Исчезая с радаров

Ночь была жаркой и чёрной, как деготь. Чёрная земля упруго, как резина, пружинила под ногами, жёсткие чёрные камыши торчали в небо острыми пиками. Раздался хриплый птичий крик. Это его друг - окрепший и снова вставший на крыло воронёнок? Или какой-то другой? Гэйб шёл, чувствуя душную тяжесть в груди. Бок болел, в глаза будто плеснули раствором соли. - Джи, - позвал он, - Джи! Ворон отозвался с ветки сожженной до чёрного остова сосны. Гэйб прижал руку к груди, растер с силой и пошёл дальше по своему затяжному кошмару. Впереди за камышами тяжело плескала чёрная вода. Гэйб вышел на топкий берег и уставился на водную гладь, по которой шли крупные пузыри. Спустя минуту из глубины стало что-то подниматься. Очертания складывались в человеческую фигуру, которая медленно и слепо выбиралась на сушу. С головы стекала густая и чёрная, как мазут или нефть, вода. Заливала глаза. Капала с носа, с подбородка, волосы слиплись, покрытые этой дрянью. Гэйб заставлял себя дышать, узнавая черты лица. - Джи, это ты? Корса выбирался из воды, путался в тине и камышах, вяз в липкой сырой почве берега. С него потоками стекала вода или черт знает что такое. А Гэйб не мог сделать ни шагу навстречу. Ноги не шевелились, тяжёлые и неживые, как во сне. Он мог только смотреть и звать, и вторить ворону на сгоревшей сосне. - Иди сюда, Джи! Что ты делал в этом озере? Ты теперь весь сырой. Нога Корсы соскользнула с крутого берега, он потерял равновесие и оперся рукой. Второй, чёрной от грязи, ухватился за острые листья осоки, с трудом подтянулся. Поставил ботинок на твёрдую почву и наконец выбрался из воды. Преодолевая немыслимое сопротивление, Гэйб сделал шаг к нему и снова позвал: - Джи. Корса поднял голову, повернул к нему, но как-то неуверенно, будто ориентировался, скорее, на звук. Габриэль увидел, что его глаза закрыты. Слипшиеся ресницы казались угольно-черными тенями. Но страшнее всего было не это, а жуткие раны на шее Джи. Глубокие, багровые; там, где была татуировка в виде солнца и волчьей лапы, кожа сорвана, Гэйб видел голые мышцы и белую тонкую кость ключицы. Плечо и грудь тоже все в ранах и укусах. - Корса! - Гэйб захлебнулся горячим воздухом, и тут ему прилетело по голове чем-то тяжёлым. - Тише, тише, милый, это кошмар, - шёпот Фелиции вернул его в грешный мир с безумно колотящимся сердцем. Мокрая тряпка коснулась макушки, которой он долбанулся о стену клетки, потом остудила лоб и виски. - Проснулся? - с искренней заботой спросила Фелиция. - Хочешь воды? - Хочу, - просипел Гэйб пересохшим горлом. Она тут же отложила тряпицу и, открутив крышку, приложила к его губам горлышко бутылки. - Пей, - прохладные пальцы пробрались под вспотевший затылок, помогли приподнять голову. Гэйб жадно проглотил тёплую воду и без сил откинулся на свой уже привычный лежак. Фелиция бережно приподняла его голову и подсунула свернутое в мягкий валик одеяло. - Почему не работают антибиотики? - будто сама у себя спросила она. - Три дня... - прошептал Гэйб, - это слишком много. Но ничего, завтра сработают. Мне нужно... поскорее поправиться... Он все ещё вздрагивал от ужаса, вспоминая до оторопи реальный, наполненный подробностями кошмар. Обычно его видения бывали размыты, и трактовать их было непросто. Так может быть, это всего лишь страшный сон? - Тебе снился Грэй? Грэй? Габриэль не сразу понял, о ком она говорит. Подумал об отце, голова от жара соображала туго. А он не привык называть так Корсу. Не было времени привыкнуть. - Не надо! Джи не любит, когда его так зовут, - прохрипел Гэйб. Раньше он посмеивался над упрямым желанием Джи скрыть ото всех ненавистное имя, но теперь, в разлуке, вспоминал чудачества Корсы с пронзительной нежностью и болью. Фелиция снова намочила тряпицу и промокнула холодным виски и лоб. Она ничего не ответила, но Гэйб уже успел разозлиться. С момента отъезда из Рэд-Форта он заводился с пол оборота и не считал нужным себя контролировать. "Как бешеный пёс, - обвинила его Мира, не выдержав, - кидаешься на всех без разбору. Хотя никто не виноват". - Почему? - спросил он, приподнимаясь на локтях. - Что "почему"? - спросила Фелиция. - Почему ты не сообщила отцу, что у него есть ещё один сын? - Габриэль, - мягко произнесла она, надавила ладонью ему на грудь, - ложись. - Почему ты не сказала? - упрямо повторил он. - Мне было семнадцать, я растерялась. Мне хотелось сохранить ребёнка, но все вокруг были против меня. Зачем сейчас об этом вспоминать? - Ну, а потом? Когда Джи появился на свет? - не отставал Гэйб, в голове крутились их с Корсой разговоры. О семье, о детстве, которое у них было слишком разным. Теперь то ли от лихорадки, то ли от тоски все эти воспоминания жгли внутри каленым железом. А Фелиция, к её неудаче, вовремя подвернулась под руку. - Потом я узнала, что Грэй женат, - терпеливо ответила она. - Мне было стыдно и страшно. Однажды меня уволили с очередной работы, не заплатив ни цента, и я чуть было не решилась ему написать, но... Пастор отговорил меня. Сказал, что семья разрушится, и другая ни в чем не виноватая женщина, твоя мама, будет страдать. - Ха, - горько засмеялся Гэйб. - Я не хотела портить жизнь твоим отцу и матери. В конце концов, это моя вина - не нужно быть такой доверчивой. - Не хотела портить жизнь отцу? - переспросил Гэйб. - А о нас ты подумала? - О вас? - У меня был брат, который рос в нищете. Рос без отца. Скитался по съёмным квартирам, хотя мог бы... Гэйб запрокинул голову, давя злость и тоску. - Он не говорил тебе, как мечтал о нормальной семье? О настоящем доме? Не рассказывал, как его дразнили? - Габриэль, успокойся, - с досадой повторила Фелиция, - ложись. - Я бы стал ему самым лучшим старшим братом, - в горле стало солоно, и Гэйб понял, что его впервые в жизни накрыло истерикой. Проклятый сон. - Я бы защищал его от обидчиков, делился вещами, научил ездить на мотоцикле. Я стал бы лучшим... Я бы не уложил младшего брата в свою постель. - Прости, - проговорила Фелиция и сильнее надавила ему на грудь, - теперь поздно о чем-то сожалеть. Гэйб безвольно упал на спину, перекатился на бок, обхватив себя руками. Ему было страшно посмотреть ей в глаза. Когда она узнает о них с Корсой, для неё это станет потрясением. Нет, она не должна узнать. Значит, им придётся прекратить. Прекратить? Вот так просто взять - и перестать его любить? Перестать хотеть? - Габриэль, - прохлада коснулась его виска, - мы найдём его... Гэйб сунул в рот костяшку большого пальца и со всей силы прикусил. Глухо завыл от безысходной тоски. - Тише, - увещевала его Фелиция, протирая горящее лицо, шею, грудь, - тише. Скоро, уже скоро мы выберемся отсюда. - Когда? - Через три дня. Гэйб выдохнул с облегчением. Три дня можно вытерпеть. Три дня и ещё два в дороге. Это немного. И так невыносимо много. - Зачем я уехал? Зачем я только уехал? *** Леон подкатил свое кресло к столу и зажёг свечу. На улице уже начало темнеть, а он в последнее время не выносил полумрака. - Ну и где он? - Хаки? - отозвался Корса с беспокойством. - Ушел к этому Винке и пропал, - скрывая за ворчливым тоном волнение, сказал брат. - Не нравится мне все это. - Они обсуждают завтрашний рейд. - Пять часов кряду? - закатил глаза Леон. - Что там можно обсуждать так долго? - Может, они просто сидят и предаются воспоминаниям? - Сходи, а? - без лишнего стеснения попросил Леон. - Я бы сам, да, видишь ли... - Я схожу, - Корса встал, поднял со стола свой автомат и повесил на плечо. - Погляжу, что и как. Леон уставился пронзительно, с затаенной обидой и досадой на собственную немощь. Корса хотел сказать что-то утешающее, но он резко отсек: - Иди уже, чего стоишь? Вздохнув, Корса вышел из дома дяди Джо, закрыл дверь и сбежал по ступенькам в розовато-синие сумерки. В форте было тихо, только с площади и из бывшего бара мисс Гинзбург доносились голоса и смех. Солдатам Винке, последние месяцы сидевшим на голодном пайке, Красный Форт пришёлся по душе. Здесь они спали в тёплых постелях, ели свежее мясо и овощи, а главное, в форте имелись запасы алкоголя. Опасения шерифа и остальных не оправдались. Уставшие от скитаний по тайге и болотам, искусанные комарами и слепнями, больные и охреневшие от стычек бешеными, военные с благодарностью приняли помощь людей, ничем не похожих на тех, кого истребляли последние месяцы. Мисс Моззер без устали лечила бедолаг от поноса и чесотки, мистер Харельсон распорядился выдать ослабленным и больным двойной паек и к тому же разрешил выкатить из запасов и откупорить две бочки с самогоном. - Братишка, - окликнул Корсу кто-то. Тот повернул голову и увидел солдата, который с улыбкой козырнул ему и направился в сторону бара. Корса пожал плечами. Он ещё не привык, что люди Винке уделяют ему столько внимания. Они совершили вместе три вылазки и расчистили несколько десятков километров дороги на Манитобу. Все это время Корса делал свою работу: ехал впереди колонны на байке, разведывал путь и находил группы бешеных, докладывал командованию о местонахождении врага и тут же первым вступал в бой. Следом за ним и ещё парой разведчиков шла ударная группа, а уж за ними огнеметчики, сжигавшие трупы заражённых до тла. Теперь, когда они стали действовать совместно с военными, эффективность и скорость зачистки возросла. Хаки и полковник надеялись, что освободят Альберту в считанные дни и возьмутся за Северо-западные территории. Корсу и Леона эти планы вдохновляли. Каждый день был наполнен делами: они вместе участвовали в составлении маршрутов, воевали на передовой, а, вернувшись домой, принимались думать о завтрашнем дне. Все это помогало отгонять мысли об утерянных близких. О Габи, Мире, Рике, о давно пропавшем Ягере. Корса чувствовал, что полной грудью дышит только в бою, все остальное время у него будто камень лежал на груди. Хаки хвалил его, не скупясь. С нескрываемой гордостью, будто родного сына. И следом за ним все остальные подхватили: герой, наш герой... Джи не знал, куда деться от неожиданной и нежеланной популярности, и на любые попытки завести с ним беседу просто сбегал, сделав вид, что страшно занят. В воздухе пахло дымком костра и жарящегося мяса. Небо над Разломом розовело. С востока шли тучи, может быть, ночью наконец пройдёт дождь? Корса дошёл до дома, где квартировал полковник Винке со своими старшими офицерами. Окно ярко светилось, поэтому Джи без опаски постучал. - Кто там? - окрикнули его. - Грэй Корса, - ответил он. Военные с подачи Хаки знали его под этим именем, и Джи приходилось, скрепя сердце, представляться Грэем. - Входи. Корса вошёл и окинул взглядом гостиную. Полковник, все такой же вышколенный и прямой, как палка, сидел в окружении своих офицеров над картой. Хаки с ними не было. - Что-то хотел, сынок? - Ищу генерала Хаки. Потому что Леон волнуется. Потому что калека-брат искренне привязан к непредателю и беспокоится за него. Господи боже, какой абсурд. - Его здесь нет, - подтвердил очевидное полковник. - Извините. Корса вышел и задумался. В бар идти не хотелось, вряд ли Хаки окажется там. Он хоть и любит покрасоваться, но к людям относится свысока. Сидеть в компании и выпивать среди рэдфортцев не в его стиле. Корса прошёлся по темнеющим улицам форта, вышел к дальнему краю, к загону, где когда-то паслась Самая. Зимой, когда ударили морозы, лошадью пришлось пожертвовать. Теперь здесь было пусто. Трава росла по грудь. Корса постоял, положив руку на перекладину загона. Он вспомнил, как Андреа заманила его сюда, к мёртвому ворону. Над головой раздался какой-то стрекот. Птица? Если птица, то огромная. Коршун? Разве он видит в темноте? Может, сова? Корса обошёл загон и уткнулся в калитку, ведущую в лес. Укрепленная железными листами, она была заперта несколько месяцев, но сейчас кто-то её приоткрыл. Корса, осторожно проскользнув в проем, прикрыл дверь и тихими шагами двинулся вниз, к оврагу, где тек ручей. Он издалека почувствовал запах табака и расслабился. Спустился ниже, увидел знакомую фигуру, сидящую на стволе поваленной ели, и отступил за дерево. - Не прячься, я тебя слышу. Корса смущённо пожал плечами и подошёл к нему. - Что ты тут делаешь? - Отправляю тайное послание на Альфа Центавра, - на полном серьёзе ответил Хаки. - А? - Садись, раз пришёл, - Хаки подвинулся, хотя на дереве было полно места. - Леон волнуется, - потоптавшись рядом, сказал Джи. Хаки не ответил. Поэтому он сел рядом и спросил: - Что-то не так? Хаки достал новую сигарету, закурил. Сиреневый дым возле его лица был светлее окружающего воздуха. Над ручьём звенела мошкара. - Ты веришь в судьбу? Корса во все глаза уставился на Хаки. - Конечно. - И что нам всем уготовано в итоге? - язвительно усмехнулся тот. - Страшный суд? - Я... Я не знаю... - Корсе вдруг стало неловко повторять прописные истины. К счастью, Хаки и не стал допытываться. - Видишь ту щепку, плывущую по воде? Вот мы - как эти щепки. Несёт куда-то и неизвестно, куда мы в конце концов прибьемся. Джи промолчал, удивлённый поведением генерала. - Свобода выбора на самом деле - самая большая и самая страшная иллюзия в этой жизни. Видимо, он все-таки побывал в баре. Стоило Хаки хоть немного выпить, его пробивало на разговоры. - Они заметили меня сразу. И больше никогда не выпускали из виду. - Кто? - Мы с Грэем ещё клеили девчонок и пытались урвать дефицитные билеты на мотогонки, а я уже был под колпаком. Корса положил автомат на колени и устроился поудобнее. Если Хаки вздумалось поболтать, это надолго. - Я говорил тебе, что мы дружили с детства? - Угу. - Вместе учились, вместе проказничали, только потом Грэй выбрал службу в полиции. А я... Корса звонко шлепнул по щеке, отгоняя комара. - У всех моих друзей уже были карьеры, семьи, а меня все мотало по горячим точкам, и я не мог понять - за что? Что со мной не так? Хаки щелчком отправил окурок в темноту. Усмехнулся. - Они меня проверяли. - Они? Кто они? - Британское правительство. Потом мне поступило предложение, от которого нельзя отказаться. - А мо... мистер Макинтайр? - Он их не интересовал. Слишком любил путаться с женщинами. Даже удивительно, что в итоге выбрал скромную школьную учительницу. Она и увезла его в Канаду, подальше от прошлых подруг. Только его это не остановило, мрачно подумал Корса, но вслух говорить не стал. - Грэй уехал в Канаду, а я в Африку. Три года в Замбии, четыре в Венесуэле, потом получил назначение в Альберту. Совершенно секретный проект, охрана лучших учёных умов. - Ты все знал с самого начала, - Корса почувствовал, что его снова затапливает волна бессильной, но яростной злости. - Знал и участвовал в этом. Покрывал разработку смертельного вируса. Ещё и лучшего друга втянул в эту... эту... - Всё так и есть. Я хотел, чтобы и ты узнал, как все было... - Я не твой исповедник, мне нахрен не нужна эта гадость! - выпалил Корса и вскочил. - Пошли уже, Леон волнуется. Я обещал найти тебя и привести домой. - О том, что небесное тело может взорвать Йеллоустоун, мы знали за несколько лет, - и не подумал прекращать Хаки. Корса со стоном сполз на землю и привалился к еловому стволу. - Расположение базы было весьма удачным, и я решил, что смогу уговорить Грэя перевезти семью поближе. Корса готов был побиться головой обо что-то твёрдое. - Ты все знал, и ничего не рассказал никому, кроме друга. А все остальные люди? Тебе было плевать?! Хаки развёл руками и поднял глаза к багровому небу. Корса скрипнул зубами. - Я сопровождал доктора Гэллоуэй в Стокгольм, по пути мы оказались в Торонто. Вернее, я сделал так, чтобы мы оказались в Торонто. Грэй с радостью согласился встретиться, к тому времени мы не виделись семь или восемь лет. Он бросил все дела, приехал в отель, где остановились мы с Розалин и... Хаки мягко улыбнулся. - Это была любовь с первого взгляда. Мне кажется, они даже не видели меня в тот день. Корса до хруста стиснул кулаки. - Фу, зачем ты мне это рассказываешь? - Розалин была похожа на Грейс Келли в её лучшие годы, а Грэй - своей улыбкой мог влюбить в себя даже камень. - Не хочу больше слушать! - возмутился Корса. - Мне неприятно называть отцом человека, который гулял от своей жены направо и налево. То с одной женщиной, то с другой. Это отвратительно! - У каждого из нас есть недостатки. - Пороки, ты хотел сказать? Все, больше не хочу говорить и слушать о нем. Я пошёл, хочешь - возвращайся. Не хочешь, сиди тут до утра. Корса решительно встал и принялся взбираться по тропе наверх, к калитке. Хаки вскоре нагнал его и пошёл рядом. - Ладно, - сказал он, - не дуйся. Похлопал его по спине. - Иди к черту, - отмахнулся Корса. Они заперли калитку на замок и зашагали по спящей улице. Джи снова показалось, что он слышит какой-то стрекот вдалеке. Будто за забором в лесу на бреющем полете пронеслась большая хищная птица. Он закрутил головой, потом уставился на Хаки, лицо которого белело в темноте. - Что? - Ничего, - с досадой отмахнулся тот. - Пойдём скорее домой, я уже порядком проголодался.