A person's skin

      В свой день рождения я разбудил всех криком.       Очень громким криком, полным растерянности и ужаса.       Испуганные родители, выкрикивая моё имя, бросились к двери ванной и шокировано отступили, когда я к ним обернулся.       — Мой мальчик, — несмотря на... внезапно изменившуюся внешность, mamá обняла меня.       Как она смогла так легко принять это? Я едва мог дышать и слышал лишь биение сердца в ушах.       Острых ушах.       Я не смог узнать себя в зеркале. Там был какой-то сказочный эльф с серебряными волосами и голубыми метками у глаз...       — Ч-что это со мной? — всхлипнул я ей в плечо. — Mamá... что это?       — Mi hijo*, — она сжала объятия сильнее. — Мы... мы должны были рассказать тебе раньше. Мы должны были... — она повернулась к отцу.       — Послушай, Лэнс, — он наклонился ближе и сжал моё плечо. — Мы сами толком не разобрались... но я хочу рассказать тебе кое-что, и ты должен меня послушать. Хорошо? Это очень важно...       — Хорошо, papá, — кое-как кивнул я сквозь слёзы.       — Лэнс, я... — он помолчал, нерешительно бегая глазами по моему лицу. — Я не знаю, как это сказать, мой мальчик, — тихо признался он.       — Что? — нахмурился я.       — Просто послушай. Мы нашли тебя и забрали домой.       — Нет... что ты такое говоришь? — отчаянно прошептал я, не веря своим ушам. — Это какая-то шутка? — очень жестокая шутка...       — Боюсь, нет, mi amado,** — сказала мама.       — Вы... нашли меня? — прохрипел я. — Я не... на самом деле не... — я помотал головой, в глазах всё расплывалось от слёз. — Я не ваш сын?       — О нет, Лэнс, ты наш сын, — дрожащими губами прошептала мама. — Всегда был и всегда будешь. Это правда... мы можем быть не связаны кровью, но не только это делает семьёй, — она обхватила мои щёки ладонями, заставив смотреть в глаза. — Ты мой. Мой сын.       — А т-ты моя мама... — тихо прошептал я, цепляясь за эти слова, как за спасательный круг.       — Да! — отчаянно кивнула она головой. — Так и есть, никогда не забывай об этом. Н-но то, что мы сказали раньше – правда. Мы не уверены, откуда ты...       — Что это значит? Г-где вы меня нашли? — родители нервно переглянулись.       — Ты... пойдём с нами, — переглянувшись с мамой, сказал отец и повёл нас наружу.       Мы шли по траве, держась за руки. Мы часто гуляли так, когда я был совсем маленьким.       Меня привели к сараю в дальнем углу двора. Это был сарай моего отца. Никому нельзя было входить туда, кроме него. Он всегда говорил, что работает там и хранит опасные инструменты. Отчасти это было правдой, но войдя внутрь, я увидел и другую причину.       Капсула.       Или шаттл?       Что-то странное находилось у дальней стены.       — Что это? — тихо спросил я, боясь услышать ответ.       — Можешь подойти и посмотреть сам.       Я осторожно подошёл к объекту. Отец, не теряя времени, нажал на что-то, и он раскрылся. Я ожидал, что откроется люк или что-то вроде того, но нет. Стекло сверху просто исчезло, открывая внутреннюю часть капсулы. Какие-то нереальные технологии...       — Он упал недалеко от города... мы тогда ехали домой. Собирались уже вызывать полицию, но услышали детский плач. Обычный детский плач...       — Мы не знаем, что случилось, но... выглядело так, будто капсула упала с неба.       — И вы просто нашли меня внутри? — пробормотал я.       — Да. Когда мы нашли тебя... ну, уши у тебя были такие... — мама нежно провела рукой по моему уху. Оно дёрнулось от щекотки. — Белые волосы и эти отметины... мы просто не знали, что делать. Но когда мы вытащили тебя и убедились, что всё в порядке, ты изменился. Твои волосы стали каштановыми, отметины исчезли, а уши стали похожи на наши.       — Связь там ловила плохо, и мы не могли никуда позвонить. Да и поздно уже было... мы были в замешательстве и так поражены... а закончилось тем, что мы привязали эту штуку к машине и отвезли домой, — прислонившись к стене признался папа.       — Ч-что вы сказали полиции? — прошептал я.       — Ничего, — улыбнулась мама, отведя взгляд. — Я... я была с тобой всю ночь, mi amor.*** Мы думали, что утром позвоним в полицию, но так и не смогли.       — Мы полюбили тебя, mi hijo*, — гордо сказал папа.       В то время они очень хотели ребёнка, но каждая попытка оканчивалась неудачей. Поэтому сестра была единственным ребёнком. Только родители и Чари. В округе было мало детей, и ей было одиноко.       — Я думала, что ты дар небес. Я видела фильмы, и знаю, как реагировать на такие вещи... — она сделала паузу. — Непонятные. Другие. Мы не хотели, чтобы ты сидел дома взаперти или был изгоем, Лэнс. Но до сих пор у тебя не было таких проявлений, так что мы просто... заботились о тебе. Любили тебя и были рады твоему появлению в нашем доме.       — Однако, мы должны были рассказать тебе, — глухо сказал отец. — Было неправильно держать это в тайне так долго. Мы просто... Ты никогда не становился таким снова, и мы не знали, как объяснить, что это может случиться... поэтому просто ждали...       Мои колени подгибались, так что пришлось сесть, чтобы просто не свалиться на пол. Всё это просто не укладывалось в голове, слишком много мыслей и вопросов затопили меня. Что я такое? Откуда я? Почему я был в капсуле? Почему моя внешность изменилась? Я могу вернуть всё как было?       Или я застрял в таком виде навсегда?       Я вывалил все вопросы на родителей, может хоть на что-то они смогут ответить...       — А Чари знает? Или Арло? — кто ещё из моей семьи мог знать об этом...       — Чари знает. Хоть она и была маленькой, когда это случилось, но она была тогда в машине с нами. Мы поговорили, и она обещала не рассказывать тебе... сестра любит тебя, несмотря ни на что, Лэнс.       — Ч-что насчёт Арло? — что младший брат обо мне теперь подумает?       — Он не знает, — говорит отец. — Но я уверен, что он уже достаточно взрослый, чтобы понять.       Родители сидели рядом и мягко обнимали меня.       — Милый, ты... в порядке? — тихо спрашивает мама.       Как я мог быть в порядке сейчас?       Но если не в порядке, что я должен чувствовать? Злость, грусть, разочарование? Что ответить, когда родители рассказали тебе, что врали всю жизнь, и на самом деле ты какой-то эльфийский, или какой-то ещё, ребёнок из космоса? Или откуда-то ещё, я же мог просто упасть с самолёта, попавшего в катастрофу. В это было легче поверить, чем в космос... но эти уши и способность менять внешность...       — Я не знаю... — даже мой голос звучит как-то чужеродно.       — О, погоди! — мама внезапно хлопнула себя по лбу. — Я так... как я могла забыть об этом? Мы должны были сначала отдать тебе это! — взволнованно махнула она рукой.       Спотыкаясь, она побежала в угол сарая, и я подумал, как долго её мучили эти мысли? Сколько часов сна теряла она каждый день, с ужасом представляя этот день?       Папа крепче сжал моё плечо, будто боялся, что я сбегу и исчезну из их жизни навсегда. Я мягко погладил его по руке, пытаясь успокоить.       — Ты злишься на нас? — спросил он, крепко обнимая меня. Мама перекладывала с места на место коробки в поисках чего-то.       — Нет, — уверенно ответил я.       Никогда не смогу их ненавидеть. Они мои родители. Мне не нравится, что они скрывали это от меня, но я всё понял. Я не хотел бы знать о таком... и просто не знал, как с этим справиться.       — М-мам, — я попытался отвлечься, чтобы не думать об этой ситуации слишком много. — Что ты ищешь?       Она наконец нашла, что искала, и принесла коробку, положив её мне на колени.       — Что это?       — Это твоё. Всё, что было с тобой, когда мы нашли тебя, — мягко говорит она.       Подавив дрожь, я открыл коробку. В ней было немного – маленький костюмчик, игрушка, издающая переливающийся звон, и одеяло, на котором были вышиты странные знаки.       — Что это значит? — любопытно спросил я, указывая на знаки.       — Мы не знаем... — начал отец. — мы пытались найти перевод, но это не похоже ни на один язык на Земле. Мы думали, это что-то вроде символа твоей семьи, но также ничего не нашли. Прости, что не можем сказать больше о том, кто ты есть, мой мальчик.       — Нет. Нет, всё в порядке, — я поднял одеяло к носу. Не знаю почему, но я чувствовал себя лучше, вдыхая его запах. Он был родным, как будто я его знал, но просто забыл.       Убрав его обратно, я отложил коробку.       — Я... всегда теперь буду выглядеть так? — я показал на себя руками.       — Мы не знаем, — говорят они. — Как не знаем, почему ты изменился в тот, первый раз.       Глубоко вздохнув, я кивнул.       — Раз такое дело, я могу не ходить завтра в школу? — натянуто рассмеялся я.       — Как хочешь, mi hijo, — без колебаний ответила мама, целуя меня в лоб.       Оставив капсулу и коробку мы вернулись домой. Долго сидели в гостиной, разговаривали.       Мы не обсуждали мою внешность... просто разговаривали о моём детстве. Вспоминали смешные моменты, или те, из-за которых я попадал в беду.       Это заставило меня задуматься, вдруг однажды мы будем также смеяться над всем этим? Ничего ведь не изменится из-за этого?       Чари, моя восемнадцатилетняя сестра, моё вдохновение и образец для подражания, вернулась домой. Я замер, выпрямив спину и затаив дыхание.       Она с улыбкой поприветствовала нас, остановив на мне взгляд. Мгновение она выглядела озадаченно, а потом снова ослепительно улыбнулась.       — Разрисованный ребёнок вернулся! — воскликнула она, перегнувшись через столик и ткнув в меня пальцем. — Ебена мать!       — Чари, следи за языком, пожалуйста, — сказала мама, пытаясь скрыть облегчённую улыбку.       — Только посмотри на себя! — она плюхнулась рядом со мной на диван и обняла за плечи. — Ваше высочество~ — чопорно протянула она.       — Т-ты... — я нервно облизал губы, не зная чего ожидать. — Всё нормально?       — Мой брат – помесь Леголаса и Супермэна... да, всё отлично! Не то, чтобы ты прям настоящий Супермэн, но ты рухнул из космоса в чём-то вроде спасательной капсулы. Думаю, это делает тебя похожим на него. Если честно, я очень ждала, когда же ты проявишь суперсилу или тепловое зрение, — она делает паузу. — Ты же не скрывал это от нас? Потому что сейчас самое лучшее время в этом признаться. Выйти из шкафа... — она снова немного помолчала. — Или это выражение только для геев?       — Я не... — сказал я через вырывающийся смех. — Я не знаю. У меня нет суперсил.       — Вот чёрт... — разочарованно цыкнула она. — Ну и ладно, буду довольствоваться тем, что есть. Ты всегда был очень меткий, так что нужно дать тебе лук и стрелы. Ты мог бы быть Зелёной Стрелой! — она чуть не задохнулась от собственной гениальности. — Мам! Пап! Где можно достать такие вещи?       — Ты не можешь сбежать и стать супергероем, — строго сказала мама.       — Я согласен с мамой, поэтому не скажу, что такое можно купить в охотничьем магазине в конце города. Где, кстати, на этой неделе скидки на холодное оружие. Но я не говорил вам этого! Потому что не хочу чтобы вы, дети, пошли туда реализовывать свои сумасшедшие идеи.       — Эдмунд! — возмущается мама. — Мы не поощряем такое!       — Конечно! — ухмыляется он. — Поэтому я ясно дал понять, чтобы они не ходили туда.       — Хэй, пап! А какой адрес? — спросила Чари, открывая заметки в телефоне.       Отец, не колеблясь, продиктовал адрес и повернулся к маме:       — Как отец, я обязан честно отвечать моей дочери!       — Ты..! — мама выкрутила его ухо. — Когда нибудь я просто прибью тебя!       Я смотрел на них, и с души словно упал огромный камень. Я немного беспокоился, как на это отреагирует Арло, но я знал своего брата. Он наверняка подумает, что это очень круто, как арахис и крекеры. Так что мне нечего бояться.       Я так рад, что они есть у меня. Так рад, что у меня такая семья.       Но... я не уверен, как долго это продлится.       Как теперь быть со школой? А с друзьями? И мои мечты о поступлении в Галактический Гарнизон казались сейчас невыполнимыми...       Что мне теперь делать?       Придвинувшись ближе к сестре, услышал разочарованный вздох.       — О, что? Нет... верни, как было! — я не понял, о чём она, и озадаченно моргнул. — Ты больше не Леголас!       Я схватил её телефон и включил камеру. Мои волосы снова стали каштановыми, метки исчезли, а уши снова были нормальной формы.       — Только посмотри на это! — сказал папа. — Как ты это сделал?       — Я... я не знаю. — покачал я головой. — Просто сидел здесь и думал?       — О чём ты думал? — спросила мама, вытаскивая блокнот и карандаш, чтобы записать всё и получить общее представление о том, что делать, если это произойдёт снова.       — Э, о вас? Просто... я рад, что вы есть у меня.       — Ти любись нась~**** — просюсюкала сестра, обняв меня.       — Заткнись, — ткнул я её локтем в бок.       — Ладно, о чём ты думал перед тем, как изменился? — спросил отец.       — Изменился?       — В ванной. До ушей и всего прочего.       — О, — я замолк, обдумывая это. Учитывая всё, что произошло, я не мог многого вспомнить. — Наверное, это связано со школой? Я переживал из-за экзаменов.       — Стресс, — пробубнила мама, записывая. — Может, это из-за стресса?       — Я переживал из-за разных вещей и раньше, мам.       — Ну, ты становишься старше. Гормоны обостряют твои эмоции. Ты – растущий организм! — напомнила она мне. — Все проходят через это. У всех бывают скачки эмоций и перепады настроения. Мы растём, меняемся и наши тела выделывают странные штуки... все это понимают...       — Мама, прошу, остановись, — вмешалась Чари. — если этот разговор перейдёт к "разговору", то я ухожу!       — Нет, это не "разговор", — закатила глаза мама. — Я просто пытаюсь вникнуть в то, что произошло. Это лучшее объяснение всем этим изменениям. Может это какое-то состояние души или что-то вроде этого...       — О чём это ты?       — Когда ты напряжён, ты меняешься, а когда расслаблен, возвращаешься назад, — поддерживает отец теорию матери.       — Да, — кивнула она. — Или это может быть из-за чего-то ещё. Мы не можем быть уверены наверняка.       — Может быть, — я пожал плечами, соглашаясь.       — Может, нам нужно поэкспериментировать, чтобы понять? Специально пугать его, потом успокаивать и смотреть, что получится? Или очень разозлить! Я могу взять один из твоих комиксов и порвать его! — предлагает Чари.       — Даже не думай об этом! — предупредил я, хватая её за руку.       Когда ничего не случилось, мы оба вздохнули, поняв, что раздражение не спусковой крючок для изменения.       — Итак, — сказал отец. — Предлагаю тебе оставаться дома, пока мы не поймём, как тебе меняться туда и обратно.       — Не то, чтобы я так уж хочу ходить в школу, — медленно начал я. — Но что, если понадобиться очень много времени, чтобы выяснить это? Что мы скажем всем?       — Пока мы скажем, что ты заболел. Потом можем переключиться на непредвиденную семейную ситуацию. Летние каникулы не за горами, нам нужно продержаться до них, — Все согласно кивнули.       Теперь нужно решить, что со всем этим делать и как контролировать.       Легче сказать, чем сделать. Особенно когда через пару дней, пообнимавшись с нашей кошкой, я покрылся шерстью, такой же белой, как её мех! Я превратился в какое-то животное... что-то среднее между человеком и кошкой. Это было ужасно!       Чари покатывалась со смеху и предлагала вывести меня на прогулку и проверить, поверит ли кто-нибудь, что я просто большая собака... Я не мог избавиться от этого облика около пяти часов... слишком волновался и мог только тяжело дышать.       Так мы узнали, что я могу превращаться не только в эльфа. Я мог превратиться во что угодно, если долго контактировал или просто думал об этом.       — Ты как хамелеон! — радовался мой младший брат, Арло. — Стань теперь фиолетовым!       — Арло, ты слишком мелко мыслишь, — говорит ему Чари. — Любой может стать фиолетовым, если надолго задержит дыхание. Он должен превратиться во что-то особенное. Что-то оранжевое! Или аквамариновое!       — Вы совсем не помогаете! — крикнул я на них.       До летних каникул ещё несколько недель. Я совсем игнорировал своих друзей, но зато мне удалось много узнать о себе. В конце концов, я собираюсь научиться контролировать это к началу первого года обучения в старшей школе.       Общими усилиями нам удалось узнать, что влияет на превращения. По большей части это зависело от моих эмоций. Когда я спокоен, я выгляжу вполне нормально. А если я слишком волнуюсь, злюсь или грущу – я меняюсь.       Это просто ад, и я не знаю, как остановить эти чувства. Мне просто нужно расслабиться и не обращать ни на что внимания. Это очень сложно. Чем больше я думал об обращении в школе, тем больше чувствовал напряжение. Я почти изменился на физкультуре, но смог сдержаться в последний момент.       Большую часть времени я ходил с острыми ушами. Их почему-то было сложнее всего скрыть.       Но у меня получалось всё лучше.       Я не понял это до конца, но мог управлять. Просто нужно работать над этим и привыкнуть, говорил я себе. В конце концов, всё будет в порядке и жизнь вернётся в норму.       Но не возвращалось. Было только хуже.       Я становился старше, наступил последний год в школе. Пора думать о том, где учиться дальше. Когда мама принесла бумаги на зачисление в гарнизон, я отвернулся. Она была потрясена и мягко пыталась выяснить, почему я не захотел туда поступать.       — Мне не интересно, — ответил я, отведя взгляд.       — Тебе всегда было интересно, — не согласилась она. — Это твоя мечта!       — Ну, больше нет, — горячо сказал я, всё ещё не смотря на документы.       — Mi amor, это не может быть правдой...       — Но так и есть.       — Почему вдруг, Лэнс? — тихо спросила она. — Ты с таким нетерпением ждал этого... с самого детства.       — Это было до того, как я узнал, кто я, мама! — мой крик заставил её вздрогнуть. — Все программы там посвящены изучению космоса и поискам инопланетной жизни! Если обо мне узнают, неизвестно что они могут сделать!       — Amor, ты это контролируешь. Неправильно из-за страха отказываться от мечты!       — Что ты знаешь об этом страхе?! Не тебе придётся пройти через всё это!       — Нет, но я твоя мать! — я вздрогнул, нечасто она повышает голос. — Я каждый день боюсь, что с тобой может что-то случится, Лэнс! Я... боюсь этого с тех пор, как ты был совсем маленьким, — она прикрыла рот рукой. — Я ведь твоя мама, я не хочу тебя потерять. Честно говоря, я не хочу, чтобы ты уезжал в Галактический Гарнизон. Это так далеко... и вдруг что-то случится? Но, Лэнс, мой милый ребёнок, я знаю, как ты этого хочешь. Быть пилотом – твоя мечта, и я уверена, что однажды ты полетишь к звёздам, mi hijo, — она поднимается и обнимает меня. Мои плечи дрожат, появляются отметки, волосы становятся серебряными, а уши заостряются.       — Ч-что, если я не смогу контролировать это? — шмыгнув носом спросил я.       — Ты умеешь это контролировать уже четыре года, mi hijo. Ты прекрасно справишься, — она наклоняет голову и заглядывает мне в глаза. — Я уверена в этом, потому что знаю тебя, Лэнс. Ты боец. Ты сильный, храбрый и очень умный. Ты покажешь этим гарнизонским солдатам чего стоишь! — она снова протянула мне бумаги. — Если будет слишком тяжело, ты всегда можешь вернуться домой. Но если даже не попробуешь, то будешь жалеть об этом.       Я взял лист регистрации дрожащими пальцами. Даже если я соглашусь, это ещё не значит, что смогу поступить. Столько людей одновременно подают заявки, но...       — Я... я попробую, — прошептал я.       — Вот это мой мальчик!       Я успокоился в объятиях мамы, слушая её сердцебиение.       По крайней мере, я попробую.       Даже если это закончиться просто ужасно, я хочу попробовать.