Исчезая с радаров

1.1 Стук в дверь прозвучал так неожиданно, что Лэнни выронил карандаш. Тот покатился по столешнице, словно только и ждал случая, чтобы вырваться из цепких пальцев татуировщика и нырнуть в благословенную тьму. Габриэль оторвался от изучения рисунков и удивленно поднял брови: - Кто это? Ты кого-то ждешь? - Совсем нет, - Бэйкер сунулся под стол, пошарил вслепую, но так и не нашел карандаша, - наоборот, я сказал Джеки и Мире, что буду занят этим вечером. - Открой, - посоветовал Гэйб, - вдруг что-то срочное. Или Корса вернулся. Лэнни кивнул, успокоившись. И правда, кто мог к нему прийти, если не старина Джи? Лэнни очень хотелось показать ему эскиз будущей татуировки Габриэля, который тот уже одобрил. Сразу одобрил, с первого взгляда! Вот только глянул, и глаза вспыхнули, мол, я такую и хотел. Что может быть лучшей наградой для мастера, если не искреннее восхищение его работой? Да только если клиент скажет, что мастер прочел его мысли, заглянул в его душу и сотворил настоящий шедевр. Лэнни знал, что сумеет угодить Габриэлю. Он был на все сто уверен в себе, когда раз за разом уговаривал его сделать татуировку, но почти не поверил, когда Гэйб наконец согласился. Теперь ему хотелось, чтобы Корса взглянул на рисунок, увидеть его одобрение. Бэйкер чувствовал себя очень виноватым за то, как поступил с Джи прошлой осенью. Тогда он считал бро соперником и едва ли не врагом и позволил ему выбрать дурной знак, умолчав о том, какими могут быть последствия. Мало того, Лэнни от души желал, чтобы все самые страшные последствия нелепого выбора обрушились на несчастного ни в чем не повинного парня. Теперь он каялся и клял себя последними словами и упрашивал Джи согласиться на переделку. Лэнни хотелось избавить лучшего друга от страшного знака, легшего на его сердце, но Корса смеялся над его страхами и убеждал, что с ним все в полном порядке и никакие ужасы ему не грозят. Корса вообще стал поразительно беспечным с тех пор, как нашелся его обожаемый Гэйб. Карандаш так и затерялся в щели между циновками, пришлось оставить поиски и идти открывать. Но за дверью оказался не Джи, а Мэгги, средняя из дочерей шерифа Харельсона. - Здрасте, - пропела она, откидывая за спину светлую косу, - я ищу мистера Гэллоуэя. Мисс Гинзбург сказала, что он у вас. Лэнни ничего не имел против этой девушки, веселой, симпатичной и к тому же дочери достойного человека, но именно сейчас ее вторжение возмутило его до глубины души. - Мистер Макинтайр, - он надвинулся на Мэгги с намерением не дать ей ступить на порог "вигвама", - если вы ищете именно его, сейчас занят и будет занят еще часа три или четыре. Гэйб сдержанно засмеялся, даже не делая попытки отложить альбом и встать навстречу незваной гостье. - Что стряслось? - крикнул он из-за стола, возле которого сидел. - Бешеные поперли? - Нет! - в тон ему отозвалась дочка шерифа, заглядывая через плечо Бэйкера. - Все в порядке. - Ну и ладно, - беспечно отозвался Гэйб на радость Лэнни, - тогда я немного занят. Надеюсь, вы нас простите, леди? - Конечно, - радостно отозвалась "леди", - увидимся завтра. Она лучезарно улыбнулась и упорхнула так быстро, что татуировщик не успел заметить куда. - Чего это ей надо было? - ворчал он, вернувшись к столу и сообразив, что визит Мэгги Харельсон сбил ему весь настрой. - Кто это был? Я ее знаю? - Габриэль успокаивающе потрепал его по предплечью. - Вот, кстати, интересная тема, - он ткнул в альбомный лист, тут же меняя направление разговора, - Корсе бы понравилось изречение на греческом, вплетенное в дубовую листву. - Так совершены небо и земля и все воинство их, - процитировал польщенный татуировщик. - На этот рисунок меня вдохновила Мира, она... - Лучше скажи, как ты умудрился не заразиться, постоянно контактируя с кровью, - Гэйб явно не желал слушать о Мире, и Лэнни отчасти понимал его. Он полюбил Пальмиру Хэнсон, как родную сестру, готов был ради нее на все, но то, что она вот так просто отдала сердце этому опасному человеку, Бэйкер понять и простить не мог. Лэнни не нравился Хаки. Корса не доверял ему и справедливо опасался бывшего генерала, которого очень метко называл Шредингером, и Лэнни тоже не верил в добрые намерения этого мутного типа. А Мира не только влюбилась в Хаки по уши, но и перетянула на свою сторону Рика и Леона. - Эй, - Габриэль пощелкал пальцами перед его носом, - Хьюстон, у нас проблемы? - Никаких, - помотал головой Бэйкер, - что ты спросил? А, про антисептику. - Ты говоришь страшные слова и вплетаешь в татуировки библейские изречения. Я начинаю бояться тебя, Лэнни! - Не стоит меня бояться, бро! Поверь, я давно заболел бы бешенством, если бы не кипятил инструменты. Тогда мы вряд ли смогли бы встретиться. - Ну так, может быть, мы уже начнем? - Гэйб отодвинул альбом, упруго поднялся и принялся расстегивать рубашку. - Джи скоро вернется, а мы все болтаем. 1.2 - Привал. Отдохнем четверть часа и домой, - скомандовал Корса. Кэссиди с облегченным стоном спустил винтовку с плеча и потер уставшую шею. Арамак тут же уселся на поваленную мшистую ель, полез в рюкзак, но предварительно уложил обрез на колени так, чтобы в случае чего было удобно хватать и стрелять. Медвежатник вообще славился исключительной предусмотрительностью, и Корса внимательно наблюдал за опытным охотником, подмечая его привычки и перенимая житейский опыт. Он знал, что очень скоро ему понадобятся все навыки, полученные рядом со знающими людьми: Ягером, Габриэлем, Хаки и Арамаком, который сам лично попросился в его тройку. Они отыскивали вендиго и били их на расстоянии, не давая шанса подобраться и заразить бешенством. Корса быстро проникся симпатией к Кэссиди, единственному, кроме Габи и Дерека, выжившему солдату с базы. А медвежатник и раньше пользовался огромным его уважением. Даже случай с капканом, раздробившим голень Корсы, не изменил его отношения к Арамаку, так что команда у них вышла отличная. Джи улыбнулся, глядя, как его товарищи раскладывают на салфетке печеное мясо и стебли сельдерея. - Поешь, Корса, - позвал Кэссиди, - твоя сестричка так зашибенно готовит зайцев, что через пять минут тут ничего не останется. - Да, Мира это умеет, - согласился Корса и помрачнел, вспомнив, как зайдя утром в комнатку сестры, застал там Хаки, - у нее лучшие зайцы в Канаде. Генерал сидел на краю застеленной кровати и расчесывал ее длинные рыжие локоны деревянной расческой. Сестренка молчала, и это больше всего смутило Корсу - обычно она болтала без умолку, а когда он заглянул, покраснела и забрала у Хаки расческу. - Пойду прогуляюсь, - смотреть на аппетитное заячье жаркое не хотелось. - Только не отходи далеко, - предупредил Арамак, смачно обгладывая ножку острыми, как у волка, зубами, - здесь топкие места. - Да уж знаю. Не опуская автомата и не переставая озираться, Корса спустился к узкой речушке, топкие берега которой густо поросли осокой и камышом. Из-за жары она почти пересохла, превратилась в ручей с липким глинистым дном, над которым в это время обильно вилась мошкара. Воздух звенел - приближался вечер, и здесь, внизу, было прохладнее. Корса расстегнул ветровку, подергал за влажный от пота ворот футболки и вдруг услышал громкий чавкающий звук, будто у кого-то ботинок застрял глубоко в глине и иле. Повинуясь инстинкту охотника, он пригнулся и снял автомат с предохранителя. Звук повторился, до слуха Корсы донеслась сдержанная ругань - не бешеные. - Святые яйца! Да это настоящее болото! - Говорил я тебе, а ты попер: тропа, тропа... Давай руку. Руку, говорю! Корса под прикрытием травы двинулся на голоса, уже подозревая, кого увидит: солдат и офицеров в песчаном армейском камуфляже Аляскинской дивизии. Хаки предрекал их появление, по его мнению, было лишь делом времени, что военные отыщут Рэд-Форт. До сих пор их спасала лишь неведомая магнитная аномалия, которая не давала радарам увидеть затерянное в лесах поселение. Но, сужая круги поиска, солдаты непременно набрели бы на них. Появление солдат в десятке миль от Рэд-Форта означало начало войны. Корса наблюдал за тем, как один из солдат помогает своему товарищу выбраться из болота, сердце гулко билось в груди, отдаваясь сильными ударами по всему телу. Нужно было принять решение прямо сейчас. Самому. Если он вернется к Арамаку и Кэссиди, то рискует упустить этих двоих, а они, выйдя на тропу, придут по ней в поселок и принесут в его дом смерть. - Чертова жижа, я уже весь в ней... - Да не меси ты грязь, Люк, замри, я тебя вытяну! - Святые яйца, - застрявший в болоте парень знакомо картавил, - на меня нацелились все здешние комары! Из своего укрытия Корса видел лишь макушки, то появляющиеся над высокой зеленой травой, то исчезающие в ней. Пригнувшись, он побежал по берегу, стараясь передвигаться бесшумно, хотя терпящие бедствие военные развели столько шума, что вряд ли услышали бы его, даже если б Корса топал, как слон. Джи сжимал автомат и малодушно надеялся, что они утонут. Грех пожелания смерти все же менее тяжкий, чем убийство собственными руками. Но небеса распорядились иначе, и дружок Люка все-таки сумел выволочь его на берег. Теперь они оба сидели на смятой траве, отмахиваясь от мошкары, чумазые и мокрые, а Корса в волнении растирал шею, там, где ее огибал язык пламени от черного солнца. Стрелять нельзя, выстрел привлечет внимание других военных, ведь не одни же они тут бродят. Значит, топор или нож, вернее, и то, и другое. Придется сойтись в рукопашной, но так даже честнее, ведь у кого-то из них будет шанс. - Ненавижу Альберту, - снова пожаловался картавый Люк, и Корса вспомнил его. Он был в отряде Диккенса, тормознувшем их с Габи по дороге в Досон-Крик, - сколько нам еще бродить по этой сраной тайге? - Не ной уже, лучше дай закурить, - беспечно отозвался его приятель, - и вообще, ты сегодня наливаешь - или я зря тебя тянул из болота? Их оружие валялось в паре метров на обгаженной болотной жижей траве, и тоже было обляпано коричневой глиной. Если атаковать, то сейчас. Корса медленно потянул топорик из петли на поясе, ощутил ладонью знакомую гладкость любовно отполированной Ягером рукояти и поднялся на ноги. Отступать стало некуда, его увидели. - Эй, - удивленно выкрикнул Люк, тыча в него пальцем, - эй, ты... Второй солдат оказался сообразительнее и кинулся к автоматам. Ноги его разъехались на скользкой траве, он припал на руки, но все же успел ухватить и потянуть автомат за ремень. Корса размахнулся и бросил топорик, почти вслепую, не дожидаясь, когда враг выпрямится. Паника захватила все его существо. Кровь бухала в голове, заливала глаза красным. Он кинулся к Люку, не удостоверившись, что со вторым покончено и отскочил, когда тот вышел на него из-за осоки. Корса едва не потерял равновесие, попятился, таким жутким было зрелище. Топорик Ягера застрял у солдата в загривке, глубоко воткнувшись в шею слева. Из чудовищной рубленной раны двумя фонтанчиками брызгала кровь, она уже залила лицо и грудь несчастного, глаза почернели от расширившихся от боли зрачков, так что тот походил на вампира из "Тридцати дней ночи". Джи выставил автомат, не решаясь стрелять, и пока он сомневался, умирающий протянул руку, машинально хватаясь за дуло. Корсу сотрясало от выплеснувшегося адреналина. Он ударил солдата в грудь ногой, выдирая из его рук автомат. Тот потерял равновесие. Свалился на спину, прокатился по крутому берегу и замер, раскинув руки. - Сук... сукаааа, - крик заставил Корсу резко обернуться. Бледный от ярости Люк стоял, широко расставив ноги и целился в него из дробовика. - А ну-ка руки вверх, индейская морда! Корса отбросил автомат и поднял руки, сообразив, что солдат принял его за аборигена, и только поэтому не стал стрелять. - Что ты сделал с Корри, урод? Он жив? - Люк не решался подойти к Корсе и соответственно не видел тела своего приятеля. - Какие же вы звери! Мы вас защищаем, а вы... тьфу, гадство! Корса слышал его бормотание словно издалека. Он думал о том, что по умению метать нож значительно уступает старшему брату. С топором легче, но и его он не сумел метнуть как надо. Придется сблизиться и бить наверняка - в шею или грудь. А там будь что будет. Главное, чтобы военные не вышли на тропу, ведущую к Рэд-Форту. Люк подошел ближе. Он оскальзывался на траве, сдержанно ругался, с ненавистью глядя на Корсу, ему тоже было страшно. Может быть, он, как и Джи совсем недавно, никогда не убивал здоровых людей. Но когда он увидел, что стало с его напарником, страх улетучился. - Ах ты мразь, - взвыл Люк. Он бросился на Корсу и сам напоролся на острый нож, Корса даже удивился, как легко лезвие вошло в человеческое тело. Крик боли и ужаса сменился стоном, и Люк упал, потянув за собой Джи с его ножом - он не успел отнять руку и едва не свалился на обмякшее еще живое тело. 1.3 Машинка Лэнни причиняла Гэйбу боль. Не столь сильную, чтобы не вытерпеть, но и не такую, чтобы легко можно было отмахнуться и задремать. Лэнни удивил его рассказом, как Корса спал, пока татуировщик прошивал ему иголкой беззащитную ключицу и ребра. Корса вообще только тем и занимался, что удивлял Габриэля. В доме Бэйкера пахло травами. Запах мешался с запахом его собственной крови, и Гэйб чувствовал, что его покачивает и кружит, будто он выпил стакан крепкого виски. Он начинал грезить наяву, но при этом продолжал чувствовать болезненные уколы иглы и не мог полностью погрузиться в видения. Иногда ему казалось, что за окном идет снег, метет, как в прошлом ноябре, глухо и безнадежно, а впереди еще целая зима. Гэйб вздрагивал, осознавал себя сидящим на циновке в "вигваме" и тут же оказывался на базе, среди закопченных огнем стен и выгоревшей травы. Не слышно было ни птиц, ни насекомых, только зловещие перекрикивания ворон и завывания подбирающихся вендиго. А потом вдруг забросило куда-то совсем далеко - он никогда не был в этом месте. Грубо заваренные железные стены огораживали площадку размером с баскетбольную, но сверху было серое, дождливое небо. Гэйб кутался в какие-то грязно-красные лохмотья и дрожал от холода. - Сейчас, - будто издалека донесся голос Бэйкера, не первой свежести тряпка полетела ему в лицо, оказавшись пестрым шелковым покрывалом,и Гэйб очнулся, - отдохни пока, а я затоплю печь. Холодает что-то. - Ветер меняется? - Габриэль сжал челюсти, чтобы не стучать зубами и закутался в покрывало. За окном темнело, серые сумерки пылью ложились на немытые стекла. - Хорошо, - одобрил Лэнни, - наконец-то не будет этой вони от Разлома. Гэйб промолчал. Он привстал, чтобы поглядеть на себя в мутное зеркало. Длинные черные пока еще хаотические линии пересекали его грудь и левый бок. Широкий уродливый шрам в том месте, где Андреа воткнула в него свой нож, был уже почти полностью закрашен черным и сочился сукровицей. - Не лапай грязными руками, - сурово окрикнул его Бэйкер, - выпить хочешь? - Давай, - веселый треск огня в печи окончательно отогнал видения. Гэйб согрелся и пришел в себя, вспомнив о времени. - Я волнуюсь за Корсу, - подтверждая его опасения, проронил Лэнни, - пора бы ему уже вернуться. - Может быть, он зашел к Леону и Мире? - Гэйб тоже волновался, но не спешил в этом признаваться. Стоит поддаться панике, и она уже не отпустит, отравляя организм страхом, а Гэйб устал бояться. Последние дни и без того были полны тревог, после того проклятого сообщения весь Рэд-Форт словно с ума сошел. А все потому, что кое-кто не сумел удержать язык за зубами. Лэнни маячил возле высокого скрипучего буфета, доставал стаканы, чем-то гремел. Гэйб снова посмотрел в окно. Из всех щелей дуло сквозняком. - Похоже, ты не очень-то беспокоишься? - Бэйкер повернулся с двумя стаканами в руках. - Корса - большой мальчик, - пожал плечами Гэйб и скривился от щипучей боли, - ты бы видел, как он бросает топорик... - Я видел. Лучше него только Ягер и Рик, - Лэнни подал ему мутноватый стакан с прозрачным содержимым, - но это ничуть не успокаивает. Как это несправедливо! - Что именно? - Гэйб посмотрел на татуировщика поверх стакана. Жидкость пахла, как травяной ликер, и наверное, им и была. - Что бро заражен, - Лэнни раздраженно махнул рукой, чуть не сбросив со стола альбом и карандаши, - мы все здоровы, а он... останется тут! Это нечестно! - Многие в Рэд-Форте заражены. - И что, ты так вот легко расстанешься с Корсой?! Лэнни так распалился, что почти кричал. Он отставил свой стакан и метался по "вигваму", будто что-то искал, но никак не мог найти. - Кто сказал, что я собираюсь с ним расставаться? - Гэйб попробовал ликер, который на вкус оказался похож на микстуру от кашля. - Что это за гадость?! - Это самбука, - Лэнни остановился, будто натолкнулся на невидимую стену, - что ты сказал? Гэйб засмеялся над его ошеломленным лицом и поставил на стол стакан с непотребным пойлом. - Извини, амиго, но эта твоя самбука на вкус просто тошнотворна. - Ты не едешь в Форт-Нельсон? Остаешься здесь? - Здесь, - поморщившись, пожал плечами Габриэль, - или где-нибудь в другом месте. Но в Форт-Нельсон я точно не еду. - А как же... - Лэнни уставился на него так, будто Гэйб только что у него на глазах свернул шею котенку, - а люди? Мира, Джеки, Донна - все? Мы же не можем бросить их! Гэйб вздохнул. Зря Бэйкер поднял эту тему, и зря разболтал о Форт-Нельсоне мисс Гинзбург. Гэйб не любил чувствовать себя виноватым, но еще больше не терпел, когда кто-то решает за него. - Мы? Кто это мы? - уточнил он язвительно. - Лично я не причисляю себя к каким-то героическим "мы", которые вечно кому-то что-то должны. Лэнни сразу понял, он вообще был понятливым парнем. Открытый и честный взгляд наполнился вселенской печалью и таким смиренным пониманием, что внутри сделалось погано. Гэйб готов был противостоять Хаки, шерифу, Рику Хэнсону и прочим стратегам, которым вздумалось бы диктовать, что и как ему делать, но Бэйкер, чертова душа и сердце этого забытого богом селения, загнал его в капкан совести. - Но ведь ты рисковал жизнью, когда спасал нас всех от Конрада. Зачем тогда все это? - Лэнни сдвинул домиком светлые брови. - Ничем я не рисковал, - отмахнулся Габриэль, притихшее было жжение на месте татуировки снова усилилось, - уделать идиота с манией величия - не велика беда. Это не гнать караван детишек на запад через кордоны военных. Такое геройство не для меня, а Форт-Нельсон - не последний город, где живут люди. Лэнни скорбно опустил голову. - Да, да, бро, ты, наверно, прав. Корса будет рад, что ты остаешься. Это так красиво: любить и умереть в один день. Он опрокинул в себя мерзкую самбуку и повернулся к шаткому столику, на котором был разложен его инструмент. - Давай продолжим, что ли? Только сначала я зажгу побольше свечей. Гэйб не ответил. Он слышал его, но словно снова погрузился в гипнотический транс. Сознание зацепилось за слово "умереть". Умереть, блядь! Умереть в один день... 1.4 - Вы сегодня долго, - лицо Хаки в почти ночной темноте казалось белой глиняной маской, такими четкими и острыми были его черты, - почему на тебе кровь? Как он разглядел? И почему вышел за ворота Рэд-Форта? Беспокоился или что-то заподозрил? - Люди Форки подобрались к Оленьей тропе, - сказал Кэссиди, положив руку Джи на плечо, - Корса их убил. Только потом пришлось убирать следы. - Убил? - обычная невозмутимость изменила Шредингеру. - Сам? - Сам, - щеку стянуло то ли от налипшей грязи, то ли от засохшей крови. Корса потер ее изгвазданной в болотной жиже рукой. - Один? - Один. - Раздумывать было некогда, - вступился за Корсу медвежатник, - военные бродили в десяти милях от поселка. Еще немного, и они сообразят, куда ведут все тропки. Эти болтались прямо возле Оленьей. Парнишка правильно сделал. - Я ничего и не говорил, - задумчиво отозвался Хаки и долгим взглядом поглядел за плечо Корсы, - ступайте отдыхать. Мисс Гинзбург покормит вас. А ты, Грэй, иди за мной. - Зачем? - больше всего на свете Корса сейчас хотел отмыться от чужой крови и грязи и остаться один. Даже Габи видеть не хотелось, на душе было черно и так тяжело, будто его погребло под обвалом. - Расскажешь мне все, - Хаки не знал отказа. Он уверенно повел Корсу в дом дяди Джо, где, похоже, устроился на правах хозяина. Несчастный Рик не возражал, да и не замечал своеволия чужака, а Мира откровенно радовалась такому соседству. Хорошо хоть занял Хаки не спальню отца, а маленькую каморку возле кухни. Туда он и привел Корсу, отдернув плотную синюю портьеру, повешенную заместо отсутствующей двери. - Погоди, я сейчас, - сказал он и высокой гибкой тенью исчез в дверном проеме. В доме было темно, Мира сидела с Леоном наверху, Рик был у себя, в последние дни он не отходил от своей умирающей жены. Корса беспомощно потоптался в полумраке, не решаясь дотронуться до стоящего возле входа узкого резного секретера. Ему казалось, что он с ног до головы в чужой крови, и ему до скончания веков не избавиться от этой грязи. - Посторонись, - Хаки появился с большим алюминиевым тазом в руках, по-хозяйски водрузил его на прикроватную тумбочку, - чего стоишь, умойся. Полотенце на изголовье. И снова куда-то ушел. Корса почувствовал, что ноги подгибаются, поспешно шагнул к тумбочке и погрузил руки в теплую воду. Дрожь пробежала по спине, он несколько секунд подержал ладони в тазу с водой, а потом принялся быстро и яростно тереть лицо, снова и снова плескать на себя и отмываться, отмываться, отмываться. Вода струйками текла по шее и груди, ему казалось, футболка вымокла, хоть отжимай, но Корса никак не мог остановиться. - Ну и насвинячил ты тут, волчонок, - проворчал вернувшийся Хаки, он принес свечу в стакане, и в комнатке стало светло, - вижу, тебе полегчало? Он поставил стакан на секретер и швырнул ему полотенце. Корса машинально поймал, спрятал в махровой ткани лицо. Хаки мягко оттеснил его к кровати, заставил сесть. - Рассказывай, - сам он уместился на кривом табурете, лишившемся одной ноги и чудом избежавшем участи быть пущенным на растопку. Рассказывать? Корса тяжело вздохнул, продолжая прижимать к лицу полотенце. - Я... не могу, - признался он, - честно, я просто не знаю, что еще сказать. Кэссиди и Арамак все рассказали... - А я хочу послушать тебя, - непреклонно перебил его Хаки. - Это же ты обнаружил солдат и принял решение, правильное, кстати, решение убить их. Помнишь, что случилось на заимке? - Да, - Корса скомкал мокрое полотенце и тряхнул головой, - Мира говорила. - Так кого ты убил, Грэй? - вкрадчиво уточнил генерал. - Пожалуйста, - простонал Корса, - не надо этого имени! Просто Джи, понятно? Я Джи Корса, а никакой не Грэй! Он ожидал смеха, но Хаки внезапно протянул руку и сжал его плечо. - Кого ты убил сегодня, Джи? - Что? - пальцы непредателя жгли ему кожу. - Кого ты убил? - терпеливо повторил Хаки. - Двоих солдат, - не понимая, чего надо от него этому типу, раздраженно ответил Корса, - их звали Люк и Корри, они... - А вот имена - не запоминай. Это мой тебе совет. Ты убил врагов, Джи! Врагов, потому что мы на войне. - На войне? - Во все времена убить врага считалось богоугодным делом, спроси кого угодно. Мы защищаем форт и семью. Так? Он дьявол. Только настоящий сатана может вывернуть все шиворот-навыворот и заставить поверить в заведомую ложь. - Наверное, - неуверенно ответил Корса, отчаянно цепляясь за иезуитский аргумент Хаки, - не знаю. - Ты все сделал правильно, волчонок, - проронил генерал торжественно и неожиданно печально, глядя ему в глаза своим пронизывающим, как пыточный инструмент, взглядом, - отныне ты солдат. Солдат обреченной армии Альберты. Он наконец отпустил его руку и поднялся, прикрывая глаза. - Иди отдыхать, Джи Корса, тебе нужно хорошенько выспаться. - Да, - Корса встал. Его шатнуло, но он сразу же выпрямился, чтобы не показывать Хаки своей слабости, - спасибо. - Аминь, - ответил тот, на краткий, немыслимо краткий миг напомнив дядю Джо. 1.5 Только снова взявшись за машинку Лэнни сумел немного успокоиться. В чем-то он понимал Гэйба, который бесспорно ничего не должен был жителям Рэд-Форта. Напротив, это они все задолжали Габриэлю за изгнание Конрада. К тому же здесь оставался Корса, и это объясняло все. Любовь вообще оправдывает все. Но судьба уезжающих, и без того крайне туманная, после отказа Гэйба становилась совсем незавидной. Лэнни верил в счастливую звезду этого парня и в то, что рядом с ним безопаснее, чем в любом другом месте на этой расколотой, забытой всеми богами планетке. - Эй, - позвал он задумавшегося о чем-то Габриэля. Тот сидел с закрытыми глазами, но абсолютно точно не спал. То ли от боли, то ли от привычки всегда быть начеку. Может быть, именно в этом секрет его феноменальной удачливости. - Что? - Мне вот интересно... - Ну? - Гэйб открыл глаза и посмотрел с легким раздражением. - Как вышло, что ты чист? Ведь ты заразился бешенством на своей базе. Разве нет? - Заразился, - уверенно ответил он, - кровь Роззи попала мне в глаз. До того, как я сбежал с базы, Лили делала тесты раз в десять дней - вирус был. - И куда же он делся? - от волнения у Лэнни задрожали руки, и он поспешил отложить машинку. Гэйб молчал, глядя своими прозрачными глазами сквозь него. Лэнни взял чистую ткань и стал оттирать с его кожи излишки чернил и сочащуюся кровь. - Думаю, дело в индейцах, - наконец не слишком уверенно проронил Гэйб, - в чудеса я не верю, поэтому другого объяснения у меня нет. - Получается, атабаски смогли сделать то, что не удалось ученым, - Лэнни почесал в затылке. - А толку то? Индейцы ушли, Бакура так и не раскрыл мне секрет обряда, а я не очень-то запомнил, что они со мной делали. Долго еще? - Нет, - Лэнни отложил тряпицы и снова взялся за лайнер, - в полчаса, думаю, уложимся. Он с удовольствием оглядел дело своих рук. Получалось красиво. Четкие черные линии на чуть припухшей, покрасневшей коже превратились в шедевр, подобного которому Бэйкер еще не создавал. Интересно, что скажет на это Корса. Он едва успел закончить, как в дверь снова постучали. - Ну теперь-то это точно старина Джи, - обрадовался Лэнни и пошел открывать, но за дверью, как и в первый раз, торчала приставучая Мэгги. - Мистер Макинтайр, - громко сказала она, глядя через плечо татуировщика, - я не могу ждать до завтра. Вопрос очень-очень срочный! - Таки бешеные появились? - голос Гэйба звучал устало. - Нет. - Тогда до завтра. - Но ворон... - Что?! - Габриэль мгновенно оказался на ногах. - Что "ворон"? - Точнее, вороненок, - Мэгги выглядела серьезной, - я нашла раненного птенца, а мистер Хаки сказал, вы дружите с воронами и знаете, как их приручить. Гэйб отер лоб ладонью, Лэнни заметил, что он весь в поту. На его глазах происходило что-то странное, но Лэнни не понимал, что именно. Гэйб сходил за рубашкой, надел ее. - Спасибо, старик, - сказал он татуировщику, - с меня причитается. И даже не посмотрел, что получилось. Не увидел плод его трудов, его творение. - Подожди, надо обработать! - Потом, - отмахнулся Гэйб и выбежал за девицей в пахнущую кострами темноту. - Вот ненормальный, - вздохнул Лэнни ему в спину, грустно качая головой. 1.6 Гэйб принес завернутого в старую простыню вороненка домой. В смысле, в дом Корсы. Это был уже не птенец, но и не взрослая птица, вороний подросток. Однако бился он по-взрослому. Нашедшие ворона Донна и Мэгги не решились его тронуть, так яростно он клевался: молча и до крови. Девчонки только и могли стоять рядом и отгонять от бедолаги других птиц и мелких хищников. Гэйб накинул на него принесенную Маргарет простыню и взял в руки. Вороненок задергался и клюнул его через ткань. Дома было темно. Габриэль задумался, соображая, где разместить птицу, чтобы она не покалечила ни себя, ни их с Корсой. Выбор пал на комнату Ягера, где имелась крепкая дверь. Все равно скандинава где-то носит, а возможно, его и вовсе нет уже в живых, так что возмущаться незаконным заселением никто не станет. У входа над дверью на длинных бечевках были развешены сушеные ягоды шиповника, Гэйб сорвал одну из веревок и отнес ворона к Ягеру. - Поживешь пока тут, - сказал он тихо, укладывая спеленатого птенца на кровать, рядом положил шиповниковые бусы, - вот, поешь. И чур не шалить тут. Он распустил простыню, но так, чтобы ворон не выбрался сразу же и не начал от боли и страха колотить его клювом. Поспешно вышел, плотно закрывая за собой дверь, и только тут понял, что находится дома не один. Корса лежал в кровати в полной тишине. Видимо, уже давно, потому что Гэйб не слышал шагов, пока пристраивал своего нового питомца. Корса не спал, лежал, закинув руки за голову и таращась в потолок. Гэйб нахмурился. - Привет, - он подошел и сел на край кровати, - давно ты вернулся? - Не очень, - заморожено отозвался Корса. - А почему не нашел меня? Гэйб положил руку ему на грудь. Корса казался спокойным, но под ладонью словно танцевали канкан. Корса медленно повернул голову в его сторону и ответил с неимоверным трудом: - Не захотелось. - Ты не заболел? - забеспокоился Гэйб. Потрогал его лоб, щеки. - Нет. Я сегодня снова убил, - прошептал Корса, - двоих. Габриэль перевел дух. Все встало на свои места, и стало понятно странное поведение Корсы. Ему доводилось убивать и раньше, но он никак не мог к этому привыкнуть. Впрочем, убийство - это не то, к чему стоит привыкать, особенно Джи с его эталонной системой ценностей. - Кто это был? - Солдаты Диккенса, - безучастно проронил Корса, - они подбирались к Оленьей. Я подумал, что... - Ты правильно сделал, - Гэйб погладил его по щеке, надеясь отвлечь. - У тебя не было другого выхода. - Не было, - согласился Корса и замолчал. Он даже не пошевелился, когда Гэйб, раздевшись, лег рядом и притянул его к себе. Гэйб поцеловал его, но и тогда не получил ответа, хотя обычно Корса легко распалялся и включался в процесс со всей своей до сих пор не утоленной страстью. Сейчас Габриэлю казалось, что он крутит в руках резиновую куклу с лицом Джи. - Джи, - позвал он, - Корса, прием. - Я здесь, - Корса таращился в потолок, будто в раскрытую книгу. - За что ты меня наказываешь? За то, что меня не было с тобой? За то, что пришлось убивать самому? Вот теперь он посмотрел на Гэйба. Темно и жутко, со сдерживаемой внутри яростью. - Что ты несешь, Габи? Ты тут вообще ни при чем! - Ааа, - живо и зло откликнулся Габриэль, которому изрядно надоели все эти великомученические страсти, - значит, ты наказываешь себя? - Да никого я не наказываю, - Корса постарался смягчить свои слова и даже слегка улыбнулся, но Гэйб видел, что он весь напряжен, будто находится в клетке и пытается силой тела и духа разорвать прутья решетки. Гэйб видел в нем себя прошлогоднего, только боролись они с разными демонами. Да и богам поклонялись разным. - Эй, - как можно мягче прошептал он, снова приникая к строго сжатым губам, - успокойся, все уже позади. Видишь, мы лежим в постели, дома, за стеной у нас ворон, а под воротами Рэд-Форта нет военных с фугасами. И все благодаря тебе. Гэйб снова попытался растормошить его, но вопреки ожиданиям, Корса остался колючим, как куст чертополоха. - Так не пойдет, - разозлившись, отстранился Гэйб, - если ты не хочешь, достаточно сказать: извини, братишка, у меня критические дни, я снова убил человека. Желаю скорбеть и страдать в одиночестве. - Габи, - трагически поджал губы Корса. - Ты не понимаешь... - Ну конечно! - язвительно проронил Гэйб. - Где уж мне, бездушному атеисту, понять всю глубину твоих мук. - Габи, - шепотом перебил его Корса, хватая за руку, - нет никаких мук! За стенкой, в комнате пропавшего Ягера, раздался глухой стук, словно вороненок попытался взлететь и ударился о стену. - Я не чувствую раскаяния в совершенном, - с пронзительной откровенностью признался Корса, - я знаю, что сделал то, что должен был. Спас форт. Одного из солдат я зарубил топором, другого зарезал... я знал его, он был помощником Диккенса, того капитана из заградительного отряда, помнишь? А потом я утопил их в болоте. Вот так. От этого спокойного "вот так" Габриэлю стало страшно. - Солдат обреченной Альберты, - сказал Корса и, толкнув его в грудь, резко сел. А потом обхватил голову Гэйба обеими руками и жадно, до боли в губах поцеловал.