***
Жаклин Бонье нервно ходила по комнате туда-сюда, не в силах усидеть на одном месте. Она ожидала приезда Александра каждую минуту, и это ожидание сводило её с ума. Буквально вчера она переехала в новый дом, купленный на её имя с помощью Алексея. Это был небольшой, но вполне приличный домик, с маленьким садом, светлый и уютный, но Жаклин не была уверена в том, что она задержится в нём надолго. Наверняка Александр уже узнал, что она передала его личный дневник княжне Вяземской, и его реакция была предсказуема — скорее всего, он в ярости. Жаклин вполне могла ожидать, что граф вот-вот явится сюда, чтобы выставить её вон, и куда же ей тогда идти? Директор театра без обиняков заявил, что предупреждал её заранее, и беременные актрисы ему не нужны, так что о возвращении на подмостки и речи быть не может. Что ещё? Устроиться куда-нибудь в другое место, будучи в положении, вряд ли удастся. Можно, конечно, вернуться во Францию и попытаться отыскать дальних родственников матери, но этот вариант был самым крайним. За то время, пока Жаклин была любовницей Александра, она сумела скопить приличную сумму денег, поскольку граф всегда был щедр с нею, но даже этих денег ей хватит от силы на три месяца проживания в Лондоне. А что потом? Конечно, ей следовало подумать об этом прежде, чем отдавать дневник княжне, но тогда эмоции оказались сильнее. Беременность сделала Жаклин излишне эмоциональной и импульсивной. Она теперь чаще плакала, а если злилась — то неистово, до истерики, любая мелочь могла вывести из себя. Она настолько доконала истериками свою горничную Бесс, что та ушла со скандалом два дня назад, и теперь Жаклин срочно нужно было искать себе новую помощницу, ибо она совершенно забыла, как это — стирать бельё или готовить обед. Где же сейчас Александр? Он ведь наверняка знает её новый адрес, кузен должен был сообщить ему. Почему его до сих пор нет? Неужели княжна простила его? Вспоминая, как оцепенела Адель, когда она рассказала ей о том, что граф похитил её с яхты, чтобы обесчестить, Жаклин убеждала себя, что так просто простить подобное княжна не могла. Скорее всего, влюблённые голубки поссорились, а может и расстались. Но в этом случае разъярённый граф уже должен был стоять на пороге и пытаться придушить её своими руками. Уж лучше бы он приехал и накричал на неё, чем сидеть вот так и ждать его неотвратимого возмездия! В этой ситуации Жаклин рассчитывала только на ребёнка, которого носила под сердцем. Это был её единственный козырь. Поначалу она надеялась и на свою искреннюю любовь, но, увидев своими глазами Адель, она поняла, что любовь простой актрисы Александру не нужна. Княжна оказалась красивой… даже слишком красивой, чтобы Жаклин могла спать спокойно. Прочитав дневник своего любовника, Жаклин поняла, что он влюблён в Адель, но тогда она ещё на что-то надеялась. А когда встретилась с княжной лицом к лицу, поняла, что в борьбе за сердце Александра она уже проиграла. Его мыслями владела лишь она — эта русская кукла: юная, красивая, богатая наследница, потомственная аристократка… Что могла всему этому противопоставить Жаклин — только своё хорошенькое личико? Маловато для перевеса чаши весов на свою сторону! Что же станет делать с нею Александр? Какое решение примет? Нервозность Жаклин усиливалась с каждым часом. Александр явился незадолго до полудня, застав бывшую любовницу в саду, где она пыталась хоть немного успокоиться. Жаклин сидела на скамейке с книгой в руках, но никак не могла сосредоточиться на чтении. — Что-то интересное? — внезапно раздался позади неё голос Александра, заставив француженку испуганно вздрогнуть. — Любовный роман? Или чьи-нибудь мемуары? Как я заметил, ты имеешь слабость к подобной литературе! Его голос звучал надменно и презрительно, и был голосом чужого, незнакомого человека. Жаклин поспешно вскочила на ноги, роняя томик лорда Байрона, и оторопело уставилась на своего любовника, испуганно хлопая ресницами. Он выглядел всё так же безупречно, как и всегда, но глаза его потухли и смотрели холодно. Такого Александра — презрительно-гордого, высокомерного аристократа, держащего дистанцию, она ещё не видела. — Алекс… — растерянно пробормотала она, пытаясь взять себя в руки. Граф внимательно оглядел её, пытаясь понять, как он мог настолько ошибиться в человеке и оказаться таким наивным. Неужели он когда-то мог считать это прелестное создание верной и преданной ему до гроба любовницей? Почему он не учёл, что у неё могут быть свои планы и амбиции? Только потому, что Жаклин — обыкновенная актриса, содержанка, привыкшая к тому, что её дело — лишь удовлетворять прихоти своего любовника? Почему он не признал за ней права на собственные мысли, чувства и желания? Потому что не считал ровней себе? А вот это уже грех, называемый гордыней, граф Бутурлин! Недаром он зовётся самым страшным, вот за него теперь вам и расплачиваться, сударь! Извольте получить то, что заказывали! — Ты пришёл, чтобы выгнать меня? — тихо спросила Жаклин, настороженно заглядывая ему в глаза. — Я пришёл, чтобы посмотреть тебе в глаза и спросить, не мучает ли тебя совесть, — ответил Алекс. — Нет, нисколько, — спокойно и уверенно ответила она, понемногу обретая твёрдость в голосе. — Я боролась за тебя, а для этого все средства хороши. — Я никогда не был твоим, Жаклин, — возразил граф. — Я не обещал тебе, что мы поженимся, никогда не любил тебя, и ты об этом прекрасно знала. Я не раз предупреждал, что любовь — не для меня, и ты соглашалась со мной, тебя всё устраивало. Так почему же ты сделала это? Зачем так вероломно вмешалась в мою жизнь? — Я говорила тебе то, что ты хотел слышать, дорогой, — мягко возразила она. — Я любила тебя и старалась угодить, казаться послушной. Я готова была на всё ради тебя… кроме того, чтобы делить тебя с другой. — Рано или поздно я всё равно женился бы, это долг каждого дворянина, — заявил Александр. — Так что не делай вид, что ты не знала об этом. — Разумеется, мне нечего было и рассчитывать на то, что ты женишься на мне! — горько усмехнулась Жаклин. — Конечно, кто я такая? Жалкая актриса не смеет мечтать стать графиней! Твоя семья никогда не одобрила бы такой мезальянс. Но, знаешь… я бы легко поняла, если бы ты выбрал себе в жёны любую глупую гусыню с титулом и приданым, только для того, чтобы она родила тебе сына. — Вот как? Неужели? — недобро усмехнулся Алекс. — Мне кажется, ты преувеличиваешь предел своего терпения и эгоизма. Ты точно также изводила бы меня своей ревностью. — О, нет! Если бы ты женился по расчёту, но оставался по-прежнему со мной, я смогла бы смириться с этим! — пылко возразила она. — Но ты вдруг решил влюбиться! А мне постоянно твердил, что любовь не для тебя! Ты влюбился в эту русскую, а от меня собирался избавиться! Не будь я беременна, разве был бы ты сейчас здесь? — Нет, не был, — согласился граф. — Я просто забыл бы твоё имя и лицо. — Ты сделал бы это в любом случае, просто потому, что не захотел бы причинять боль своей жене! — презрительно усмехнулась Жаклин. — Вот поэтому я и благодарю Бога за этого ребёнка, он свяжет нас с тобой навсегда. — Вовсе нет, Жаклин, — спокойно ответил Алекс. — Как только ты родишь, я заберу у тебя ребёнка, чтобы вырастить из него или из неё приличного человека. Доверить тебе воспитание своего ребёнка я не могу. — Что значит… заберешь? — испуганно округлила глаза Жаклин. — А как же я? Что мне прикажешь делать? — Ты даже не возмущаешься и не пытаешься отстоять своё право растить дитя! — презрительно скривился граф. — Значит, я не ошибся, и ребёнок для тебя — лишь способ заработать содержание до конца жизни, не так ли? — Нет! Я не отдам тебе моего ребёнка! — опомнилась вдруг Жаклин, поспешно напуская на себя оскорблённую невинность. — Я лучше покину этот дом! — Ты останешься здесь, я уверен, — покачал головой Алекс. — А теперь послушай. Я решил предложить тебе сделку, поскольку ты — девушка расчётливая и неглупая. Я предлагаю тебе оставаться в этом доме столько, сколько ты захочешь, дом твой и твоим он и останется. Считай это моей платой за твои… услуги, оказанные в постели. Когда родится ребёнок, я заберу его и выплачу тебе достойную компенсацию, достаточную для того, чтобы начать жизнь заново. Ты сможешь открыть свой магазин или лавку — на твоё усмотрение. Ты начнёшь зарабатывать деньги или сможешь покинуть страну и обосноваться где-нибудь… в Париже или Венеции, например. — Ты с ума сошёл? Предлагаешь мне продать своего ребёнка? — театрально вскрикнула Жаклин, чуть перегнув палку в проявлении эмоций. Алекс усмехнулся её показному возмущению, представляя, как она лихорадочно прикидывает в уме, какую сумму потребовать с него. Как бы Жаклин ни твердила о своей неземной любви к нему, желание прожить жизнь в достатке должно перевесить чашу весов. — Я мыслю вполне прагматически, — спокойно ответил он. — Просто назови свою цену. — Я не торгую детьми, благодарю покорно, — гордо вздёрнула подбородок девушка. — Надеешься получить сразу всё? — тут же раскусил её Алекс, обнажая белые зубы в усмешке. — Не глупи, Жаклин. Я всё равно верну Адель и женюсь на ней, так что титул графини тебе точно не светит. Подумай хорошенько, я даже дам тебе время на это. Завтра я уезжаю, возможно, на пару месяцев или больше, а ты пока поразмысли и назови свою цену. Когда шаги Александра стихли в маленьком саду, Жаклин внезапно разрыдалась, закрыв лицо руками. Она плакала горько и отчаянно, размазывая по щекам краску с мокрых ресниц. Итак, её усилия оказались напрасными — Алекс наверняка едет вслед за своей возлюбленной, чтобы вернуть её обратно. И хоть княжна разгневалась настолько, что решилась бежать из Лондона, он готов на всё, чтобы вымолить её прощение. Неужели она проиграла? Она поставила на карту всё… и осталась ни с чем. Впрочем, она ещё может наладить свою жизнь, приняв предложение Александра. Вот только… продать собственного ребёнка?! Жаклин глубоко задумалась…***
День в Париже выдался очень ветреным, пыль стояла в воздухе, оседая на листьях деревьев, перилах лестниц, окнах и резных балконах. Таня, новая горничная, выбранная вместо погибшей Насти, поспешила плотнее закрыть окна, чтобы не дать пыли проникнуть в номер. Гулять в такую погоду было невозможно, и Адель сидела в номере и писала письмо Маргарет. Ей было безумно стыдно за своё поспешное бегство из Лондона, ведь она даже не успела сообщить кузине, что выжила в пожаре и вернулась домой! Это было ужасно грубо с её стороны: ведь у Маргарет совсем скоро свадьба, а Адель и Михаил не смогут на ней присутствовать. Словом, поводов для обид у Маргарет имелось множество, и Адель должна была хоть немного оправдаться перед ней. Конечно, доверять бумаге такой важный секрет, как потеря невинности до брака, княжна не стала. Она ограничилась тем, что сообщила о необратимых переменах в её жизни, которые заставляют их с Мишелем вернуться в Россию в срочном порядке, а также пообещала, что рано или поздно расскажет кузине все подробности. Если, конечно, сможет хотя бы спокойно говорить об этом когда-нибудь, не то чтобы писать. Письмо уже перевалило на третью страницу, как вдруг отворилась дверь, и горничная сообщила о визите мадемуазель Гордон. Адель сразу встала из-за бюро, убрала неоконченное письмо в ящик и велела проводить гостью в номер. Через пару минут в приёмной послышались лёгкие, торопливые шаги и в комнату вошла Ольга, такая же весёлая и улыбающаяся, как всегда. — Адель, дорогая! — Ольга чуть не задушила подругу в объятиях. — Как же я рада, что ты в Париже! Адель сразу отметила, что Ольга говорит с ней по-русски, значит, Мишель рассказал ей о том, что им известна настоящая фамилия семейства Гордон. Что ж, тем лучше. Но всё остальное для Ольги так и останется тайной, во всяком случае от Адель она ничего не узнает. Пусть терзает любимого брата, чтобы удовлетворить своё любопытство. — Здравствуй, Оля! — улыбнулась княжна. — Ты превосходно выглядишь, воздух Парижа явно тебе на пользу. — А вот ты стала бледнее, чем была в Лондоне, — заметила Ольга, вглядываясь в лицо Адель. — Может, это из-за пережитого на яхте? Или… после ссоры с моим братом? Адель вздрогнула от такой быстрой атаки. Но Ольга никогда не отличалась особым терпением, а потому сразу же перешла к цели своего визита. Видимо, после разговора с Мишелем для неё осталось слишком много белых пятен в загадочной истории с пожаром на яхте, расставанием с Александром и внезапным отъездом Адель из Лондона. — Расскажи мне, что там у вас стряслось на самом деле! — настойчиво попросила Ольга, беря Адель за руки и усаживая на диван. — Мы читали в газетах о пожаре и знаем, каково тебе пришлось, дорогая! Слава Богу, что всё обошлось. — Да, я выжила… благодаря твоему брату, — отводя глаза ответила Адель. — Он спас меня и вылечил с помощью своего лекаря-индейца. — Пако! — улыбнулась Ольга. — Он странный, но очень умный старик. Знаешь, несколько лет назад, ещё в Чарльстоне, он спас мне жизнь, когда все лекари города сказали, что жить мне осталось день-два. Это была какая-то тропическая лихорадка, я уже не помню название. — Мне он тоже понравился, — заметила Адель, от всей души желая, чтобы они сменили тему разговора, но отвертеться от Ольги было поистине сложно, особенно, если она решила высказаться. — Адель… Князь Михаил рассказал мне, что вы с моим братом хотели обручиться, а потом… — Ольга немного замялась. — А потом я узнала, что у него есть любовница, — продолжила за неё княжна, поджимая губы. — Я никогда не поверю, что ты оставила моего брата из-за какой-то там актрисы! — пылко воскликнула Ольга. — Разве она соперница тебе? — Она не просто актриса, она — его любовница, и ждёт от него ребёнка, — возразила Адель, напуская на себя гордый и оскорблённый вид. — Неужели этого мало? — Но Саша любит только тебя, я уверена! — наивно округлила глаза Ольга. — Разве этого недостаточно? Он наверняка уже порвал с этой женщиной. Она специально появилась, чтобы отомстить и разлучить вас, как ты не понимаешь! — Дело не только в ней! Александр обманул меня, скрыл, что у него скоро родится незаконный ребёнок! — продолжала гнуть свою линию княжна, опасаясь, что Ольга заметит, что она что-то скрывает. — Я не прощаю такой вопиющей лжи. Адель сделала всё, чтобы Ольга приняла её за высокомерную, самовлюблённую куклу, не имеющую сердца и сосредоточенную только лишь на своих принципах. Пусть сестра Алекса думает о ней именно так, Господи, ну пожалуйста! Такое поведение проще объяснить. Лучше пусть разочаруется в ней, как в подруге, как в человеке, чем признаваться в своём позоре! Выражение глаз Ольги красноречиво отражало все чувства, которые сейчас сменялись в её душе. Она пришла сюда к подруге, которую наивно хотела переубедить и образумить, а вместо неё нашла совсем другого человека — кичливую и бездушную, лопающуюся от раздутого самомнения девицу. Адель словно подменили, и такая разительная перемена показалась Ольге странной. Очевидно, что княжна что-то недоговаривает, нужно попытаться вывести её на откровенный разговор. И Ольга решила надавить на самое слабое место подруги. — Значит, ты никогда не любила его! — вдруг посерьёзнела графиня, и её хорошенькое личико помрачнело. — Скажи, почему ты так внезапно решила покинуть Лондон? Неужели настолько опасалась преследований моего брата? Уверяю тебя, он вовсе не глупец, ему хватило бы одного раза, чтобы понять, что ты не хочешь его больше видеть. В голосе Ольги звенела обида за брата, и Адель сильно расстроилась, поскольку вовсе не хотела ссориться с ней. Ольга импонировала ей своей детской непосредственностью, весёлостью и оптимизмом, к тому же, Мишелю она тоже нравилась, а вставать между братом и Ольгой княжне вовсе не хотелось. — Оля, я… Не вмешивайся, прошу тебя! — попросила Адель. — Я не хотела бы, чтобы между нами возникли разногласия. — Может это и не моё дело, — гордо вздёрнула носик Ольга, вставая с дивана, — но Саша — мой брат, и я люблю его. А ещё, я знаю, какой он на самом деле — добрый, честный и справедливый. Можешь злиться на меня сколько угодно, Адель, но я не вижу серьёзной причины для вашего расставания. А это значит, что, либо ты что-то скрываешь, либо просто решила избавиться от него и нашла удачный повод! Это была игра ва-банк, последний аргумент, после которого Адель должна была сломаться, но надежды Ольги так и не оправдались. Княжна выстояла, хоть слова подруги буквально резали её по живому. Адель с огромным трудом удалось сдержать свои эмоции. Когда Ольга принялась перечислять достоинства Александра, княжна буквально стиснула зубы и закусила губу, чтобы не расплакаться. Как же мало эта наивная глупышка знала о своём любимом старшем брате! Посмотрела бы на неё Адель, если бы Ольга прочла то, что ей довелось! Что бы она почувствовала на месте Адель, узнав, что её так долго и методично обманывали, соблазняя пылкими взглядами и нежными поцелуями, а после просто похитили, словно военный трофей, чтобы хладнокровно обесчестить! И самое ужасное, что почувствовала бы Ольга, если бы её любимый украл её невинность без её согласия?! Неужели смогла бы простить? Неужели позволила бы бросить себя у алтаря и предать вечному позору? Адель буквально задыхалась от подступающих слёз и желания выплеснуть всю правду прямо в лицо Ольге, разрушить её иллюзии относительно брата, но всё же сумела остановиться вовремя. Что толку, если она всё расскажет? Разве Ольга поверит ей? Она всё равно будет защищать брата… Разве она сама не защищала бы Мишеля в такой ситуации? Видя, что Адель напряжённо молчит, Ольга, окончательно разочарованная и раздосадованная, решила с гордостью удалиться. Что ж, Адель оказалась крепким орешком, значит, придётся вытащить правду из Мишеля! Юная графиня подошла к столику, на котором оставила свои вещи, неторопливо надела шляпку и перчатки, и только тогда обернулась к застывшей, словно статуя, подруге. — Знаешь, Адель, я даже рада, что смогла высказать тебе всё, что думаю, — сказала она. — Ты сделала свой выбор и это твоё право. Что ж, значит, не судьба! Надеюсь, в России ты встретишь своего принца, а Саша… я думаю, что в одиночестве он не останется, в Англии полно богатых, титулованных красавиц. Прощай, Адель, мне уже пора. И удачи тебе! Отправив очередной укол в сердце Адель, Ольга выплыла из номера с видом оскорблённой королевы, оставляя княжну в состоянии, близком к истерике. Едва за девушкой закрылась дверь, как Адель беспомощно осела на пол, заливаясь слезами. Она и предположить не могла, что разговор с Ольгой дастся ей так тяжело! А чего, собственно, она ждала? Что Ольга встанет на её сторону, особенно имея так мало информации? Слава Богу, что вместе с дочерью сюда не явилась вдовствующая графиня! Тогда Адель точно не смогла бы сдержать рыданий! — Что ты наговорила Ольге? — спросил сестру Мишель вечером, когда подали чай после ужина. — Ничего особенного, — пожала плечами княжна. — Я озвучила нашу версию о том, как мне претит наличие у будущего мужа незаконного ребёнка. А почему ты спрашиваешь? — Ольга сказала мне, что ты сильно её разочаровала, и она непременно посоветует брату поскорее забыть о тебе навсегда, — ответил Михаил. — Ты не представляешь, как тяжело мне было сдержаться, чтобы не высказать, по какой причине я непреодолимо хочу пустить пулю в лоб её замечательному братцу! — Прости меня, Мишель, — прошептала княжна, опуская ресницы. — Я знаю, каково тебе приходится. С одной стороны, я и наша семейная честь, а с другой — Ольга, которая нравится тебе, но принадлежит к семье Бутурлиных, с которой ты не хочешь иметь ничего общего. Это ужасно, должно быть — разрываться надвое. — Приятного мало, ты права, — вздохнул молодой князь. — Но я всегда выберу твои интересы. — Если у тебя с Ольгой всё всерьёз, лучше не идти против своих чувств, — заметила Адель. — Я не хочу стать причиной твоего несчастья в любви. Ольга — хорошая девушка, благородного имени, к тому же, неравнодушна к тебе. Вы можете оставить прекрасную пару. — И стать родственником Александра? Ну, уж нет! — вырвалось у Мишеля. — Ты же понимаешь, я не сдержусь и вызову его на поединок, мне лучше не встречаться с ним вообще! — Ты клялся на иконе, целовал крест, — напомнила Адель. — Моя разбитая жизнь не должна повлечь за собой разрушение твоей. Я желаю тебе счастья, Мишель. — Спасибо, Адель, но я разберусь в своих делах сам, — немного смущённо ответил Михаил. — Мишель… — вдруг попросила сестра. — Мы можем уехать прямо завтра? У меня какое-то дурное предчувствие. — Чего ты боишься? Что он приедет сюда? — спросил князь. — Я не дам ему и приблизиться к тебе, да и дорога до Парижа занимает не пару дней. У нас есть ещё время, не волнуйся. — Я не сомневаюсь, что он сделает это, и не хочу видеть его… пока я не в состоянии… — ответила Адель, печально вздыхая и опуская глаза в чашку с жасминовым чаем. — Значит, уезжаем, как и планировали? — уточнил Михаил, которому хотелось всё же разобраться в самом себе и отношениях с Ольгой. — Да, уезжаем через три дня, — сдаваясь, кивнула Адель. Она очень надеялась, что ей удастся избежать разговора с матерью Александра, ибо солгать ей будет намного сложнее, чем её дочери.