И запомни: в конце все будет хорошо. Если не все хорошо - значит, еще не конец. Б.Джонс
В жизни Тины Голдштейн было много тяжелых дней: первая разбитая коленка, проваленный экзамен по зельеварению, гибель родителей. Воспоминания о том дне, когда хоронили маму и отца до сих пор давили на плечи, заставляя вновь и вновь чувствовать острую боль в грудной клетке. Тогда они с Куинни, прижавшись друг к другу, прятались от дождя под небольшим зонтом. Казалось, что хуже быть не может: они остались совершенно одни во всем мире. У обеих глаза были красные и щипали от резкого ветра и бесконечного потока пролитых слёз. В тот день Тина поклялась, что всегда будет оберегать Куинни и сможет сохранить самое дорогое, что у них осталось в наследство от родителей — семейные узы. — Мы всегда будем вместе и никогда не бросим друг друга, — шептала Тина, когда Куинни вновь заплакала. Они сидели в своей комнате на кровати, застеленной пуховым покрывалом, голова младшей сестры покоилась у Тины на плече, её золотистые завитки отражали свет, что исходил от тусклой лампы. Куинни периодически всхлипывала, кончиками пальцев смахивала вновь подступающие к глазам слезинки. — Все будет хорошо, Куинни, — твердо прошептала Голдштейн-старшая, взяв сестру за руку. Куинни вымученно, но довольно искренне улыбнулась, попутно обняв Тину за плечи. — Ты, права... — согласилась она и внезапно перестала плакать. — Главное, что мы вместе, Тинни! — звонкий голос Куинни отголосками разлетелся по комнате. Тогда Голдштейн-старшая и представить себе не могла, что самые трудные испытания ещё впереди, что она собственными руками разорвет эту прочную ниточку, что связывала её с Куинни. Как только они могли так сильно отдалиться друг от друга? Совсем как осколочки, что когда-то были единым целым, но когда ваза разбилась, они разлетелись в разные стороны. Перед глазами вновь и вновь всплывало синее пламя и хрупкая фигура сестры, что шагала прямо к Гриндевальду. Встретившись всего-то на пару секунд с уверенным взглядом Куинни, Тина поняла, что допустила ошибку, что вот-вот потеряет её. Ей хотелось побежать за ней, остановить пока не стало слишком поздно, но она ничего не сделала. Просто не смогла бы прорваться через толпу. В висках все стучало, а чувство вины охватывало и наполняло дыру, что образовалась в душе в тот миг, когда Куинни исчезла в пламени. Хуже всего было то, что Тина сама подтолкнула сестру на ложный путь, полный опасностей, одиночества и неизвестности. Волшебница понимала, что могла поговорить с ней ещё раз, а не опускать руки, смирившись с тем, что её слова для Куинни пустой звук и она готова пропускать их мимо ушей: и все ради заветного счастья. Тина как никто другой знала, что Куинни мечтала о крепкой семье с самого детства, с того самого момента, когда они коротали холодные вечера под старым пледом. И она ничего не сделала... Поддавшись чувству ревности, что родилось в ней после прочтения злосчастной газеты, Тина пыталась изгнать из своего сердца воспоминания о магозоологе, встреча с которым перевернула все в её жизни с ног на голову. Раньше Тина никогда не испытывала ничего подобного. Она не знала, что ей делать. Честно говоря, было даже немножко страшно. Да и как вообще можно было изгнать из сердца человека так быстро? Казалось, что единственным выходом были поиски Криденса. Ей хотелось покинуть Нью-Йорк как можно скорее, потому что бродя по шумным улицам, она вновь и вновь думала о тех приключениях, что она пережила когда-то с Ньютом. Но мысли о сестре не покидали голову Тины и во время пребывания в Париже. Девушка тосковала по ней, по её звонкому голосу, по вечерним разговорам за чашечкой чая. Ей как будто не хватало частички своей души. И что-то подсказывало девушке, что нужно действовать, все исправить, пока не стало слишком поздно. Но, увы, она не доверилась своему предчувствию... Так плохо, как сейчас Тине ещё никогда не было. Она чувствовала себя опустошенной. И если бы не присутствие Ньюта в её жизни, то Тина бы окончательно сломалась. Она привыкла быть сильной, но чувствуя взгляд Скамандера, в котором отчетливо виднелись тревога и забота, ей вдруг становилось так тепло, будто на все её раны накладывали целебную мазь.Она долго плакала, сжимая жилетку Ньюта и прижимаясь к нему. Он убаюкивающе проводил руками по спине, а на щеках проступил смущенный румянец, когда тот бережно притянул возлюбленную к себе, оставив легкий поцелуй на лбу. — Все будет хорошо, я обещаю, — Ньют говорил практически шепотом, его лицо украсила усталая улыбка. — Мы обязательно вернем её. — Я так виновата! Я предала её, бросила совсем одну, — Тина пыталась взять себя в руки, но её попытки с треском проваливались. Ей необходимо было выговориться. Впервые, она позволила себе побыть слабой. Ньют сочувственно смотрел, бережно смахивал её слезинки, стараясь подобрать нужные слова. — Ты ни в чем не виновата, никто не виноват.... — спокойно отвечал магозоолог, качая головой. Ему становилось не по себе от одной мысли, что его Тине сейчас так больно, а он не в силах ничего исправить. — Куинни просто запуталась, доверилась не тому человеку... Но мы вернем её домой. Я обещаю. Она сама захочет вернуться, вот увидишь, Тина. — С-спасибо, — прошептала Тина после небольшой паузы, её руки сами обвили Ньюта за шею. Она прижалась к его лбу, а потом и вовсе спрятала голову на плече. Тина чувствовала стук сердца Ньюта и дышать становилось как-то легче. — Я уже сумела забыть какова забота дорогих людей. Сколько себя помню, я пыталась сама справляться со всеми трудностями. — Теперь ты не одна, никогда не будешь одна, — уверенно произнес Ньют, обняв её крепче. И Тина улыбнулась. Так они просидели практически до самого утра, а потом Тина уснула в его объятьях.Look into my eyes and you'll see I'm the only one You've captured my love Stolen my heart Changed my life Every time you make a move You destroy my mind And the way you touch I lose control and shiver deep inside You take my breath away
После последних событий Ньют категорически отказывался отпускать Тину в Нью-Йорк совсем одну. Было непривычно видеть Скамандера таким настойчивым. Без споров, конечно же, не обошлось, но встретившись с чересчур серьезным взглядом Ньюта, Тина все-таки сдалась и согласилась остаться у него. Лондонская квартира Ньюта была довольно уютная. Иногда Голдштейн даже казалось, что каждая частичка в ней могла рассказать ей о возлюбленном что-то новое. Первые недели после Парижских происшествий проходили размеренно, все старались продолжать жить дальше. Тина помогала Ньюту с его волшебной живностью, на время позабыв об аврорате. Хоть Тесей и говорил, что может подсобить в этом деле, Ньют считал, что сейчас Тине больше всего нужно хорошо отдохнуть и набраться сил. Конечно же, волшебница не разделяла мнение Скамандера-младшего, но честно говоря, ей нравилось то, что они стали проводить больше времени вместе. Именно поэтому она и решила пойти на такие малюсенькие уступки. Сейчас за окном лил моросящий противный дождь, капли не останавливались ни на секунду, все стекали и стекали по окну, напоминая чьи-то слёзы. Совсем как в тот день, когда они вернулись из Хогвартса в Лондон. Ливень застал их на одной из Лондонских улиц. Ньют, не раздумывая ни на миг, снял свое пальто и укутал в нем Тину. Девушка не сразу оценила столь джентльменский поступок со стороны Скамандера, в начале и вовсе возмущалась, говоря магозоологу о том, что он простудится. Ньют лишь пожимал плечами и улыбался, наблюдая за тем, как забавно ветер развевал темные локоны Тины. Когда они оказались в коридоре, Тина сразу же прибегла к согревающим чарам. И все возмущение куда-то пропало в тот момент, когда она встретилась с взглядом Ньюта. Что-то особенное было скрыто в этом взгляде. Он тепло улыбнулся ей, а затем наклонился и осторожно — так словно он прикасался к фарфоровой кукле и от одного неосторожного, резкого движения, она могла сломаться — притянул её к себе за талию. А потом губы Ньюта коснулись её губ, и внутри словно раздался электрический разряд. Осмелев, Скамандер слегка углубил поцелуй так, что руки Тины сжали его плечи. Из кармана вылез Пикетт, и они рассмеялись, совсем как дети. Рядом с Ньютом Тина действительно не чувствовала себя одиноко, с каждым днем они постепенно открывали для себя что-то новое, смущение и неловкость постепенно уступали место зарождающемуся все сильнее чувству, что поселилось глубоко в сердце. Сегодня Ньют с самого утра ушел, чтобы сначала заглянуть к брату, в Министерство, а затем встретиться с Дамблдором, оставив Тину одну. Он отсутствовал всего-то полдня, но этого времени вполне хватило Тине для того, чтобы осознать, как сильно она по нему соскучилась. Да и поприсутствовать при разговоре Дамблдора и Ньюта Тина очень хотела. Она не знала Дамблдора лично, но слухи о не совсем безупречной репутации этого волшебника успели дойти и до неё, поэтому Тина так сильно сомневалась в его помощи. Все-таки что стоит жизнь её сестры по сравнению с другими? Да и таких, как Куинни, угодивших по собственной воле в капкан ложных надежд, было очень много... Какие бы не были благие намерения, всем помочь все равно не получится. Тина знала наверняка. Однако, Ньют заверил возлюбленную в том, что этому человеку можно верить. И Тина старалась перестать терзать свою душу, но не получалось. Они с Куинни никогда не расставались, и в отсутствии Ньюта мрачные предположения заставляли Тину беспокоиться о сестре ещё сильнее. Волшебница устроилась в кресле возле окна. Было слышно шум веток и мелодию, доносящуюся из патефона. Какая-то английская певица так надрывно и немного хрипловато пела о любви, что в груди у Тины все сжималось. Куинни... Сестре бы, определенно, понравилась эта мелодия... Она не могла перестать думать о Куинни даже сейчас, не могла перестать скучать по ней. И вновь перед глазами всплыл решительный взгляд сестры, заполненный беспросветным одиночеством и тоской. Это взгляд, словно служил Тине напоминаем о том, что она — её любимая старшая сестра — бросила, не уберегла её. Тина, борясь с подступающими слезами, крепко зажмурилась. Голдштейн ещё никогда не чувствовала себя такой беспомощной и жалкой, как сейчас. Совершенно потерявшись в своих размышлениях, девушка успела позабыть о кружке с налитым горячим шоколадом и лежащим сверху надломленным печеньем. Тина меланхолично наблюдала за тем, как капли дождя красивой дорожкой стекали по окну до тех пор, пока не услышала какой-то шорох.So please don't go Don't leave me here all by myself I get ever so lonely from time to time I will find you Anywhere you go, I'll be right behind you Right until the ends of the earth I'll get no sleep till I find you to tell you That you just take my breath away
Тина сразу поняла, что Ньют наконец-то вернулся, поэтому тут же поспешила стряхнуть оставшиеся слезинки и быстро привести себя в порядок: не хотелось встречать Скамандера в таком виде. Порою волшебница не могла перестать испытывать чувство вины за то, что доставляет Ньюту неудобства, загружая собственным проблемами. Она встала с кресла и направилась в коридор, попутно накинув на плечи шаль. Остановившись возле двери, она тут же заметила знакомую слегка взъерошенную макушку. Ньют пристроил пальто, на котором красовались несколько дождевых капель, на вешалке и готовился развязать свой шарфик в тот момент, когда заметил незаметно подкравшуюся к нему Тину. — Тина? — оставив не до конца развязанный шарф мотаться на шее, Ньют тут же оказался возле девушки, дотронувшись до её пальцев своими холодными руками. — Все хорошо?... — Да. Ты вернулся, — Тина постаралась улыбнуться, но на душе по-прежнему скребли кошки. — просто соскучилась... Тебя долго не было. — Может, пойдем на кухню? — светло-голубые глаза Ньюта наполнились каким-то ярким блеском. — Я замерз и не отказался бы выпить чашку чая в приятной компании, тем более у меня есть хорошие новости для тебя. — После последней фразы Тина вопросительно вскинула брови вверх, чувствуя как каждую частичку её души стала наполнять надежда, но Ньют лишь загадочно пожимал плечами, а потом и вовсе уверенно взял её за руку и повел за собой на кухню. Идя вслед за Ньютом, Тина впервые за долгое время поняла, что пока они будут оставаться вместе, у них действительно все будет хорошо и ничто не помешает им преодолеть возникшие трудности.