Дмитрий в шоке!

Дима был счастлив: он получил две пятёрки — по ненавистной физике и алгебре. Так ещё и поржал с инцидента с одноклассниками. В хорошем настроении он двигался вместе с классом в сторону кабинета химии, сжимая в руках заветный журнал. Но стоило Б-шникам распаковаться, как прозвенело три звонка — сигнал учителям идти на педсовет. Наумов решил времени даром не терять и зашёл в лаборантскую для проведения парочки опытов. Если быть точнее, чтобы просто нанюхаться нашатырки. Ксюша, тем временем, шла за журналом и чисто из любопытства решила заглянуть в лабораторию, посмотреть на реактивы и колбочки, которые привлекали её внимания разноцветностью и смесью запахов, от которых кружилась голова. Перед ней предстал Дмитрий в роскошном белом халате, взявший несколько реактивов и начавший их смешивать. Она услышала, как за спиной закрылась дверь. «Чёрт! Да здравствуют десять минут отчаянного наблюдения за любимым!» — с отчаянием подумала она. Химик, обернулся, вздрогнул, пробубнив одними губами очевидное ругательство. — Не пугай так, — сглотнул он. — Я ведь и с ноги ударить могу! — Не буду, — примирительно подняла руки В-шница и встала рядом, с интересом наблюдая за действиями парня. В это время Слава сидел в 304 кабинете, потому что должен был сдать русский. В кабинет зашла Полина. Ей было нужно забрать у Смирнова тетрадь, которую она одолжила ему. И тут, Елена Викторовна закрыла дверь снаружи. Видимо, не заметила, что в кабинете кто-то есть. Вячеслав с Ротковской остались наедине. Его это пугало. Дима не то чтобы не хотел разговаривать с Ксюшей, просто ему не хватало слов. Он так по ней скучал, так хотел обнять и просто посмеяться над собственной гордостью, но стоял, будто глухонемой. Вдобавок вспоминались слова Сары по поводу его поведения и дальнейших перспектив, отчего язык онемел. Всё, что он мог делать — так это создавать реакцию горения. Ту самую, с которой ему помогла Талковская тогда, в начале сентябре. Вот, реакция пошла ярким жёлтым пламенем, и парень с улыбкой отошёл назад. Девушка тоже отошла, встав чуть ближе к Наумову. Они переглянулись. Слава недоумевающе глядел на Полину. — Дай мне тетрадь, — попросила она. — Бери, — пожал плечами тот и кинул предмет на соседнюю парту. — Спасибо! — грубо ответила Ротковская, схватила тетрадку и пошла по направлению к выходу. Но врезалась в закрытую дверь. — Ты совсем тупая? Нас же только что закрыли! — пробубнил Смирнов. — Закрыли? — с ехидностью произнесла девушка, начиная расстёгивать блузку. Слава побежал прятаться в шкаф. Правда, его это не спасло. Сару заперли в 305 кабинете, по соседству. Случайно. Она всего лишь зашла поздороваться с кем-то из малоклашек. А-шница сидела и думала над тем, как ей выбраться. Единственное адекватное решение было кричать: — Спасите! Помогите! Меня заперли! Это услышали Смирнов и Ротковская. Желая заткнуть её, парень выпрыгнул из шкафа, побежал к выходу, забыв, что дверь закрыта и смачно впечатался в неё. Как и Полина минуту назад. Ксюша не переставала наблюдать за Димой, понимая, что от обиды не осталось и следа. Решив покончить с этой напряжённой тишиной, заговорила: — Давай мириться? Парень покосился на неё то ли смущёно, то ли с холодностью. — Мне надоело это: ходить по школе с мыслью о том, что я не общаюсь с тобой, не веселюсь, не подкалываю окружающих. Это так грустно и глупо! Повисла продолжительная пауза. Талковская уже было решила, что уже слишком поздно возвращать общение. — Согласен, — кивнул, наконец, Наумов, взвесив все «за» и «против». — Давай! Только учти — ты довела меня в тот день! — Знаю, самой тошно, — с облегчением выдохнула она. — Но и ты тоже в долгу не остался. Химик, позабыв о реактивах, подошёл к ней поближе. — Ладно, значит нам нужно не повторять своих ошибок. Обнимашки? — развёл он руки в стороны. В-шница бросилась к нему в распростёртые объятья, чувствуя не только тепло его нежных прикосновений, но и защиту. Она с ним, как под силовым куполом. Чувства переполнили их в это чудесное мгновенье. Девушка подтянулась к химику. Тот немного опустил голову. Слов не хватало, действия — единственное, что у них осталось. Робкое соприкосновение губ, от которого эмоции разбушевались. Несколько секунд словно полёт над термосферой. Ксюша открыла глаза, глядя на зажмуренные глаза возлюбленного. Перехватило дыхание, сбился пульс, стало невыносимо жарко. Они медленно, будто неохотно отпрянули друг от друга. — Кажется, мы поторопились, — почесал затылок Дима, но по глазам было видно, что всё его устраивало. — Может быть, — пожала плечами Талковская. — Но мне и так нравится! — она перевела взгляд на стол: — Дима, там горит! Химик обернулся и увидел, что часть стола загорелась ярким пламенем. Они быстро намочили тряпки и принялись избавляться от происшествия. После тушения, Ксюша открыла окно, впуская свежий воздух, сменяющий запах гари. Вопли Сары, наконец, услышала уборщица и выпустила девушку, которая вырвалась на свободу, словно разъярённый доисторический ящер. Очухавшись, она заметила, что 304 кабинет закрыт. Хорошо, что уборщица одолжила ей ключ. А-шница не ожидала увидеть там Славу и Полину. Последняя, кстати, надевала лифчик. — Я не знаю, чем вы тут занимались, но можешь идти, Смирнов! Светлана Владиславовна открыла кабинет и не ожидала увидеть там Наумова с Талковской. — Что вы тут делали? — спокойно спросила она. — Я реакцию из творческого задания проводил… инструкция сгорела… — последнее предложение Б-шник промямлил. — А потом мы всё прибрали, — добавила девушка. — Понятно. Можете идти, — кивнула химичка без единой эмоции на лице. «Спасибо, что заперли нас! Это были лучшие десять минут в моей жизни!» — подумала В-шница, улыбаясь. После инцидентов все разбежались по урокам. Слава ещё не знал о том, что его шансы покорить Диму упали до нуля. А у Елены Викторовны возник вопрос: почему кабинет открыт? Она его не закрывала? Разве? Она же чётко помнила, как закрывала его. И почему на учительском столе лежал презерватив?