***
Дотащив беспомощную тушку до квартиры, Чонгук с облегчением бросил его на кровать. Ну как бросил…аккуратно подхватил за заднюю часть колена и спину, придерживая при этом за макушку и укладывая его в горизонтальное положение, укрывая розовым одеялом. Спина, аллилуйя пришла минута ее славы, с хрустом разогнулась, являя в свет новый оркестр из костей, хрящей и прочей херни, что может издавать подобные звуки. Только вот плечо, в след за спиной не выпрямилось, продолжая косить вбок, как у поломанной куклы. Видимо, под тяжестью этого слоника, оно привыкло находиться именно в таком положении. Кстати о нем… Странно, что ЧимЧим даже бровью не повел, продолжая держать веки сомкнутыми, но размыкая манящие губы в неразборчиво возмущенной болтовне, интонация которой, кажется, стала частью него. Единственное, что альфа понял, так это очень интересную фразу «Никому я глазки не строю!» и еще… «Гук знать не должен!». Должен, не должен, все равно узнает. Чимин ведь не хочет ругаться, так? Значит все расскажет, как миленький и без каких-либо предъяв, делающих Чона виноватым. Остальные альфы примерно также дотащили своих суженных до теплых постелек, оставшись с ними на ночь. У всех уже есть планы на утро, состоявшие из лекции с супер недовольным лицом, которое обычно состраивают учителя, ругая бездарей учеников. Тэхен, например, привел Хосока к себе в общагу, думая, что если он закроет дверь на ключ и спрячет его, омега точно никуда не сбежит от поучительной беседы. А она ждет его в маленькой комнатушке, как и всех остальных. Хоуп спит в логове зверя, и не догадывается о том, что его поймали с поличным. Джин же, развалился на просторной кроватке вместе с Джуном, который планирует часов в пять утра перебраться в гостинную на диван. И еще, он обязательно разбудит шатена к семи, отчитает и пинками отправит на учебу, потому что он наверняка рассчитывал на прогул. А вот хренушки тебе, а не пропуск занятий. Пофиг, что бошка будет раскалываться и мешки под глазами размером с мешок картошки появятся. Никто его так бухать не заставлял. Все, особенно Гук, уже ждут не дождутся рассвета и пробуждения так сладко сопящих парней, обслюнявших всю ткань, на которой лежат. Они уже представляют, какое будет их выражение лица, когда они поймут, что все, хана, мальчик, тебя раскрыли и простым шлепком под зад ты не отделаешься. Повеселятся же они завтра. Уух, как повеселятся. Размышляя о предстоящем дне, Чонгук разгуливал по квартире, заглядывая во все комнаты и решая, куда же ему расположиться. Почему он не может лечь с Чимином? Да потому, что если красноволосый проснется раньше, то увидит под боком спящего Чона, подумав, что все окей и на него не злятся, собственно и наказания он избежит. Но не все так просто и именно поэтому, младший пересилит себя и приземлится где-то неподалеку. В бывшей комнате Джина например.***
Пока красные волосы небрежно разбросаны по подушке, губки призывно так причмокивают, яркий солнечный лучик стал назойливо светить в глаза, заставляя зажмуриться. Попытки спрятаться от него не увенчались успехом: он словно исходил изо всех уголков, специально целясь в Чимина, пробуждая его от крепкого сна. Потянувшись, омега понял, что находится у себя дома, но нихера не понял, как он здесь оказался. Так, спокойно. Первым делом, он осмотрел себя на наличие одежды и, заметив все то, что было надето вчера, облегченно выдохнул. Получается, он смог дойти до дома в состоянии полного опьянения и не вырубиться где-то посреди улицы? Надо же, кажется, Чим выявил свою новую и единственную суперспособность. Как жаль, что она не распространяется на лечение похмелья. Потому что, внезапно, в голову ударила сильная боль, будто барабанщики усердно отстукивают по мозгам, отбивая все, что только можно. Из груди вырвался гортанный стон, сообщающий о не очень добром утре. А если учесть и ужасный сушняк, опухшие глаза, веки которых не позволяют раскрыть их окончательно, то это утро самое отвратительное в его молодом существовании. И на кой-хрен он столько выпил? Кое-как поднявшись с кровати, Чимин приказал себе дойти до кухни и глотнуть спасительную жидкость, запивая ею таблетку, в которой он нуждается, как никто другой. Проходя мимо зеркала, Пак невольно скорчил рожицу, пугаясь собственного отражения, с которого на него смотрит растрепанный, помятый, с маленькими щелочками вместо глаз, человек. Вообще, сложно его сейчас человеком назвать, он больше похож чудище, после столетнего заточения. Повезло, что никто не увидит его в таком состоянии, иначе он бы с окна сиганул, лишь бы не показываться больше в таком виде. Бля, сглазил. — Ч.чонгук? — Тадам, на кухне красноволосого ждал такой вот сюрпризик с хмурым взглядом и скрещенными на груди руками. Брюнет сидел за столом, не переставая глядеть на Чиму, что мягко говоря охуел с такой встречи и всем нутром чувствовал пиздец. — Как самочувствие? — Хмыкнув, младший медленно поднялся с места и неспешно шагал к ошалевшему омеге. В его интонации, в его омутах и в походке не виделось ничего, предвещавшего хороший, мирный разговор. И это пугает. Настолько пугает, что Чим забыл о своем внешнем виде, испуганно глядя на альфу. — Не очень…– Ответив, до него дошло, что вопрос скорей всего был риторический, так сказать завязкой их «дружелюбной» беседы. — Мм, вот оно как. — Облизав губы в недобром жесте, Чонгук оказался совсем рядом, заглядывая чуть ли не в самую душу. — Тогда скажи мне, милый, какого хуя ты вчера солгал и пошел бухать? Проблем дохрена, чтобы забыться алкоголем? — Эх, вот и пришел его конец. — Нет, просто…– Подбирая нужные слова, зрачки его бегали по комнате, пытаясь найти на стенах написанные подсказки к отмазкам, которые бы смогли сохранить ему жизнь. Но что-то их не видно, а мысли все разбежались. Видимо, барабанщики все-таки разбарабанили все внутри, оставляя после себя развалины и пустоту. — Просто? Нихуя блять не просто. Ты понимаешь, что своим враньем ты меня задеваешь? Понимаешь, что я не от нехуй делать тебе пить запрещаю? Ничерта ты не понимаешь. — Голос готов вот вот повыситься, но Чон не позволяет себе этого, прекрасно осознавая, что Паку и без криков сейчас не сладко. К сожалению, головная боль не спасет его от того, что Гук намеревается высказать ему все в лицо, все, что накопилось за ночь и готово вывалиться наружу. Пусть старший прокрутит все это, пусть совесть начнет грызть его маленькими кусочками, пусть он поймет свою ошибку. В отношениях нет места лжи, она разрушает их, ведет к провалу и неудачам. А такого исхода совсем не хочется и только ради их совместного будущего, Чонгук будет ругаться, разъясняя все на пальцах. Только так до Чимы дойдет, что врать то оказывается нельзя. Что это плохо и может стать отправной точкой к расставанию. — Прости…– Неуверенно, еле слышно извинившись, он заметно поник. Видимо, совесть начала свою качественную работу. — Мы просто хотели отдохнуть и выпить, но ты бы тогда меня не отпустил. — Чимин прям весь сжался, боясь встретиться глазами с разозленным Гуком, что, кажется, разочаровался в своем парне. И это страшней всего. Увидеть разочарование. — Чимин, — Настойчивое обращение, за которым последовало нежное касание за подбородок, приподнимавшие его и заставлявшее поднять взор на чуть смягчившееся лицо. — Если бы ты сказал мне все, как есть, то я бы тебя отпустил. Ненадолго, но отпустил и даже зашел бы за тобой, чтобы домой добрался в безопасности. Но ты, почему-то, решил, что вранье всегда выручит, полагаясь на помощь дьявола. Ты знаешь, что оно запросто может подорвать мое доверие к тебе? — Последовал кивок, сопровождаемый виноватым взглядом. Чонгук старается говорить спокойно, чтобы его не боялись, но в то же время с напором, чтобы понимали, что его отчитывают. — Ты даже не представляешь, как я за тебя волновался, проигрывая перед собой ужасные картинки с твоим участием. Я тебя люблю, Чим, но ты и вправду очень меня обидел. — Убрав руку с подбородка, брюнет развернулся и направился к шкафчику со стаканчиками, доставая оттуда один. Наполнив его водой и захватив приготовленную заранее таблетку, он вновь оказался на расстоянии вытянутой руки. — Выпей. — Приказной, но заботливый тон будоражит сердце, увеличивая уровень самоугрызения. Все таки, Чон прав… не надо было идти на поводу у сатаны, следуя призыву солгать и упылить с друзьями. Отношения и искренние чувства всегда должны стоять выше каких-то там сомнительных гулянок. — Спасибо. — Выпив наконец то, зачем поднялся на ноги, красноволосый в полном объеме ощутил, какой у него замечательный альфа и какой он сам еблан. Как можно было нагло врать в глаза такому любящему парню, что переживает и волнуется за тебя, да еще и пытается не кричать, осознавая, как херово его омежке. — И…Гукки, прости меня. Мне очень очень стыдно и я признаю, что кретин последний. — Ты не кретин, а всего лишь сошел с правильного пути. Ну ничего, я уже поставил тебя обратно. — Улыбнувшись своей очаровательной улыбкой, Чонгук потрепал мягкие волосы, вызывая ответную лыбу и тигриный носик с закрытыми в блаженстве глазками. — Я люблю тебя, Гукки. И прости еще раз, я, — Положив ладонь на сердце, Чим словно готовился дать клятву, принимая стойку «смирно» и уверенно смотря вперед. — честно-честно, так больше не буду. — Надеюсь мои слова не пролетят мимо твоих ушей, сладкий. — Заключив своего маленького хена в объятия, брюнет чмокнул его в висок, наслаждаясь даже таким похмельным Паком. — Угу. — Прижавшись к крепкой груди, Чим вдруг вспомнил о своем, мягко говоря, уродливом виде, в разы сжимаясь от стыда. А тут еще Гуку приспичило поцеловаться, бляять. Отстранившись немного, младший наклонился, потянувшись к пухлым губкам, так и требующих утреннего поцелуя. Но, каково было его удивление, когда крошечная лапка закрыла свой рот, отрицательно мотая головой. Чимка бы еще и отпрыгнул назад, убегая к черту на куличиках, если бы не чонгукова рука на талии, прижавшая его ближе к накаченному телу. — И что это такое? — Брюнет попытался открыть то, что так усердно закрыл старший, но тот не сдавался, прижимая ладошку плотнее. — Чимин-а, я тебя еще не простил, а ты хочешь снова меня обидеть? — Хренов манипулятор. Знает, на что давить. Да еще и смотрит так укоризненно, изгибая при этом свою чернявую бровь. — Дай зубы почистить. — Не убирая лапку, красноволосый бурчал в нее, создавая сложности в понимании сказанного. — Я как бы пил вчера и… — Вот теперь будешь знать, что пить нельзя. И мне, кстати все равно. Я хочу тебя поцеловать и точка. — Тон Гука был вполне серьезным, не было и намека на шутку или сарказм. Но ведь не может быть, чтобы его не пугала вонь изо рта. Воспользовавшись заминкой старшего, Чон одним резким движением захватил мешающуюся конечность, откидывая ее куда-то в сторону. Не успел Чим моргнуть, как его уже целуют, пытаясь пробраться шершавым языком глубоко внутрь. Замычав, омега сильнее стиснул зубы, но даже так не мог отказать себе в сладком слиянии губ, моментально сдаваясь и совершая некоторые ответные маневры. И единственное, что он не мог себе позволить, помимо размыкания рта, так это долгое забвение. Если они будут продолжать забываться друг с другом, то Чон рано или поздно почувствует неприятный запах, превращая обожание в отвращение. Если уже не почувствовал. Пока длинные пальцы сжимали округлые ягодицы, Чимин успел все обдумать и прийти к выводу, что надо закругляться, заканчивать уже этот затянувшийся утренний «чмок». Заведя руки за спину и накрыв ими чоновы, красноволосый потихоньку придумывал пути к отступлению, начиная исполнять пункт за пунктом. В следующую секунду он буквально оторвал от себя брюнета, убегая в ванную комнату с сопровождением удивленного взгляда и возмущенных возгласов. Заперевшись в уборной, Пак стал быстро-быстро чистить зубы, избавляя свою полость от ебучей вони, да такой, что кажется, будто он ведро мусора съел. Тщательно водя щеткой из стороны в сторону, он осознал, что голова совсем не болит, а все развалины вновь собрались, принимая прежний вид и пустота заполнилась, наполняясь мыслями. И одна из мыслей гласит о утре, которое напоминает семейное и уютное, о том, что с Чонгуком самое ужасное пробуждение может оказаться самым лучшим, отгоняя все его минусы. И почаще бы им оставаться вместе, впервые просыпаясь в объятиях друг друга. Чимина готов забыть про пьянки и гулянки, если так будет каждый день, если под боком всегда будет любимый брюнет, не обращающий внимание на все сонные недостатки, не чувствующий к ним абсолютно никакой неприязни. Ему было все равно даже на опухшие веки и помятое лицо, обрамленное растрепанными волосами, больше напоминавшими сеновал. Наверное, это и есть любовь, когда видишь все через ее призму, забивая на всякие мелочи и продолжая считать человека невероятно красивым в любой ситуации. Возможно, У Чимина происходит то же самое, раз он до сих пор не увидел в Гуке отрицательных качеств, возвышая его до небес. Да. Определенно.***
В университет в конечном итоге пришли все. Ни один из альф не позволил своим похмелявшимся омежкам пропустить лекции, как бы наказывая их таким вот жестоким образом. Но троих алкашей это не расстроило, потому что могло быть и хуже. Например, их могли бы игнорировать или надавать смачных пиздюлей, а так все вроде бы нормально. С ними по прежнему разговаривают, нежно обнимают и целуют, прощая дурацкую выходку. Конечно, сразу после пробуждения всех ждал серьезный разговор, на грани криков, оканчивающийся извинениями и теплыми обнимашками. По сравнению с тем, что могло бы быть вместо этого, поход на занятия кажется цветочками. Встретившись в столовой, парни соединили два столика, чтобы покушать веселой компанией и обсудить такой же «веселый» отрывок времени перед сборами в надоевший универ. И самое смешное то, что омежки сидели в солнечных очках и черных масках, смущаясь своих, словно пчелами покусанных, мордочек. Эх, жаль, что Юнги учится не с ними. — Хоуп, Джин, рассказывайте, что утром было. — Омеги расположились за одним столиком и говорили как можно тише, желая поделиться и разузнать, как кого отругали. Им остается только надеяться, что альфы, увлеченные беседой о какой-то спорт машине, не услышат их обсуждения. — Тэха блин сначала обращался со мной как с призраком, вообще никак не обращая на мое существование. Его даже мои болезненные стоны не удивили. А потом, когда я стал к нему липнуть, начал отчитывать, как маленького ребенка. — Выпалив все на одном дыхании, Хосок злостно выдохнул, надувая губки уточкой. Только последнего никто не видел, так как маска то до сих пор на нем. Остальные посмеялись с его интонации и выражения, после вспоминая, что у них была почти такая же картина. Намджун так вообще странно себя вел: сначала принес таблеточку и чмокнул в щечку, а потом, видимо вспомнив про глупый поступок, стал игнорировать, сжимая отчего-то кулаки, впиваясь ногтями в довольно-таки нежную для альфы кожу. Джин предполагает, что таким образом, он пытался сдержаться от ответа шатену, продолжая оставлять всякие предложения якобы неуслышанными. Или, возможно, он подавлял в себе желание накричать и начать поучительную лекцию с высокого тона, заранее настраивая себя на спокойный лад. В принципе, по словам старшего, ему это удалось и возмущался он не очень то уж и громко, убивая скорее грозным взглядом, нежели потоком осуждающих высказываний. И, как бы парни не злились поначалу, в конце концов все прижали непослушных детишек к себе, вдыхая родной запах и успокаивая нервишки. Ну и конечно, по закону жанра, все окончилось трепетным поцелуем, ставящем точку на разногласиях. — И о чем это мы шепчемся? — Заметив близко наклонившихся друг к другу друзей, Тэхен пытался подслушивать, но, не сумев расслышать ровным счетом ничего, решил напрямую спросить об этом, заставая шептунов врасплох. — А вам знать не обязательно. — Дерзко усмехнувшись, Чимин попытался съязвить, но тут же был обрублен нахмуренным взглядом Чона, который так и приказывал вести себя порядочней. — Мы просто, о своем. — Брюнет кое-как скрыл довольную улыбку после того, как отчетливо сменился тон старшего. А ведь он всего лишь посмотрел. У них точно есть определенная связь, соединяющая их не только на физическом, но и подсознательных уровнях. — Да? Вот значит как… Не хотите поделиться? — Тут уже вклинился Джун, поддерживая новообретенную тему. Но, когда омеги дружно помотали головой, Чонгук перенял всю инициативу на себя, вызывая последующе брошенной фразой до смешного пораженную моську Чимки. — Чимми, расскажи-ка лучше, кому ты там глазки строил и что я не должен узнать. — Я не говорил, что брюнет прирожденный актер? Так вот, теперь говорю. Он очень искусно изобразил заинтересованность и некое чувство, похожее на злость, хмуря брови и ни из ничего создавая серьезно пугающий взгляд, кишащий маленькими пляшущими чертиками. Видели бы вы, как Пак запаниковал, оглядывая друзей, что отрицательно замахали ладонями и головами, утверждая его в том, что ничего они ему не рассказывали. — Никому! — Вспыхнув, Чимин отзеркалил все эмоции младшего, резко подрываясь с места. — Я, в отличии от некоторых, ни к кому не подкатываю! — С грохотом отодвинув стул, красноволосый намекнул на Гука, что впал явное в замешательство. Разве он кого-то пикапил? Что за бред несет эта красная бошка? — Я за булочкой! — Крикнув все с той же интонацией, омега развернулся в нужную сторону, где на тарелочках аппетитно разложены сладкая выпечка, окутывающая своим ароматом чуть ли не все помещение. На пути обратно, Чим заметил на себе странные взгляды и все так же сидящих неподалеку друзей, которые уже смеются во всю, вспоминая яркие моменты жизни. Но чувство, что его кто-то прожигает взглядом, никак не уходило, заводя и, как мотор, толкая вперед к ухахатывающимся парням с неимоверной силой. Внезапно, попу словно кипятком огрело, оставляя под черными джинсами красный след. Булочка моментально выпала из рук, а нутро стало заходиться в испуге и возмущении. — Цыпочка, куда торопимся? — Невысокий, вовсе не страшный черноволосый альфа давил из себя оскал, сверкая голодными глазами и не на шутку пугая этим Пака. Больше всего бы не хотелось показывать свою слабость и страх, поэтому он держался уверенно, не показывая ничего из ничего не помогающих чувств. — Отвали. — Рыкнув этому недоамбалу прямо в лицо, он собрал все свое самообладание и развернулся, чтобы пойти в выбранном направлении. Но, за плечо грубо развернули, не давая даже шанса избавиться от болезненной хватки. — Ты тупой? Тебе сказали отвалить. — Услышав родной голос персонального супергероя, из груди вырвался выдох облегчения, а все тело мигом расслабилось, зная, что теперь с ним ничего не будет. Рука машинально нащупала ладошку и переплела свои пальцы с чужими, но не менее нужными. Секунда и он оказался прижатым к хозяину шоколадного запаха, что расслаблял получше всякой там валерьянки. — Съебись отсюда и чтобы больше я тебя не видел, если жизнь дорога. Нууу, Чонгук и до этого уже был известен, как личный охранник сексуального милашки, так что дважды повторять не пришлось. Ведь никто еще не забыл, как быстро и с определенным опытом в драке, он расправился с пятью альфами-громилами, отделавшись всего пару ушибами. В памяти всего универа до сих пор хранятся слова с явным намеком на то, что любой, кто прикоснется к этой омеге, может прощаться с жизнью или копить на лечение и больничную койку. Так что нет, спасибо, лучше лишний раз показаться слабым, но не пререкаться с Чон Чонгуком, у которого сила превышает всякие там границы дозволенного. Кто-то стал его бояться, кто-то уважать за самоотверженность, а Чимин продолжает его любить. Любить такого близкого, готового ради него на все, смотрящего с необыкновенным трепетом, альфу. Он спасает его всегда и везде, не боясь пораниться и причинить себе вред, ставя на первое место безопасность красноволосого чуда, который вечно вляпывается во всякого рода неприятности из-за своей ахрененной внешности. Если так посмотреть, то нет смысла от того, что Чим старше, потому что вся ответственность все равно лежит на надежных плечах Гука, терпящих всю ее тяжесть ради любимого парня. Его парня. Любимого и самого нужного. Эти местоимения и прилагательные способны вызвать улыбку на красивых лицах обоих, учащая сердцебиение и пульс вместе с ним, тормоша бабочек в животе и заставляя их биться о стенки желудка чаще и быстрее, вызывая те самые эмоции, присущие влюбленным парням. Они — мальчики с любовью.