~Мне ведь не мерещится?~
Можно долго злиться на то, как все сложилось, можно ругаться и проклинать судьбу, но в конце пути нужно простить... Загадочная история Бенджамина Баттона
Хоббиты — оседлый народец. Нового не любят, путешествий не выносят. Им дай лишь покурить, выпить да поесть до отвала — вот это жизнь! А спать на холодной земле, идти многие километры, да хотя бы на лошадь залезть — нет уж, увольте. О чём только думал Гэндальф, когда выбрал четырнадцатого из их числа? Он вообще думал? Но дело сделано, тринадцать развеселённых гномов сидят на кухне Бэг Энда, один рассерженный хоббит нарезает круги в прихожей, а маг лишь тяжело вздыхает, ожидая визита шестнадцатой гостьи. Как её примут другие, да и как она сама примет их, он не знал, и впервые клял себя за необдуманные решения. Однако тьма, что в последнее время сочилась отовсюду, не дала времени на взвешенные рассуждения и план: действовать надо было стремительно. Наконец, за окном послышалось ржание лошади, а спустя некоторые стремительные мгновения в дверь постучали. — Я открою, — словно сам себе сказал Бильбо и поспешил впустить уже четырнадцатого гнома, как он думал. Каково же было его удивление, когда на пороге он обнаружил прекрасную эллет. Одета она была не примечательно — белая рубашка, серые узкие штаны да плащ им в тон, капюшон которого был натянут на лицо. Примечательным было то, что, в целом, одежда была не эльфийская, а скорее человеческая. Лишь плащ, обряжённый золотыми украшениями свидетельствовал о том, что его изготавливали не люди. На бёдрах были видны ножны с парными кинжалами, что заставило напрячься хоббита. Не каждая эльфийка владела оружием. Хотя к слову, они все им владели, но в открытую носить и пользоваться… Слава Эру, кроме пары клинков, больше ничего такого Бэггинс не заметил. Но не столько наличие оружия у хрупкой девушки потрясло хоббита, сколько то, что эллет была, во-первых, низкого роста, почти как гном. Во-вторых, она была боса. В-третьих, её лицо было усыпано довольно милыми веснушками, однако пигментные пятна очень редко присутствовали на коже Эрухири (если вообще таковые и были в истории). Принимались они, к слову, не очень радушно. В-четвёртых, её уши были вытянутыми и узкими. К слову, пункт «в-четвёртых» особенно его потряс. — Извините, — незнакомка аккуратно стянула капюшон, и Бильбо отметил ещё одну странность — её волосы, которые были убраны в косу-корзинку, изящно обвивавшую её маленькую головку (странность заключалось в том, что эльфы не носят таких причёсок, скорее это было присуще людям), — я поспрашивала у милейших жителей этой деревеньки об одном человеке, и они сказали, что видели в последний раз его у вашей… я просто не знаю что это… нора? — белые глаза девушки выражали такое же удивление, что и глаза Бильбо, от чего ему стало как-то легче. — Д-да… — Бэггинс потряс головой. — Проходите, — мужчина отошёл в сторону и впустил внутрь благодарно улыбающуюся эллет. Повисло пятиминутное молчание, в ходе которого никто не мог решить, что делать. — Тааак, кого вы ищите? — Собственно… я и сама не знаю кого… — девушка виновато улыбнулась и потупила взгляд. — Но я знаю, что его зовут Гэндальф! — тут же спохватилась эллет. — Ах, Гэндальф значит! — глаза Бильбо наполнились праведным гневом, а незнакомка вздрогнула. — Й-я сказала, что-то не то? — О нет-нет, ничего, — хоббит быстро успокоился, увидев испуг гостьи. Отчего-то ему совсем не хотелось пугать эту очень очаровательную и занятную особу. Любопытно, его интерес был вызван тем, что хозяин Бэг Энда никогда не видел эльфов или тем, что представителям этого народа был присущ какой-то природный шарм? — Он там. Проходите. Эльфийка снова благодарно улыбнулась и проследовала вслед за хозяином вглубь этого странного дома. Айнэ жадно осматривала все его уголки, стараясь ничего не упустить, что не укрылось от Бильбо. — Вы впервые у нас? — Угу. Это так необычно… жить под землёй. Наконец круглый коридор вывел их в следующую комнату, где на стуле сидел улыбающийся маг в серой длинной мантии и остроконечной шляпе. — Дедушка Олорин! — под удивлённый взгляд хоббита, блондинка кинулась на шею весело смеющемуся волшебнику. — Олорин? Ч-что? Что за Олорин? Ты же говорила, что не знаешь Гэндальфа. — Олорин — моё настоящее имя, — пояснил маг, пока эллет в смятении отстранялась от него. «Настоящее имя? То есть… Гэндальф это… Вот это поворот...» — Вот как?! А я думал твоё настоящее имя — «Старый дурак с длинной палкой в остроконечной шляпе, который вламывается в дома добропорядочных хоббитов вместе с тринадцатью гномами и одной эльфийкой»! — эллет прыснула, а Гэндальф лишь улыбнулся. Тут сбоку послышалось копошение, и из соседнего прохода один за другим посыпались гномы не с самыми добрыми выражениями лиц. Блондинка испуганно ойкнула и спряталась за Серого. — Здесь эльф! — Зачем ты привёл эльфийку, маг?! — Пусть она уйдёт! — эти и другие гневные возгласы градом обрушились на волшебника и эллет, но их вмиг прервал король. Торин растолкал друзей и подошёл к виновнику этого столпотворения. — Гэндальф, зачем ты привёл её к нам, хотя сам не понаслышке знаешь отношения наших народов? Сначала хоббит, потом эльф. Ты же не думаешь, что мы возьмём её с собой в поход?! — Торин смерил тяжёлым взглядом фигуру Серого Странника. Девушка хотела было спросить у Дубощита, что за отношения такие, но лишь снова ойкнула, только завидев его мрачную физиономию. — Вы — нет. Я её возьму. Мне же нужен компаньон, с которым можно по-человечески поговорить, — совершенно не думая о том, оскорбят ли его фразы гномов, ответил маг. Даже скорее наоборот — это и был конечный результат, которого он добивался. Гномы смутились и замялись. — К тому же, она принесла сюда то, что очень поможет вам в вашем деле. Торин и другие гномы, наконец, замолчали, пытаясь угадать, что ж такого принесла девушка. — Не прячься дитя. Мы не причиним тебе вреда, покажись нам, — Дубощит смягчился, понимая, что, вероятнее всего, переубедить упёртого мага ему не удастся. Остаётся уповать на то, что этот хоббит и эльфийка сохранили остатки разума и не посмеют сунуться в такой опасный поход. «Почему-то я практически уверена в том, что старше вас, сэр» — мысленно пробурчала в ответ дворфу эллет и, наконец, вышла из-за «укрытия». Вмиг на неё уставились тринадцать пар удивлённых глаз. Гномы разглядывали эльфийку, которая, к слову, была не на много выше их*, пытаясь понять, не мерещится ли она им. Некоторые даже потыкали в неё пальцами и подёргали за все возможные (и невозможные) конечности. Но сколько бы они не трудились — веснушки оставались на месте, белые глаза были такими же белыми, уши не отваливались до «принятой» длины ушей эльфов, а сама девушка так и не стала выше. — Она действительно одна из потомков Первозданных? Мне ведь не мерещится? — первый в себя пришёл Балин. Очевидно, этот гном обладал большим запасом ума и знаний. Вероятно, на этом сказывался его солидный возраст. — Именно. Причём та самая, — загадочно подтвердил молчаливые догадки дворфов Серый. Истари победно ухмылялся, видя замешательство Торина, и даже выпрямился, стараясь казаться выше и тем самым «авторитетнее». Хотя, как раз с авторитетом у него не было проблем, но упустить шанс поглумиться над вспыльчивыми и несдержанными гномами Гэндальф не мог. Дубощит о чём-то долго и усердно думал. И чем дальше, тем сильнее хмурились его чёрные выразительные брови. Наконец, он опустил руки и тёмной тучей начал надвигаться на Айнэ. Эллет сжалась под его тяжёлым взглядом и стала оглядываться на Гэндальфа, ища у него защиты. Старый маг лишь незаметно сильнее сжал свой посох, но с места не сдвинулся. Блондинка попятилась назад, пока не упёрлась в стену, и только тогда гном остановился. — Много лет назад, когда с Северных земель Великое зло, позарившись на богатства Одинокой горы, явилось по наши души, твой народ бросил нас, оставил на растерзание Смаугу. Они не явились ни тогда, — выражение лица его стала будто ещё мрачнее, а девушка и без того уже сжавшаяся, казалось бы, до материальной точки ещё сильнее вдавливала тело в стену, мечтая о соитии с ней, — ни после. Но… — лицо Дубощита вмиг просияло, чем ошарашило и эллет, и мага, и всех присутствующих здесь гномов. Один Бильбо в раздражении всё наматывал круги в прихожей. — Ты не совсем эльф. Ты из рода Первозданных — величайших храбрецов и искуснейших воинов. Не знаю почему, но я уверен, что будь ты там в тот день, ты бы от нас не отвернулась, — на этот раз аккуратно улыбнулась уже сама эльфийка, а Торин всё продолжал. — Мы не будем против твоего участия в походе, но несмотря на то, что ещё совсем юная маленькая эльфийка, поблажек не будет, — наконец Дубощит улыбнулся самой широкой своею улыбкой размашисто приземлил широкие ладони на хрупки плечи блондинки, от чего та сдавленно пискнула. Гномы и маг захохотали. — Это было посвящение? — улыбка вновь засияла на бледном личике, растягивая аккуратные веснушки. — Можешь и так считать. Дальше все гномы, по очереди и без, полезли наперебой обнимать юницу. Конечно, вражда враждой, но когда в поле зрения попадается какая-то особенно очаровательная эллет, да к тому же не в два раза выше тебя, можно сделать и исключение. Маг запоздало представил девушку, хотя на удивление последней, все находящиеся в Бэг Энде знали и её имя, и кто она, и что делала последние 400 лет. И снова наперебой дворфы назвали свои имена. Гномы вновь удалились в комнату, откуда пришли. Это оказалась простенькая такая кухня. Гэндальф достал из рюкзака Айнэ невесть откуда взявшуюся там карту Одинокой горы и что-то начал рассказывать, потом пошли распри об участии в походе Бильбо, хотя сам Бэггинс даже и слышать об этом не хотел. Эллет под шумок удалилась на улицу проведать своего недавно приобретённого друга. Выйдя на улицу Айнэ, подошла к близрастущему дереву, у корней которого лежал белоснежный конь. Хотя… как конь. Скорее, это был… — Единорог? А ты полна сюрпризов, внученька, — вслед за Первозданной, из Бэг Энда вышел Балин. Седовласый и белобородый гном с доброй улыбкой осматривал мифическое создание, которое по легендам служило лишь самым светлым душам, без единого тёмного уголка в сердце. — Видимо легенда и вправду правдива… — Хотите взглянуть? — после кивка мужчины девушка подошла к отдыхающему животному, которое, к слову, не спало. Лишь чёрные глаза-бусинки следили за новым знакомым своей хозяйки. Единорог приподнял морду, завидев в руках эллет краснеющий плод яблоневого дерева, и с хрустом откусил сразу половину. Остроконечный серебряный рог блеснул в темноте, отражая свет стареющей луны. — Его зовут Дарк. — Дарк? Как необычно, — дворф усмехнулся. — Белоснежное животное с таким тёмным именем. — Вся моя жизнь создана из противоречий, сэр, — эллет пожала плечами и грустно улыбнулась, наконец, скармливая яблоко единорогу и обнимая его тело. На минуту повисло молчание. — Послушай меня, милая, — Айнэ насторожилась и отстранила голову от тёплой морды единорога. Балин присел рядом. — Гномы… они иногда бывают вспыльчивыми, несдержанными, несносными, совершенно не думают о последствиях своих слов и действий. Особенно Торин. Так что, если уж судьба так распорядится, и ты застанешь его в минуты настоящего гнева, ты не обижайся на него. Так уж распорядился Эру. Ещё… тебя никогда не попросят о помощи, ведь ты, какой-никакой эльф, к тому же девушка. А просто так такая вражда не забывается. Просто, будь наготове… — он помолчал некоторое время. — А ты хоть оружием пользоваться умеешь? В ответ эллет лишь прищурила глаза и поджала губы. Балин усмехнулся и кивнул. Айнэ на минуту задумалась, переваривая все услышанные слова, и снова просияла. — От чего же вы готовы забыть вражду? — Просто у тебя слишком милое личико, — дворф тепло улыбнулся. — Эй-ей-ей! Балин! Негоже в таком-то возрасте к дамам приставать. Дай дорогу молодым воинам в расцвете сил! — дверь норы снова хлопнул, и к блондинам стала приближаться нераздельная парочка — Кили и Фили. Они широко улыбались. Казалось, энтузиазма у них никто не отнимет. — И кому же это? Тебе что ли, Фили? Неее, в такие руки я точно внученьку не отдам. — Вау! Фили, глянь, это ж единорог! После того, как неугомонные принцы своими криками вытащили всех на улицу, и все познакомились с Дарком, единогласно было решено идти спать, а завтра с рассветом отправляться. Бильбо, на удивление Айнэ, всё же отказался, чем сильно расстроил блондинку. Но с горем пополам, она тоже улеглась, причём всё так же под боком белоснежного животного, и уснула тревожным сном.