***
На перемене к Гарри подошел Хиггс. — Спасибо, Поттер, что не подвел меня, — сказал он, — хотя тогда, в коридоре… — Да, я унюхал, — подмигнул ему Гарри, и Хиггс смутился. — Я тогда подумал, что это все-таки ты, и плакали мои денежки. Смешно — такие дела, а я о галлеонах думаю. Но потом все прояснилось. Честно говоря, я думал, что это Заучка, а не Седьмая, ну… — Я одно время тоже так думал. Но вообще-то там кто угодно мог быть, — сказал Гарри. — Реддлу-то все, кроме себя, любимого, вообще пофиг. — Это да. Теперь я понимаю, почему Мэри свалила за Канал, — Хиггс не стал переспрашивать, кто такой Реддл. — Жаль, что я не могу. Кстати, — вдруг спросил он, — ты газеты-то читаешь? Он протянул Гарри номер «Ежедневного Пророка». С тех пор, как Гермиона оказалась в Больничном Крыле, Гарри сам подшивал свежие номера в папку, но читать их, как это делала за завтраком подруга, у него не было ни привычки, ни желания. «ГИГАНТСКИЙ УДАВ ТЕРРОРИЗИРУЕТ МАГГЛОВСКИЙ КОРАБЛЬ В ПОРТУ МАКАПЫ!» — гласил заголовок. — Добрался-таки, шнурок, — улыбнулся Гарри. — И, похоже, «Энгоргио» с него пока еще не спало, от души наколдовал. Слушай, Макапа — это ж Бразилия?***
Матчи по квиддичу возобновились. Слизерин, поголовно на «Нимбусах-двухтысячных», почти всухую сделал Рэйвенкло, а всего за неделю до начала Пасхальных Каникул Гриффиндор обыграл Хаффлпафф, и это был первый матч, на котором с Гарри ничего не случилось. Хагрид наблюдал за матчем с трибун, а потом они пошли к лесничему пить чай, как обычно. Тем более, что Гарри надо было обсудить с Хагридом один потенциально денежный вопрос. В качестве компенсации за утраченную двустволку Шимус с общего согласия вручил Хагриду тот самый клык, который, как надеялся Гарри, теперь будет время от времени посещать Малфоя-старшего в его ночных кошмарах. А может, и Дамблдора тоже. Хагрид растрогался, повертел трофей в руках, понюхал острие, а потом положил клык в шкафчик со стилетами, благо что в перчатке, а не так. Гарри оставалось только надеяться, что великан не будет жарить на нем сосиски. — Не везет мне со стрелялдами, — вздыхал великан, — эта третья уже была. Но хоть не просто так пропала, а с толком, так-то! — сказал он, сворачивая осиротевшую перевязь и пряча ее в чулан — как подумал Гарри, до следующего подарка. Про Азкабан Хагрид отказался рассказывать наотрез, мотивировав это довольно веским «Нечего тут!», и вместо тюремных баек они шаг за шагом разобрали весь ход расследования. Второй кроссовок Джинни, также найденный Клыком, теперь перекочевал в пасть волкодава взамен отданного Дамблдору. — В следующий раз, — сказал Фред сестренке, — эти улитки маггловские надо дотла сжигать! — Так что учи Адский Огонь, Джинджер! — поддержал его Джордж, а потом они все вместе полчаса выгоняли из хижины стаю летучих мышей, которых напустила на близнецов Джинни.***
На каникулы все Уизли уехали в «Нору», точнее, улетели на бывшем блудном «Фордике». Они звали с собой и Гарри, но мальчик остался. Во-первых, после объятий Молли на следующее утро после битвы в Тайной Комнате у него довольно долго болели ребра. А во-вторых… А во-вторых, Гарри каждый вечер приходил в Больничное Крыло, садился рядом с кроватью с проплавленной фениксом спинкой и то читал вслух учебники, то рассуждал о том, какие дополнительные предметы ему выбрать на следующий год. Всего таких предметов было пять: Прорицания, Уход За Магическими Существами, Нумерология, Древние Руны и Маггловедение. — Понимаешь, Гермиона, — говорил он, — без Рун и Нумерологии ну просто никуда. Это даже не обсуждается. Да ты и сама знаешь. УЗМС — это основа экономики, вместе с Гербологией. Еще бы волшебную геологию поизучать, но, говорят, в ней только гоблины разбираются. Ведь смотри — если бы не мандрагоры… Гермиона не возражала, не перебивала и не делилась ни одним своим, несомненно, Очень Важным Мнением, отчего Гарри становилось только хуже. Он стыдился этого, злился на себя и на следующий вечер приходил снова. Гарри казалось, что если он не придет, то это будет что-то вроде предательства. — Прорицания вроде бы фигня, — рассуждал Гарри, — но ты же знаешь, что именно фигня вокруг меня и творится. Вот зуб даю, мне еще предстоит со всякими предсказаниями разбираться. К тому же диаграммы эти твои… На «Фигню» и «Зуб даю» мисс Грейнджер тоже не отреагировала, не реагировала она и на лесть по поводу диаграмм. — А с маггловедением вообще странная история. Я тут конспекты старших курсов посмотрел, их за бесценок продают, дюжина кнатов за семестр всего, только История Магии дешевле будет… Так там такой бред, что Локхарт этот со своей «Мясорубкой» действительно гений на этом фоне. Смешно, да? Гермиона не смеялась, но и не обижалась, что Гарри вспомнил про Локхарта. Тот из-за заварушки с василиском так и лежал в отдельной палате — видимо, мадам Помфри было не до него. Временами Гарри казалось, что спиной он чувствует злобный взгляд профессора, но дверь постоянно была закрыта. Еще Гарри исподтишка любовался Пенни. Пенни была красивой даже в окаменении, и Гарри с трудом сдерживал себя от попытки прикоснуться к ней. Почему-то это казалось ему нечестным и стыдным. Вечером мадам Помфри выгоняла его из Больничного Крыла, и Гарри с трудом удерживался от искушения либо спрятаться тут же под мантией-невидимкой, либо под ней же пойти в лабораторию и посидеть там на диванных подушках, просто ни о чем не думая. Но и то, и другое было бы слишком рискованно: Больничное Крыло регулярно посещал Дамблдор, который, как подозревал Гарри, мог найти его и под мантией, а привлекать внимание к тому факту, что они с Миртл нашли способ обойти защиту Директора, Гарри тоже не хотел. Тем более, что они с вернувшимся с каникул Роном по вечерам переписывали конспекты: Гарри для Гермионы, а Рон — для Дина. Конспекты для Джастина переписывала Сьюзен, да и побледневший и осунувшийся Перси тоже увеличил количество писанины.***
Матч с Рэйвенкло должен был состояться за неделю до экзаменов. На завтраке Гарри, под умоляющим взглядом Вуда, ковырял овсянку. Урок зельеварения вчера отменили, и Гарри подозревал, что знает причину. «Наверное, это раскаменяющее зелье очень сложное и его долго варить, иначе Снейп не отказался бы снять с меня еще пяток или десяток баллов», — подумал он. Команда Рэйвенкло сгрудилась за своим столом, и Гарри временами замечал острые взгляды, которые бросала на него мисс Чанг, сидящая в обнимку с таким же «Нимбусом», как у него. И завтрак, и предстоящий матч — все казалось настолько неважным, насколько это можно вообразить. Он буквально заставлял себе доносить ложку до тарелки, зачерпывать по привычке сдобренную сахаром кашу, затем нести ложку ко рту, открывать рот, закрывать, жевать, глотать… и повторять это снова. — Надеюсь, ты продублировал для меня конспекты, Гарри Джеймс Поттер? — услышал он. — В конце концов, я же пропустила целых три месяца занятий, а экзамены уже через… Он не помнил, как вскочил с места, и осознал себя уже уткнувшимся в пахнущие яблоками каштановые волосы. — Гермиона! — прошептал он. Или не прошептал. Полыхнуло, раздался громкий щелчок, и в следующий момент Гарри увидел, как две палочки — его и Гермионы — практически параллельно друг другу уставились на прикрывшегося фотоаппаратом Колина. — Эй, это только первый! — первачок выглядел немного испуганным. — Первый из трех! Снимков в смысле. У меня еще два осталось, ты же сам обещал! И, Гарри, представляешь, я его сфотографировать успел, ну, василиска этого, а у меня пленка сгорела. Дин фотоаппарат починил, а пленку эту никак восстановить не вышло! Кстати, — он сделал еще один снимок, прямо от груди, — это второй! Вы с палочками такие грозные, ужас просто. И мы же победили, да?! Гарри и Гермиона переглянулись и рассмеялись. Потом мальчик посмотрел в сторону стола Рэйвенкло. Пенни глядела на него с легкой грустной улыбкой, но… Рядом, обнимая ее за плечи, стоял Перси, сама она держала ладонь поверх его руки, и Гарри просто не решился подойти к ней.***
Шансов у Рэйвенкло не было. Сердце Гарри летело впереди него, и он просто следовал за ним. Он дважды разогнал охотников синей команды «финтом Поттера», так что счет был сорок к десяти (Вуд один раз купился на ложный замах Дэйвиса), когда они с Чжоу одновременно увидели снитч. Метлы у них были одинаковые, да и вес тоже — мисс Чанг была довольно миниатюрной — так что, казалось, с учетом способности Гарри он должен был иметь полное преимущество… однако, видимо, мистер Чанг гонял дочь не хуже, чем Дадли с компанией гоняли самого Гарри, так что у нее тоже было «Это». Определенно было. Но… Но этого, точнее, «этого», оказалось недостаточно. Гарри с удивлением обнаружил, что радость и счастье подстегивают его не хуже, чем страх, злость и азарт. И, видимо, Чжоу радовалась за Пенни меньше, чем… чем Гарри за ту же Пенни, а еще за Дина, Колина, Джастина, даже за придурка Добби — не говоря уже о Гермионе. Вуд рыдал, обнимая кубок и не отвлекаясь на девчонок-охотниц, повисших на нем сплоченной тройкой. Близнецы носились вокруг них кругами, но Гарри подошел не к своей команде, а к Чжоу. — У тебя тоже есть «это», — сказал он, коснувшись ее плеча. — Что «это»? — подняла заплаканное лицо девушка. — Способность летать, ну или… не летать, а… не знаю, как сказать. Влиять на полет, что ли? Она есть у меня, немного у Невилла… И у тебя тоже. Только я… много тренировался, больше, чем ты, — про то, что такая же способность есть у профессора Снейпа и была (точнее, есть) у Тома, он умолчал. — Ты совсем как отец, — всхлипнула Чжоу. — «Повтори десять тысяч раз!» — Он у тебя крутой, — сказал Гарри, — он же домовика в камине поймать умудрился. Так что я бы на твоем месте его послушал. Если ты раскачаешь «это»… Думаю, в следующем году ты будешь не хуже меня. — Придется ему рассказать, — снова всхлипнула рэйвенкловка, — он же меня теперь замучает! Хотя и обрадуется. Он ведь так переживал, что я не способна к… я не знаю, как это по-английски… это семейное… — Гарри внезапно вспомнил, как в каком-то китайском боевике, который он тоже смотрел из-за спины Дадли, забавный дядька с такой же фамилией, как у Чжоу (наверное, родственник) бегал по потолку и стенам и даже летал, правда, невысоко, но очень смешно. — А теперь он за меня так возьмется… Ты бы знал, какие у него методы, ну, тренировок! Ужас просто. Тут охотницы, наконец, налетели и на Гарри, и ему снова пришлось уходить с поля с испачканными помадой щеками. «Изменщик и ловелас!» — прошипела ему в процессе расцеловывания Анжелина, но, слава Мерлину, в шутку.***
Гермиона снова заняла свой любимый угол. Она так исступленно готовилась к экзаменам, что даже на Истории Магии не записывала за профессором Биннсом (запись его лекций за все семь лет Гарри по дешевке купил у старшекурсников), а прорабатывала конспекты, которые сделал для нее друг. Впрочем, Дин тоже, вопреки обыкновению, не спал, изучая каракули Рона. Из Общей Гостиной она уходила последней, а спускалась в нее минимум за час до Гарри, и как ни старался он, ставя свой Кусачий Будильник на все более раннее время, опередить девочку у него не получалось. — Честно говоря, ты в Больничном Крыле даже лучше выглядела, — сказал ей как-то Гарри, глядя на круги под ее карими глазами. — Отдохни маленько, а? Пойдем, к Миртл на смертенины сходим? Там, конечно, не так круто будет, как у сэра Ника, все-таки пятьдесят лет, а не пятьсот, но хоть свечки на пироге задуть поможем, а то ей придется слезами заливать. — Ну если только помочь, — с сомнением отложила учебник подруга, — но только ненадолго! А в Больничном Крыле ты, наверное, на Пенни пялился, а не на меня? — Я тебе конспекты зачитывал, — обиделся мальчик, — и про дополнительные предметы с тобой говорил. Ты, конечно, не отвечала, но мне все равно надо было посоветоваться! — Верю. Я тебе верю, — серьезно сказала мисс Грейнджер, спускаясь вслед за Гарри в подземелье. — Я этого, конечно, не слышала, но все равно спасибо. А… Почему ты не подойдешь к ней? К Пенни? — Ну, во-первых, она сейчас снова с Перси, — ответил Гарри, — а, во-вторых, по-моему, она сама меня избегает. — Кто ты и куда ты дел Ловеласа Поттера? — строго спросила его Гермиона. — Если тебе повод нужен, мог бы попросить обновить себе чары на кроссовках, а то они уже шуметь начинают. Слышишь? Негромко, пока, но шлепают, по камням-то! — Я лучше в сентябре закажу, — сказал Гарри, взъерошив шевелюру, — на новые. Я ж должен за лето хоть немного, но вырасти. Гермиона вздохнула и двинулась вслед за ним по лестнице.***
Прощальный Пир не обещал никаких сюрпризов. Экзамены они сдали, причем Гермиона волновалась напрасно — ее результаты снова были лучше всех на курсе, хотя и немного хуже, чем полвека назад у Реддла. Очки за битву с василиском были начислены уже давно, и факультеты шли ноздря в ноздрю, с небольшим преимуществом Гриффиндора. Причем преимущество в десять баллов им добыл Невилл, как сказал Директор — «За Особые Заслуги Перед Школой». Гарри несколько раз хотел было расспросить приятеля, что такое эпичное тот совершил, но за экзаменационной лихорадкой все время забывал об этом. Так что зал был снова оформлен в красно-золотых цветах. Директор толкал заумную речь, ученики и преподаватели аплодировали, МакГонагалл радовалась, а Снейп злился. Когда говорильня была закончена, Гарри улучил момент и подошел к столу Слизерина. — Мистер Малфой, — улыбнулся он снейповской улыбкой, — я имел беседу с Вашим отцом, и он сказал мне, что Малфои предпочитают не оставаться у кого-то в долгу. — Я не обещал, что это будет при всех, — прошипел Драко. Краем сознания Гарри показалось, что блондинчик не только раздражен, но и чем-то обрадован, как будто… Как будто Гарри сделал что-то давно от него ожидаемое. — Мне казалось, что у Вас было достаточно времени. Не-а? — ядовито улыбнулся Гарри. — Но если Вы настаиваете — мы можем отойти в сторонку. Малфой бросил на Гарри еще один ненавидяще-торжествующий взгляд, движением ладони осадил Крэбба с Гойлом, и они вышли в коридор. Гарри напрягся: его не отпускало чувство, как будто он идет в расставленную ловушку. — Добби! — позвал Драко. — Добби здесь, Молодой Хозяин, сэр! — домовик возник рядом с ними с хорошо знакомым хлопком. — Добби все сделал как приказано! Как только Молодой Хозяин, сэр, позвал Добби, Добби схватил… — Молчать! — рявкнул Драко, и Гарри насторожился: блондинчик явно зачем-то заткнул домовику рот. Тем временем Драко залез правой рукой во внутренний карман мантии и достал оттуда маленький сверток, который затем увеличился прямо в его руке. — Властью наследника Рода я даю тебе одежду! А теперь пшел! — он бросил сверток прямо в лицо Добби, который едва успел поймать его тонкими птичьими лапками. — Добби… Добби свободен?! — пропищал не верящий своим глазам домовик. — Молодой Хозяин… Великий Гарри Поттер, сэр, уговорил Бывшего Молодого Хозяина освободить Добби?! — Драко перекосило. — ДОББИ СВОБОДЕН!!! — закричал домовой эльф; пакет в его руках сам собой развернулся, явил свету что-то вроде миниатюрной ливреи. — ДОББИ ПОЛУЧИЛ ОДЕЖДУ И ДОББИ СВОБОДЕН! — и еще один громкий хлопок возвестил о том, что это действительно так — домовик исчез. — Ты дурак, шрамоголовый, — презрительно протянул Драко, — ты мог бы поспорить на что-то более полезное для тебя! Ну или по крайней мере не отпускать этого неряху. Тогда у тебя был бы шанс. — А по мне, так нормально, — улыбнулся Гарри, открывая дверь, но, впрочем, не отрывая глаз от Малфоя, — глядишь, и польза когда-нибудь будет. — У ТЕБЯ НЕ БУДЕТ НИКАКОГО КОГДА-НИБУДЬ! — сильным толчком Гарри внесло в зал. В дверях стоял профессор Локхарт, в больничном балахоне и потертых шлепанцах на босу ногу. Его когда-то тщательно уложенные локоны были спутаны и торчали в разные стороны совершенно неэстетично, идеально-жемчужные в прошлом зубы напоминали неровный полуразвалившийся (и к тому же подгнивший) забор, поза была болезненно-ненатуральной, глаза пылали ненавистью. От преподавательского стола их отгораживала масса учеников, частично повскакавших на скамейки и даже на столы. «Идиоты!» — успел подумать Гарри. Но крикнул, разумеется, совсем другое: — «ПРОТЕГО!» Да, он оказался прав: в левой руке профессор (бывший? Или формально все еще профессор?) держал тот самый куцый револьвер из «Флориш и Блоттс», а в правой, немного на отлете — палочку. Драко пялился из-за его спины со смесью торжества и злорадства в глазах, немного поугасших после установки щита. Локхарт сделал шаг, потом другой — походка у него была какой-то совсем уж деревянной — и прицелился. «Маги ушли в подполье как раз тогда, когда появилось огнестрельное оружие, — думал между тем Гарри-Аналитик, — так считали и Шарлин, и Бутройд. То есть щиты вряд ли были эффективны, но у него же…» — движением палочки он растянул щит левее, прикрывая замерших учеников, на случай, если он все же ошибся. — БАБАХ! — Гарри расширил щит еще и направо, перекрывая бывшему-лавандовому теперь уже весь сектор. — БАБАХ! БАБАХ! Его трижды толкнуло горячим воздухом да слегка ослепило вспышкой Колина Криви. Но и только. То есть он не ошибся. — БАБАХ-БАБАХ-БАБАХ-БАБАХ-БАБАХ-ЩЕЛК! — злоба и торжество на лице бывшего красавчика сменились растерянностью. — «ЭКСПЕЛЛИАРМУС!» — это была ошибка: видимо, Гарри слишком сконцентрировался на уже разряженном револьвере, так что палочка Локхарта осталась при хозяине, а бесполезный кусок металла чуть не отшиб Гарри пальцы левой руки. Локхарт оскалился и дернул палочкой, но поздно: палочка Гарри уже смотрела на него: — «ЭКСПЕ…», — уже на «Е» Гарри понял, что не успел: — «ОБЛИВИЭЙТ!» Гарри, все еще с палочкой в боевой позиции, приоткрыл один глаз. Потом второй. Локхарт нелепой фигурой стоял в проеме дверей, бросая недоуменные взгляды то на револьвер в левой руке Гарри, то на собственную палочку. — Ой… Ты же... эээ… Гарри Поттер?! Мальчик-Который… И… это же… это же… ХОГВАРТС?! — глаза профессора закатились, и он потерял сознание. А Гарри… Гарри обнаружил, что снова уткнулся лицом во что-то мягкое, причем подозрительно знакомое. — Ловец, — прошептал откуда-то сверху голос Пенни, — ловец, как ты… Я чуть не умерла вместе с тобой! Но как ты смог пули щитом удержать?! — Тс-с-с! Не было пуль. Он стартовый просто, — пояснил Гарри шепотом, — в смысле, револьвер егошный. Я его еще по «Флориш и Блоттс» помню. Он ничем не стреляет, только бабахает. Но ты не говори никому, пусть думают, что… Пенни кивнула, продолжая прижимать Гарри к себе. — Слушай, я вот пытаюсь вспомнить, — он отстранился и почувствовал жуткую неловкость — на них глазели буквально все, включая и Колина, уже опустившего фотоаппарат, — и вроде… вроде я не забыл ничего?! Значит, это… — Это… это я была, — прошептала в ответ Пенни. — Это я ему память стерла. И… Прости меня, пожалуйста, прости! — Десять баллов Гриффиндору за прекрасные щитовые чары! — пропищал откуда-то из-за спин стоящих полукругом школьников Флитвик. — Двадцать пять баллов Рэйвенкло за спасение жизни ученика! — услышал Гарри голос МакГонагалл, затем кряхтение Дамблдора и уже его голос: — Ну что ж, Минерва… Тогда, полагаю… нам снова придется… сменить декорации… — зал окрасился в синий и бронзовый, но, к удивлению Гарри, Гриффиндор зааплодировал этому как бы не громче, чем Рэйвенкло. — Префект Клируотер! Проводите, пожалуйста, мистера Поттера в Больничное Крыло. Поппи, убедитесь, что... эээ… с мальчиком все в порядке. Гарри обернулся и успел заметить лишь горящие прежней ненавистью глаза Перси, раздосадованную крысиную физиономию Драко и потерянный взгляд мисс Грейнджер. — Это уже четвертый был, ну, снимок, — уже почти в коридоре услышал он виноватый голос Криви. — В смысле, сначала третий, а потом четвертый. Ну, просто и профессор Локхарт же давно просил тебя с ним сфоткать, да и тебя с Пенни я упустить не мог…***
Пенни тянула Гарри за руку так сильно и шла так быстро, что мальчик еле успевал перебирать ногами. Они двигались куда угодно, но только не во владения мадам Помфри. Они прошли по коридору второго этажа, и Пенни в нерешительности замерла, разглядывая сплошную стену. — Пусти, — сказал Гарри, — тут Дамблдор похозяйничал немного. «Он хуже Тома!» — пробормотал он, постучав по стене палочкой, и открыл появившуюся дверь. …Пенни практически подхватила его под мышку, и они ввалились в ту кабинку, где стоял стол и лежали диванные подушки. Гарри снова уткнулся в знакомые мягкости, но теперь его макушке было очень, очень мокро. — Эээ… Пенни, — пробурчал Гарри в это мягкое несколько десятков секунд спустя, — а ты «Обливиэйт» не на себя случайно сказала? А то похоже ты все остальные слова, кроме «Прости», напрочь забыла! За что извиняться-то? Ты ж его заколдовала, а не меня! — Молчи, — зашипела Пенни, отстранив мальчика, — ты… Ты ничего не знаешь, ловец! Я… Я и тебя тоже заколдовала… тогда. — Тогда — это… когда окаменили Колина? Когда мы с Гермионой по часу потеряли? Но… зачем?! Пенни села на стол и уперла взгляд в собственные коленки. Очень красивые коленки. — Тогда… Тогда я… вышла из класса ЗОТИ. А ты подошел и… И сказал, что урок кончился… полчаса как он кончился уже, вот! А я этого времени не помнила совершенно! И чувствовала себя… Ты не поймешь. Не потому, что ты глупый, а… — Ага. Физиология, гидравлика, — он увернулся от взмаха палочкой, к счастью — холостого, — гормоны эти… — Что-то там профессор МакГонагалл про балаган говорила, — вздохнула Пенни, — но… это правильно. А то бы я… не могла рассказать. И… я не знаю, что там «этот» со мной эти полчаса делал. И… очень испугалась. Испугалась узнать. И тогда я… стерла тебе память. Чтобы ты не напоминал мне и… не копался. А ты докопался бы, ты до кого угодно докопаешься! Так что… «Обливиэйт» этот… когда ты все забыл… Я ЭТО БЫЛА! Я! И МИСС ГРЕЙНДЖЕР — ТОЖЕ Я! Она видела, как я тебя… А т-теперь… Я себя т-такой т-тварью чувствую… — Мы же уже договорились, что тварь в этой истории — кто-то другой. И… Лаванда знает одно заклинание… — Я тоже знаю. Уже. Она мне его показала. Но… если бы оно получилось у меня… Сейчас вот… Я бы точно знала, что он что-то со мной сделал. Не там, ну, в смысле, не в… не в туда. Но… есть… разные… способы. — И ты… — И я стерла ему память именно поэтому! Чтобы он тоже не помнил! Чтобы никто не помнил и не знал! Только перестаралась, похоже. — Ну и… нормально, — сказал Гарри. — «Чего душа не знает, о том не страдает!» А перестараться тут трудно, после такого. Где ж ты тварь-то?! — Я… тебе не рассказала, — Пенни опустила голову еще ниже. — Я… я боялась. Признаться боялась. И поэтому… — Ну да, — вздохнул Гарри, — нам все время что-то мешало. Я же помню, ты ж хотела, несколько раз! — Ничего нам не мешало, — возразила Пенни, — в смысле, мешало, но… если бы я решилась… — Забей, — решительно сказал Гарри, беря ее ладони в свои. — Я вон тоже на много чего не решался, и из-за этого… тоже было… всякое. Но в конце концов все кончилось хорошо. И с твоей помощью тоже. Если бы не твой «Фиделиус»… Кстати, я тут притащил книжки кое-какие… Нет, — сказал он решительно, — книги я тебе уже в следующем году покажу. С налета их, пожалуй, опасно изучать, а нас уже скоро искать начнут. Если не ищут уже. Так что приводи себя в порядок – и пошли! — сказал он, пряча стартовый револьвер Локхарта в сундук, к тем самым книгам. Трофей же. В соответствии с обычаями и установлениями. Ну и вдруг пригодится? Пенни привела себя в порядок, и они действительно пошли в Больничное Крыло.***
Мадам Помфри так долго искала на Гарри раны от несуществующих пуль, что мальчик чуть было не опоздал на поезд. Но они успели — сначала камином до Хогсмида, а потом бегом до станции. Багаж уже ждал его в купе, где сидели Невилл, Шимус и Дин. Уизли, не выпускавшие сестренку из вида весь последний триместр, ехали вместе — даже Перси не пошел к префектам, а близнецы — к своим проказам. Непривычно тихая Гермиона поехала с девочками. А Малфой вообще добирался до дома совсем не «Хогвартс-экспрессом», что свидетельствовало о том, что какие-то мозги у него все-таки были. Так что задать белобрысому парочку-другую вопросов под дых, за ту самую подставу в коридоре, не получилось. Пока. Гарри представил, как миссис Кейн снова говорит ему: «Ну что ж, Гарри, приемлемо, но помнишь, как мы предупреждали тебя насчет мистера Малфоя? Ты слишком привык к легким победам и возмутительно расслабился. А если бы револьвер был не стартовым или если бы мистер Локхарт не был бы таким идиотом?» – и настроение у него испортилось. Так что он просто сидел и смотрел в окно. — Невилл, — спросил Гарри, когда поезд тронулся, — а за что тебе эту специальную награду дали? — Ну… я меч Гриффиндора спас, — смутился Наследник Рода Лонгботтом. — Ты что, лазил туда?! — распахнул глаза Шимус. — В Тайную Комнату?! То-то нас за него не отругали! — Нет, — сказал Невилл, — там… там странно было. — Рассказывай, — сказал Гарри, — а то ты убьешь нас вместо василиска. Мы ж от любопытства умрем. Невилл оглянулся, потом покрепче прижал к себе банку с Тревором. — Ну, я это… Джинни нес, — смущенно сказал он, — к мадам Помфри, сразу после того, как… А Шляпа на голове же. Тут она как заорет: «Вынь его из меня, — кричит, — вытащи скорее! Я вся горю, этот жар, — говорит, — сжигает меня изнутри», – представляешь?! — Чего это она?! — удивленно спросил Гарри, ему тоже стало неловко. Чем-то эти слова старой тряпки напоминали ему страстно-стыдные стоны Семерых Пенни в кабинете Локхарта. И уж совсем не соответствовали ужасу момента, как он его помнил. — Ну, я тоже не понял, но Шляпа умная же. Хотя и странная немного. Значит, лучше делать так, как она говорит, думаю. Я тогда Джинни на пол опустил аккуратненько, Шляпу с себя снял, руку сунул внутрь… — И чего? — И рукоятка там, снова, представляешь?! Горячая, жуть! Я меч вытаскиваю, руке больно так, а клинок весь светится аж, красным таким… — Он, наверное, от Адского Огня нагрелся, — сказал Дин. — Еще немного бы… — Ага. Еще немного — и меч бы сгорел, и Шляпа — они ж связаны так… хитро, а потом и мы с Джинни. И огонь выбрался бы в коридоры. Ужас просто. — Не говори, — покачал головой Гарри, — Минута Смертельной Опасности, точно как в инструкции! А потом что? — А ничего. Я стою, как дурак, с мечом в руке, держу клинок в терции, ну, чтобы остыл… И слышу — Джинни всхлипнула. Ну, я вниз посмотрел, а она тоже на меня… смотрит… И говорит так: «Не-евилл…» — Э, друг, ты пропал! — вздохнул Гарри. — Ну вот представь себе, что она увидела? — Ну, не знаю что. Она лежит… я стою… Грязный, в драной мантии. Коридор пустой… Лужа эта вонючая, с меня натекла… — Ага. Так вот, увидела она вот что: она лежит у ног высокого плечистого парня, с нехилыми мускулами и во-от такенной челюстью. Этот здоровенный парень держит в боевой позиции пламенеющий меч. На голове у него — легендарная Шляпа. И вокруг вместо жуткого подземелья, где она сознание потеряла — родные и где-то даже безопасные коридоры. Дальше продолжать? — Ой, Гарри… Я не хотел же… — Чего не хотел? — удивился Гарри. — Джинни спасать не хотел, что ли? — Не, это как раз хотел. Но все ж знают, что она и ты… Не, что ты и она… Ну… А она теперь на меня смотрит, примерно, как на тебя в начале года смотрела, когда ты не видел! — Ну хоть ты-то не напоминай… «Все знают» — это часто просто общий обман такой. Ну или самообман. Я ж это… Меня же Молли усыновила практически, вот! Так что Джинни мне теперь вроде как сестра, а никакая не… девушка. Да и куда ж мне девушку, я ж мелкий, ну, не то, что ты… А на правах... эээ… приемного брата я не возражаю, чтобы Джинни на тебя так смотрела, если что. Хотя ты на всякий случай и близнецов спроси. А то сам понимаешь… Невилл поежился. Да уж, с самого Дня Святого Валентина вся школа знала, что рассердить близнецов было бы не лучшей идеей. Хотя детали «праздника» были подавляющему большинству неизвестны. — Жаль, двустволка пропала. И стилет мой сгорел, — добавил внезапно Гарри после нескольких секунд молчания, — жалко так… Оба подарка — и наш Хагриду, и от Хагрида мне. Ну и история у него, у стилета, ничего так… Ты вон Квиррелморта им чуть не грохнул… Василиска я опять же наполовину ослепил. — Всей-то истории мы не знаем, — резонно заметил Невилл, — стилета твоего, в смысле. Мало ли что на нем в прошлом было. Потом, мы ж еще поссорились из-за него тогда… — Поссорились — потому что дураки были, — сказал Гарри. — А в прошлом на нем были неплохие сосиски, вот… — Невилл согласно кивнул. — Ладно, чего жалеть. Вроде бы нормально все кончилось же? Хотя… — Хотя ничего не кончилось. Это точно, — мрачно подтвердил Невилл, потирая прикрытое манжетой запястье, — я-то знаю. Гарри кивнул. Пожалуй, Невилл был прав на все сто процентов.КОНЕЦ