Тот год, что мы пережили

Всю неделю я пролежал дома на кровати. С одной стороны, мне надо было восстановить свою физическую оболочку, но она меня не подвела, и на молодом теле полосы увечений скоро стали совершенно не видны. Спасибо, отец, за науку. Извини меня, за судьбу. С другой стороны, мне дали время подумать, сколько я захочу, сколько заблагорассудится моей голове и больной душе. Все мечты превратились для меня в яд, который только и делал, что отравлял мое существование, поэтому мне срочно надо было придумать, как вести себя дальше с родителями, с ним, с самим собой. Не могу сказать, что было очень просто и легко, но видимо сыграла основную роль подростковая лень придумывать что-то сложное и запутанное. Посему выходило, что я расстанусь с Владом и попробую установить с семьей хорошие отношения. Зачем мне все это? Кто бы знал. Воспитание. Стандарты. Традиции. Все эти семь дней я старался не выходить из комнаты, лишний раз не пересекаться с матерью и отцом. Старался не вспоминать те уже далекие минуты, когда я был поистине счастлив. Старался не думать о Владе и о нашей судьбе. В последний день моего вынужденного заточения, из непонятной комы меня вывел злой окрик отца. — Потаскун, иди сюда живо! Я встал и, все еще шатаясь из-за слабости, пошел на кухню. Меня встретили торжественно. Мать улыбалась, замазав свои темные круги под глазами тональным кремом, отец смотрел на все предметы вокруг, обходя взглядом, конечно же, меня. — Решено, — сухо начал отец, избегая меня. — Ты в виду несовершеннолетия не волен ничего выбирать собственноручно, что и было доказано… Что? Простите что? Отец, откуда ты взял это? Ты что заучивал текст из научной книжки, чтобы, не дай бог, не ляпнуть чего-то, что думаешь сам? — Поэтому, — продолжили они уже вместе, все, также продолжая играть в идеальную семью. — После окончания семестра ты переведешься в иной университет, с завтрашнего дня начнешь посещать психолога и искать себе подружку. Уяснил? — неожиданно отец поднял взгляд на меня и я ужаснулся. Не хочу, не хочу понимать то, что он чувствует, не хочу пытаться оправдывать его… Но он правда старался. На учебу меня собирала вся семья. Мне было почему-то приятно, наверно из-за того что я вспомнил первое сентября первого класса. Мать суетилась и пыталась выгладить единственную рубашку, отец добродушно журил меня, мать собирала мне с собою пайку, а отец на прощание давал пару советов. Они заигрались в идеальную семью, совсем забыв спросить хочу ли я видеть эти натянутые улыбки, эти глаза, выражающие сочувствие… Простите, мать и отец, но я вырос! Хотя все еще не могу пойти наперекор вам. Вы хорошо меня воспитали. Отец подвез меня и проводил прямо до ворот университета. Казалось, что была бы у него возможность, он бы провел меня до самой парты, усадил, да еще и своим видом отпугнул бы всех наблюдателей. Наверно, мы смотрелись интересной картиной, иначе, зачем всем так пристально смотрели на нас? Отец постоянно вертелся, пытался высмотреть что-то, точнее кого-то, и спрятать меня ото всего. Я шел, пересиливая себя, не выражая никаких эмоций. Мне тяжело давалось смотреть куда-то вперед и о чем-то думать. Пусть тащат на буксире, раз им так хочется. Отец ушел, не сказав ни слова, я быстро прошел мимо охранника, хотя бедному старичку показалось, что я прополз. Зачем спешить, если не к чему? Я приду на пару, сяду и буду дальше стараться жить. Не знаю, что у нас была за пара, что рассказывал учитель, и что вообще надо делать, я просидел весь час, смотря в окно. Зима была совершенно нехолодной, снег выпадал редко и понемногу, погодка была теплой, поэтому везде было сыро, мокро и слякотно. Бедные людишки, точнее те немногие, которые бегали неподалеку от университета, не задерживались долго и не вызывали у меня никакого интереса. Когда сам несчастен, кажется, что мир ужасен и не стоит жить, и не стоит бороться… Но… жизнь никогда не обещала, что будет спокойной. А жаль. На одной из перемен в нашу аудиторию вбежал Влад. Я никогда не видел его настолько взволнованным! Его прекрасные темные волосы не были аккуратно уложены, его любимая толстовка, видневшаяся из-под пальто, сбилась в одну сторону и перекосилась, его взгляд бегал по помещению. Влад, ну что за растерянность? Зачем тебе эти чувства? Смотри, в этом мире все одиноки, и ты будешь одинок. Ты познаешь сгнившую вечную даль… А потом его взгляд остановился на мне. Влад неожиданно радостно улыбнулся, в его взгляде было облегчение, руки до того времени нервно сжимающие пальто, опустились, а после одной рукой он провел по волосам, кое-как приглаживая их, его голова поймала дверной косяк и он остался там. Встал и долго-долго пристально смотрел на меня. Настолько по-живому, настолько нежно, будто я самый дорогой для него человек… Нет! Это бред! Я слабак, я никому не нужен, родители отказались от меня, они лишь играют в идеальную семью, и он такой же! Все это ложь, напускное, игра расшалившихся нервов. Влад медленно стал подходить ко мне, не теряя зрительного контакта, но я резко отвел голову и уставился в окно. Я встал, чтобы уйти, но он оказался около меня раньше, чем я успел сообразить. Все же я немного заторможенным стал. И вдруг, когда такие родные и любимые глаза, оказались всего лишь в полуметре от меня, Влад протянул руку к моему лицу. Не знаю, может он хотел погладить меня по щеке, может по макушке… Но я не дал ему этого шанса. — Ложь, — шепнул я и отклонился от него будто от прокаженного, настолько сильно, что упал на ступеньки лестницы, ведущей к преподавательскому столу. Но это никак не привело меня в чувства, я просто наблюдал. За Владом. За тем как его лицо с нежного и заботливого меняется на растерянное. Два взгляда встретились. Я смотрел на него исподлобья, с тихой необъяснимой ненавистью и испуганным раздражением, а он, несмотря на свою замкнутость и сложность в выражении эмоций, — открыто, с надеждой и с растерянностью. Влад снова сделал шаг в мою сторону, а я не отводя взгляда, поспешно отполз. Пусть кому-то тоже будет хоть так же частично больно, как и мне. Прозвенел звонок. Мой парень улыбнулся неожиданно печальной улыбкой и невероятно медленно зашагал из аудитории. Никто из людей окружавших меня не засмеялся, никто не предложил помощи, они почти не обратили внимание. Не бойтесь ненависти или любви, бойтесь равнодушия.