за то, что ты есть. За то, какой ты есть. — Что? — нахмурился Шим. — Опять шутишь? Но человек напротив смотрел на него серьёзно, даже не улыбаясь. — Кю? — А сам как думаешь, шучу я или нет? — понизив голос, прошептал тот. — Я... — замялся Чанмин, бегая взглядом по сторонам. — Ну... — Загляни мне в глаза и скажи, серьёзен я сейчас или нет, — Кюхён сделал шаг вперед. — Посмотри на меня. Мин послушно поднял взгляд. "Ноль..." — Я люблю тебя, Чанмин-а, — Кю подошёл вплотную к собеседнику и наклонился к его губам, выдыхая в них: — Правда, люблю. "Я не знаю, на что я надеялся в тот момент. До сих пор до конца не понимаю, какая сила двигала мой, какие мотивы... ведь я ясно понимал, что это мой друг, и прямо сейчас он в отчаянии. А я должен был успокаивать его. Я должен был говорить ему слова поддержки. Я должен был думать в первую очередь о его чувствах, а не о своих. Но сделанного не воротишь. И, наверное, я надеялся, что мой поступок и моё признание смогут отвлечь его от мыслей о Джунсу и переключить всё своё внимание на меня. Что он перестанет загоняться. Что он забудет своего преподавателя, когда узнает о моих чувствах. Да, я надеялся на это. И окончательно все по своим местам в наших с ним отношениях расставила его следующая фраза..."