I'm not a kid!

- Умница, - чуть заметно улыбается Майк, одобрительно хлопнув Армин по плечу. «Ещё бы» - думает девчонка, устало выдыхая. Она не покидает его кабинета, пока не рассортирует все бумаги по папкам, поддавшись своей пылкой педантичности. Эти незначительные, по мнению Майка, привычки, вызывают у него умиление. Устало завалившись на диван и запрокинув ноги на шатающийся и поскрипывающий кофейный столик, он наблюдает за Армин с искренним интересом. Умиление – он выказывал его всем своим видом, каждым сказанным в адрес Армин словом, коих было не так много, ведь по природе Захариус был не шибко-то и многословным, но унижало Армин всё же его это безграничное умиление. По мнению Арлерт, умилялись лишь животными, да детьми и она не подходила не под одну из категорий. Смешно, она видит в нём воплощение древнегреческого божества, а он зовёт её нарочито детскими прозвищами, вроде «малышки» или «птенчика», треплет по голове за хорошую работу и совсем не признаёт в Армин кого-то, кем можно было бы любоваться, в кого можно было бы влюбиться или захотеть. - Завтра в то же время, сэр? – задаёт вопрос она, уже зная, что ответом послужит лёгкий кивок, означающий неуверенное, но согласие. Армин не винила его, она сама увязалась помогать Майку с бумажной работой, так-то по сути он даже не должен был её благодарить. Тонны бюрократии майор разбирать не любил, ему всегда было тяжело писать отчёты об экспедициях и изначально, Армин ошибочно полагала, это из-за безграмотности или неспособности чётко сформулировать мысль. Но оказалось, что Майк был весьма в этом хорош, да и писал майор достаточно быстро, отстрачивая с десяток отчётов меньше, чем за два часа. Причины его нелюбви к данному занятию Армин поняла спустя пару прочитанных страниц из папки-образца. Не так-то легко было описать кровавые потери, за которыми приложением накладывался список потраченных на провизию и экипировку денег. Материальные убытки не ставились в сравнение с потерянными жизнями, и это не поддавалось логике, но те люди, у которых офицеры были в подчинении никогда не ставили солдат выше потраченного на них пособия. Да, Майка боялись, Майком восхищались, иногда Майка ненавидели, но у всех, как у одного всегда имелась связанная с ним байка или слух, но никто и представить не мог, что майор не в восторге от холодной и расчётливой системы, по которой ему приходится больше переживать за чужие деньги, а не за моральный аспект этой чудовищной работы. Она прибилась к нему с месяц назад, изнурённая после тяжёлой травмы и изъедаемая чувством вины, предложила помогать с бумагами пока это будет нужно – это самое малое, что могла сделать Армин в благодарность за спасённую майором жизнь. Она едва ли помнила, что происходило тогда. В мыслях постоянно мелькали обрывки картинок, но ничего не склеивалось и Арлерт могла полагаться только на слова Саши, которая своими глазами видела, как Майк вырвал Армин из пасти титана, затем ловко его прикончив. Большую часть времени она находилась в отключке, помнила чётко только то, как очнулась на руках майора уже на обратном пути за стены. Армин не раз пыталась выведать всю историю, но Майк своей природы не предавал, игнорируя её вопросы многозначительным молчанием. - Пахнешь иначе, что-то случилось? – нахмурился как-то он, склонившись над Армин и притянув её, коснулся носом копны непослушных волос. Да, она пахла иначе. Не чистотой, не книгами, и даже не травяными отварами, которыми Армин смыла с кожи запах крови от недавней травмы. Не бинтами и не настойками с душком, которыми ей обеззараживали рану, Армин пахла чем-то отдалённо напоминающим Майку о том, что она совсем не ребёнок, как ему думалось. Это вмиг заставляло опомниться, встрепенуться и отпрянуть. - Что, позвольте, сэр..? – у Армин спёрло дыхание. Майк не отличался многословностью, но всегда позволял себе какой-либо тактильный контакт, то по голове потреплет, как послушную собачку, то щёлкнет нос, то просто коснётся плеча или, в момент особого расположения, похлопает по спине. От всего этого Арлерт медленно уничтожала себя изнутри. Вдобавок ко всему, Майк ещё и умудрялся её обнюхивать, порой незаметно, порой откровенно неприкрыто, сдабривая это лаконичными комментариями. - Нет, ничего, - отмахнулся майор, глядя на неё в лёгкой растерянности. – Не бери в голову, - улыбнулся он, в очередной раз, потрепав её по голове. Конечно, он мог бы ей признаться в том, что её нежный запах, испорченный медикаментозными настойками и стерильной мерзостью лазарета, приобрёл ещё одну важную нотку. Пряную, притягательную, такую острую и завораживающую – Армин пахла сексом. И для Майка это казалось невероятно странным, учитывая, что при этом она не «благоухала» мужиком, затмевающим всё выше упомянутое. Её запах всегда ему нравился. Он был таким чистым и не испорченным, он напоминал Майку о месте, где он вырос. Армин пахла свежестью реки, лёгким бризом, приносившим аромат полевых цветов и при этом, порой она пахла кофе и чернилами, но и в эту композицию внедрялся этот непонятно откуда взявшийся новый запах…