Love in the Time of Plague / Любовь Во Время Чумы

— Помоги… мне… — голос женщины сухо прорезал воспалённый волнением воздух, и Катара вздрогнула, выронив из рук чашку с целебным отваром. Это были первые слова, произнесённые больной за целый день. На лбу женщины появилась испарина, руки начали бесконтрольно трястись — не прошло и полминуты, как всё тело забила крупная дрожь, а из носа хлынула тонкая струйка крови. — Нет-нет-нет, — Катара кинулась к пациентке, пытаясь справиться с крышкой бурдюка — от волнения и шока её собственные пальцы перестали слушаться, — это не должно было произойти так скоро. Нет, не может быть, нет… — её язык спотыкался, тихое бормотание переросло в удушливый ропот отчаяния, сжимавший горло Катары в тиски. Маг воды наконец справилась с бурдюком и приложила сияющую голубую воду к вискам женщины. — Смотри на меня… Дыши… Не останавливайся. Слышишь? Я не дам тебе умереть! Не дам! — Катара словно со стороны наблюдала, как на лицо её пациентки брызнуло несколько влажных капель, не сразу догадавшись, что это были её собственные слёзы. Молодая женщина, немногим старше самой Катары, смотрела на неё с отчаянием, мольбой и безмолвным ужасом застывшим в её распухших глазах с кроваво-красными склерами. Большая часть глазных капилляров уже разорвалась, и из-под нижнего века засочилась кровь вперемешку со слезами. Катара знала, что это означает. Она сделала глубокий вдох и закрыла глаза, сконцентрировав все свои силы в ладонях и стараясь снизить температуру тела женщины хоть на долю градуса, но жар предательски нарастал, а сердце в груди билось так сильно, что казалось, может вот-вот проломить рёбра. Катара убрала руки от головы и просканировала туловище. Красная чума успела поразить большую часть органов, и целительница явно ощущала признаки внутреннего кровотечения. Ледяная волна прошла по телу Катары с головы до пят, оставляя привкус страшной пустоты и чудовищной беспомощности внутри каждой клетки её уставшего тела. Всё случилось так быстро... Буквально вчера эту женщину принесли в лечебницу с лихорадкой, а сегодня она уже умирала на руках своего целителя. Смирившись с неизбежным, маг воды сделала то, что делала в этой ситуации каждый проклятый день — сжала руку умирающей, и, как бы не было тяжело — посмотрела ей в глаза, давая понять, что бороться уже бесполезно. Но на этот раз внутри Катары что-то надломилось, что-то хрустнуло где-то глубоко в сердце, не выдержав тяжести, и по щекам мага воды покатились крупные горячие слёзы: — Мне так жаль… Мне так… Так жаль… Умирающая женщина ещё шире раскрыла глаза, но в следующую минуту ужас сменился агонией, всё её лицо выражало желание прекратить поскорее эту невыносимую боль. Катара снова приложила воду к вискам, собирая силы для хоть какого-то подобия анестезии. — Дай ей огненный мак, — словно сквозь толщу воды прозвучал низкий голос ассистента. Катара покачала головой, продолжая удерживать магию воды в ладонях — делать это было нелегко, и конвульсии умирающей становились всё сильнее. Но Катара знала, что это лучше — лучше уйти так, чем в ядовитом бреду маковой настойки. При всём уважении, Катара не могла убить человека, как делали это многие её лекари на последних минутах жизни чумных больных. Глоток настойки огненного мака мгновенно прекращал конвульсии и убивал человека тихо, мягко и по-своему элегантно — опьяняя и постепенно блокируя дыхание. Чаще всего умирающий переставал осознавать происходящее ещё до погружения в свой последний сон. Катара не могла осуждать своих ассистентов за то, что они часто давали настойку в подобных случаях тяжёлой агонии, но за шесть месяцев эпидемии красной чумы в Ба Синг Се её собственная рука так и не поднялась открыть зловещий пузырёк. — Всё будет хорошо… Всё скоро закончится, — она обхватила прохладной ладонью щёку умирающей, и на глазах обеих снова выступили слёзы — прозрачные слёзы мага воды и кровавые слёзы молодой женщины-немага из Царства Земли. Конвульсии стали утихать, и, сделав глубокий вдох, женщина, одними сухими потрескавшимися губами беззвучно прошептала что-то, что могло бы стать её последними словами — но погасло, как погасла жизнь на бледном окровавленном лице, и печальный выдох тяжело вырвался из груди, отмерив её время в этом теле. — Кто… кто-нибудь знает, как её звали? — голос не слушался, но нужно было взять себя в руки. Два ассистента Катары — мужчина и женщина средних лет — покачали головой. — Родственники? — Её сестра, она принесла её к нам, боясь, что её отправят в Лазарет, — тихо ответила Кей Ли, смуглокожая ассистентка. Катара дрожащими пальцами взяла кусок ткани, вытерла ещё тёплое лицо женщины от предсмертного пота и сухо оставила висеть в воздухе единственную, давно заученную наизусть фразу: — Подготовьте тело для сжигания. — Так точно, мастер Катара, — тихо и смиренно отозвался Чен, низкорослый ассистент-мужчина. Кей Ли склонила голову, с видимым усилием стараясь перебороть нежеланием задавать неудобный вопрос: – Мастер Катара... У нас не осталось дерева для сжигания тел. Нужно отправить её в крематорий. Катара тяжело выдохнула. До обхода и транспортировки больных и умерших была целая ночь, а оставлять тело лежать на открытой поверхности в тёплую летнюю погоду было слишком опасно. – Здесь есть погреб? Кей Ли кивнула, открывая магией земли прямоугольный люк в центре комнаты. В нос ударил запах плесени и влажной прохлады. Катара зачерпнула воды из деревянной бочки и соорудила внутри погреба подобие ледяного саркофага. – До утра должно продержаться.       Не взглянув больше на своих ассистентов, Катара молча сбросила забрызганный кровью халат в угол комнаты, где уже ожидали своей участи замусоленные простыни — всё это было слишком опасно стирать в общих водоёмах, а потому подлежало сожжению вслед за телами скончавшихся от чумы. Полотно и простыни стали в Ба Синг Се такой же редкостью, как экзотические фрукты, или вообще хоть какие-либо фрукты или овощи помимо капусты и лука. Ворота города были закрыты на карантин вот уже шесть месяцев, и все поставки провизии осуществлялись на магическом лифте вдоль стен внутреннего кольца, но редкий фермер рисковал подходить к городу настолько близко. Те, кто жил на внешних территориях Ба Синг Се, в большинстве своём давно покинули город. Катакомбы под озером Лао Гай были переименованы в Лазарет — туда отправляли неизлечимых больных доживать свои последние дни перед тем, как их тела сожгут в оборудованном там же крематории. Впрочем некоторые не дотягивали до Лазарета — чума настигала их так быстро, не оставляя им шанса дожить до конца дня.       Никто точно не знал, откуда пришла страшная эпидемия в Царство Земли. Известно лишь, что однажды к крупному восточному порту штормом прибило пиратский корабль — но вместо команды местные жители обнаружили несколько высохших трупов и целую стаю кишащих повсюду красных жуков, что звонко лопались под ногами, рассыпаясь в алый порошок. Тем, кому посчастливилось вовремя почуять неладное и убраться подальше от злополучного корабля, удалось избежать эпидемии. Но были и те, кто, вопреки предостережениям, кинулись прочёсывать жутковатый корабль на предмет пиратского золота — и, наступив на пару-тройку жуков, а вслед – надышавшись красным содержимым их внутренностей, вместо сокровищ приносили домой острую головную боль. Головная боль перерастала в слабость и ломоту в теле, потом появлялись язвы и кровавые выделения разного сорта, и, наконец, начинали лопаться сосуды глаз, окрашивая белки в плотный алый цвет. Это была точка невозврата — как только глаза заражённого становились характерно красными, его было не спасти. Впрочем, «спасти» в случае красной чумы до нынешнего момента не удалось никого — рано или поздно, все заражённые красной чумой оказывались на похоронном костре. Эпидемия добралась до Ба Синг Се примерно через месяц и вспыхнула так быстро, как вспыхивает сухое сено от зажжёного факела. Закрытая система канализаций, высокая плотность населения, отсутствие санитарии и крайне неудачная архитектура Нижнего Кольца сделали своё дело, и прежде чем здоровые люди смогли покинуть столицу, город был закрыт на карантин – и на въезд, и на выезд. С каждым днём количество смертей росло с такой пугающей скоростью, что людей не успевали хоронить. В Нижнем Кольце заболевших было значительно больше, родные даже не успевали попрощаться с ними прежде чем те были сосланы в Лазарет. Никто не знал имён тех, чьи тела отправлялись в печь крематория. В этом калейдоскопе ужаса и боли, на панихиду не было ни времени, ни места, и порой даже жители Среднего Кольца были обделены такой роскошью как прощание с родными.       Катара так и не узнала имени той женщины, которая умерла сегодня на её руках. Но это лицо навсегда останется с ней — как лицо каждого, кто день за днём умирал в её смену. Каждый день, каждый, Кох подери, день она смотрела в глаза тем, кого она не сумела спасти. Катара вышла за дверь лечебницы и вдохнула вечерний воздух позднего лета, впервые за день не ощущая в нём сладковатого смрада чумы. Розоватый закат, который она раньше так любила, совсем не радовал — за эти полгода она успела возненавидеть все оттенки красного. Катара всем своим существом ощущала глубокий надлом, но каким-то образом её туловищу удавалось сохранять вертикальное положение, а сознанию не рассыпаться вдребезги. Без тени эмоций на изнемождённом лице, слишком бледном для обычно смуглой южанки, маг воды добралась до каменнодорожной станции. Она была одной из немногих, кто путешествовал из Нижнего Кольца в Среднее. Жителям Нижнего Кольца запрещалось покидать свои районы, а жители из Среднего и Верхнего уж подавно не совались в самое сердце эпидемии. — Добрый вечер, мастер Катара, — контролёр учтиво поклонился, пропуская целительницу в поезд, но Катара не ответила, лишь проводив его тяжёлым взглядом.       Поезд тронулся. В ушах гудело, пустота внутри вот-вот грозила разорвать Катару на части. Ей было невыносимо смотреть из окна на полуразрушенный городской ландшафт, на стены из холодного камня, за каждой из которых хотя бы один человек готовился распрощаться с жизнью. Стон отчаяния висел над городом, он был слышен в каждом скрипе дверной ручки, в каждом скрежете печного затвора, в каждом треске оконных ставней. Остановка. Люди вышли из поезда, и Катара осознала, что в этот час она — единственная, кто направляется в Верхнее Кольцо. Дверь закрылась, и маг воды почувствовала, как из лёгких выходит весь воздух, а сила, удерживавшая её сознание, оставляет её. Голова закружилась, внутри сердца стала разливаться обжигающая боль. Катара рухнула на каменный пол вагона и зарыдала.

***

      Инира открыла дверь и ахнула — её соседка по комнате и раньше возвращалась со смены в подавленном настроении, но сказать, что сейчас на Катаре не было лица — значило бы ничего не сказать. — Ох… — только и вырвалось у девушки, когда та подхватила споткнувшуюся о порог Верховную Целительницу. — Что с тобой… Что ты… Катара промолчала, небрежно бросая котомку в угол комнаты, и уселась на тахту, уставившись в одну точку где-то за пределами видимого пространства. Инира накинула узорчатый плед Северного Племени воды на плечи своей соседки и поспешила налить ей чашку горячего травяного отвара. Возвращаясь, она испуганно уставилась на колени Катары: — У тебя… Это… Чья это кровь? Катара только сейчас поняла, что расшибла колени, падая на пол мчащегося на полной скорости поезда, и даже не удосужилась себя подлечить. Она виновато потёрла пятна рукавом. — Моя, не переживай. Я… Я упала по дороге. От усталости, наверное, — она с благодарностью протянула руки к горячей чашке. — Не переживай, скажешь тоже. Инира села рядом, осторожно приобняв свою соседку по комнате за плечи. Ровесница Катары, дружелюбная, но слегка напористая целительница и маг воды из Северного Племени, все шесть месяцев в аду чумной эпидемии она была самым близким и надёжным человеком во всём Ба Синг Се. Её черты лица были тоньше и острее, глаза темнее и имели миндалевидную форму, что делало их озорными и слегка хищными, но Катара достаточно быстро узнала, что за строгим северным обликом кроется чуткое и доброе сердце.       Тепло их небольшого гостевого домика, тихое пламя очага, запах травяного отвара и искренние объятия Иниры вернули Катару в настоящий момент – настолько, насколько это было возможно. Вновь обретённая способность чувствовать дала знать новой волной оглушительной боли в груди. Катара, сквозь слёзы, осушила чашку одним большим глотком, не обращая внимание на обжигающую горло температуру напитка, и уткнулась лицом в колени своей соседки. Та, не произнеся ни слова, запустила пальцы в пушистые каштановые волосы южанки, и понимающе погладила по голове. — Я… так… больше… не могу… — слова обрывались, когда Катара всхлипывала и вздрагивала, роняя слёзы в узорчатое одеяло на коленях Инира, — я… не могу больше этого выносить. Я теряю людей каждый день… Каждый… день… — Мы теряем людей каждый день, — серьёзно, но с сочувствием ответила северянка, возвращая девушку из тумана отчаяния. Катара подняла на неё заплаканные глаза. — Да, но… — Но что? Раз ты — Верховная Целительница, ты думаешь, что ты одна лично ответственна за всех этих людей? Катара по-совиному моргнула. — Я знаю, как тебе тяжело, Катара. Но ты в этом не одна. Мы все здесь ради той же самой цели. Чтобы остановить эту чёртову чуму. И если ты думаешь, что мы проиграли — подумай ещё раз! — на этот раз слова Иниры звучали жёстко, почти с интонацией Тоф. Хотя до Тоф ей, конечно, было далеко. — Я… Нет, я конечно не думаю, что вы… Что мы проиграли, — Катара сделала слабую попытку улыбнуться сквозь высыхающие слёзы. — Просто… Я очень устала. — Знаю, милая. Мы все устали, — Инира ещё раз погладила соседку по голове, и Катара тяжело закрыла глаза, продолжая лежать на её коленях.

***

      Настойчивый стук в дверь разбудил девушек гораздо раньше, чем стоило бы ожидать официальных гостей. Катара едва только успела натянуть верхнее платье, как, не дожидаясь приглашения, в дверь вошли двое Дай Ли – вид у обоих был серьёзный, и каждый мускул в теле Катары напрягся, а рука сама собой потянулась к бедру, только чтобы почувствовать отсутствие бурдюка на привычном месте – его она взять не успела. – Мастер Катара, Его Величество Царь Земли Куэй приказал нам немедленно сопроводить вас к нему. – Что случилось? Почему вы врываетесь в женские покои без приглашения? – негодовала Инира, показавшаяся из спальни, по прежнему в ночной рубашке. – Дело государственной важности, – один из Дай Ли перевёл глаза на Иниру, – касается исключительно Мастера Катары и дальнейшему обсуждению в присутствии посторонних не подлежит. Холодок пробежал по шее Катары – она подозревала, в чём могло быть дело. Конечно, о чём она думала? Ослушаться приказа Царя Земли и ездить на осмотры к больным в Нижнее Кольцо? Указания Царя были довольно недвусмысленны: в приоритете было лечение и осмотр потенциальных заражённых в Верхнем и Средем кольце. В целях безопасности она не должна покидать их пределы без особого на то указания. Она знала, что каждый раз, отправляясь в Нижнее Кольцо, она рисковала, ведь процент заражённых там был очень и очень высок. И именно поэтому она была гораздо нужнее там, нужнее всем этим отчаявшимся людям, ютившимся в грязных коморках и подбирающим пищу на улицах. Нужнее тем больным, которых Дай Ли собирают по всему Нижнему Кольцу, и отправляют в Лазарет, не спрашивая имён. Конечно же Куэй не мог не узнать обо всех этих внеплановых врачебных осмотрах, любой контроллёр на каменнодорожной станции мог сообщить ему о том, что Верхновная Целительница лично навещает больных и умирающих в районных лечебницах Нижнего Кольца.       Катара судорожно сглотнула и вышла следом за своими... конвоирами? Что, собственно, Царь Земли собирается сделать с ней? Сместить с поста Верхновного Целителя? Выгнать из Ба Синг Се, потому что она якобы представляет слишком большую опасность для знати, путешествуя в самое ядро эпидемии? Или закрыть в Лазарете? Напряжённое молчание царило на всём пути до тронного зала. Двери распахнулись, и Катара увидела Царя Земли в окружении нескольких неизвестных ей людей. – Мастер Катара из Южного Племени Воды, – возвестил, откланявшись, один из Дай Ли. Куэй лишь успел только открыть рот, чтобы произнести своё обвинение – ведь это точно должно было быть обвинение? – но отголоски вчерашнего нервного срыва и молчаливое напряжение этой короткой утренней прогулки сделали своё дело, и Катара, сама не ожидая от себя подобной фамильярности, перебила его: – Ваше Величество, я понимаю, что подвела вас. Я ослушалась вашего приказа и взялась лечить всех этих людей... – слеза покатилась по щеке Катары. – Я сама навлекла это на себя. Я заслужила это. Вы можете сместить меня с поста Верховной Целительницы, но прежде чем вы огласите свой вердикт, вы должны выслушать меня. Я не могла оставить всех этих людей просто умирать там. В лечебницах Нижнего Кольца нет ни единого мага-целителя. Это просто несправедливо! – Катара чувствовала, как щёки её начинают пылать от гнева и отчаяния. – И с вашей стороны запрещать мне делать это было бесчеловечно! Простите, Ваше Величество, но я приехала в Ба Синг Се, чтобы помогать всем людям без исключения, вне зависимости от их социального статуса, жилищных условий и степени заражения. И я буду верна этой миссии до конца, вне зависимости от того, даёте ли вы на это своё согласие или нет.       Пламенная речь Катары закончилась, и в тронном зале повисла гробовая тишина. Куэй пару раз моргнул, озадаченно уставившись на мага воды, затем открыл рот, чтобы произнести что-то, но слова застряли в горле, и прежде чем он смог собраться с мыслями, тишину прорезал звук медленных размеренных хлопков в ладоши. – Браво! Браво! Не думал, что в этом городе найдётся кто-то, кто мог бы поспорить со мной в искусстве хорошей драмы! Дорогая, у вас врождённый талант, говорю вам как профессионал в театральном деле. Высокий, нет – очень высокий, худощавый человек буквально выплыл из группы незнакомцев у подножия трона. Длинное бледное лицо с острым носом, по форме напоминавшим птичий клюв, выразительные густые брови и игривая ухмылка – всё в нём выдавало не то искушённого джентельмена, не то неисправимого нахала. Тёмно-рыжие локоны беспорядочно выбивались из стрижки, небрежно прикрывая чёрную повязку на правом глазу. Одет он был нетипично для царства земли – чёрная косоворотка в тон зауженных чёрных брюк, руки спрятаны в кожанные перчатки, доходившие по длине почти до локтя. Катара ядовито фыркнула: – А вы, позвольте узнать, кто такой, чтобы отпускать шуточки, когда дело касается человеческих жизней? – Шуточки? О-о нет, я совершенно серьёзно... – незнакомец осёкся, увидев откровенно недружелюбный прищур мага воды. – Кто я такой? – его лицо стало серьёзным, а в здоровом глазу мелькнула грусть. – Тот, кто слишком хорошо понимает, каково это – терять несколько десятков, а то и сотен пациентов в день. Кажется, на этой фразе Куэй наконец вышел из своего зачарованного оцепенения. – Катара, позволь представить тебе доктора Джулиана Деворака, лучшего эксперта по красной чуме и вашего нового наставника. – Наставника? – Катара была уверена, что не расслышала, но Куэй воодушевлённо кивнул. – Доктор Деворак прибыл из Везувии, с Малого Континента за морем. – Ну, с "лучшим экспертом" вы погорячились... Если бы вы видели моего учителя... – красноречие оставило его, и Джулиан не придумал, как закончить фразу. Катаре показалось, что он покраснел. – Вы – лучшее, что у нас есть на сегодняшний день, – Куэй стал серьёзным, – Катара, я хотел бы, чтобы вы немедленно начали совместную работу над разработкой лекарства против красной чумы. Отныне вы будете подмастерьем доктора Деворака и будете всюду сопровождать его и обучаться новым прогрессивным методам врачевания. – Так всё-таки вы собираетесь сместить меня с позиции Верхновного Целителя? – Катара выдохнула, до сих пор стараясь уместить информацию в своей голове. – Значит я больше не руковожу целителями племени воды? – она бросила на Джулиана взгляд, полный призрения – насколько в принципе это чувство было ей доступно. – Что, по вашему, этот доктор умеет такого, чего не умею я? Он не очень-то похож на мага воды... Вы целитель из Северного Племени? – она с вызовом обратилась к доктору, уже заведомо начинавшему порядком её раздражать. Джулиан покачал головой. – У меня есть кое-что получше. Наука. Катара закатила глаза. "Сокке бы понравилось", – подумала она с нескрываемой неприязнью. Не пребывай она в эмоциональном оцепенении после всего, что ей пришлось пережить, она бы скорее всего разозлилась. Но сейчас её хватило лишь на короткий жест – она напряжённо схватилась за переносицу и постаралась не думать о том, что именно взбрело в голову царю, пригласившему этого заморского чудака в разгар трагедии. Куэй продолжил: – Я полагаю, что объединив магические и немагические способы врачевания, мы сможем победить эпидемию. Катара, ты по прежнему являешься Верховным Целителем и будешь продолжать координировать всё, что касается магии воды. Но ты так же будешь проходить обучение у доктора Деворака в качестве его подмастерья. Катара шикнула, отводя взгляд, но ничего не ответила. Джулиан подошёл поближе, галантно вытянув перед ней тонкую руку в кожанной перчатке, приглашая проследовать за ним: – Позвольте? В ответ она лишь хмыкнула и, не остановив на длинноногом докторе и короткого взгляда, сбила его вытянутую руку плечом, быстрым шагом уходя из тронного зала. – Катара? – голос Куэя остановил её, и только сейчас она осознала, что забыла как подобает попрощаться с Его Величеством. Она развернулась, игнорируя настойчивый взгляд Джулиана. – Конечно я знаю, что ты навещаешь больных в Нижнем Кольце. Я бы удивился, если бы ты поступила иначе, – мягкая улыбка монарха разрядила атмосферу, и Катара почувствовала себя намного лучше. – Спасибо за понимание, Ваше Величество, – Катара тепло улыбнулась в ответ. – Просто... Прошу тебя, будь осторожна. Ты и доктор Деворак – наша последняя надежда. Катара сделала над собой усилие, чтобы взглянуть в глаза – точнее в единственный глаз – своему новому коллеге. Тот улыбнулся, но на эту улыбку Катара взаимностью решила не отвечать. Выходя из тронного зала, она услышала, как Куэй отдаёт слуге приказ проводить доктора в его покои.       "У него есть кое-что получше! Наука! Очередной учёный-шутник с очередными гениальными идеями. Могу поспорить, у Сокки больше шансов победить красную чуму, чем у этого умника". В её голове по прежнему не укладывалось, почему сильнейший в мире целитель должен работать под начальством немага с Луной забытого Малого Континента за морем. Катара быстрым шагом двинулась в сторону своего гостевого домика, и с неприязнью отметила, что слуга сопровождает Джулиана той же дорогой. Её опасения подтвердились – жилище доктора оказалось по соседству. Отворяя свою дверь, маг воды окатила чужестранца прощальным ледяным взглядом, краем глаза замечая, как тот краснеет до ушей. – У нас новый сосед? – с любопытством спросила Инира, выглядывая в окно. Она была уже полностью готова к сегодняшнему осмотру, сумка набита перевязочным материалом и склянками с отварами. Чёрные прямые волосы до плеч были как обычно собраны в два хвоста у обеих сторон угловатого лица. – А у меня – новый начальник, – с раздражением бросила Катара, потирая висок. – По-моему он симпатичный... – хихикнула Инира, лёгкий румянец выступил на высоких скулах. – Ты серьёзно? Ты можешь думать об этом сейчас? – Ну, чума или нет, кое-кто из нас по прежнему не обручён. Катара опешила, не совсем понимая, на что намекает её соседка по комнате, но та недвусмысленно кивнула, указывая на ожерелье на шее южанки. – А, это... это ожерелье моей мамы. Я ношу его в память о ней. – Но разве... Разве вы с Аватаром... Разве ты не девушка Аватара? Катара села на тахту и снова уставилась в точку где-то вне видимого пространства. – Была ей когда-то. Инира ахнула, явно поражённая этим откровением. Очевидно, она думала, что знает о Катаре достаточно, чтобы не задавать вопросов о её личной жизни. – Но... Разве вы не обручены? Катара отрицательно покачала головой. Инира слегка понизила голос, спрашивая настолько осторожно, насколько позволяло её любопытство: – Могу я... Могу я спросить, что случилось? Катара посмотрела ей в глаза, и тень глубокой печали легла в каждый уголок её мягкого смуглого лица. – Ты можешь спросить. Но смогу ли я ответить... – после короткой паузы, Катара нашла в себе силы отогнать гнетущие воспоминания о последнем разговоре с Аангом. – Это долгая история... И вряд стоит начинать с неё наш сегодняшний рабочий день.