Бал
15 февраля 2019 г. в 17:02
С самого утра лил непрерывный дождь, и это чуть было не испортило Адель всё настроение перед балом. Она всё никак не могла привыкнуть к тому, что дождь в Англии мог хлынуть в любой момент, даже в те дни, когда его, казалось бы, ничто не предвещает. Слава Богу, что после обеда стихия утихомирилась, но воздух стал влажным, а на дорогах образовались большие лужи. К моменту, когда настало время ехать на бал, на небе не было ни облачка, лишь ярко светила полная луна и мерцали звезды.
Карета князя Вяземского, с гербом на дверцах, медленно катилась по вечерним улицам Лондона в сторону знаменитого клуба Олмэкс, где нынче вечером должен состояться бал дебютанток.
Чтобы как-то скоротать время в пути, князь Андрей Алексеевич поведал дочери об этом старинном лондонском сообществе. Членами клуба Олмэкс могли стать как джентльмены, так и леди, если, конечно они принадлежали к знати. Членство в этом клубе почиталось своеобразным мерилом положения в высшем обществе, ибо учредители тщательно следили за тем, чтобы в клуб не попадали случайные люди, имеющие не очень хорошую репутацию. За различные публичные скандалы, порочащие репутацию, членства вполне могли лишить, и это считалось страшным ударом для светского человека.
В начале очередного сезона Олмэкс распахивал свои двери специально для того, чтобы дать возможность английской знати вывести в свет своих юных дочерей, племянниц, подопечных. Это событие широко освещалось вездесущей «Таймс», о нём говорили задолго до его начала, и будут говорить много недель спустя.
Все остальные клубы в Лондоне, обычно, разделялись по гендерному признаку — у мужчин были свои клубы, а у дам — свои. Клубы считались чисто английским изобретением, не встречающимся больше нигде в Европе. Это были места сборищ родовитой знати по интересам. Здесь можно было нескучно провести вечер за спокойной беседой с единомышленниками, а предмет, который объединял людей, мог быть самым разным, иногда даже экстравагантным.
Джентльмены учреждали свои клубы — в Лондоне их было великое множество: книголюбы, любители живописи и театра, охотники, азартные игроки на скачках, поклонники поэзии, и даже сборище убежденных холостяков. Что же до женских клубов, здесь также царило разнообразие интересов: благотворительные кружки для сбора помощи бедным, клубы поклонников кошек, любительниц комнатных растений, крикетные клубы, клубы театралов и так далее. Леди, чьи мужья предпочитали вечером ездить в «свои» клубы, тоже любили провести время в беседах с подругами за чашечкой чая или бокалом красного вина, обсуждая светские сплетни, придворные скандалы, и перемывая косточки дамам из других клубов.
Олмэкс же был единственным клубом, в который допускались и мужчины, и женщины. И сегодня был вечер, когда в него стремился попасть весь светский Лондон.
Столпотворение карет у подъезда было настолько плотным, что экипажу князя Вяземского пришлось ждать целых полчаса, прежде чем его обладателям удалось попасть в большой особняк, принадлежащий клубу.
Адель крутилась в экипаже, словно на иголках: руки, затянутые в длинные перчатки, были холодны, а сердце взволнованно стучало, ей было душно от переживаний и предвкушения чего-то… она и сама не знала, чего именно. Княжна всё чаще обмахивалась веером, пока Маргарет не отобрала его, прошипев, что та испортит себе прическу, если будет продолжать в том же духе.
— Успокойся, дорогая, — шепнула спокойная, как скала, Маргарет на ухо взволнованной Адель, — И не терзай так веер, пока он не сломался. Мы уже почти прибыли, немного терпения, не стоит так переживать.
По мнению Маргарет, её кузина должна была стать открытием сезона — юная, богатая наследница сразу двух титулов — герцогского и княжеского, плюс более, чем внушительное приданое — только этого было довольно, чтобы все самые знатные женихи Британии атаковали Адель. А она, к тому же, была ещё и красива: её необычная внешность невольно притягивала взоры.
Нервничая перед представлением английскому высшему обществу, Адель уговорила кузину остаться ночевать в особняке князя Вяземского накануне бала дебютанток. Кузина, впрочем, была совсем не против этого, и ещё утром явилась, захватив с собой свой бальный туалет и личную горничную.
Ворох новых платьев Адель, заказанных отцом в Париже, лежал на её постели, и девушка целый день крутилась перед зеркалом, примеряя одно за другим. Маргарет помогала ей выбирать платье для бала, заодно болтая о предстоящем светском сезоне, об английском высшем обществе и ловушках, которые могут ожидать там юную русскую княжну.
— После бала эта комната будет заставлена букетами так, что в ней не останется свободного места! — пророчески изрекла Маргарет. — А тебе останется только выбирать, как королеве: кого казнить, а кого помиловать.
— Лучше я, пожалуй, всех отправлю на галеры! — со смехом отвечала Адель, прикладывая к себе нежно-розовое шелковое платье и оглядывая себя в зеркале. — А как было у тебя после первого бала?
— Ну… у меня, конечно, не было в доме цветочной оранжереи, но несколько предложений руки и сердца я получила в течение недели, — ответила Мардж. — Но я не настолько богата и красива, как ты, моя дорогая!
— Ну, что ты! — горячо возразила Адель, горячо обнимая кузину. — Ты совершенно очаровательна. Мне бы твои зеленые глаза!
— Вот уж глупости, — покачала головой Маргарет. — Я совершенно не питаю иллюзий относительно своей внешности. Я считаю себя хорошенькой, но не более. Кстати, этого больше, чем достаточно для счастья. Что же до красоты, — девушка пожала плечами, — я тебе уже говорила, душечка, что красота — это тяжкое бремя, ярлык, который заставляет тебя всё время соответствовать ему. Это утомляет. Я слишком свободолюбива.
— Я тоже, — соглашаясь, кивнула Адель. — Ненавижу, когда меня заставляют что-то делать против моей воли.
— О, мне это известно! — усмехнулась кузина. — Но мы отвлеклись от темы. Тебе придется в жизни не так просто, моя дорогая. Слишком велик шанс на то, что мужчины будут видеть в тебе лишь красивую куклу.
— Похоже, что ты совсем не веришь в любовь, Маргарет? — вопросительно подняла брови Адель.
— О нет, напротив, я в неё очень даже верю, — запротестовала кузина. — Я просто думаю, что встречается она довольно редко. И вообще, любят не за внешность, а за душу. Если душа уродлива, то и красивое лицо не поможет.
— Иногда мне кажется, что тебе не девятнадцать, а все сто девятнадцать лет, Мардж… — задумчиво поглядела на кузину Адель. — Ты так глубокомысленно изъясняешься.
— Не забывай, что у меня есть двое старших братьев, да ещё и сестра-вдова, — заметила Маргарет. — Я всегда любила слушать и умела хранить чужие тайны, а взамен получала мудрые советы и драгоценный жизненный опыт. Вот теперь делюсь им с тобой.
— Спасибо тебе, дорогая, — благодарно улыбнулась Адель, обнимая кузину. — И что бы я без тебя делала?
— Ладно, хватит разводить сырость! — бодро скомандовала Мардж. — Нужно выбрать, наконец, одно из платьев. Иначе мы ничего не успеем!
— Может, всё же, розовое? — спросила Адель. — Мне ведь идёт розовый цвет?
— Ни в коем случае! — решительно возразила кузина. — Для юной дебютантки — только белое. Я бы остановилась вот на этом, — и Маргарет указала на белое муслиновое платье с шелковой нижней юбкой. — Если ещё приколоть к волосам белые цветы, ты будешь просто очаровательна!
Приложив платье к себе, Адель подумала, что кузина, пожалуй, права. Ей действительно очень хотелось выглядеть прекрасной и сказочной принцессой на своем первом балу. Она чувствовала себя, словно Золушка, собирающаяся на встречу с принцем.
Интересно, будет ли «он» там? Пригласит ли её на танец? Разумеется, она думала об Алексе Гордоне. Он не выходил у Адель из головы с момента их случайной встречи.
Сладкое, томительное предчувствие сжимало её сердечко, заставляя всё глубже погружаться в такие естественные для неопытной девушки романтические мечтания… О первой любви, страстных признаниях, первом поцелуе…
— Адель, дорогая! — вдруг услышала княжна голос отца, возвращаясь из своих мечтаний в реальность.
Андрей Алексеевич стоял у дверцы кареты и протягивал ей руку, чтобы помочь выйти. Девушка поспешно приняла помощь отца и, осторожно придерживая край платья, грациозно ступила на выдвижную ступеньку.
На высоких ступенях, покрытых красной ковровой дорожкой, у входа в огромный особняк толпилось множество людей. Лакеи и кучера покрикивали друг на друга, перегоняя кареты своих господ на задний двор и сражаясь за лучшие места.
Под руку с отцом Аделина поднялась по широким ступеням и попала внутрь, в просторный холл, ярко освещенный тысячами свечей. Он был заполнен людьми в вечерних туалетах. Громкий гул голосов почти оглушил Адель, а в нос ударил запах пудры и духов, перемешанный с ароматом воска и цветов.
Адель и Маргарет остановились у огромного зеркала в холле, чтобы проверить, в порядке ли их прически и не помялись ли платья. Впрочем, опасения их не подтвердились — обе девушки были нынче очаровательны.
Маргарет надела шелковое платье бледно-зеленого оттенка, с множеством воланов и оборок, прекрасно гармонирующее с её рыжими волосами и подчеркивающее цвет глаз. Изящное изумрудное колье удачно дополняло её образ.
Что до Адель, она выбрала то самое белое муслиновое платье, которое советовала Маргарет, с открытыми плечами и широким розовым поясом, завязанным сзади изящным бантом. На шейку девушки легло простое и изящное ожерелье из мелкого жемчуга, на запястья — жемчужные браслеты, а в уши были вдеты серьги с тем же камнем каплевидной формы. Особый штрих, придуманный Маргарет, который выделял Адель из толпы — была прическа юной княжны.
Вопреки существующей моде собирать волосы в высокий шиньон на затылке и оставлять у висков несколько тугих локонов, пшеничные волосы Адель собрали в некое подобие конского хвоста, украшенного веточкой флердоранжа, с которого её блестящие локоны спускались на спину почти до талии. Выглядело это очень экзотично и невинно одновременно.
— Посмотрим, удастся ли тебе стать законодательницей моды на такую прическу, дорогая, — шепнула Маргарет, пока они оставляли свои шляпки в холле и переобувались в бальные туфельки.
Девушки поднялись на второй этаж по широкой мраморной лестнице, и лакеи распахнули перед ними большие двери, ведущие в огромный бальный зал.
Княжна Вяземская, разумеется, и раньше танцевала на балах, устраиваемых в Смольном. Но это были скромные праздники, или, скорее, музыкальные вечера, но которых смолянки устраивали небольшие концерты, пели романсы и танцевали с юнкерами. Институтские балы не шли ни в какое сравнение с тем грандиозным событием, на котором она сегодня оказалась.
В глазах у Адель зарябило от разнообразия ярких красок: она никогда ещё не видела столько разряженных в пух и прах дам и кавалеров. Кругом мелькали самые затейливые ткани и фасоны: тяжелая парча, легкий, струящийся шелк, летящий муслин, шуршащая тафта, в сочетании с тончайшими кружевами, всё это самых разных оттенков — казалось, зал был полон диковинных разноцветных птиц. Плюс блеск и сияние драгоценностей на дамах, в которых отражался свет от громоздких люстр и многочисленных бра… Это зрелище захватывало дух!
Молодых дебютанток легко можно было отличить от остальных девушек и дам — они были все, как одна, в белых, либо светлых платьях, с цветочными венками или веточками роз в волосах, и держались вместе, вдоль длинной стены, специально, чтобы дать всем гостям (а особенно, молодым людям) возможность хорошенько разглядеть их.
Князь Вяземский подтолкнул дочь в сторону этой прелестной стайки юных леди, и Аделина послушно присоединилась к ним. Она осторожно огляделась вокруг, оценивая своих соперниц на этом вечере.
Да, действительно, в Англии было много красивых девушек, но Адель всё равно считала, что русские барышни не в пример красивее. Взять хоть её подруг из Смольного — многие из них дадут сто очков вперед этим английским аристократкам, стоящим рядом с ней с выражением плохо скрытой досады и ревности. Соперничество среди юных леди ощущалось буквально физически.
Адель вполне понимала это, ведь большинство из этих дебютанток вышли сегодня в свет для того, чтобы найти себе мужа по окончании сезона, и готовы были на всё, лишь бы очаровать лучших женихов в Лондоне. Маргарет рассказывала шокированной кузине, что иногда юные леди, а чаще их маменьки, шли даже на подлые ухищрения в попытке заставить того или иного джентльмена жениться.
Например, подстраивали тем или иным образом компрометирующие девушку ситуации, и тогда у мужчины не было выбора. Причем благородные дамы изобретали для этого настолько хитроумные планы и уловки, что легко могли дать фору в искусстве стратегии даже генералам королевской армии!
Хорошо, что перед Аделиной не стоит такая цель, как непременно выйти замуж или заключить помолвку в этом году! Отец обещал ей, что позволит дочери выйти замуж по любви, разумеется, если её избранником станет человек благородного имени. Кстати, ей вовсе не обязательно выбирать себе мужа в Британии, она вполне может сделать это в России.
Во всяком случае, брак с каким-нибудь престарелым аристократом ей точно не грозит, как одной из её подруг по Смольному — Катеньке Аракчеевой. Бедняжку выдали за шестидесятилетнего старика только потому, что он был баснословно богат, а у отца невесты имелось слишком много долгов. Как же тогда рыдала её бедная подруга! Сама Адель даже и мысли не могла допустить, что она может позволить чьим-то противным, морщинистым рукам коснуться её! Мерзкая тошнота мгновенно подкатывала к горлу.
Тем временем, молодые джентльмены в довольно большом количестве наводнили зал и внимательно разглядывали дебютанток. Взгляды их были, большей частью, надменными. Они явно считали, что хозяева положения — они, мужчины. А стоящие перед ними девушки — не более, чем дорогой товар.
В современном английском высшем обществе было не принято относиться к женам с особой нежностью и любовью, это даже считалось признаком безвкусицы и худородства. Жена нужна была лишь для того, чтобы родить наследников. Справившись с этой задачей, она, как правило, становилась лишь декоративным элементом в доме своего супруга, в то время, как он, с чувством выполненного долга, возвращался прямиком к своим мужским развлечениям: клубам, скачкам, карточным играм, гольфу и… молодым любовницам.
Всей этой ценной информацией снабдила Аделину, конечно же, её не по годам разумная кузина. Перед глазами Маргарет стоял красноречивый пример её старшей сестры, к которой её ныне покойный супруг относился не лучше, чем к комнатной болонке, порой забывая о её существовании на месяцы.
Так что, по святому убеждению Маргарет, в сказки о любви верили только юные дебютантки, каждая из которых считала, что именно ей повезет найти настоящую, бессмертную любовь. Как у Ромео и Джульетты… Увы, сама Адель была одной из них, и свято верила во всемогущую силу своего очарования…
Дожидаясь объявления первого полонеза, кавалеры переговаривались между собой и присматривали, кого бы пригласить на танец. Адель, стоя у длинной стены, словно на витрине, вдруг почувствовала себя, как кобыла на лошадиной ярмарке. Ощущения были не из приятных. Её недовольный взгляд скользнул по толпе потенциальных женихов.
Лондонские щеголи выглядели, словно напыщенные индюки: во фраках, большей частью черных или темно-синих, накрахмаленных белоснежных рубашках со стоячими воротничками, и шелковых шейных платках, заколотых бриллиантовыми булавками.
Аделина ловила на себе их взгляды и почему-то не испытывала того приятного волнения, которое легко читалось на лицах окружавших её девушек — они все были в предвкушении первого танца и знакомства с джентльменами. Щеки молодых леди покрылись лихорадочным румянцем, они смущенно хихикали, прячась за раскрытыми веерами и перешептываясь с подругами.
И лишь у одной княжны Вяземской было как-то неспокойно на душе. Возможно, эта тревога была связана с тем, что она не видела в толпе разодетых денди так хорошо запомнившихся ей синих глаз графа Хантли? Видимо, так и было. Она старательно и осторожно высматривала нового знакомого, но пока её попытки не увенчались успехом. Возможно, он и не появится здесь сегодня. Адель вдруг почувствовала горькое разочарование. Внезапно её мысли были прерваны объявлением первого танца. Заиграла приятная мелодия полонеза.
К Адель тут же подскочил какой-то высокий блондин в темно-синем фраке, надушенный так сильно, что девушке захотелось отвернуться от него. Своей напыщенной манерностью кавалер напомнил ей павлина.
Княжна присела в глубоком реверансе, принимая приглашение, и отправилась с ним в круг танцующих. Она послушно следовала правилам игры — скромно улыбалась партнеру в ответ на его заученные комплименты, отвечала на его вопросы приличествующими светскими фразами, но мысли её были где-то далеко. Правда, её партнер по танцу об этом вряд ли догадался.
В кругу танцующих Аделина заметила Маргарет: кузина танцевала в паре с симпатичным, невысоким брюнетом и, похоже было, что он ей нравился, поскольку личико девушки зарделось, а зеленые глаза то и дело обращались к лицу партнера. Нужно будет выпытать у Мардж, кто этот поклонник и почему она до сих пор не рассказала о нём Адель.
Мишель тоже танцевал, в паре с высокой шатенкой в бледно-голубом платье, с высокомерным взглядом и непомерно высокой прической. Его лицо ровным счетом ничего не выражало — лишь вежливую холодность. Должно быть, девица была дочерью одного из знакомых отца, и молодому князю пришлось пригласить её на танец.
Пары плавно двигались, сменялись фигуры танца, а в это время Александр, немного опоздавший к началу, внимательно оглядывал зал. Он специально не торопился входить, хотел вначале осмотреться. Однако, его появление не прошло незамеченным: граф был нечастым гостем на светских мероприятиях, а любое новое лицо неизменно вызывало интерес у этих людей, знавших друг о друге всё и сильно друг другу надоевших. А когда речь шла о вновь прибывшем загадочном джентльмене, да ещё со столь запоминающейся внешностью!
Головы светских кумушек моментально склонились друг к другу, скрываясь за китайскими веерами, и раздался приглушённый шепот. Более молодые дамы, оценив внешность таинственного незнакомца, тут же принялись бросать на него долгие, многообещающие взгляды. Но молодой человек не обращал никакого внимания на то впечатление, которое он произвел своим появлением. Он явился сюда с определенной целью.
Александр нашёл взглядом князя Вяземского и руки его непроизвольно сжались в кулаки, а зубы стиснулись в приступе внезапного гнева. Он стоял так близко… Его враг, главный виновник того, что его отец сейчас гнил в сибирской земле. Если бы сейчас достать дуэльный пистолет и прицелиться, он точно не промахнулся бы в сердце негодяя!
Стоп… Спокойно. Пока не время для расправы. Но оно скоро наступит, любезный князь Вяземский! Ждать осталось недолго.
Александр бегло пробежал глазами по толпе гостей, отыскивая княжну. Как раз в этот момент закончили играть полонез, и партнеры кланялись друг другу.
Вдруг граф Хантли почувствовал легкий толчок в бок и шёпот Алексея возле своего уха:
— Вот она, взгляни!
Обернувшись туда, куда указал взглядом его кузен, Александр, наконец, увидел Аделину. Девушка грациозно выпрямилась после реверанса партнеру, и тот повел её обратно к тому месту, где стояли остальные дебютантки. Итак, придворные щеголи уже атаковали её!
Слегка прищурив глаза, Александр оглядывал свою будущую жертву. Адель обмахивалась веером и шептала что-то на ухо той самой девушке, которая сопровождала её во время их с Александром первой встречи. Кажется, это её английская кузина.
Александр окинул Адель оценивающим взглядом. Красивая… этого не отнять. Хрупкие белые плечи, тонкие, изящные запястья, узкая талия, высокая грудь, огромные глаза, чувственные розовые губы, пшеничные локоны… С неё можно легко написать греческую нимфу… Впрочем, нимфы не в его вкусе.
Он привык несколько иначе оценивать женщин. Ему нравились горячие, страстные, грешные в своих желаниях дамы, опасные хищницы, которые выжимали из него все соки за одну ночь. Именно поэтому он редко связывался со светскими леди, предпочитая им девиц из более простых сословий, не обремененных высокими моральными устоями, но и не требующих ничего взамен.
Александр не привык к нежности и чурался её. Он привык брать то, что хотел от жизни и от женщин, но не привык отдавать. Единственная форма «любви», которую он знал — это физическая страсть. И никаких сердечных привязанностей. В его сердце жила лишь любовь к родным и ненависть к врагу. Тут заиграла нежная музыка вальса, и Александр решительно шагнул к Аделине и поклонился ей, предлагая свою руку в белоснежной перчатке:
— Разрешите пригласить вас на вальс, княжна?
Адель уже не ожидала его увидеть — она решила, что граф не появится на балу. Девушка даже вздрогнула от неожиданности, но, смущенно зардевшись и опустив глаза, присела в глубоком реверансе и протянула руку Александру.
Сердечко её радостно забилось: он всё же здесь, неужели он пришёл только из-за неё?
Александр отвел её в танцевальный круг и обвил рукой тоненькую талию девушки. Следуя прекрасной, нежной мелодии, они закружились в вальсе.
Вальс Адель всегда любила больше других танцев: плавные, грациозные движения, волнующая музыка, партнеры находятся так близко друг к другу… Это невероятно романтично! Внимательно глядя в прелестное личико девушки, граф первым нарушил молчание.
— Итак, первый выход в свет, — улыбнулся Александр. — Наверняка, это очень волнительно?
— Немного, — скромно опустив глаза, отвечала девушка. — Но ведь это естественно — волноваться на первом балу.
— Честно говоря, не знаю, — по-мальчишески улыбнулся Александр. — Никогда не мог себе представить, что чувствуют юные леди, впервые привезенные на самую большую ярмарку невест в Англии.
— Почему же сразу — ярмарка невест? — спросила княжна, снова почувствовав себя породистой кобылой на кругу.
— Потому, что каждая из присутствующих здесь девиц надеется завтра утром получить как минимум одно предложение руки и сердца. А лучше — несколько, чтобы иметь возможность выбора. Но, увы, повезет сегодня не всем.
Аделина готова была разочароваться в своем новом знакомом, услыхав такие речи, да ещё небрежным, скучающим тоном. Волна негодования медленно начала подниматься в её душе. Он рассуждал о девичьих мечтах так… надменно, отчужденно, словно насмехался. Девушка почувствовала себя оскорбленной, не только за себя, но за весь женский пол в целом. Неужели все красивые мужчины таковы?
— А вы считаете, что девушка выходит в свет лишь для того, чтобы как можно скорее выйти замуж и запереться в доме мужа, окружив себя кучей сопливых отпрысков? — надменно вздернув носик, недовольно спросила Адель, позабыв о светских манерах.
Александр изумленно воззрился на неё, едва не расхохотавшись. «Куча сопливых отпрысков» — это точно были не те слова, которые он ожидал услышать от скромной пансионерки. А этой барышне, похоже, палец в рот не клади. Терпение явно не входит в число её добродетелей.
— А для чего же, по-вашему, пришли сюда вы? — хитро сощурившись, спросил он княжну. — Разве удачное замужество не входит в планы вашего батюшки?
— Мой отец не станет неволить меня, граф, — все также надменно отвечала она. — Я приехала на этот бал, чтобы заявить о себе в обществе, стать его частью, принимать участие в светских развлечениях. Что же до замужества, я думаю, что мне ещё рано об этом думать!
— То есть, вы хотите сказать, что откажете тем претендентам, которые осмелятся сделать вам предложение? — удивленно приподнял брови Александр.
— Именно так! — с достоинством и вполне осознанным высокомерием ответила девушка.
Святая наивность… Александр внутренне усмехнулся её словам. Аделина, видимо, привыкла, что всё в её жизни происходит только так, как решила она сама? Маленькая королева своего выдуманного королевства — обожающий отец, старший брат, сонм нянюшек и дворни, ловящей каждое слово маленькой хозяйки. Что ж, ей предстоит горько разочароваться, когда она поймет, что кто-то вполне может разрушить её розовый замок и перевернуть её жизнь с ног на голову.
— Вот как? Признаться, я удивлен, княжна! — Александр пристально посмотрел ей в глаза. — Мне искренне жаль тех джентльменов, которым вы сегодня разобьете сердца. Правда, они об этом узнают чуть позднее.
Значит, себя он не причисляет к этим самым джентльменам? Неужели ей только почудился интерес со стороны графа? Разочарование Адель нарастало с каждой минутой.
— Надеюсь, благородные господа достойно переживут мой отказ! — уже более прохладным тоном ответила Адель.
Сколько высокомерия! А лошадка-то оказалась с норовом! Тем интереснее будет объезжать! Александр внутренне наслаждался тем, что у него получилось разозлить юную леди. На фоне сыплющих дежурными комплиментами лондонских щеголей он будет гораздо более интересен ей. Не зря же говорят, что женщины предпочитают подонков.
— Надеюсь, вы оставите мне последний вальс, леди Аделина? — снова обворожительно улыбнулся Александр, резко меняя тему разговора.
— Боюсь, что все мои танцы на сегодня уже обещаны, граф, — холодно улыбнулась княжна. — Прошу меня извинить!
Как раз в этот момент вальс закончился и Аделина, сделав реверанс, поспешила прочь от него, возвращаясь на своё место. Александр проводил её дерзкой улыбкой. На самом деле Адель переживала, что может остаться подпирать стену и граф поймет, что она его обманула. Тогда она точно провалится сквозь землю от стыда!
К счастью для Адель, её опасения не оправдались: русская красавица-княжна произвела фурор в свете этим вечером. Кавалеры, жаждущие быть представленными дочери российского дипломата, окружили её плотным кольцом. У девушки буквально не было времени спокойно вздохнуть.
Молодые люди осыпали её комплиментами, восхищаясь её красотой, грацией, манерами, глазами… Но Адель словно не слышала их, хотя вежливо улыбалась и послушно изображала смущение. Она чувствовала их неискренность, как ни странно. Может потому, что Маргарет уже просветила кузину относительно того, что доверять словам кавалеров не стоит, а может, потому, что они не были ей интересны.
Время от времени она непроизвольно искала глазами Александра, а он, как назло, постоянно попадался ей на глаза под руку с очередной леди. Он даже танцевал несколько раз с дебютантками, что вызвало у Адель неприятное чувство, очень напоминающее ревность.
Хотя с чего бы ей ревновать графа Хантли? Они ведь едва знакомы, и она видит его второй раз в жизни. При более близком знакомстве этот красавец оказался заносчивым и высокомерным, априори считающим всех женщин непроходимо глупыми. Он даже не дал себе труда скрывать это!
Почему же ей так неприятно наблюдать, как Александр Гордон склоняет голову над рукой очередной покрасневшей от смущения юной леди? Почему её сердце начинает противно ныть, а дыхание заходится так, что слезы готовы навернуться на глаза?
Не подавая виду, что он наблюдает за ней, граф, тем не менее, не упускал княжну из виду весь вечер. Разумеется, он видел её успех у молодых людей, и это оказалось ему неприятно. Несмотря на заносчивые заверения Адель, что она не собирается замуж, у её отца могло быть на этот счет совсем другое мнение. В конце концов, последнее слово в таких делах, как замужество дочери, всегда остается за отцом, а не за взбалмошной девицей.
Александр прикидывал, насколько близко он к достижению своей цели. Сколько еще ему понадобится времени, чтобы Адель сама бросилась в его объятия? Судя по их первому не совсем удачному разговору, пока он далек от того, чтобы девушка благосклонно отнеслась к его ухаживаниям.
Это ведь не просто какая-то актриса придворного театра или танцовщица из варьете, так что совратить её будет не так просто. Она, несомненно, воспитана в строгих традициях, как и все девушки из высшего общества, а потому, вздумай он поцеловать её при следующей встрече, как она тут же страшно оскорбится в том, что её заподозрили в недостаточном целомудрии, и укажет ему на дверь. Нет, не совсем так — вначале она лишится чувств, как и положено благородной даме, а потом точно выставит его за порог.
Но, в силу своего немалого опыта в общении с женщинами, Александр свято верил в одну вещь: они сделаны из той же плоти и крови, что и мужчины. Несмотря на всю ту чушь, которой юным леди забивают головы их маменьки и нянюшки, рано или поздно они прозревают и начинают сами познавать жизнь. Им так же, как и мужчинам, не чужды желания… плотские желания. А значит, их можно соблазнить.
Значит, Аделина будет противиться своей женской природе просто в силу строгого воспитания. А его задача: открыть ей глаза, показать, что желать кого-то — это не так ужасно, как ей об этом говорили. Правда, если ему это удастся, девушка сама приведет себя к бесчестью, но… это будет уже не его проблема. Это будет проблемой её отца и брата.
Скользя взглядом по её личику и фигуре, он пытался себе представить, как это будет. В его постели побывало немало красивых и соблазнительных женщин, но девственниц среди них не было. Это обстоятельство потребует от него терпения, черты характера, не особо свойственной ему в постели. Но он постарается справиться, в конце концов, это — его цель, его изощренная месть, такая долгожданная и сладкая. Адель усиленно старалась не встречаться с ним глазами, словно чувствовала опасность.
Интересно, подозревает ли она, какие грешные желания вызывает в нём? Глядя на её чуть приоткрытые мягкие губы и пульсирующую голубую жилку на шее, на медленно поднимающуюся при каждом вздохе высокую грудь, он чувствовал, как его тело начинает реагировать соответственно, подогреваемое разыгравшимся воображением. Он легко мог представить её без одежды, абсолютно обнаженную, лежащую рядом с ним в постели, принимающую его поцелуи и шепчущую его имя в экстазе…
Наверное, столь бурная реакция была связана с тем, что у него уже неделю не было женщины. Похоже, настало время исправить это и навестить нынче же вечером обворожительную Жаклин. Эта девушка служила в королевском театре и была актрисой. Скажем так, актрисой второго плана. Звезд с неба не хватала, а потому на звание примы рассчитывать не могла. Спасала её только смазливая мордашка да особая способность показывать свою безграничную преданность главной приме и директору театра.
Александр познакомился с ней полгода назад, и она неплохо справлялась с задачей удовлетворения ненасытных желаний молодого графа. Вот уже полтора месяца, как он посещал её будуар в театре. Он специально пока не доводил их отношения до разряда официальных, когда ему пришлось бы снять для Жаклин дом, и посещать её открыто. Сама девушка, похоже, стремилась к этому всей душой, Александру даже казалось, что она искренне любит его. Ему было жаль её: при всей своей распущенности, девушка, похоже, была ему предана.
А бал, тем временем, закончился. Последний танец Адель танцевала с братом. Слава Богу, с ним можно было не притворяться. Было уже за полночь, и княжна почувствовала себя смертельно усталой. Ноги просто горели от постоянных танцев, а язык болел от пустых разговоров. Скорее бы оказаться в уютной постели, но сначала — в горячей ванне. Бал, конечно, не разочаровал её, а бесспорный триумф очень польстил женскому самолюбию, но Адель всё равно была немного расстроена.
И дело было в том, что Александр Гордон, граф Хантли, оказался вовсе не тем, кем она его себе придумала. Она представила его прекрасным принцем, благородным, вежливым, пылким, а он оказался обычным напыщенным хлыщом, как и предупреждала её Маргарет.
Это чувство было похоже на то, когда разворачиваешь долгожданный подарок, а в роскошной коробке оказывается вовсе не то, что ожидала. Так обидно… При следующей встрече она непременно станет его игнорировать, чтобы сполна отплатить графу за свое разочарование.
Когда музыка стихла, и многочисленные гости стали покидать бальную залу, Адель не заметила, каким пристальным взглядом проводил её граф Хантли. Взглядом ястреба, выслеживающего голубку.