***
— Хлоя Янков, добрый день. Как Вы чувствуете себя? — Как обычно. — Вернемся к нашему разговору по поводу Мистера Эванса. Расскажите, когда ваши отношения обрели официальность? — О, они долго ее не обретали. — В прошлую беседу вы сказали, что вас стали видеть с Эвансом. Разве это не было доказательством, что вы вместе? — Поверьте мне, нет. Во-первых, все вокруг знали, что Дэниел ни с кем никогда не встречается. Поэтому друзья и знакомые с его стороны, кто нас замечал вместе, до последнего считали, что я либо просто в его компании тусуюсь, либо его очередная подстилка. К тому же, официально я тогда начала встречаться с Брэндоном, боясь оставаться в борьбе с Дэниелом один на один. — В какой борьбе? — В любовной. Наши отношения были похожи на непрекращающуюся борьбу. — Хорошо… А что же ваш друг, который заметил вас в школе? — Мы с ним тогда сильно поссорились, потому что он пытался меня вразумить. Кажется, он действительно был обеспокоен, что мне сделают больно. — Вы прислушались к его словам? — Зачем? Я хотела делать ошибки. Они казались мне единственным правильным решением. — Кто еще вас замечал вместе? — Мои родители. — Твои родители, насколько мне известно, терпеть не могут Дэниела Эванса. Как они отреагировали? — Отвратительно. Вы правы, они ненавидели его всем сердцем, особенно мама. Вдобавок он сказал им, что я его девушка. — Для чего, по вашему мнению, он сказал это? — На тот момент я подумала, что он хотел меня защитить от их наказаний. — Впоследствии вы поменяли свое мнение? — Впоследствии выплыл один факт, который перечеркнул все мое мнение о нем. — Этот факт заставил Вас пожалеть, что сблизились с Эвансом? — Он пытался, но единственное, о чем я пожалела было тот факт, что я узнала то, что должно было перечеркнуть все мои мысли и чувства к нему. Я злилась на этот факт. И на то, что появилось что-то, что встало между нами. Правда было уже слишком поздно. Когда я узнала правду, я уже была по уши влюблена в Дэниела Эванса.***
Мы целуемся вечность. А может быть больше? Я исследую руками все его тело — от лица до низа живота. Мне хочется оставлять везде отметины и отпечатки наших поцелуев. Он расстегивает мой свитер и припадает губами к моей шее. Дикий… нет, просто бешеный адреналин окутывает меня всю, отключая разум и мысли. Остаются только чистые, непреодолимые чувства и огромное желание слиться в единое целое. Когда он открывает свои зеленые глаза, я вижу в них то, что меня сильно радует — он тонет в этом океане вместе со мной. Даже, можно сказать, что мы оба в нем уже захлебываемся. — Хлоя… — стонет он, откидывая голову назад, когда я целую его шею, — нам нужно остановиться… — с придыханием проговаривает он. — Почему? — я хочу остановиться, но не могу, потому что его запах сводит меня с ума. Я машинально свожу колени, потому что внизу живота разливается сильное возбуждение. — Потому что я боюсь… — он делает паузу и снова глубоко вздыхает, затем поднимает голову ко мне и встречается со мной взглядом, — что не смогу остановиться. Во мне все переворачивается. Все органы внутри завязываются в тугой узелок. Я ведь тоже этого не хочу. Я хочу почувствовать его в себе. Хочу узнать, что это значит. — А ты хочешь остановиться? — я замираю, мои руки зависают в воздухе в считанных сантиметрах от его груди. — Я не хочу. — Он берет мои руки и кладет на себя. — Но правда в том, что… тебе не стоит быть со мной. — Поче… — замираю, когда он кусает мой тканевый спортивный топ, задевая через ткань возбужденный сосок. И снова зачатки какого-либо разума испаряются в мгновение. На меня снова обрушивается цунами. — Я хочу тебя… — выдыхаю я, притягивая его голову к своей груди. — Я по-настоящему хочу. — Но не можешь? — я слышу приглушенный смех, когда он отодвигает край ткани бюстгальтера и освобождает одну грудь. Его зубы мгновенно касаются чувствительной кожи. Я чувствую укус, нежное посасывание, затем снова грубый укус. Он оттягивает его зубами, дразнит, всасывает в себя. Из моих легких вырывается глубокий стон. И почему я не могу? Я разве не могла? По каким причинам? Мне. Срочно. Нужна. Причина. Он отрывается от моей груди, снова смотрит в глаза, затем наклоняет мою голову к себе и шепчет на ухо: — Напомни мне, что в следующий раз, когда мы здесь окажемся, ты не уйдешь, пока я не трахну тебя на этой самой лавочке. Поняла? Я смотрю ему в глаза. Это похоже на то, что два дьявола договариваются о своих совместных планах. Закусываю губу, стараясь не улыбаться. Он целует меня в уголок губ. — Пойдем. Тебе нужно домой, потому что через полчаса будет светать. Что?! Вот черт! Я встаю с его колен и поправляю бюстгальтер, затем застегиваю свитер и поворачиваюсь к нему. Он поправляет ремень брюк, но я все равно замечаю, как топорщатся его штаны. — Что? — он замечает, что я улыбаюсь, глядя на него, — хочешь мне помочь? — Как? Он хмыкает, но не отвечает на мой вопрос, поправляя свою футболку. Он выглядит так, словно только что занимался сексом. Меня это чертовски возбуждает, и я снова свожу ноги вместе, испытывая тянущее желание, сконцентрированное внизу. Он подходит ближе ко мне и поднимает мою голову, чтобы заглянуть мне в глаза, затем хватает одной рукой мои волосы на затылке и тянет их вниз. Я запрокидываю голову еще выше, но не отрываю от него взгляд. Он целует меня с открытыми глазами, всовывает в рот свой язык и проводит им по нёбу. Я начинаю стонать от удовольствия. — Боже, как же мне хорошо… По коже бегут мурашки, осознавая, что он действительно говорит то, о чем думает. Ему хорошо со мной. А мне? Я впервые за всю жизнь чувствую, будто я живу. Все мои нервные клеточки, мысли и чувства сформированы в единое целое. — Нам нужно идти… — шепчет он, вырывая меня из фантазий. Я вздыхаю и первая прохожу кустарники по маленькой тропинке, слыша, как он идет прямо позади меня. На улице уже начинает проглядывать свет. Я начинаю паниковать. Мой отец встает рано уже последние полгода, а вместе с ним и мать. Что, если они увидят меня? Что мне делать? Я ускоряю шаг. Дэниел ровняется со мной и тоже идет быстро. — Ты поможешь мне залезть на дерево? — глупый вопрос, но все же… без его помощи это будет сделать тяжелее. — Попытаюсь, — усмехается он. — Уже светает. — Вижу. Хочешь пробежаться? — он срывается с места не дожидаясь моего ответа. — Эй! Я же не ответила! Я тоже перехожу на бег и пытаюсь перегнать его. Между прочим, я постоянно бегала. Моя скорость явно должна быть больше. Но как бы я ни старалась поднажать, он с легкостью перегонял меня. — Это все твои ноги, — с обидой замечаю я, когда почти его догоняю. — Ты о чем? — он недоумевающе смотрит на свои ноги. — О том, что ты бегаешь быстрее, потому что у тебя ноги длиннее. — А-а-а, — он сначала начинает смеяться, а я еще больше раздражаюсь. — Тогда жираф должен быстрее бегать, чем гепард. Я качаю головой, мысленно соглашаясь с ним. Дело не в длинных ногах. Здесь многое имеет значение. И его тренировка тоже. Мы добегаем до моего дома за пару минут и останавливаемся у злосчастного дерева. — Почему бы тебе не зайти домой и не сказать, что ты гуляла? — Ты действительно не знаешь моих родителей? — я фыркаю, а он смеется. — Ничего смешного нет, а я еще и на домашнем аресте. Он молниеносно подхватывает меня на руки, я хватаюсь за дерево и подтягиваюсь. Залезть на него оказалось проще, чем слезть. — Я слышал. Он засовывает руки в брюки и смотрит на окна моих родителей. — От кого? — мне интересно, кто ему рассказал — Брэндон или Андреа. — От тебя… — его губы растягиваются в хитрой улыбке. — Когда ты рассказывала Андреа. Ах да, точно. Мое лицо искажается в гримасе недовольства. Не знаю, кем мне его считать — маньяком или тайным поклонником. Пока я раздумываю об этом, цепляясь за ветки и медленно продвигаясь по дереву к крыше, меня ошарашивает осознание, что он слышал наш разговор с Андреа про секс, физическое притяжение и про то, что нужно попробовать с Брэндоном заняться этим, чтобы я поняла, подходим ли мы друг другу. А еще он прекрасно слышал об отношениях, которые построены на одной дикой страсти. И ведь еще он слышал историю про него и Нелли. Вот черт! Как много информации он узнал! — Ты весь вечер сидел на моей крыше? — А что? — он видит по моему лицу, что что-то не так. — Мне просто хочется знать, сколько ты провел времени на моей крыше до того, как я тебя встретила. Вечер? День? Пару часов или пару минут? Это интимное, черт его возьми. Это вторжение на личную территорию. И мне становится мерзко от того, что он спокойно мог услышать то, чего услышать был никак не должен. Он лишь пожимает плечами, и я понимаю, что он не собирается объясняться. Я принимаю его решение оставить все без ответа, поэтому молча забираюсь на крышу своего дома и осторожно иду по краю, стараясь не подскользнуться. Я чуть ли не лечу кубарём с крыши, когда пытаюсь дотянуться до своего окна, но ноги снова срываются вниз. Я в последний момент успеваю второй рукой схватиться за подоконник. Оборачиваюсь назад, чтобы убедиться, что мой провал был зафиксирован глазами Дэниела. Он стоит там внизу побелевший, как смерть. — Что, испугался? — сейчас самое время разрядить обстановку. — Да, что ты подоконник оторвёшь. Я смеюсь, пытаясь унять дрожь во всем теле от страха. Но даже в такой момент я лишь думаю о том, что если упаду, мне крышка наступит из-за родителей. Представляю глаза своей матери и даже немного смешно становится. Первый ее вопрос будет: «Что же подумают соседи?» А что они подумают? Что мои родители сатанинские отродия, раз их одна дочка подалась в откровенное распутье, а другая упала с крыши собственного дома. — Свистни, когда тебя не нужно будет больше контролировать. — Тихо говорит Дэниел, но я хорошо его слышу и молча киваю, правда не знаю, видит ли он это. Я быстро перекидываю ноги через подоконник и тихо залезаю в открытое окно. В комнате ещё достаточно мрачно и прохладно. Я оказываюсь в комнате и собираюсь уже махнуть Эвансу, но в этот момент в моей комнате зажигается свет. У двери стоит моя мать. Я пару секунд обдумываю свои дальнейшие действия, но понятия не имею, как долго она здесь стоит и видела ли она, что я отсутствовала. Но следую за ее взглядом и опускаю голову вниз — на мне, как минимум, чертовы кроссовки. Мы стоим так какое-то время и просто смотрим друг на друга, но гробовую тишину нарушает мелкий камушек, с грохотом приземлившийся из окна мне в комнату. Моя мать, до этого имевшая каменный взгляд, словно приходит в себя и быстрыми яростными шагами идёт ко мне. Мое сердце испускает предсмертный удар и замирает. Я чувствую малейшие детали, происходящие сейчас, словно в замедленной съемке и успеваю развернуться к окну и выкрикнуть: — Уходи! — только получается не крик, а стон умирающего тюленя. Я задергиваю шторы, но разъяренная мама хватает меня за руку и отталкивает в сторону с силой. Я с удивлением замечаю, что Андреа никто из родителей никогда не трогал. Я что, получается, беру первенство? — Если вы, молодой человек, появитесь в диаметре пяти километров рядом с моим домом, я вызову полицию. Я сижу на полу, глядя, как она ударяет окно и закрывает его с такой силой, что оно может рассыпаться вдребезги. — А ты, малолетняя шалашовка, — эта сумасшедшая женщина теперь разворачивается ко мне и тыкает в меня пальцем, — немедленно на кухню! Воздух из моих легких со свистом вырывается наружу. Я ахаю, потому что не в силах больше ничего сказать. Меня поражает мамина агрессия и ненависть до глубины души. Нет, плакать я и не думаю, а вот воевать… Ах, да так, чтоб от души. Это да. Я молча встаю, хотя внутри меня все пульсирует от выброса адреналина, и иду на кухню, не оглядываясь. Знаю, что эта психически неуравновешенная женщина дышит мне в затылок. На кухне сидит отец и, кажется, ждёт нашего прихода. На столе нет ни еды, ни кофе. Телевизор молчит. Атмосфера сгустилась без единого звука. Я сажусь за стол и смотрю на своих родителей в ожидании приговора. Отец бледен, как смерть, а у матери наоборот пунцовые щёки от гнева. — Я посажу вашего дружка в тюрьму, а тебя отправлю в глухую деревню до конца твоих каникул, а затем ты поступишь в самый дальний колледж, чтобы глаза мои больше тебя не видели! — ее тон то и дело переходит с отчаяния на угрозу. Отец вздыхает и роняет голову на руки. — Я просто не могу поверить в это… — шепчет он, то и дело качая головой в знак отрицания. — Во что? — не выдерживаю я. Мои нервы тоже не железные. — Во что вы поверить не можете? Что своим отвратительным родительским поведением загнали обеих до такой степени, что у нас просто не осталось никаких шансов, кроме как вырваться из этого дерьма? — Заткни свой рот! — рявкает мама, хлопая по столу перед моим носом. — Ты, малолетняя потаскуха, можешь ещё что-то говорить о качестве родительского воспитания? Мы, — она трясет пальцем на себя, — порядочные люди! И всеми силами пытались из вас сделать таких же! Из ее глаз брызгают слёзы, она глубоко и прерывисто дышит, хватая ртом воздух. На секунду мне даже кажется, что меня ударят, но это пока что не происходит. А входная дверь тем временем открывается. Родители стоят спиной, поэтому не видят, как в гостиную входит Эванс с невозмутимым видом. Я открываю рот, но тут же его закрываю. Снова открываю и снова закрываю. «Пожалуйста, уходи! Пожалуйста, уходи же!» — молюсь я про себя в надежде, что он прочтёт мои мысли. Нет ничего хуже и оскорбительнее, чем-то, что мама будет отчитывать меня перед ним. — Ты не обязана ее слушать, если не хочешь, — говорит он позади маминой спины. Та ахает и разворачивается к нему, но страх быстро сменяется на гнев. — Ты! — рявкает она, тыча в него пальцем и подходя ближе. — Ты загубил одну мою дочь, но вторую я тебе не позволю, Дэниел! Уголки его губ заметно приподнимаются. — Я не трогал вашу дочь. Это ваш контроль заставил ее выпрыгивать из рамок. — Ты трогал мою дочь! — рявкает она в ответ. Он издаёт хриплый смешок. — Ну хорошо. Я не делал ничего того, чего бы ей самой не понравилось. У меня внутри все скручивается в тугой узел, создавая подкатывающее чувство тошноты. Но я стою неподвижно. — Да как ты смеешь? — фыркает она. Ее ладонь тут же со шлепком проезжается по его щеке. — Это благодаря тебе она такая! Дэниел даже не шевельнулся. Его лицо чуть отклонилось от удара, но он медленно восстановил предыдущее положение. Желваки заходили на его лице. Всё-таки он не спокоен. Он в гневе. Но всячески старается этого не показывать. — Довольно! — в разговор встревает отец. — Молодой человек, я прошу вас покинуть мой дом, иначе я вызову полицию. Или позвоню твоей матери. — Моей матери? — Дэниел выплевывает слова, злобно глядя на моего отца. — У тебя еще остался ее номер? Тогда вперед! Лицо у отца багровеет. А Эванс кивает головой, глядя на него, как будто подтверждает у себя в голове какую-то теорию. — Я не уйду, пока не буду уверен в ее психическом благосостоянии, — он кивает на меня, а я вспыхиваю от смущения. Ему и правда лучше уйти, но он, кажется, настроен серьезно. — Прости, что? — мама не верит своим ушам. — Это наша дочь! И тебе здесь не место! Мы разберёмся с ней сами! — Она — моя девушка. И я не позволю вам так обращаться с ней. Я в шоке таращусь на него. Мы не встречаемся! Я закусываю губу, обдумывая смысл его слов, и внимательно разглядываю его лицо. Пока мои родители перешептываются друг с другом, мы молча пялимся друг на друга, не говоря друг другу ни слова. Кровь внутри начинает бурлить от его взгляда, когда он глазами словно въедается в мою кожу. Я глубоко вздыхаю, потому что возникает стойкое ощущение, что воздух между нами становится слишком наэлектризованным. Наконец, мать разворачивается к нам, а отец куда-то уходит и скрывается за дверьми. — Чего ты хочешь, Эванс? Он нехотя переводит взгляд с меня на мою маму. — Во-первых, чтобы вы перестали сажать ее под домашний арест, потому что это все равно не помогает, как вы могли заметить. Во-вторых, чтобы вы перестали давить на неё, оказывая негативное психологическое давление. Это только усилит ее желание убежать от вас. Мать оторопело смотрит на него, моргая слишком часто. — Ты хочешь, чтобы мы отдали вторую дочь тебе на блюдце с голубой каемочкой? Чтобы ты мог трахать ее без препятствий и когда угодно? Кровь отливает от моего лица, когда я слышу эти слова от моей матери. Ее лицо становится цвета ее красного домашнего платья, в которое она вцепилась руками от гнева. — Я могу трахать ее без препятствий и когда угодно даже с вашими запретами. Например, в школе. В школьном мужском туалете на перемене, в учительской, куда у меня есть доступ, в мужской раздевалке, в спортзале, в лабораторных, на столе в классном кабинете… — Довольно! Я ахаю одновременно с мамой. Она переводит взгляд на меня, поджимая губы. — Ты уже это делала? — ее голос дрожит. — Неужели ты уже стала шлюхой, как твоя сестра? Я открываю рот, чтобы выразить протест, но тут осознаю, что я уже чуть не переспала с Эвансом. И не один раз. И даже не два. И это сразу говорит о том, что я шлюха? Я разражаюсь праведным гневом. — А ты думала, что я вечно буду слушаться твоих приказов? Ее глаза расширяются, а я сама не понимаю, какого черта я несу. — Даже если я трахалась с ним. Что это меняет, черт побери? — Это меняет абсолютно все! — руки мамы накрывают ее лицо. Она содрогается всем телом. — Боже! Как я могла это упустить? Нет-нет-нет! Что теперь…? — Что теперь скажут соседи? Может быть, что я шлюха? Мне сложно дышать. Голова кружится от переизбытка эмоций и чувств, а еще от недосыпа. Я встаю со стола и подхожу к Дэниелу. — Пойдём, я провожу тебя. Мне нужно ещё к школе подготовиться. Моя мать остаётся плакать на кухне, а мы выходим на крыльцо. Он разворачивается ко мне и внимательно вглядывается в мое лицо, изучая каждый дюйм. — Ты будешь в порядке? — Сегодня да, — киваю я. — Но зачем ты сказал, что мы встречаемся? На его лице мелькает хитрая улыбка. — Это даст какой-то страх твоей матери, а это хорошо. Она должна бояться последствий. — Откуда она тебя знает? Он, кажется, удивлён моим вопросом, но прочищает горло и заговаривает. — Прошлым летом, когда ты была у бабушки, мы частенько пересекались с твоей матерью. Она от нас в ужасе. Я хмыкаю. — Когда ты встречался с моей сестрой? Он сводит брови к переносице. — Я ни с кем не встречаюсь. И не встречался. В груди что-то болезненно сжимается. Мне становится мало воздуха. — Точно… Спать — не значит встречаться. Забыла. Я поднимаю глаза и встречаюсь с изумрудными глазами. Мне на секунду кажется, что в них разливается вспышка чего-то темного и опасного. Я проглатываю ком в горле и с трудом отвожу глаза от него. — Что ж, мне пора. Я разворачиваюсь и тянусь к двери, но мою руку резко одергивают. Я тут же вздрагиваю от внезапной вспышки электрического заряда. Он безумно странно на меня влияет. Наши глаза встречаются. — Что? — я стараюсь успокоить дрожь в теле, когда он приблизился ко мне ещё ближе, но лишь судорожно втягиваю воздух в легкие. — Не позволяй манипулировать собой, — еле слышно произносит он почти одними губами. — Тебе? Он с удивлением поднимает брови, а затем улыбается одними глазами и хмыкает. — Тем более мне.***
Утро для меня официально стало самым необычным в моей жизни. Моего отца на кухне не было, когда я собиралась в школу. Моей матери, к моей удаче, также внизу не оказалось. Они оба так и не вышли из своей комнаты с тех пор, когда Дэниел покинул наш дом. Может быть, он был прав? Они на самом деле испугались. Не знаю, обрадовало или испугало это меня. Дело в том, что моей матери всегда нужен выход ее дьявольской энергии. Обычно она кричала и ссорилась с отцом, выясняла отношения со своими дочерьми и нашей бабушкой. Молчание для нее противопоказано. Это предвещает взрыв атомной бомбы. Но я буду об этом думать позже. Сейчас меня более чем устраивает тишина в нашем доме. Я сижу на занятиях по литературе и старательно записываю план, по которому мне нужно будет готовиться к итоговым экзаменам. Литература всегда была моим любимым предметом, поэтому я долго не думала, что мне сдавать. Лаура Моррисон, наш бессменный преподаватель по литературе, женщина мягкая, нежная и всегда понимающая. Она всегда выглядит потрясающе для своих сорока лет. Ее темные длинные волосы всегда уложены в мягкие локоны, на лице безупречный, легкий макияж, который грамотно подчеркивает красивые черты лица и зеленые глаза. Сегодня она одета в стильный светло-кремовый костюм. Расхаживая вдоль наших парт, она заглядывает в тетрадь к каждому и корректирует план обучения. Согнувшись рядом со мной, она для начала улыбается и встречается с моими глазами. — Хлоя, ты выглядишь сегодня хорошо, — ее приятный голос обволакивает мои уши. Я слегка краснею. — Спасибо, Миссис Моррисон. Вы тоже. Она кивает мне и смотрит в мою тетрадку. — Куда ты хочешь поступить, Хлоя? — На психологический факультет. Она обдумывает мой ответ, а затем отодвигает тетрадь обратно ко мне. — Тогда мы убьем двух зайцев одновременно. Выбери не литературное произведение предметом исследования, а себя. Напиши сочинение и изложи в нем по пунктам те темы, которые ты считаешь для себя самыми важными в жизни. Попробуй сама объяснить важность той или иной сферы жизни и спрогнозировать, что будет, если эта сфера жизни пойдет в ином ключе. Чтобы я смогла оценить твое произведение по литературным критериям добавь в свое сочинение истории книжных героев. Поняла? Я неуверенно закусываю губу. Это будет намного сложнее, чем просто проанализировать выбранное произведение. Но в этом определенно что-то есть. Когда Миссис Моррисон встает и подходит к следующему ученику, я слышу, что она и у него спрашивает, какую специализацию он хочет выбрать. Миссис Моррисон, несмотря на большое количество учеников, всегда выбирает индивидуальный подход к ученикам и уделяет свое время каждому из нас. Пока я сочиняю новый план своей работы, невольно задумываюсь о том, что я хотела бы иметь такую мать, как она. По школьным коридорам звенит звонок, вырывающий меня из этих мыслей. Я не спеша убираю тетрадь в сумку и еще несколько минут консультируюсь с преподавателем, уточняя у нее моменты, которые мне не совсем понятны. Столовая снова полна людьми, но я не оборачиваюсь и не ищу глазами даже своего друга, на которого я по-прежнему обижена. Вместо этого покупаю сэндвич с тунцом и апельсиновый сок, выбираю самое дальнее место и надеваю наушники, чтобы спокойно закончить план по литературе. Телефон, лежащий на столе рядом с тетрадкой, вибрирует, сигнализируя о новом сообщении. «Привет, Хло. Мы всей компанией едем на выходные ко мне в загородный дом. Ты с нами?» Брэндон. Я сглатываю. «Мне нужно подумать». Ответ приходит мгновенно. «Думай, но бери с собой купальник. Там есть озеро, бассейн, джакузи и сауна». Я уже готова согласиться, хотя и не уверена до конца, что меня отпустят родители. Но я чертовски хочу туда поехать, чего бы мне это ни стоило. Рядом со мной приземляется Клэй. Его карие глаза горят яростным огнем. Он морщится, когда я поднимаю на него глаза. — Я вот чего не понимаю… — шипит он, стараясь не кричать. — Неужели ты такая стала слепая, что не видишь то, насколько он отвратителен? Я удивленно свожу брови, хотя прекрасно понимаю кого он имеет в виду. Но делаю вид, что он раздувает из мухи слона. — Ты о ком? — А ты как будто не понимаешь, да? — он презрительно стреляет в меня глазами и роняет руки на стол с громким шлепком. Я вздрагиваю. — Нет, Клэй! — рявкаю я в ответ. — Я понятия не имею, о ком ты говоришь. Я встречаюсь с Брэндоном! — М-м-м… — его брови летят вверх. — Как давно ты стала шлюхой? Трахаться с Дэниелом, а встречаться с Брэддом или как там его. — Брэндон. Моя кровь закипает от злости. — Сколько раз тебе повторять, что я не трахаюсь с ним? — Сколько раз тебе повторять, что я никогда не поверю, что вы в мужской душевой в нарды играли? Я краснею, но не собираюсь сдаваться. — Мы разговаривали. Он фыркает. — Ага, а его съехавшая футболка и твоя не заправленная блузка просто совпадение. Я вздыхаю, нервно ёрзаю на своем месте, чувствую нарастающее чувство вины, но я на самом деле не готова говорить правду. Люди ее не примут. Он выглядит разочарованным. — Ты сделала выбор в его пользу. — Здесь нет никакого выбора, Клэй! — я вскакиваю с места, когда он собирается уходить. — Ты мой лучший друг, а он просто приятель. Какой к черту выбор? Я вцепляюсь ему в руку и не отпускаю его, пока он наконец не смотрит мне прямо в глаза. — Здесь прямая связь. Моя девушка, Меган, та, с которой я был в душевой… После угрозы твоего гребаного Эванса, она не пришла в школу, не выходит из дома и не отвечает на телефон, — его голос отдает обвинительными нотами. — Ее родители говорят, что она заболела, но я сильно сомневаюсь, что это не дело рук твоего Дэниела. Я ошарашенно пялюсь на него. Меган действительно сегодня не было на парах, она ведь учится в моей группе. — Выбор очевиден, не находишь? С этими словами он вырывает свою руку из моей и скрывается в толпе учеников. Я смотрю по сторонам и ловлю заинтересованные взгляды в свою сторону. Дьявол! Разворачиваюсь к своему столу, судорожно кидаю тетрадки в сумку и направляюсь в кабинет Миссис Моррисон. Есть только один способ проверить, что случилось — спросить у Меган самой. Я получаю тему выпускной работы для Меган, обещая передать ей ее, и иду на последнюю пару. С тренировки я отпрашиваюсь, ссылаясь на плохое самочувствие, и сажусь в автобус, пытаясь вспомнить, где именно живет Меган. Как-то в младших классах мы с ней дружили и ездили друг к другу в гости, потом моя мать запретила нам дружить, ведь мать Меган славянских корней, а отец негроидной расы. По мнению моей матери, это абсолютно недопустимо в культурном обществе. Хоть и Меган по-настоящему красивая девушка. У нее смуглая, идеально ровная кожа, темные, длинные волосы и ослепительная улыбка. Моей матери она все равно не нравилась. Я выхожу на остановке, которую я с трудом вспоминаю. Она живет в другой части города, не совсем благополучной. Я здесь была только тогда, когда вызволяла свою сестру из наркопритона. Сглатываю комок в горле при виде ухоженного домика и делаю шаг вперед. Еще один. Боже. Она наверняка выставит меня вон, но попытка не пытка. Стоит попробовать. Моя рука нервно нажимает на кнопку звонка, и я делаю шаг назад. Дверь через несколько секунд открывает ее мама. — Простите… — она хмурится, глядя на меня. Ее светлые глаза внимательно изучают меня. — Хлоя… Это ты? Я неловко киваю, но с удивлением вижу, как она мне улыбается и пропускает внутрь. — Заходи, пожалуйста. Чувствуй себя как дома. Давненько же мы не виделись! Я ступаю внутрь, и тут же в нос ударяет запах сладкой выпечки. — Проходи в гостиную. Я сейчас принесу булочки Синнабон. Она отряхивает фартук от муки и приглашает меня в просторную гостиную с двумя диванами и кучей разноцветных подушек. В их доме так уютно! Я сажусь на диван, когда заходит мама с подносом булочек и кружкой полыхающего чая. — Спасибо большое, Миссис Смит! Я хватаюсь за горячую булочку, заведомо зная, что она будет безумно вкусная. Это вкус из детства. — Я пришла к Меган. Миссис Моррисон оставила ей тему для выпускной работы. Я обещала передать ее, — проговариваю я с набитым ртом. Миссис Смит тепло мне улыбается. — Меган плохо себя чувствует. Ты можешь зайти к ней. Она второй день проводит в комнате, отказываясь от еды. Понятия не имею, что с ней случилось… Может тебе удастся вытащить ее из этого состояния. Она кивает на лестницу на второй этаж и скрывается на кухне. Я не теряя ни секунды, откладываю кружку с чаем на стол и поднимаюсь на второй этаж. Моя память не подводит меня, когда я с уверенностью встаю перед комнатой с надписью «Если вы стоите перед выбором — зайти или свалить — сваливайте!». Дважды стучусь и жду ответа, но в комнате ни единого звука. — Меган! — я стараюсь звучать более мягко. — Меган! Это Хлоя. Я принесла тебе тему выпускной работы… — Проваливай, Хлоя! — рявкает голос из комнаты. С меня сходит десять потов. — Я принесла твою тему и составила план… Вдруг тебе это поможет… — закусываю губу, ожидая, что меня снова пошлют. — Засунь под дверь и проваливай. Я чувствую, что с ней что-то не так. По крайней мере, с голосом точно что-то не так. — Меган! Пожалуйста! Клэй беспокоится о тебе и обвиняет во всем меня! Я не знаю, что мне думать! Поэтому объясни, что происходит! А в ответ снова тишина. Я горю от ярости и собираюсь уже уходить, но в голову приходят странные мысли. — Знаешь, если ты просто придумала это все, чтобы потом растрещать всей школе, что это Дэниел с тобой что-то сотворил, то это ни к чему хорошему не приведет! Да и информация у тебя неверная была. Он не бросал Нелли после того, как забеременела. Она забеременела не от него, поэтому они расстались! А моя сестра сама нарвалась. Если бы она не лезла, ее бы не изнасиловали! Я киплю от гнева и разворачиваюсь, чтоб уйти, но слышу открывающуюся дверь позади меня. — Зайди. Она выглядит уставшей и помятой в пижаме и с небрежным, растрепавшимся хвостом. Я прохожу в комнату мимо нее и неловко мнусь, пока она запирает двери и снова ложится на кровать. — Я не собираюсь специально ничего делать, — ее уставшие, покрасневшие глаза смотрят прямо на меня. — Но тебе следует знать правду, если ты на самом деле на него запала. — О какой правде ты говоришь? Мое сердце ёкает от предчувствия чего-то нехорошего. — Вчера в нашем клубе мне подмешали в коктейль наркотики, а затем изнасиловали. Я затаиваю дыхание. — Кто? — Те же, кто изнасиловал Андреа. Они все работают на него. — С чего ты это взяла? Я стараюсь не верить в это. — С того, что он там был, когда они меня утаскивали в комнату. До вчерашнего дня они никогда не появлялись в общественных местах, а вчера по взмаху волшебной палочки приехали и забрали меня. Я качаю головой. — Он их сам боится. Они не могут работать на него. — О, Хлоя. Неужели ты настолько слепа? Насилуют женщин, кто так или иначе связан с Дэниелом. Ты сама прекрасно слышала его угрозу! Ты не можешь говорить, что это неправда, если это произошло почти в тот же час, как я покинула границы школы. Я вздыхаю, глядя в каком раздрае находится моя подруга детства. Она истощена, голос ослаб, волосы грязной соломой собраны в пучок. От такого сложно оправиться. Но я просто не могу никак поверить в реальность происходящего. — Ты сказала, что видела его в клубе. Может он был там случайно? — мои последние попытки вернуть какую-либо надежду, что это не было спланировано заранее. — Он помахал мне ручкой и послал воздушный поцелуй, нагло ухмыляясь, когда меня выволакивали в другую комнату. Он знал, куда меня тащили и для чего. Я смотрю на Меган и вижу слезы, застывшие в глазах. — Я не могу вернуться просто так в школу, потому что кто-нибудь, возможно, меня видел, видел то, что со мной делали… А Клэй? Меня изнасиловали четыре человека по очереди, а я была под такими наркотиками, что видела и чувствовала все, но ничего не могла сделать. Я просто наблюдала. Как мне продолжить отношения с ним, закрывая глаза на это? И, что более важно, если он узнает… — Она всхлипывает. — он не сможет быть со мной. Я подхожу к ней и присаживаюсь на кровать. — Что ты делать будешь? — Мне нужно уехать из города… Досрочно закончить экзамены и поступить в колледж. Я не могу больше здесь находиться. Уходя из ее дома я думаю лишь о том, что я чертовски боюсь Дэниела. Я его абсолютно не знаю. Не знаю, на что он способен. Как он вот так может рушить судьбы других людей? Играть с ними в свои ничтожные игры? Я хотела бы отомстить ему, хотела бы, чтобы он получил за всю боль, что он причинил другим людям, но сумею ли я? Это даже не обсуждается. Я ничтожна против его власти, умения свободно наказывать людей. За что он наказал мою сестру? За то, что влюбилась в него по уши? За то, что цеплялась за каждый шанс, который он ей, как голодной собачке, подбрасывал в целях забавы? Не позволяй манипулировать тобой. Тем более мне. Я достаю вибрирующий телефон из кармана. Брэндон. — Привет… — у меня все еще ком стоит в горле от всего происходящего. — Привет, Хло! — Его голос кажется мне радостным. — Ты подумала? — О чем? У меня из головы вылетело все, кроме Дэниела Эванса. — О том, чтобы поехать с нами за город… Ты забыла? — Ах… — я хлопаю себя по лбу. — У меня отшибло память. Я перехожу дорогу и встаю на остановке. На улице глухо, словно начался апокалипсис. А еще, кажется, начинает моросить. Класс! А я в юбке и в одной блузке. Вокруг ни единой души, и меня начинает колотить от накатывающейся паники. — У тебя есть время, чтобы всерьез подумать об этом, потому что завтра пятница, если ты не забыла. Мы уезжаем вечером. — Кто мы? Я ёжусь то ли от холода, то ли от страха. — Вся наша компания. Как обычно… Я, Джесс, Кейси, Ник, Пабло. Думаю, они приведут и своих. — А Андреа? — М-м-м… — он мычит в раздумьях. — Пока что не знаю, честно говоря. Не видел ее вчера. — Хм-м-м… — теперь моя очередь удивляться. — Разве вчера не было вечеринки у Джессики? Он не сразу отвечает. — Эй, ты на связи? — Да, я отвлекся. Извини. Да, вечеринка была… Честно говоря, не помню, чтобы Андреа там была… Может, я, конечно, и не заметил ее в огромной толпе, но не припомню… Моя сестра куда-то вечно исчезает. Это интересно. — А Дэниел поедет за город? — Он отказался. Сказал, что у него какие-то дела в городе. Так что… Если ты беспокоишься о том, что он может испортить всем настроение, то этому не бывать. Он смеется, а мне не до смеха. Но определенно лучше находиться там, где его нет. — Я не уверена на сто процентов, но очень хочу поехать. Попробую поговорить с родителями, чтобы поставить их в известность, что со мной все будет в порядке. Я напишу тебе вечером, хорошо? — Мы можем увидеться вечером. Не хочешь проехаться? Здесь на окраине города небольшая тусовка собирается. — О… завтра на учебу… — я качаю головой, замечая вдали приближающуюся машину. Внутри что-то ёкает от страха. — Мне тоже завтра в колледж, так что я туда поеду ненадолго. Да и пить не собираюсь. Ну так что? На пару часиков съездим? Я киваю, а потом забываю, что говорю по телефону и судорожно втягиваю в легкие воздуха, когда машина притормаживает рядом со мной. — Да, я позвоню. Я вешаю трубку и тут же набираю номер 911, но пока что не звоню, вцепляясь в сумку и телефон. Машина полностью тонированная, поэтому мне неизвестно, кто в ней находится. Но стекло на водительском месте опускается. Сначала там появляется сигарета. Я сглатываю, готовая уже потерять сознание от страха, но тут звучит голос, от которого сердце уходит в пятки. — Я бы проехал мимо, если бы не твоя короткая юбка. Я сдергиваю юбку пониже, но это мало помогает. Мое лицо бледнеет от страха, а руки начинают трястись. Черт, почему я оказываюсь в этом районе уже второй раз за этот год? И каждый раз со мной происходит какое-нибудь дерьмо. — Мило… — усмехается незнакомый мужской голос. Мило? — Мне не нужна ваша помощь, — говорю я тонюсеньким голоском, пытаясь быть чрезвычайно милой. Возможно, так он отвалит? Хотя о чем я… Только что я выслушала о том, что Меган изнасиловали в нашем собственном тихом городке, подсыпав ей наркоту в коктейль, а теперь я здесь, с ума схожу от страха, что со мной может произойти тоже самое. С каких пор наш город стал таким криминальным и опасным местом? В детстве этот район считался не самым лучшим, но чтобы такое? Нет, такого никогда не было. — Садись в машину. — Спасибо, но… — Сядь в машину, черт возьми. Ты глухая? Я вспыхиваю. — Я не нуждаюсь… — Я разве спрашивал о том, в чем ты нуждаешься? Человек раздражается, а я снимаю блокировку с телефона, чтобы… Но я делаю это слишком поздно, потому что задние двери с обеих сторон открываются. Выходят парни в игрушечных масках и направляются ко мне. Я разворачиваюсь, чтобы убежать, а затем начинаю кричать на всю улицу, но меня тут же ловят, скручивают, затыкают рот рукой и волочат к машине. Вихрь мыслей проносится в голове, вплоть до прощания с жизнью. Черт, нужно было переспать с Брэндоном… Или с тем же чертовым Эвансом, чтобы я сейчас хотя бы такой не досталась этим подонкам. Я начинаю рыдать, когда меня заталкивают в машину и садятся рядом со мной. Я визжу и рыдаю горькими слезами. Меня всю лихорадит и трясет от паники, но тут замираю. На пассажирском месте спереди сидит Эванс собственной персоной. Его ухмылку я замечаю в зеркале заднего вида.