Лакомые кусочки

Задушевные разговоры не к месту. (Из воспоминаний Зуко) — Проклятье! — чертыхнулся юный Лорд Огня, он снова был ранен в пылу сражения. И почему жизнь всегда складывалась так, что он получал увечья? Мало ему шрама в пол лица от рук отца? Или рубцов после взрыва корабля, устроенного «другом семьи»? Выжженных дыр в теле от молний младшей сестры? — Не двигайся, тогда будет не так больно! — оборвала его Катара. Зуко старался, как мог. Он чувствовал, как вода проникает в рану, как течет энергия ци юной Целительницы, а потом вдруг стрелу вытащили, и рана закрылась. — Все хорошо, большой мальчик.       Он поднялся на ноги, не услышав сарказма в её словах, всё ещё находясь под впечатлением от её магических способностей и невероятно волшебных рук. Аанг и Сокка выбежали из леса, покрытые с ног до головы сажей, но ран на них не было. Это отвлекло его от мыслей, на что ещё способны руки прелестницы в голубом… — Они отступили на старом воздушном шаре, — задыхаясь от бега, сообщил голубоглазый Сокка. Он обессиленный присел, согнувшись так, что волосы собранные в пучок на затылке подрагивали. — Я разберусь, с теми, кого здесь бросили. Это в основном раненные. Но им нельзя дать скрыться и зализать раны. Тоф идет со мной. — Нам нужно их догнать, Зуко… — сказал Аанг, встретившись взглядом с ним. И бывший принц Огня встрепенулся, словно стыдясь неприличных мыслей о подружке лучшего друга, что он позволил себе ещё несколько мгновений назад. — Нужно поймать их до того, как они сумеют перегруппироваться и соединиться с другими повстанцами.       Зуко кивнул. — Хорошо, тогда пошли, — Лорд Огня повернулся и послушно влез в седло Аппы. Он увидел, что Катара хотела последовать за ним, но Аанг остановил её. — Ты должна остаться. — Что? Почему? — спросила она. — Катара твоя техника не очень эффективна на большом расстоянии, а нам, вероятно, придется сражаться в воздухе, вдали от надежного источника воды. Ты нужна здесь, деревня горит, там много раненых.       Казалось, Катару это не убедило. Аанг взял её за плечи. — Это не потому, что я твой парень и хочу, чтобы ты была в безопасности. Я Аватар и это моя работа. На мне знаки, видишь? — сказал он, указывая себе на голову, где красовалась синяя татуировка в виде ажурной стрелы.— Если бы так было лучше для дела, я бы, не задумываясь, взял тебя с собой. Но мне нужно, чтобы ты оставалась там, где принесешь больше пользы, а это здесь.       Зуко подумал, о том насколько рассудительным стал казаться юный Аватар за последние годы. И о том, верит ли в это Катара, но факт был в том, что действительно, обычно Аанг охотно брал её даже на самые опасные задания: она была очень сильным бойцом, и хотя Зуко было известно, что Аанг беспокоится за её безопасность, он в то же время достаточно уважал её, чтобы позволить позаботиться о себе самой. Катара это тоже знала.       Она какое-то время сверлила его взглядом, но, похоже, ответ Аанга её убедил. Самовольная девица редко кого слушала, обладая таким характером, что могла бы быть лидером их группы, но по каким-то своим убеждениям порой возводила решения своего ненаглядного Аватара в абсолют. — Хорошо, — возмущение на её лице сменилось напряжением и беспокойством, когда она поняла, что не летит вместе с ними. — Аанг… — Я знаю. — Зуко и Тоф уже ранены… — вкрадчиво начала она озвучивать своё беспокойство. Лорд Огня не знал, что раздражало его больше в этот момент: то, что внезапная атака с воздуха чуть не вывела из строя сильнейших бойцов их группы, к которым он причислял себя и слепого мага Земли. Или то, как Катара продолжала маниакально оберегать своего любимого мальчика от всех возможных опасностей. — С ними уже всё в порядке. Благодаря тебе. — Меня не будет рядом, чтобы вылечить тебя! — Тогда я останусь цел, — он сказал это так убедительно, что она закусила губу и кивнула. — Катара, мне пора.       Их глаза встретились на мгновение, а потом они обнялись. Кончики пальцев Катары крепко впились в голые плечи Аанга, а он сжимал в кулаках её одежду и волосы. Это было прощальное объятие любовников, и Зуко понимал, что ему на миг приоткрылся краешек их чувств, которые они берегли только друг для друга.       Аанг разжал руки и крепко поцеловал её, стиснув пальцами затылок. Она ухватилась за его тунику и впилась в него губами. Зуко было знакомо это чувство, эта попытка вложить всё, что ты чувствуешь, в одно-единственное мгновение, попытка врасти, вплестись, вжаться — ближе, дальше, глубже — потому что времени уже не осталось. Их губы двигались, словно желая поглотить друг друга…       Аанг, наконец, оторвался от Катары и оглянулся на стоящего поодаль бизона Аппу, Катара прижалась к его щеке, тяжело дыша. Он ласково потерся о её лицо и снова заглянул в глаза.       Оба молчали, но было сказано так много.       Она кивнула, он сделал шаг назад и бросился к Аппе. Катара скользнула пальцами по его руке, пока он отступал. Он не оглянулся, взобрался на бизона и схватил поводья.        Катара провожала их взглядом, пока они взлетали. Аанг решительно смотрел вперед, сжав зубы. Зуко смотрел назад, пока они не перелетели через холм и деревня пропала из виду.       Только после этого Аанг тоже рискнул оглянуться. Он встретился глазами с Зуко. — Их будет гораздо больше… — Ты же Аватар, а я — Властелин Огня. Думаю, мы справимся с ними.       Аанг фыркнул. — Последний раз, когда ты это говорил, «они» оказались парой драконов. — Эти ребята — не драконы… — Лорд Огня невольно усмехнулся, припоминая их с Аангом танец на краю пропасти, как они прижимались друг к дружке спинами, смотря смерти в пасть и подавляя дрожь в коленях. И как они не поделили язычок пламени за миг до этого. — Нет, они — жестокие головорезы, которые прикрываются именем твоего отца, чтобы сеять смерть и разрушение. — Замечание Аанга сбило ностальгический настрой Зуко. — Надо захватить кого-нибудь в плен. Если мы узнаем, кто это Сын Кометы, и сможем разыскать его, мы сможем расколоть эту группу, — Зуко покачал головой. — Сын Кометы. И кому пришло в голову? — Да уж. Не слишком оригинально, — Аанг снова оглянулся назад, на лице его мелькнуло выражение тоски и тревоги. Мальчик взрослел слишком быстро, взвалив на себя обязанности Аватара. Но и бесящей былой беспечности в нём значительно поуменьшилось. Хотя Зуко и сам не знал какого Аанга он предпочитал. Было что-то подкупающее в его былом веселье. Возможно, Катара полюбила мальчишку за это… — Это правильно, что она осталась там — пробормотал Зуко, чувствуя облегчение, что девушка из Племени Воды теперь в сравнительной безопасности.       Аанг посмотрел на него. — Я знаю.       Зуко нахмурился. — У вас же всё нормально между собой, да? — Что? Конечно! — слишком легкомысленно откликнулся сероглазый, растягивая губы в широкой улыбке. Но Зуко уже достаточно хорошо знал его, чтоб не купиться на это. — Хорошо. Просто у тебя был странный вид… — Зуко провел рукой по своим длинным сияющим локонам волос, поглядывая янтарем своих внимательных глаз на лысого парнишку с татуировками. — Это мой обычный вид. — Да-да, конечно, — он помолчал. — Ты ведь знаешь, мы можем поговорить, если ты… — Все нормально, Зуко! — оборвал Аанг, хмуря тёмно-каштановые брови, от чего кончик татуированной синей стрелы на его лбу искривился. — И что это тебя пробило на задушевные беседы в такой момент? — Да ничего. Мы же какое-то время будем просто лететь. Аппа и сам может следить за дорогой. Мы не сумеем схватить их, пока они в воздухе, придется ждать, пока они где-нибудь приземлятся. Да и, возможно, моему ученику нужно скинуть маску Всезнающего и Всемогущего Аватара, чтобы поговорить по душам со своим сифу.       Аанг вздохнул, потом перелез с головы Аппы в седло, к Зуко. — Все хорошо, сифу Горячий Человек… — решительно сказал он, разглаживая складки материй служившие ему одеждой, но едва прикрывающие его наготу до пояса. В стране Огня такое порицалось бы. Традиционно. Для Кочевников Воздуха это было нормой — оголить половину торса, бравадно поигрывая развитой мускулатурой. Вполне приличной, кстати, несмотря на природную худобу и тонкокостность, обусловленную вегетарианским питанием. — Ладно, — ответил Зуко, пожав плечами, уже перестав высказывать раздражение по поводу клички, коей его окрестили в команде. Про себя отмечая, что с радостью избавлен сейчас от условностей придворного этикета и закрытого до самой шеи дворцового костюма с многоярусными наплечниками.       Аанг почесал гладко выбритый затылок. — Даже немного слишком хорошо. — Слишком хорошо? Что это значит?       Аанг заерзал, скрестил и снова выпрямил ноги, глядя куда угодно, только не на Зуко. — Ничего. — Не ничего. Что там? Давай уже. — Я думаю, я… — начал Аанг, потом откашлялся и снова посмотрел в сторону. Он был таким забавным, когда не строил из себя взрослого. Когда не был Аватаром для всего мира. Когда был просто мальчиком из Кочевников Воздуха. — Ты — что? — Со мной что-то не так, — наконец выпалил он, застонал и откинул голову назад. — Не так? Как не так? — Я ужасный человек! — Ты о чем вообще? — Зуко начал тревожиться. Что бы это ни было, но Аанг действительно мучился. — В тебе нет ничего ужасного. — Ты не знаешь! Никто не знает, что творится в моей голове. — Ну, это ко всем относится. — Нет, не ко всем! Я… я псих, вот кто! — Не мог бы ты, во имя Агни, объяснить, какого психа ты имеешь ввиду? — Я превращаюсь в какого-то озабоченного развратника, маньяка! — воскликнул Аанг. Зуко заморгал. Этого он точно не ожидал. Аанг мучительно сглотнул и уронил голову на руки. — Эммм… — Нет, не говори ничего. Не о чем говорить.       Зуко стал вспоминать моменты, когда оказывался в компании Аанга и Катары. Он попытался припомнить хоть что-то неправильное или неуместное и не смог. Они были нежны друг с другом, как все влюбленные, и это было нормально и правильно. Пусть и порой до тошноты. Эти их:"Милый-милая, дорогая, моя конфетка». Но Зуко понимал, что парочки так и вели всегда себя. Он свою Мэй называл «Малышом», наверняка это тоже вызывало у кого-то негодование, но ей же нравилось? — Почему ты так решил? — осторожно спросил он. — Потому что! Это правда! Это не может быть… нормальным! — Что не может быть нормальным? — То как… то, как я! — И как ты? — беседа становилась забавной.       Аанг тяжело вздохнул. — Мне это очень нравится. — И что в этом ненормального? Тебе и должно это нравиться. — Нет, я имею ввиду… мне очень нравится!!! — И что? Мне тоже. — Но… я не могу перестать думать об этом! Я думаю об этом постоянно. Это очень отвлекает. То есть… Зуко, ей достаточно одного взгляда, и всё, я уже представляю себе… всякое!!! Иногда я сижу на каком-нибудь важном совещании, и вдруг понимаю, что совсем замечтался, думая о ней. Или даже когда я с ней! Она говорит со мной, а я тупо киваю, не понимая ни слова, потому что не могу оторвать взгляда от её губ, и думаю о том, когда же, наконец, мы сможем отправиться в постель! — он умоляюще посмотрел на Зуко. — Что мне делать? — Я всё ещё жду рассказа про маньяка. — Ты что, не слышал меня? Я не должен так думать о ней! — Почему нет? — Потому что… потому что… я люблю её! — пролепетал Аанг. — Ну это… на всю жизнь! — Я знаю. И что? — То, что разве я не должен думать о нашей глубокой духовной связи и тому подобном? Сердечки, цветы, романтические баллады? А всё, о чем я могу думать, это как она выглядит раздетой, как двигается, какие звуки издает, когда… — он оборвал себя и побагровел. — Не понимаешь?! Я извращенец!!!       Зуко больше не мог терпеть. Он расхохотался.       Аанг помрачнел. — Что ж, очень рад, что моё безумие так тебя забавляет, Зуко.       Тот заставил себя успокоиться и потер переносицу. — О духи… На мгновение я даже заволновался. — А? — спросил Аанг, хмурясь. — Аанг, ты не маньяк. С тобой всё в порядке. — Но… — То, что ты перечислил? Это нормально. И для меня. И для Сокки. И для всех остальных парней. Ты не извращенец. Тебе уже пятнадцать, и ты становишься мужчиной. Вот раньше, когда тебе было двенадцать… — Ты хочешь сказать… это нормально? — перебил его тираду, спросив с сомнением Аанг. — Так думать о ней?! Знаешь, она добрая, умная, заботливая, красивая. Когда я вижу её, то забываю, что нужно стоять на ногах, часто роняю что-то или спотыкаюсь, — он улыбнулся своей искренности, — мы через многое прошли вместе. Я пару раз спасал ей жизнь, а она спасает меня всю мою. По-крайней мере, мне кажется, что я знаю её вечность. Я безмерно рад и счастлив лишь тому, что просто её знаю, что в мире ещё есть такие люди. Словно глоток свежего воздуха в знойный день, словно капля дождя в пустыне — каждый день она открывает мне свою новую грань. Заставляет каждый день проживать как последний и встречать его с улыбкой…       Маг Воздуха сделал минутную паузу, подготавливая себя к самому важному. Он собрался с мыслями и продолжил:  — Каждый раз, когда я смотрю в её глаза — то поражаюсь их глубиной и искренностью. Никогда ещё не видел глаз цвета океана и небес. Всегда, когда я вижу эту девушку, то думаю, что невозможно быть ещё более прекрасной. Но, при свете свечи, когда пламя отражается искрами в уголках её глаз, я понимаю, что невозможного в мире нет. Страсть затмевает все светлые чувства к ней. Страсть неотъемлемая часть любви, но она не должна ее затмевать. Страсть как порох горит ярко, но быстро. А любовь… Один гуру сказал мне, что любовь никуда не исчезает. Особенно та, что закрепилась в нашем сердце на всю оставшуюся жизнь семенем и распускается удивительным цветком в момент признания. Она, словно энергия, превращается из одного вида в другой. Словно рождённый в поле лёгкий ветерок, колышущий кроны деревьев, она медленно перерастает в бурный ураган. С утренним туманом или первым дождём цикл начинается снова. Также, как когда ты каждое утро смотришь ей в глаза, познавая всё новые глубины её души. Той, кому подарен этот цветок. То, что я ощущаю подобно этому круговороту воды. Впервые увидев её, меня будто… нет, молния не то слово… Скорее, словно горный ручеёк давлением пробил себе путь сквозь каменные гроты, навстречу свету. В ходе нашего путешествия она была спокойным морским штилем. Таким нежным, ласкающим прибрежный песок тихими волнами, успокаивающими душу. Но она может быть яростным штормом, обрушивающим девятый вал на острые скалы. Такой она кажется в битве. Львица, готовая разодрать пасть любому, кто подвергнет опасности тех, кого она любит. И каждый раз этим она вводит меня в состояние полного оцепенения. За все годы своей жизни, проведённые рядом с ней, я пришёл к некоему выводу: человек не вечен. Он рождается, живёт и умирает. Это некий цикл, который может прерваться раз и навсегда. Но чувства, которые испытал этот человек при жизни, его душа, просуществуют вечность. Они никогда не исчезнут, превратятся в рассвет и закат, день и ночь, землю и небо. В моём случае она станет непредсказуемым океаном, а я лёгким бризом, подгоняющим её волны к берегам… Но я последнее время только и думаю о плотских утехах… — он взглянул на переменившегося в лице Зуко. — Хэх…напоминает лекцию о чакрах, не так ли?  — Аанг, ты такой мудрый, не смотря на твою наивность! Мы часто просто забываем, что у тебя никогда не было отца или брата, чтобы поговорить о таких вещах. И у тебя нет Дяди, чтобы направить тебя, но ты сам как гуру! — проговорил Зуко, позволяя ноткам восхищения окрасить его итак пылкую речь.  — Хмм… А может мне и правда подумать о карьере гуру на пенсии? — усмехнулся Аанг, кокетливо. — Обычно я говорю с Соккой о том, что касается парней. Но это… я не могу обсуждать с ним это.  — Понятное дело… — Зуко было даже странным представить как паренёк бы обсуждал совращение Катары с её старшим братом. И ещё один вопрос обеспокоил его. — Позволь спросить. Ты сказал, тебе это очень нравится. А Катаре? Ей хорошо?       Он всегда находил странным, что она предпочла из всех поклонников малолетнего мальчика. Аанг покраснел. — Кажется, да. Она говорит, что да. — И ты с уважением относишься к её желаниям? — Конечно! — Ты ведь не давишь на неё, правда?       Кажется, сама идея привела Аанга в ужас. — Нет! Я бы ни за что так не сделал! — Тогда у тебя нет никаких проблем. — Но… я… — он потер шею. — Ты говоришь, это происходит не только со мной? Другие парни тоже настолько… озабочены? — Я говорю, что все парни настолько озабочены. Такие уж мы есть. Так мы устроены. Очевидно, и Аватар тоже, — сказал Зуко, усмехаясь. — И не подумай, что девушки не бывают озабоченными. Просто у них, кажется, гораздо лучше развита способность думать одновременно о других вещах. — Нет. Она не может думать об этом, как я. Она… лучше. — То, что ты думаешь о …ну… не делает тебя плохим. И я готов поручиться, она тоже думает об этом. Нет, знаешь, не так… — Зуко приподнял руку в манере всезнающего старца. — Я точно уверен, что она думает об этом! Знаешь, сколько раз я замечал, как она разглядывает твою задницу, пока ты не видишь?       Аанг сдвинул бровки домиком, моргнул своими по-девчачьи длинными ресницами, что бросались взгляду в первую очередь, учитывая отсутствие какой-либо другой растительности на лице. Его миловидное личико с блестящими по щенячьи огромными глазами было таким наивным.  — Правда? В первый день нашей встречи, Катара сказала, что с такими глазами и лицом я никак не могу быть шпионом народа Огня, причем тут моя задница?       Зуко немного смутился. Он лично чаще рассматривал именно эту часть, вечно убегающего от него мальчишки. Сколько времени он мечтал поймать его и отшлепать по упругим булкам за всё, через что ему пришлось пройти, в погоне за ним, пока они были врагами? — А ты никогда не видел, как она иногда сидит и смотрит в одну точку и чуть-чуть улыбается? — попытался он выкрутиться. — Эммм… да, кажется, видел. — Да. Она точно представляет тебя голым в этот момент. — Нет. — Да. — Откуда ты знаешь? — У меня тоже есть озабоченная подружка. Та, с которой мы вообще-то говорим о таких вещах.       Аанг неуверенно улыбнулся. — В общем, я не маньяк? — Нет. Ты нормальный парень.       Он глубоко вздохнул и съехал на дно седла. — Вау! Какое облегчение!!! — Тебя это сильно беспокоило, да? — переспросил очевидное Зуко. — Да. Очень. — Через это все проходят. Я не говорю, что это не всегда будет отвлекать тебя. Просто станет не таким навязчивым. — Когда? — взмолился Аанг. — Иногда мне действительно необходимо заставить себя думать о других вещах. Когда станет проще?       Зуко усмехнулся. Сложил самодовольно руки на груди. — Когда узнаю, сообщу…. Потом будет проще. У вас это началось недавно?       Он приготовился к исповеди юного ухажера Катары, предвкушая особые подробности, для своих горячительных снов. — Что «это»? Если ты имеешь в виду «посадку Семени, пчелки-цветочки», то я ближайшее время не собираюсь становиться «фермером» по ряду объективных причин… даже перед посадкой почву хорошо подготавливают, что уж говорить про усладу. Сношение ради потомства достойно медведособак. К тому же, я не из Племени воды, чтоб торопливо схватить, как рыбу в проруби. Не из Царства Земли, чтоб прижать, пронзить и расплющить, и не из народа Огня, чтоб хорошенько прожарить.       Зуко безуспешно стараясь подавить смех, попытался принять серьезный вид эксперта. — Вы всё ещё новички?! — удивился Зуко, не веря своим ушам. — Три года вместе?! Хитришь, парень! На мой взгляд вы кажется уже зашли за пределы просто дружбы и всяких приличий… — Взгляду опытного, не соблюдающего собственных наставлений, конечно, виднее… — во фразе Аанга явно читался упрёк. Зуко понимал, та ситуация с Мэй до свадьбы имелась явно в виду. Но все Лорды Огня были такими, плодили направо и налево внебрачных детей. Азулон совершал подвиги на любовном фронте даже будучи в преклонных летах. Аангу же принц, помнится, внушал сохранять целомудрие до брака. Что Зуко оставалось делать, когда малолетний Кочевник Воздуха надумал оставить потомство ещё до прилета Кометы Созина? — Сейчас мы не в условиях войны и на не грани смерти, я не тороплю события и жду, когда страсть станет праздником испепеляющего огня тела, залитого влагой вожделения и ставшего плодородным, словно взрыхленная почва. Кочевники считали, что если, подобно ворам, боязливо поглощающим пищу, влюбленные лишь касаются частями тела и трутся друг о друга на темном ложе, это нельзя назвать праздником страсти. Поэтому можно считать, что ничего ещё не было.       Тут юного Лорда Огня вдруг осенила мысль, которая не замедлила задержаться в его голове и была немедленно им озвучена: — Так если ты не собираешься, ну это… То есть, если вы… Если ничего ещё не было, то что было? К чему был тот разговор? Что тебе очень нравится?       Аанг покраснел до кончиков ушей. Явно не решаясь озвучить. Но Зуко уже и перестал подозревать что-либо этакое. Слишком уж паренек юный и наивный. Кристально-чистый. — Не представляю, что можно навоображать про Катару, если ничего не пробовал. Что может твориться в голове храмового послушника? Ты бы ужаснулся, узнав, что творится в моей голове, когда я думаю о красотках. Но я скромно промолчу. Как и ты. Они, действительно, помолчали немного.       Аанг думал о том, как многое из того чему его учили монахи часто не совпадало с реалиями жизни. То ли времена раньше были другими, то ли нравы, то ли они вообще были другими. То ли они были как все, но хотели быть другими, умели быть не такими, знали способы, как справиться с собой. По крайней мере он был уверен, что избыточные чувства любого толка будь то ненависть или любовь не приветствовались у Кочевников в равной степени. Любовные отношения между мужчинами не порицались, а вот слишком глубокая привязанность к кому-либо да. Он отлично помнил, что Совет Наставников укорял Гиацо в излишней любви к мальчику, то есть к нему — Аангу, и даже то, что он «хотел ему только добра», не умоляло его вины в глазах старейшин. «Чувства затмевают твой разум. Так нельзя. Вас надо разлучить.» Эти слова случайно подслушанные тогда, сто лет назад звучали как приговор. До сих пор. Теперь уже не только относительно той ситуации. Зуко думал о том… Точнее пытался. Карусель мыслей крутилась в голове, но он не успевал сосредоточиться на них, и эта разномастная пестрая масса попросту превращалась в мешанину. Он вообще просто пялился вперед. Всё услышанное никак не укладывалось у него в голове. Как возможно? Аанг говорит ничего ещё не было… У него всегда были сомнения на тот счет, что Катара могла воспринимать этого мальчишку как мужчину. Какой-либо мужественности в Аанге не было ни на грамм, по крайней мере внешне. Чем же он мог привлекать Катару к себе? Да ещё удерживать около себя столь продолжительное время, не вступая в интимную связь. Между ними ничего нет… Но он же видит, между ними есть… Какое слово найти? Любовь? Он привык называть этим словом другое. Он никогда не видел разницу между Любовью и Страстью. Страстью и Похотью. Нет. Эти слова Аанга о любви были так далеки и не досягаемы, но эти эмоции бьющие через край — были так знакомы, так близки и понятны. Он прекрасно знал это. Знал каково сгорать от страсти. От страсти к этой девушке из Племени Воды. И знал каково это — испытывать нежность к ней. Такое чувство он испытывал лишь дважды, к маме и к ней… Катаре. Поэтому потеряв её, для него стало непреодолимо важным найти утерянную мать. Это было жизненно важно всегда. Но теперь особенно. Когда Катара была не его. Он заменил страсть к ней страстью к Мэй. Но… Он понятия не имел, как Аанг может сдерживать себя. Он так давно с ней. Спит всегда рядом. Уже несколько лет. Да, пускай раньше он был слишком мал. Но теперь. Вот когда ему самому было пятнадцать… он только и думал об… …Аватаре! Как его схватить, как вернуть свою честь. Да уж. Когда вставал выбор — девушка или Аватар. Он всегда выбирал последнее… В его голове закрутился калейдоскоп милых женских мордашек, которых дядя Айро пытался ему предложить, бесчисленные попытки спровадить его на свидания. Свои нелепые попытки исполнить это, свои неуклюжие ухаживания. Свои несмешные шутки, свои неуместные подарки. Свое тотальное недоверие к женскому полу вообще. Почему? Издевательства и насмешки сестры, ее подруг. И мама — ее не было теперь рядом, чтобы защитить и поддержать. Ему вообще не везло с женщинами. Да он пользовался у них бешеной популярностью. Его обожали так, что охрана их с трудом оттаскивала. Кажется, они все ожидали от него большего. Но когда доходило до дела… Конечно с опытом, всё приходит. Сейчас Мэй уже не считает его таким нелепым неумехой. Теперь всё получается. Но разве этого достаточно чтобы учить Аватара? Как он мог вообще пойти на такую авантюру? Научил на свою голову. Тот раньше даже целоваться не умел. Вот глупец… Если бы … Может Катара не выбрала бы…       Он смотрел вдаль на удаляющуюся точку. Та становилась всё меньше.  — Ну вот. Мы не можем их догнать. Я же говорил, надо было брать дирижабль! — заныл Зуко, впадая в отчаянье.  — Не ной! По расчетам Сокки, именно такая скорость необходима, чтобы держать их в поле зрения, не ускоряя погони. Скорость достаточная, чтобы они максимально удалились от Ба Синг Се и крупных деревень, и одновременно достаточная, чтобы не успели приблизиться к Гаолинь. Ночь застанет их на пустыре. Опасность навредить мирному населению будет минимальна. И мне не придется работать с ювелирной точностью, что повышает эффективность… Кроме того, Аппа маневреннее и надежнее любого дирижабля. И вообще даже в век тотального прогресса в будущем Аватар никогда не расстанется со своим зверем! Он больше чем просто транспорт, ближе чем любимый питомец, гораздо важнее чем просто друг! <      Между ними опять воцарилась тишина.       Аанг вспомнил свою горестную разлуку с бизоном, свое недостойное поведение с друзьями, свою ярость. Тогда он впервые пошел не по тому пути. Тогда он нарушил свои принципы. Он не имел права наносить тот удар. По поверженному врагу. Слава духам это был не человек. Но даже то, что это была гигантская грифопчела не умоляло его вины. А тот умопомрачительный взрыв?! Хорошо, что пески пустыни поглотили его. А его поведение с этими пусть и ворами?! Если бы не Катара, он натворил бы непоправимое.        Зуко вспомнил как он освободил Аппу из плена на озере Лао-Гай. Это было его первым шагом на пути к перерождению. На пути к истинной цели — восстановить справедливость, завершить войну, восстановить честь его народа, исправить то что было поколение назад. Его сны о драконах, о том что он сам Аватар. Он всегда помнил слова мамы, сказанные перед тем, как она исчезла: «Зуко никогда не забывай кто ты», но он всегда воспринимал их не так. Тогда он ещё не знал что, его судьба и судьба Аватара сплетены настолько тесно. Что он его потомок… — Так ты думаешь, подобным образом о девушках…. и Катара…для тебя…э-э-э… красотка? — наконец сказал Аанг после долгой паузы, словно разговор и не прерывался. Эта его способность всегда удивляла собеседников.       Зуко неловко подвинулся. — Ну… да. Конечно. Теоретически говоря. Что совершенно не подразумевает, что она привлекает меня. — Ага. Коне-е-е-чно. — Не надо на меня так смотреть. Что, ты никогда не думал, что Мэй красива? — Нет никогда. Мэй слишком пугает меня, чтобы я мог о ней так думать. — О, вот я расскажу ей, что сам Аватар боится её до чертиков! Ей понравится.       Аанг засмеялся. Не похоже было, что его это заботит. — Точно, — он посмотрел куда-то вдаль. — Так или иначе, Катара не просто красотка. Она самая красивая девушка на свете. Ирония Судьбы: Мне легче с ней не быть, чем с ней остаться, и легче умереть, чем с ней расстаться… — Ну ты все-таки и олух. — Ага, — сказал Аанг, широко улыбаясь.– Сокка тоже так говорит. Только конкретнее: «Идиот с синдромом подросткового максимализма. Кли-ни-ка!!!»       Пародия на Сокку удалась и оба закатились от смеха.       Аппа что-то промычал, издав низкий, вибрирующий звук, который Аанг, кажется, понял. — Они остановились, — сказал он, снова взбираясь на голову бизона. — Снижаемся.       Опустились на опушке. Зуко видел, как в отдаленной рощице приземлился военный воздушный шар. — Они, должно быть, остановились на ночь. Пойдем, врежем им, прежде чем до них дойдет, что мы здесь, — сказал он.       Аанг остановил его. — Нет. Они все ещё возбуждены боем. Лучшее время для ночной атаки — между полуночью и рассветом. Ци в это время течет медленно, и ночная стража будет сонной и невнимательной. Они расслабятся, думая, что смогли уйти. Тогда мы и нападем.       Зуко кивнул. Когда Сокки рядом не было, планирование всё чаще стал брать на себя Аанг, проявляя скрытые лидерские качества. Зуко же уже привык действовать наобум: — Логично. А что будем пока делать?       Аанг пожал плечами: — Разобьем лагерь.       Они разожгли небольшой костер, убедившись, что он будет незаметен со стороны. Зуко достал еды из припасов в седле Аппы. Аанг, скрестив ноги, пытался отладить сломанную пружину на своем планере. Около получаса, пока кругом сгущалась ночь, они провели в дружеском молчании.       Зуко вспоминал написанное в дневнике Созина. Тот так тепло отзывался о Року в начале текста, говорил о их тесной дружбе с детства. С какой-то иронией описывал юношескую влюбленность Року в Та Мин, выказывал крайнее неудовольствие озабоченностью друга, считая это его слабостью. Забавные отношения друзей! Зуко раздумывал о истинной причине их разлада, приведшей к катастрофе для целого мира. И к гибели Аватара. Были ли его отношения с Аангом подобными? Не могла ли любовь к одной женщине встать между ними? Но… Созин никогда не упоминал в записях о своей любви к Та Мин. Он скрыл это? Или этой любви никогда и не было? Или была другая любовь? Самые теплые чувства Созин описывал к Року… Подарил ему свою корону — самое сокровенное, перед отъездом Аватара для обучения. Предложил править миром вместе, уведя Аватара под руку с его свадьбы… А потом после его отказа… Издал запрет на однополую любовь… Стоп-стоп… — Тебе когда-нибудь хотелось не быть Аватаром? — наконец спросил Зуко из праздного любопытства, чтобы отвлечься от навязчивых мыслей.       Аанг, не отрываясь от починки планера, который превратился теперь в груду запчастей, отозвался: — Каждый день. — Правда? — Разве тебе никогда не хотелось, не быть Властелином Огня? — Иногда. Когда все эти бюрократы становятся совсем невыносимы и от напряжения, кажется, будто череп вот-вот взорвется.       Зуко взлохматил уже и так лохматую голову, распустив длинные волосы до этого собранные традиционным пучком. — Быть Аватаром во много крат хуже…. — заявил Аанг. — Суди сам. В мире людей я полубог. (Зуко усмехнулся). Но это не плюс, а огромный минус. Избранность делает меня одиноким. Я не такой как все. Я особенный, но я чужой. Сейчас я герой, мне поклоняются, воздвигают статуи в храмах. Но статуи эти традиционно без имени. Заметил? (Зуко кивнул) Потому как для людей я не просто Аанг, а АВАТАР! Через несколько поколений мое человеческое имя будет забыто. Лишь символ в руках статуи будет напоминать, что я был из Племени Воздуха. Я стану очередным из тысяч воплощений Аватара. И все. ВСЁ и НИКТО одновременно. Безымянный. Безликий.       Улыбка Зуко таяла с каждым его словом. Под конец он нахмурился. Аанг продолжал. — Ты не поверишь, но так, же безлик я и в мире Духов. Кем бы я туда не явился: мужчиной ли, женщиной ли, старцем или ребенком — там я просто АВАТАР. Они узнают меня в любом обличии, они знают меня тысячи лет. Но и там я всем не ровня. Чужой. В мире Духов я — получеловек. Я одинок там. И не мудрено… Водить со мной дружбу — всё равно, что общаться с безумцем вечно теряющим память. Каково это? Кому нужен Залетный Гость, не помнящий ни друзей, ни врагов, через мгновенье спрашивающий: «А вы кто? Мы разве когда-нибудь встречались?». И так целую вечность. По-моему, я уже всех там достал этим.       Зуко удивленно уставился на него, Аанг продолжал ремонт и рассказ. — Дальше хуже. Когда я умру как человек. Стану ещё более одиноким. Я не смогу вернуться в мир Духов, так как дух Аватара возродится в мире людей в другом теле. Это буду не я. Другой человек с другим характером. Хотя буду какой-то его неотъемлемой частью. В мир людей мне будет путь закрыт, пока другая личность Аватара не призовет меня и не позволит явиться, или станет достаточно слабой, чтобы я мог вырваться… Лишь последующему после меня я буду Наставником, как для меня сейчас Року, но далее… Последующие уже с трудом призовут меня, как я сейчас не могу вспомнить многих тех, что были ранее… Так и буду болтаться между двух миров, между жизнью и смертью. Знаешь, я бывал там где проведу вечность. Это особое место. Там тысячи людей с разными судьбами, характерами, убеждениями, но все они Я. И говоря с ними — я говорю сам с собой. Среди этой огромной толпы я буду чрезвычайно одинок.       Вид у обоих был удрученный. — Вечность, одинокая вечность — расплата за жизнь. У меня есть лишь один шанс на Жизнь, лишь один шанс на Любовь! Поэтому… Всё, чего я всегда хотел — это жить, как Гиацо, — сказал Аанг, не отрываясь от работы. — Быть мастером магии Воздуха. Учить других жить в мире. Научиться лучше всех играть в Пай-Шо…

Мне говорили в жизни два пути: наверх и вниз. Куда пойти? Во что вложить все силы? Жизнь коротка, и сколько не тужись, Не миновать ни смерти, ни могилы. Я — человек, но так ли уж велик, Когда удел мой страсти мука? Я превратил в какой-то жалкий пшик Святой огонь Божественного духа! Я выбрал путь к любви и доброте, Где нет несчастий, горя и страданий. Я сердцем рвусь к бессмертной красоте, Но нет пути без трудных испытаний!

Зуко улыбнулся, чтобы сдержать слезы. Аанг продолжал:  — Ты — Властелин Огня. Это, конечно, трудная работа. Но у тебя, по крайней мере, есть помощники. Есть министры и генералы, и консультанты, и советники. Аватар один. Никто не может помочь мне в этом. Каждый день мне приходится бороться с желанием схватить Катару и исчезнуть куда-нибудь. Построить нам дом и просто тихо жить там, спрятавшись от всего мира.  — Кроме шуток?        Он пожал плечами. — Но у меня множество причин, чтобы остаться. Я благодарен, что могу помогать людям. Просто это так… понимаешь? — Зуко кивнул. Он понимал. — Ты понимаешь меня, я знаю. Решения, которые мы вынуждены принимать, никому больше не под силу. — Как например, что делать с моим отцом и моей сумасшедшей сестрой, — сказал Зуко, скрестив руки на груди. Аанг был всё же удивительным сочетанием мудреца и ребенка в одном существе. Каждый миг рядом с ним, каждый разговор, был удивительным и по-своему неповторим. — Знаешь, сколько народу жаждет, чтобы я убил их? — Знаю. Иногда я и сам этого хочу. — Тебе лучше знать. — Я знаю, что ты не убьешь. — Нет, если смогу, — он помолчал немного. — Знаешь, почему? — Потому что Воздушные Кочевники верят в то, что каждая жизнь священна, — процитировал Зуко то, что ему довольно часто приходилось слышать. — Да, но знаешь, почему они верили в это? Почему придавали так много значения уважению к жизни? — Ну… разве это не очевидно? — Да? — переспросил Аанг. — Большинство цивилизаций избежали этого понимания в процессе истории. — Ладно. Почему тогда? — Потому что магия Воздуха — это самое смертоносное из всех искусств. И вдвойне важно, чтобы те, кто овладевают им, научились уважать жизнь.       Зуко нахмурился. — Почему это ты решил, что оно — «самое»? — Все техники управления стихиями могут убивать. Маг Воды может утопить тебя, маг Земли — раздавить, маг Огня — сжечь. Но всем им можно противостоять и контратаковать. Ты можешь защитить себя, блокировать атаку или избежать её. Против мага Воздуха… нет защиты, по-настоящему! Знаешь, и ничего не спасёт кроме его убеждений, которыми его напичкали с детства. Именно поэтому воспитывали в Храмах. Сейчас некому запретить мне что-либо или осудить… — он сделал паузу, а когда снова заговорил, его голос был тихим и ровным. — Я могу убить тебя прямо сейчас, и ты ничего не сможешь сделать, чтобы остановить меня.       Зуко почувствовал, как по спине крадется холодок. Свет костра играл на лице Аанга, погружая его глаза и скулы в глубокие тени. Про неоднозначность отношений с Катарой, похоже все были в курсе, раз это показывали даже в спектаклях. В памяти всплыло, как актёры исполняющие роли Катары и Зуко обнимались на сцене театра и говорили о своих чувствах. «Ты нравился мне с тех самых пор, как похитил меня» — признавалась девица в голубом. «Но, ты же девушка Аватара» — говорил исполняющий роль принца, вот только сам Зуко на тот момент не знал о её отношениях с мальчиком, точнее слепо не замечал прежде… «Иди ко мне, он всё равно ничего не узнает…» Вот только ирония была в том, что Аватар тоже смотрел этот спектакль, и всё узнал… Зуко слышал, как тот нервно покинул тогда зал и пропустил весь следующий акт. Простил ли его Аанг по-настоящему? Он может убить из ревности? — Как? — спросил Зуко. — Я могу вытянуть весь воздух из твоих легких и не дать тебе вдохнуть. Ты задохнешься прямо тут, у меня на глазах, и никто никогда не сможет понять, что же произошло. Не останется ни следа, и ты ничего не сможешь мне противопоставить. Огонь не горит без кислорода, но горит куда сильнее, если поддать ему воздуха. Твой отец хотел дыхнуть на меня огнём, да чуть не задохнулся собственным пламенем. Я ведь могу не только лишить дыхания, но и напротив, накачать воздухом так, что легкие не выдержат. Или даже схлопнуть их, вызвав коллапс и мучительную смерть…— и на мгновение Зуко испугался. Аанг посмотрел на него из-под полуопущенных век, руки его все еще были заняты планером, — Мне даже руки не потребуются. Большинство техник магии Воздуха основано на дыхании, а не на конечностях и манипуляции ими. Ты не знал этого, когда взял в плен меня и оставил связанным на своём корабле. И стражники твои не знали. Пока Воздушный Кочевник дышит, он не безоружен. Ты помнишь, как легко я сбежал и в каком состоянии был твой корабль?! При желании, я могу вытянуть весь воздух в радиусе нескольких метров своим дыханием и направить сильнейший поток. Нагреть или охладить его до критических температур. И легко убить соперника! Лава вулкана застывает от моего дыхания, а что стало бы с твоим телом? Интересно попробовать?  — Я был бы признателен, если бы ты не стал этого делать, — наигранно легкомысленно сказал Зуко, потерев переносицу. Что говорило о его волнении.       Аанг усмехнулся. — Просто не попадай мне под горячую руку, и тогда тебе не о чем будет волноваться… — он встретился взглядом с Зуко, но не смог долго его выдержать.       Оба поочередно свалились на траву, сотрясаясь от беззвучного смеха. — Видел бы ты своё лицо… — прохрипел Аанг, зажимая смеющийся рот рукой и вытирая слёзы другой. — Тебе здорово удалась роль Ужаса-во-плоти, — едва справившись с конвульсиями в ответ прохрипел Зуко. — Правда? Я тренировался перед зеркалом. Подозреваю, что роль простачка и симпатяги не годится, если я хочу произвести впечатление на людей своей аватарской мощью, — весело заявил мальчик и пожал плечами. — Просто во мне нет ничего пугающего. — Совершенно ничего. — Э, а почему это звучит у тебя, как оскорбление? — Не-не, в моем словаре «нет ничего пугающего» — это очень хорошо. Я вырос среди людей, которые возвели запугивание в степень искусства.       Аанг чуть было заливисто не расхохотался, но вовремя заткнул себе рот. Их могли услышать… — Точно… — Так ты всё это придумал что ли? — Нет. Я и правда, мог бы… — он щелкнул планером, складывая его и проверяя механизм. Тот снова работал. Аанг отложил его в сторону и вытянул ноги. — Я думал об использовании этой техники в бою — не для того, чтобы убивать, а просто вывести из строя. Это сразу заставит врага забыть о сражении. — Тогда, почему ты её не используешь? Не уверен, что сможешь контролировать ситуацию?        Аанг неловко заерзал. — Ну я никогда не использовал её раньше, не на людях, во всяком случае. Тушил вулкан, например. Чтобы спасти население Макапу. Пока я лишь дополнительно опробовал режущие и взрывные силы воздуха. Ну, а на людях… Тут встаёт моральная дилемма. Моё воспитание не позволило отомстить за геноцид моего народа, не позволило мне убить твоего отца-тирана даже для спасения целого мира. Плюс техника не отработана. Она требует уверенности, отличного чувства времени и жесткого контроля. А мне не хотелось бы совершить ошибку. И я не уверен, как на это отреагирует тело человека. Это слишком опасно. А принципы уважения жизни мне внушили слишком прочно. — Многие думают, что ты слабак из-за того, что не убил моего отца. — То, что они думают, не моя проблема. — Но так думают не все, — Зуко потянулся к своему мешку и рылся там, пока не нашел кожаную повязку, которую таскал с собой, чтобы отдать Аангу. — Я купил это несколько недель назад у уличного торговца. Принес тебе, потому что думал, тебя это подбодрит.        Аанг взял повязку и увидел буквы, отпечатанные на коже. — «КБПА». И что это значит? — «Как бы поступил Аанг», — улыбнулся Зуко.        Мальчик вытаращил глаза. — Они это продают? — Ага. Это стало популярным выражением в Стране Огня. Не все думают, что ты слаб. Есть даже что-то вроде нового течения — за мир без насилия и уважение к жизни. А это — их девиз.       Аанг растерянно смотрел на полоску кожи. — Не знаю. Целое движение… Слишком большая ответственность. — Ты Аватар. С кого же еще людям брать пример? Кто сможет их воодушевить? Властелин Огня? Я — символ управления, винтик в машине. Их учили отвергать богов и духов. И теперь им снова нужен кто-то, на кого можно равняться. Разве есть кто-то лучше тебя? — Кто-то? Да любой! Мне не нужна такая ответственность, Зуко! Я не могу жить своей жизнью, зная, что весь мир смотрит на меня как на какой-то… пример! Я не могу существовать на вершине пьедестала, откуда некуда больше идти, кроме как вниз. Я просто парень, у которого есть своя работа, а я не могу даже сосредоточиться на ней, ведь у меня есть еще девушка, прекрасная, бесподобная и всё такое. Как бы поступил Аанг? Аанг бы не возлагал на себя ответственность или вину за то, что другие делают, говорят, чувствуют или во что они верят, спасибо! — он поднял голову и увидел выражение лица Зуко. — Прости. Я, кажется, валю с больной головы на здоровую… — Ничего. Люди в нашем положении — этакий закрытый клуб. Мы должны держаться вместе. — Обычно я не говорю об этом ни с кем, кроме Катары. — Я рад, что ты можешь поговорить хотя бы с ней. — Я могу рассказать ей всё, — он нежно улыбнулся. — Она понимает. И мне не нужно изображать из себя кого-то, когда я рядом с ней. Она знает меня, — он встретился глазами с Зуко. — У тебя так же? С Мэй.        Зуко кивнул. — Мэй всегда знала меня. С детства. — Это должно быть здорово. Когда в твоей жизни есть люди, знающие тебя так долго, — по лицу мальчика прошла тень. Все кто знал его в детстве уже умерли. Или были убиты. — Да. Хотя сейчас, кроме дяди и Мэй, почти никого нет рядом. В смысле таких полно, кто знает меня так же давно. Но тех кто при этом должны быть дороги мне, — тоже нет, сошли с ума, сидят в тюрьме… «Или пропали», — додумал Зуко, но не сказал этого вслух. Аанг все равно услышал недосказанность. — Есть какие-то новости о ней? Я знаю, ты продолжаешь искать. — Я стараюсь, чтобы поиски шли в тайне на случай, если кто-то захочет найти её раньше и использовать против меня. — Я могу хранить тайны, — Аанг откашлялся. — Ты же знаешь, что мы все готовы помогать тебе?       Зуко выпрямился. Он не хотел втягивать никого из своих новых и по сути единственных друзей в то, что могло обернуться бесплодными поисками. — Мы просто ждем, когда ты сам скажешь… К тому же, ты и твоя мать — часть моей семьи, Зуко. Наши судьбы связаны. И моё сердце наполнено теплом к тебе.       Зуко вдруг ощутил странный комок в горле. Они с Аангом были не просто друзьями. Даже с учетом того времени, что они проводили вдали друг от друга в разных странах, его чувство родства с Аватаром только усилилось. Но ушло больше года на то, чтобы забыть то, к чему он привык с детства, и научиться принимать, как должное, все преимущества дружбы, и щедрость друзей до сих пор повергала его в изумление. — Я не достоин теплоты в твоем сердце… И потому не хочу просить тебя ни о чем, Аанг, — сказал он. — Почему? — Ну… потому что… ты знаешь. — Из-за того, что когда-то ты пытался захватить меня? Давняя история. — Нет. Это не так. Это не история, и я не могу этого забыть. Я причинил тебе много зла, но хуже всего… послал наемника, чтобы убить тебя. Что, если бы ему это удалось? Что было бы с миром? Что было бы со мной?       Последний вопрос прозвучал слишком странно. Казалось он вырвался откуда-то изнутри. — Возможно, ты тоже был бы мертв. Когда меня убивают, Катара принимает это на свой счет.       Зуко расхохотался в ответ, спрятав лицо в вещевом мешке, чтоб заглушить звук. В какую фигуру складывались их чувства? Он даже сейчас не знал, кто ему дороже из этих двоих, а кого следовало бы опасаться. И кто кому конкурент, за чье сердце… — Ага. У меня уже есть опыт, Катара поклялась оборвать мою судьбу навсегда, если с тобой что-то случится. — он ухмыльнулся. — Я же готов признать, что в моем сердце тоже полно теплоты к тебе, просто еще не готов просить тебя об услуге. — Это не услуга. Если твоя мать жива, ей, возможно, требуется помощь. Тебе будет легче принять это, если мы сделаем это не для тебя, а для неё?       Зуко подумал. — Возможно. Да.        Аанг кивнул. — Хорошо. Когда это кончится, мы сядем все вместе, и ты расскажешь, что знаешь, и мы составим план. — План? Ха! Звучит так…эффективно. — Эффективность и результат! В этом и есть смысл Команды Аватара, — поддразнил его Аанг. — Членом которой ты тоже являешься. Не забывай, — он посмотрел Зуко прямо в глаза, чтобы тот понял, что он действительно имеет в виду то, что сказал. — Не забуду, — Зуко посмотрел на небо. — Еще пару часов, и надо выдвигаться. Бросим жребий, кто спит первым? — Нет. Ты — первый, тебя уже подстрелили сегодня. — Ничего. Я в порядке. У Катары волшебные руки. — Да, ты даже не представляешь! — вскинулся Аанг, покраснев снова до кончиков ушей. Возможно, сейчас он разоткровенничался бы. Но Зуко уже не хотел слушать. Он понял, что Катара давно сделала правильный выбор. И ему стоило тоже навсегда забыть о страсти к ней, иначе он мог бы потерять куда большее. Аанга! — Давай больше не будем об этом, а? Похоже её пациентом мне приходится бывать слишком часто.        Аватар хмыкнул. — Справедливо, мне стоило бы взять пару уроков, как магу Воды… Я мог бы и сам исцелять, оставляя её в безопасности. С нашими детьми… Когда они родятся… Ведь это всё же случится рано или поздно! — и он вытянулся на траве, блаженно улыбнувшись. — Разбуди меня через час. — Ладно, — Зуко смотрел, как самый могущественный в мире человек мгновенно провалился в сон, сложив ладони под щекой, как маленький мальчик. В душе его всколыхнулось чувство заботы и бережности. Он прошептал: «Ты нужен нам всем! И мы не говорим об этом, но все связаны молчаливой клятвой оберегать тебя. Я — член команды Аватара, Команды БумерАанг. И у меня есть основания выполнить эту клятву. Я могу начать прямо сегодня. А там увидим».