Я должен убить тебя.

— Тебе быть очень трудно понимать, что ты быть тут, со мной, вместо того, чтобы бежать с друзьями на родина, ja? — Ягера задумался, вспоминая нужное слово и обнял Колю за плечи, целуя в лохматую макушку с торчащими во все стороны волосами. Он надеялся, что тот не станет вспоминать все самые гадкие моменты в их совместной жизни. Тем более сейчас, когда в очередное утро, сидя на невероятно мягком диване у окна, они прилагают максимум усилий, чтобы уже так скоро сделать совместный шаг в неизвестность, шаг в их будущее. — Ja.. — глубоко вздыхает мальчишка и потирает шею, — Я бы очень хотел вернуться к нашим, чтобы воевать, чтобы спасти всех и не быть трусом, понимаешь? — Коля переводит взгляд на Клауса, но затем вновь возвращает к окну, всматриваясь в него, на котором расцветает рассвет. — Трудно, но.. я обещал себе защищать тебя во что бы это мне ни встало. Поэтому я бегу с тобой далеко отсюда. Выезжать за город было уже даже не тоскливо, но все равно как-то по-особенному неприятно. Коля знал, что скоро у них будет лучше, однако возвратиться сюда он очень хотел. Уголок губ коротко дёргается в улыбке и мальчишка кладёт ладонь на чужое бедро. — Потому что я люблю тебя, — тихо шепчет он и обхватывает палец Ягера рукой, — А ты любишь меня, — продолжает Ивушкин и сжимает большой палец мужчины в ладошке, поджимая губы. В груди разливалось что-то очень волнительное и щекочущее. Было одновременно не по себе и очень комфортно, не понятно, как такое вообще возможно. — Ты человек и.. живой, — белобрысый неловко прикусывает губу и трёт глаза свободной рукой, тут же возвращая её на подоконник, другой посильнее сжимая руку немца, — понимаешь, я вижу в тебе человека, но я готов убить всех твоих соотечественников, даже без дрожи в руках. Коля смотрит на Клауса и медленно разжимает ладонь. — Нам пора завтракать, — шепчет он и оставляет на губах Ягера влажный поцелуй. Всё-таки этот иван был поразительным для своего рода. Слишком тактильный. Вставать не хотелось, Клаус, видимо, ленью от Ивушкина заразился, так как раньше он так себя не вёл. Ему никогда не было лень, он никогда не валялся в кровати так долго и наслаждался тёплым одеялом, предпочитая вставать сразу и быстро, он никогда не сидел вот так, рядом с кем-то у окна, встречая закат. Но Коля вносил какой-то особый уют в жизнь Ягера и сильно менял его. Клаус чувствовал как становится более мягким и домашним, он не хотел терять свою военную выправку, но противостоять ивану не мог. — Тогда давай собираться, — Клаус быстро ответил на поцелуй и легко слез с дивана. Сам потянулся, зевнул и сел, опустив ноги на холодный пол. Потом он отыскал ванные принадлежности и отправился брить лицо и чистить зубы. День сегодня был очень важный, поэтому Клаус в голове продумывал план их дальнейших действий, задумчиво пялясь на себя в зеркало и держа руки под струёй горячей воды. В это время в дверь их номера постучали — пришла горничная чтобы разбудить постояльцев к завтраку. Когда мужчина сбежал в ванную, Ивушкин даже расслабиться смог, сам теперь залезая под одеяло.Щетина у него росла очень медленно, поэтому он имел пару свободных минут, пока немец бреется. — Клаус, в дверь стучаат! — прокричал белобрысый в ванную, смеясь и кутаясь в одеяло, как в кокон. — Угмбугмбмгугм, — возмущённо ответил Клаус, когда иван стал говорить про то, что в дверь стучат. Немец хотел сказать что-то вроде: «ну так открой», однако зубная щётка во рту помешала, поэтому он издал лишь непонятное бормотание и чуть не подавился зубным порошком. Ивушкин сам встал и открыл перед девушкой дверь, слушая её и быстро кивая, не понимая ни слова. — Ja-ja, gut, — улыбался Коля и «вежливо» закрыл перед её носом дверь, подпирая ее спиной. Широко зевнув и потерев ладошкой глаза, Коля быстро помотал головой, словно пёс, и добежал до ванной, скинув одеяло по пути на кровать. Обвив руками тело Ягера со спины и уткнувшись лицом между лопаток мужчины, белобрысый мягко улыбается и целует горячую кожу, ощупывая каждую мышцу на торсе немца. Не успел он ополоснуть щётку, и начать бриться, как Коля подлетел сзади. Ягер вздрогнул и оставил бритвой на щеке тонкий порез. Недовольно скривился, закатил глаза и хотел уже было ивана по макушке стукнуть, чтоб неповадно было, но, почувствовав, как Ивушкин рыльцем уткнулся ему в спину, фриц расплылся в улыбке и обречённо вздохнул, принимая такой исход событий. Похоже, Коля всегда и в любое время будет нахально нарушать его личное пространство и никуда от этого Клаусу не деться. — Ивущькин быть снова очень наглый! Ягер легонько повёл плечами так, что мышцы на спине заходили, потом, смыв пену с лица и вытерев его полотенцем, он обернулся и неожиданно, вместо того, чтобы обнять в ответ, со смешком брызнул в Колю водой, как в кота. — Ты не давать мне даже побриться в одиночестве, Ja? Всегда преследовать меня? Выпучив глаза на такую наглость со стороны Клауса, мальчишка с непониманием хлопает ими и за пару секунд понимает, что только что произошло. Он не мог простить такие выкидончики. Ну что за ребячество, в самом деле? От этих мыслей Коля даже посмеялся бы, понимая, что сам ведёт себя не лучше, но сейчас, с лицом, не выражающим абсолютно никаких эмоций, но хитрым прищуром глаз, он медленно наклоняется и сжимает зубы на мышце, переходящей от плеча в шею немца, и, немного покусав её, с таким же невозмутимым видом поднимает глаза в глаза Клауса, смеясь взглядом. — Кто преследует? Я преследую? Я контролирую процесс, чтобы ты не опоздал, — отмахивается тот и наклоняет голову то на один бок, то на второй, разминая мышцы. Сейчас в мальчишке играет детское желание поиграть, повеселиться и пораздражать немца, следя за его реакцией. Всегда ведь интересно, какой она будет в этот раз. Он встаёт на носочки, вытягиваясь и хватаясь руками за чужие плечи, чтобы не упасть. Ещё пару секунд смотрит в глаза и этим выдает свои намерения немцу, смеясь внутри, но снаружи лишь улыбаясь уголками губ. — Хитрый коммунист идёт на дистанцию прямого поражения и, введя в заблуждение глюпий дотче, идёт в атаку, — смеётся мальчишка, копируя Клауса, и, резко укусив того за кончик носа, быстро целует в губы и со смехом убегает из ванной. Всё это время немец завороженно смотрел за действиями Коли, не отводя от него глаз. Так что атака была очень внезапной и отразить её немец не успел. — Oh du Bastard! (Ах ты засранец!) — негодующе вскрикнул Ягер, когда его нагло тяпнули за кончик носа. Надо сказать, что нос свой Ягер и так недолюбливал из-за его ширины. Так теперь нос ещё и покраснел и припух чуть-чуть! Аж искры из глаз посыпались — это почти как мизинцем о табуретку удариться! Это конечно была всего лишь игра, но Клаус реагировал слишком нервно и серьёзно. Он потёр нос ладонью и ринулся следом за наглым иваном. По пути подскользнулся и врезался в дверь издав ещё более боевой вопль. — Сейчас я показывать коммунист что такой быть поражение! Как ты мочь так делать?! Что за выходки?! Рюсские нет иметь чувство совесть! Зачем ты атаковать mein нос?! Он не делать тебе ничего плохого! Клаус влетел в комнату, следом за Ивушкиным. Швырнул в него подушкой, потом скомканной рубашкой, потом тапочком. Вид немца выражал крайнее возмущение и недовольство. Даже поцелуй после укуса не мог скрасить это негодование. — Склонность к насилию пораждается в коммунистический ум благодаря идеям Маркса! Я всегда это знание! Дьявольский режим! Немец кружил вокруг кровати, в попытках добраться до Коли и схватить его. — Ну погоди, я добираться до тебя, und мстить! Ты познавайть вся сила mein гнева! На первом вскрике Коля только хихикнул тихо, забегая за кровать и уже готовясь идти в атаку. А когда немец чуть не снёс дверь, мальчишка в момент разразился хохотом, даже голову откидывая назад и держась за живот. — Как это ничего не сделал?! — в ответ кричал белобрысый, уворачиваясь от летящих в него предметов. Но рубашка всё таки попала в цель и повисла на голове русского, смеша его ещё больше и заставляя смахнуть её рукав с глаз, чтобы не загораживал обзор. А тапочек Ивушкину удалось поймать и даже запустить в ответ так, чтобы он попал по низу живота немца, выводя из строя. — Он так манил меня, будто в плен хотел взять! Больше всего Клауса злило то, что иван опять над ним смеялся, при чём даже не скрывал этого — громко и заливисто хохотал. И это было обидно и злило и задевало его самолюбие. Ягер зло зашипел, когда тапок попал по животу, зыркнул на ивана глазами и лицо скривил, от чего шрамы на щеке задвигались сразу же. — Я тебе сейчас покажу плен! И когда Ягер чуть согнулся, мальчишка, не теряя ни секунды, резко запрыгнул на кровать в два счёта уложил Клауса на неё, дёрнув на себя. — Русские в плен не сдаются! — прокричал победно Ивушкин и сел на чужую грудь, нависая сверху. — Русские идут в атаку, — уже прошептал мальчишка и направил на Клауса револьвер, который сложил из своих пальцев, делая самый невозмутимый взгляд, мол, подыграй. Коля оказался не только наглым, но и очень быстрым. Когда он повалил Ягера на кровать, тот только охнуть успел, невольно вспомнив, что это уже грёбанный хрен знает какой раз, когда иван побеждает его, пускай и шуточном бою. И, то ли от воспоминаний, то ли чувствуя, что теряет позицию доминирования, а может ещё какой-то триггер сработал, но что-то в голове у него щёлкнуло в этот момент, потому что взгляд злой вдруг сделался и агрессивный. Как-будто разум затуманился и в нём как-будто проснулся кто-то злой, какой-то прошлый Клаус. Немец неожиданно схватил русского за глотку, сдавил, а потом перевернулся и уже сам ивана к кровати прижал. С силой сдавил его запястья, заведя руки над головой, склонился и зашипел: — Поэтому рюсских всегда брать мёртвыми, или ломать, когда они не желать быть покорными, — Клаус глядя на Колю акульими глазами, втянул носом воздух. Когда рука сжалась на горле, внутри всё замерло и похолодело, а когда мальчишка поднял взгляд в глаза Клауса, он увидел в них то, чего так боялся всё это время, от чего внутри всё разбивалось и сковывало холодным липким ужасом. Коля даже забыл, как дышать, не в силах даже вырваться из чужих рук. Теперь уже запястья были сдавлены и зажаты над головой, а Коля даже голову отвернул от немца, чтобы тот не заметил набежавшие солёные слёзы, что так неприятно щипали глаза. Он не знал, почему именно сейчас набежала такая растерянность и страх перед собственным любовником. Но факт остаётся фактом и Ивушкин буквально цеплялся дрожащими пальцами за любую попытку вырваться. Сейчас он видел в глазах напротив предательство. Губы чуть приподжались и дрогнул подбородок. Солёные капельки слёз медленно скатываются вниз по носу, неприятно щекоча его. И Ивушкин заглядывает в глаза напротив, убеждаясь в той ошибке, что когда-то сам совершил. Яркая вспышка заставляет Колю заморгать и стереть с лица слёзы. Он обхватывает руками своё лицо, потирая шершавую кожу руками и смотрит на них, опустив чуть ниже. Грязные, с пятнами крови и мозолями. Он жмурится. Вновь закрывает лицо руками и отшатывается назад. Снова открывает глаза. Смотрит. Расшатанная пантера. Николаус Ягер. Мост. Дуэль. Неужели снова? А может, это галлюцинации на фоне недостатка кислорода? Или он просто потерял сознание? Нет! Нет! Нет! Мальчишка падает на колени, больно ударяясь ими о каменную крошку, от которой не спасает даже плотная ткань штанов. — Клаус.. — тихо шепчет он и сводит брови вместе, сжимая зубы так, что те готовы вот-вот треснуть под таким давлением. — Мы защищаем то, что любим, Коля, — хрипло повторяет когда-то сказанную Колей фразу Клаус и едва ощутимой рукой накрывает теплую руку русского. Больше никаких слов. Им не требуется больше ничего. Но..что же было? Всё это было лишь гадким сном? Нет, самым лучшим сном, который заканчивается здесь, на мосту. В горле застревает ужасно давящий комок, который Ивушкин уже просто не выдерживает, выдыхая сквозь приоткрытые губы всхлип. И они оба любят. Оба знают, что готовы жизнь отдать за своего «врага». Своего личного врага. Но всему суждено закончиться сейчас, когда тяжёлая махина с мужчиной срываются с каменного моста. И гордость Ивушкина тонет вместе с любимым человеком когда на слова мехвода он, закрыв рот руками и так и не вставая с колен, наклоняется вперёд, буквально ложась лбом на землю, давится собственным всхлипом, спрятанном в немом и самом оглушающем крике. Он запомнит его.