Who are you?

Пары шли со скоростью света. Они, буквально, пробегали мимо, не оставляя после себя ничего. И зачем Чон на них пошел, если ничего не запомнил? Возможно, все его мысли просто заняты только тем, куда ему сегодня придется идти. Точнее к кому. Чонгук полностью погружен в себя и в свои раздумья, а отвлечь некому. Разве что редко подбегающие омеги, пытающиеся познакомиться, но благополучно отшитые. Не до них сейчас. А Тэхена на занятиях нет, ведь он - чертов Ромео, который свалил поздно ночью к своей Джульетте фиг пойми куда. Ни на сообщения, ни на звонки он не отвечает. Но одно ясно точно - он прогуляет все пары. Как и предполагалось, ни через две, ни через четыре лекции он не приходит, оставляя друга на весь учебный день в гордом одиночестве. Как бы странно это не звучало, Чонгук нуждается в нем именно сейчас, чтобы он помог развеяться, собраться с мыслями, чтобы развеселил в конце концов. А то альфа уже столько всего себе напридумывал, столько разных исходов их с омегами будущего разговора. Может ему язык отрежут, чтобы ничего не разболтал, может убьют, чтоб наверняка. В лучшем случае - пригрозят и отпустят. Это лишь фантазии, он понимает, но, блин, никакая другая концовка в голову не лезет. Потому что там будут две омеги, которые одурачили всех вокруг, искусно пряча правду за бетонной стеной лжи. И вот, как и говорилось ранее, он и моргнуть не успел, как уже оказался возле чужой квартиры. Чонгук даже не помнит, как шел к знакомой многоэтажке, как поднимался на нужный этаж и сколько он уже стоит под дверью. Он просто переминается с ноги на ногу, боясь нажать на кнопку звонка. Все-таки, он не к кому-то там пришел, а к человеку, с которым воевал, или до сих пор воюет. Он и сам уже не знает. Постояв так еще около десяти минут, обдумывая все за и против, он все же не очень решительно нажимает на звонок. По ту сторону слышится копошение, звук открывающейся защелки, и вот, дверь открывают. Перед глазами показывается Чимин. Вид, мягко говоря, у него не очень: на голове птичье гнездо, глаза сонные и опухшие, одежда не глаженная и явно не его размера. Чимин, походу, не ожидал, что гость придет так рано, ожидая его где-то ближе к вечеру. Он слегка краснеет, судорожно приглаживая разлохмаченные волосы. Блин, он даже помыть их не успел. Позор то какой. Чонгук все еще стоит в дверях, и, когда красноволосый это понимает, резко ее распахивает, со всей дури ударяя ею по лбу младшего. Брюнет от неожиданности и терпимой боли вскрикивает, пугая этим Пака, который тут же накинулся на него с извинениями. — Прости-и-и. — Протягивает старший, осматривая Гука на ушибы. — Не сильно больно? Давай лед приложим? — Все бы ничего, но на лбу красуется красная полоска, заставляющая беспокоиться о скором появлении шишки. — Все нормально. — Неправдоподобно врет Чонгук и потирает место удара ладошкой, невольно жмурясь. Больно однако. — Я пройду? — А, да, конечно. — Спохватившись, Чимин виновато смотрит на свою, уже покалеченную. жертву и быстро отходит от двери. Пройдя внутрь, альфа понимает, что вся его кожа покрыта мурашками, волосы встали дыбом, а пульс участился. В непонятках он вертит головой в разные стороны, а когда мимо него проходит Чимин, все разъясняется. Запах. Вся квартира пропахла клубникой. Мимо проходящий омега пахнет клубникой. И тут в воспоминаниях всплывает репетиция, когда Пак потерял сознание. Тогда он тоже чувствовал этот аромат, и реакция была точно такой же, только в тот момент он не обратил на него должного внимания. Если это означает то, о чем он думает, то…нет. Для начала надо как-то удостовериться. А сейчас лучше обойтись без поспешных выводов, ведь можно и ошибиться. Разувшись и сняв верхнюю одежду, брюнет следует за Чимином, который постоянно поправляет спадающую с плеча кофту. Оказавшись на кухне, Чон видит Джина, что возится возле плиты. Он оборачивается и здоровается, шокировано охая. Ну да, как же не заметить краснющий лоб. Он молнией подлетает к альфе, игнорируя его приветствие. — Чонгук, что у тебя на лбу?! — Он осматривает ушибленное место, про которое брюнет и думать забыл. Аккуратно ощупывает его и укоризненно смотрит на Чимина, который закусил губу и смотрит в пол, не решаясь поднять глаза на хена. — Пак Чимин! Твоих рук дело? — Чимин пристыженно кивает, осторожно передвигая ноги по направлению к морозильнику. А для Гука это было каким-то открытием. Это точно тот, кого весь универ считает самым наглым, дерзким и опасным?! Да быть не может! — Ничего страшного, правда. Ничего не болит. — Ну что ж, Чон пытался, пытался заверить Кима в том, что все хорошо. Но тот берет и давит чуть сильнее, вызывая болезненное шипение. — Чимин, где там лед? — Повернувшись в его сторону, он протягивает руку, в которую положили мешочек со льдом. — Садись и не дергайся, тебе же не нужна шишка размером с Альпы? — Следуя указаниям Сокджина, Чонгук молча терпит обжигающий холод, жмуря глаза, когда задевают особенно болезненные участки. — Я сам дальше, спасибо. — Чонгука смущает такая забота со стороны малознакомого омеги, и он всячески старается убедить его в том, что справится сам. Но на него лишь шикают, переключая внимание на неловко маячившего парня. — Иди переоденься, что ли. И в порядок себя приведи. Ты в зеркало смотрелся вообще? — Так смешно наблюдать за этим со стороны, что губы сами изгибаются в улыбке. Джин ведет себя, как папа, а Чимин, как нашкодивший ребенок, не смевший ему перечить. — Ну хе-ен, не при нем же…– Пак обиженно хнычет и бросает недовольный взгляд на Кима. После, смущенно разворачивается и топает к своей комнате. От этой картины младший не выдерживает и прыскает смехом, встречаясь глазами с улыбающимся хеном. — Чего смеешься? Не привычно его таким видеть, да? — Вопрос, заставляющий задуматься. И нет на него точного ответа. Вроде бы, все будто так, как должно быть, как что-то обыденное и знакомое. Но одновременно, это что-то необычное и новое в его жизни, как-будто в ней начинается новая глава, которую еще надо познать. — Да нет, просто очень мило. — Сомкнув губы и устремив взгляд вправо, он добавляет: — Ну и непривычно совсем капельку. — Прищурившись, он показывает пальцами знак «чуть-чуть», весело улыбаясь. Наткнувшись на такое же радостное лицо, внезапно Чонгук думает, что здесь как-то особо по-домашнему уютно. Вдруг, ледяную грелку отстраняют от бедного лба, который уже заколебался мерзнуть. — Вроде все, надеюсь ничего не вылезет. — Спасибо, хен. — В это время на кухню входит посвежевший Пак. Как только он успел за пару минут привести себя в нормальный вид? Он переоделся в черные трико и слегка обтягивающую футболку, становясь похожим на того, с кем Гук сталкивается в универе. — О, вот и Минни. — Надо же, все-таки, у этого университетского дьявола есть друзья, и ведет он себя ужасно не потому, что ему одиноко. Просто вспомнив, как Джин трясся над ним, когда тот отключился, и смотря на то, как он к нему относится и ласково называет, можно понять, что они даже ближе, чем Чонгук с Тэхеном. — Расслабься, я не злюсь. — Стоило только Чимину подойти к столу, старший хватает его за запястье, усаживая на стул. И сразу же подбегает к плите, накладывая еду на тарелки. — Я знаю. — Такое чувство, будто красноволосый снова надел маску. Снова отвечает холодно и ни на кого не смотрит. Вдруг звонит телефон Чонгука, от громкости которого все еле заметно вздрагивают. Чон извиняется и выходит с комнаты, отвечая на звонок его любимого братика. Кстати, они, как брюнет и обещал, созваниваются 3-4 раза в неделю, делясь новостями и важными событиями, рассказывая все, впредь до мелочей. Они привыкли ничего не скрывать друг от друга, но последние события с Чимином альфа не рассказывал, ровно так же, как и лучшему другу. — Гуки-и-и-и, привет, я соскучился. — В трубку тут же слышится радостный возглас. Так не хочется его сейчас прерывать. — Приве-ет, я тоже. — Чуть замявшись, Чонгук хотел продолжить, но брат, словно почувствовав, спрашивает сам. — Что-то случилось? Ты занят? — Минхек говорит осторожно, теряя былой настрой. Но одно Чон знает точно: братишка не обидится и все поймет. — Мини, извини, я на важной встрече. Перезвоню тебе позже, хорошо? — Очень не хочется расстраивать родного человека, но никак иначе не получается. — Угу, хорошо. Буду ждать твоего звонка. — Только не обижайся, ладно? — Старший даже пальчики скрещивает, лишь бы услышать утвердительный ответ. Хоть он и знает, что тот не затаит обиду, нужно уточнить, чтобы не беспокоиться. — На тебя невозможно обижаться. — Чонгук выдыхает, когда слышит в этой фразе нотки тепла и любви. — Смотри у меня, ты обещал позвонить. — Ты же знаешь, я держу обещания. — Проговорив с той же интонацией, Чон бегло кидает взор на часы, про себя отмечая, что болтает всего лишь минуты две, если не меньше. — Ладно, мне пора. Люблю тебя. — Он дожидается искренних и взаимных слов и сбрасывает трубку, замечая, как настроение взлетает до небес от одного лишь звонка. Подходя к кухне и останавливаясь возле двери, Чонгук слышит тихий разговор, невольно его подслушивая. — Чим, я уверен, ему можно доверять. Только не стоит выкладывать все и сразу, окей? — Джин делает паузу, видимо, ожидая утвердительного кивка. — Расскажи все вкратце, не стоит углубляться в подробности. — Ладно, хен. — Голос Пака намного тише, словно он переживает из-за последующего разговора. — И не стоит строить из себя ледышку, хотя бы сейчас. — Угу, я постараюсь. — Больше Чонгук ничего не слышит. Чимин стал почти беззвучным, как будто громкость поставили на минимум. — Не парься из-за запаха. Как я понял, он принимает таблетки и поэтому не реагирует на течных омег. — Ну, не реагирует то да, но прекрасно чувствует сногсшибательный аромат, который четко различим от ромашки Джина. Решив больше не подслушивать, парень заходит к омегам, присаживаясь на прежнее место. — Простите, мне брат звонил. — Ладно, начнем? — Хен по очереди смотрит на младших, задавая вопрос еще и через взгляд. Он видит заинтересованность у Гука и нерешительность у своего тонсена, который все же начинает первым. — Чонгук…тут такое дело. — Чимин облизывает пересохшие губы, зрачки мечутся из стороны в сторону, а ноготь нервно ковыряет скатерть. Чон не перебивает и не торопит, прекрасно видя, как ему сложно дается каждое слово, как он тщательно подбирает их в своей голове. — Как ты уже понял, я - омега. И, пожалуйста, не рассказывай об этом никому. Даже тем, кому ты очень доверяешь. Прошу. — Пак впервые поднимает на него глаза, умоляюще сдвинув брови друг к другу. — Я уже обещал это Джину, пообещаю и тебе. Не волнуйся, твой секрет никто не узнает, но…– Альфа обрывает предложение, задумываясь о том, стоит ли ему продолжать. Хен, стоящий неподалеку, легонько коснулся его плеча, еле слышно шепнув «Спрашивай». — Я вижу, что дома ты не такой, каким выставляешь себя в университете. И я не понимаю, зачем тебе играть роль плохого парня и скрывать свой пол? — Наконец-то Чонгук смог задать тот вопрос, который уже долго его мучает. Наконец-то он получит долгожданное разъяснение, а не свои бесполезные догадки. — Ты и не поймешь…Потому что я не очень хочу рассказывать эту часть моей жизни. Могу сказать лишь одно: это помогает мне не бояться каждого альфу, помогает чувствовать себя защищенным от того, что уже произошло. Вселяет уверенность, что такое больше не повторится. — Чимин говорит медленно, но уже намного громче, что позволяет полностью вникать в сказанное. Только вот, все это до сих пор остается чем-то непонятным. Пак что-то недоговаривает, обходя «что-то» стороной. — На самом деле, он совсем не такой, какой со всеми вами. И, кстати, Чимин никогда никого не избивает просто так. — В разговор вмешался старший, который, в отличии от Чимина, не избегает столкновения взглядов. Чонгук тут же вспоминает, как омега избивал одного альфу. Безжалостно и жестоко. Именно после того, как брюнет заступился за него, началась эта непонятная вражда. — Да, а то, что ты тогда видел… Этот придурок домогался до меня, пришлось проучить своими методами. — Что? То есть Гук тогда защитил какого-то похотливого урода, который даже руки при себе держать не может? Ну трындец. — И ты меня тогда взбесил, разозлил еще больше. Ты, не знав всю суть происходящего, полез отстаивать права совсем не того человека. Ты просто не понимаешь, как мне тогда было обидно. Обидно от того, что никто даже не пытается узнать причину моего агрессивного поведения, всем легче поверить в то, что я последний козел. — А правда ведь… Все так и думают, хотя никто из них даже не разговаривал с Паком спокойно, по-дружески. Он всегда ходит один, не считая своей свиты и носящихся хвостиком поклонников. Он никогда ни с кем не разговаривает, даже смеющимся его никогда не видели. — Извини, что не разобрался и задел твои чувства. Я, правда, не знал. — Тут уже Чонгук чувствует укол совести, потупив взгляд. — Не извиняйся, ты не виноват. А, я же потом еще хотел тебе насолить, даже Джина подговорил мне помочь. — Чимин улыбается какой-то грустной улыбкой и мельком смотрит на старшего, который вновь вставляет свои пять копеек. — Знал бы ты, как долго он меня уговаривал на этот спектакль. А я ведь изначально знал, что идея фиговая. — Скрестив руки на груди, Сокджин хмыкает, всем видом говоря: «Я всегда прав». — О, да. Я просто не думал, что ты захочешь у всех на глазах спасать незнакомого парня. Типа, проблемы же тебе не нужны. — Пожав плечами, Пак все больше и больше погружается в воспоминания. — Так вот, какого ты обо мне мнения. — Гук не предъявляет претензий, лишь усмехается, делая вид, что его задели такие домыслы на его счет. — Я бы никогда не смог оставить кого-то в беде. Даже незнакомца. — Ты даже меня в беде не оставил. Хотя, мое поведение было просто отвратительным. — Поежившись, Чим припоминает, как грубил и хамил, как не пришел на репетицию, а потом еще и оскорбил. — Прости меня за все. Я понимаю, как капал тебе на мозги, как выводил из себя и заставлял меня же ненавидеть. Прости, мне правда жаль. — Ссутулившись, Пак вновь говорит тише, вжимая голову в плечи. Ему невероятно стыдно, хочется прям сейчас провалиться сквозь землю. — Пустяки, я уже не злюсь и, тем более, не ненавижу. Только знаешь, было очень неприятно, когда после единственной дружелюбной репетиции, ты, грубо говоря, послал меня куда подальше. Я до сих пор не понимаю твоего поступка. — Сегодня Чонгук намерен узнать все, что его интересует. Из этого дома он хочет уйти без каких-либо вопросов, преодолев все недопонимания и разногласия. — Ну…за это тоже прости… Просто после того дня, я понял, что вел себя слишком по-доброму с тобой, что не соответствует моему образу. Я не хотел открываться тебе, не хотел, чтобы ты узнал меня настоящего. — Чимин говорит с опущенной головой, а веки прикрыты яркой челкой, из-за чего нельзя разобрать эмоции на его лице. — Почему? — И опять вопрос, и опять Чимину нужно находить на него чистосердечный ответ. — Не могу сказать, извини. — Чонгук понимает, что ему не могут до конца довериться. И это нормально, ведь доверие - опасная штука, способная причинить неимоверную боль. Он понимает, что больше ему ничего не расскажут. А большего и не надо. Все основное он узнал, ему хватит. Остальное, что захочется узнать, он будет спрашивать по мере поступления. К тому же, если он что-нибудь упустил, он всегда может спросить на репетиции. Кстати, о ней. — Ладно, не стоит извиняться, я тебя понимаю. Насчет тренировки. Когда сможем продолжить? — Я завтра приду на занятия, так что можем договориться в универе. — Чон кивает, соглашаясь. Сейчас они забили голову совсем другим и попросту могут забыть о каких-то важных делах на завтра. Вдруг, на кухню входит Джин с телефоном в руках. Парни даже и не заметили, что тот вышел, отвлекаясь на звонок. — Ребята, только что позвонили и сказали, что меня ждут. Так что мне нужно идти. — Чонгук тут же подрывается с места, тоже собираясь уйти. Оставаться в квартире с омегой один на один не хотелось. Он окинул взглядом накрытый стол: они так и не дотронулись до еды. Не до нее было во время такого напряженного и информационного разговора. — Я тогда тоже пойду. Спасибо вам за то, что позвали и все разъяснили. Я, правда, никому ничего не расскажу. — Они выходят в коридор, провожая Гука и кивая на его слова. Одевшись, младший кланяется и выходит из квартиры, покидая место с шикарнейшим запахом. Легкие стали наполняться обычным, каким-то пустым, без той клубнички, воздухом, которым даже дышать не хотелось. Посмотрев на руки, он видит, как мурашки стали сходить, ничего после себя не оставляя, будто и не было их совсем. Теперь, узнав о Чимине намного больше, он не пугается, что тот может оказаться его истинным, не боится проводить эксперимент, чтобы это проверить. Чимин хороший, милый и легко смущающийся омега, который умеет признавать вину и извиняться. Он такой простой, но в то же время полон загадок и тайн. И их хочется разгадывать, постепенно узнавать о нем все больше, хочется стать тем, кому он сможет доверять, раскрывая свою душу и не боясь при этом последствий. Такое ощущение, будто Чонгук готов сделать все, лишь бы Чимин улыбался, смеялся и радовался как ребенок. Лишь бы не замыкался в себе и не строил из себя плохого парня. Альфа сделает все, чтобы избавить омегу от страхов, чтобы разбить стену и отворить все двери к его внутреннему миру. Он обязательно сорвет с него маску, прекращая театр одного актера, и покажет миру настоящее лицо солнечного мальчика.