Марс сегодня яркий

— Эй, — в ухо ему сказал Баки, — э-эй, дровосек. Не спи на закате, а то голова будет болеть. Рядом послышался тихий перестук копыт, и Стив открыл глаза. — Который час? — спросил он, наблюдая, как Брок, чуть приседая на задние ноги, втаскивает в их пещеру какую-то огромную тушу. — Восемь, — ответил Баки, взглянув на его часы. — Охота была удачной. Ох, кентавры это такие животные! — с восторгом заявил он. — Стремительные, сильные, а детка еще и красивый. Брок тихо фыркнул, помотав головой, и бросил добычу недалеко от входа. — Барнса теперь из табуна не отпустят, — сказал он, направляясь к ним. — Охотник от Мерлина. Баки самодовольно улыбнулся и похлопал рядом со Стивом. — Иди сюда. Ты можешь лечь, я уверен. — Я грязный, как лошадь, тащившая дилижанс по бездорожью. И ты не лучше. — А я как дилижанс, — Баки провокационно потянулся и встал. — Пожалуй, ты прав, идем на озеро. — Я с вами, — решил Стив. — Я лес валил, а потом слушал страшные истории о совместном быте с кентаврами. — Насколько страшные? — Баки весело прищурился и облизал губы. — Что-то о конских членах? — Нет. О невозможности спать вместе, есть вместе, жить нормально и о ревности к табуну. — А, — Баки тут же потерял интерес к теме беседы. — Чушь собачья. Кровать нахрен. Шестьсот килограмм любви, — он с восторгом огладил круп Брока и поцеловал его около кланового знака на бедре. — Ни у кого нет такой огромной детки в койке. Брок, ну покатай. Я и так своим ходом прибежал, Стива ты возил! — Стив меня не спрашивал, — хмыкнул Брок и выскочил из пещеры раньше, чем Баки сообразил, что можно на него запрыгнуть. — Вот… зараза, — с восхищением произнес тот. — Я, понимаешь, блюду его личные границы, а он… — Ты будто Брока не знаешь, — хмыкнул Стив, доставая мыло, полотенце и щетку для Брока, купленную Баки в специальном магазине “Все для конного спорта”. — Он ценит силовой подход. — Ох, я к нему подойду, как отмою, — пообещал Баки. — И полотенце надо было побольше брать. А лучше сразу махровую простыню. Брок повел их тропой куда-то на северо-восток от селения, в котором уже раскладывали первые костры и потрошили туши, добытые на охоте. Они шли минут двадцать, пока не оказались у небольшого озерца, и Стив с трудом узнал то, где они уже купались с Броком, когда тот еще был в теле Брайна. — Знакомые места, — заметил Стив, принимаясь разуваться. — Не думал, что узнаешь, — отозвался Брок. — Мы с другой стороны. Место для изгнанных, временно или нет — не суть. Табун тут почти не бывает. — И что тут у вас со Стивом было? — Баки поиграл бровями, стянул штаны вместе с бельем и отобрал у Стива щетку и шампунь. — Не у нас со Стивом, а у тела Поттера с телом Брайна. Ничего толком, кроме заявления о намерениях. — Я заявляю, что намереваюсь выкупать свою лошадку и извращенно потрогать ее за всякое, — предупредил Баки, заходя в воду, в которой Брок уже стоял по грудь. По лошадиную грудь, если быть точным. Брок фыркнул и, взметнув тучу брызг хвостом, облил его с ног до головы. — Ах ты, копытное! — взвыл Баки. — Это война! Он с гиканьем бросился в воду, настиг неповоротливого Брока и вскочил ему на спину. Ухватившись за торс, прицельно сжал его соски, не обращая внимания на брыкания и попытки сбросить седока, поцеловал в шею и привычно скользнул руками к паху. Где предсказуемо не обнаружил ничего, кроме гладкой шерсти. — Забыл, детка, что ты вытянулся и до члена достать теперь не так просто. — Баки выловил из воды щетку и шампунь. — Будь хорошей лошадкой, дай мне тебя вымыть. — Сам ты лошадка, — без особой агрессии огрызнулся Брок, подставляя шею. — Будешь тереть человеческую часть меня этой херней — получишь в глаз, — предупредил он. — Человеческую я вымою руками. Н-но, пошел на мелководье! Брок, извернувшись, высоко подкинул зад, таки сбросил Баки, у которого были заняты обе руки, и подошел к Стиву, так же тревожно глядя в глаза. — Бак, дай мне, — попросил Стив, и Баки с преувеличенным выражением обиды на лице отдал ему щетку. — Потерпи, ладно? — Да мне, в общем-то, нравится, — хрипло признался Брок, и Стив принялся его намыливать, стараясь вести ладонью по росту шерсти, нанося шампунь, а потом повторил движение щеткой, с усилием надавливая, так, что на шкуре оставались отметины, отчего Брок нервно переступал на мелководье, поднимая со дна муть, и прикрывал глаза. Он был возбужден так явно, с таким голодом подавался под ласку, что даже Баки не стал никак комментировать происходящее, а просто набирал пригоршнями воду и вспенивал шампунь еще больше. Впрочем, долго держать рот закрытым он не мог. — А ты знаешь, что приличных лошадей бреют? — спросил он. — Специальной машинкой. От ног к морде. От природы многие породы лохматые, а вовсе не такие гладкие, как на картинках. Их моют шампунем, а потом натирают специальным бальзамом, чтобы шерсть блестела. — Я не любитель бритья, — ответил Брок, нервно хлестнув себя хвостом. — Да и на кой хуй тебе брить меня? На выставку повезешь? — Люблю красивое, — привычно отозвался Баки, сгоняя ладонями пену от лопаток к хвосту. — А ты красавчик. Все эти кентавры по сравнению с тобой — дикари и уроды. Лохматые. А ты будешь гладенький, как… — Депилированный мальчик из порнухи, — подсказал Брок. — Моя красота, — восхищенный Баки проигнорировал замечание, как поступал всегда, когда хотел остаться при своем мнении, но ленился затевать спор. — Такой цвет красивый. Это называется “вороной”. — На самом деле мастей лошадей десятки, — заметил Стив. — Вороная — это основная. Отмоем и хорошо рассмотрим при свете и в том месте, где ловит интернет. — Тут — нигде, — заверил его Баки. — Ну, так мы и не собираемся сидеть тут вечно, разве нет? — Стив согнал щеткой остатки пены и лишней влаги к ногам, пройдясь и по ним до самых копыт. — Окунись, Брок. Давай, полностью, и вымоем твою человеческую часть. — И еще более тщательно — пропущенные нечеловеческие части, — промурлыкал Баки. Брок отошел на глубину, плескаясь и фыркая, смыл пену, и снова вышел на мелководье, отобрал у Стива бутылку с обычным шампунем и принялся мыть свою “человеческую часть” самостоятельно. Баки жадно оглядывал его, не скрывая возбуждения, но лезть не спешил: Брок терпеть не мог оставаться беззащитным, с намыленной головой и угрозой попадания пены в глаза, а потому трогать его пока было опасно. Потому Баки быстро вымылся сам, несколько раз переплыл небольшое озерцо, видимо, пытаясь успокоиться, и вынырнул около Брока, когда тот уже умывался, зайдя почти по шею. Стив тоже успел отмыться и теперь медленными гребками приближался к ним. Он нащупал под водой спину Брока и уселся сверху. Тот коротко выдохнул, переступая ногами, и Стив прижался со спины, погладил по животу, по выпуклым мышцам груди, сдвинув руну, так и висевшую на шнурке, и обхватил шею. Баки вынырнул спереди, и они привычно сжали Брока между собой. — Меня ты сбросил, — напомнил Баки, — а Стива катаешь. — Я не катаю. А ты тяжелый и залез на мелководье. Баки не доставал до дна, а потому повис на Броке, ухватившись за шею, и полез целоваться. Брок, в кои-то веки ставший крупнее, ощущался так же правильно, как и во время их бессонных ночей, когда становилось неважно, кто кого — общая постель уравнивала всех. Стив аккуратно сжимал коленями гладкие бока, ощущая промежностью шелковистую шерсть. Брок был горячим. Стиву приходилось ездить верхом, в том числе и без седла, чтобы понимать разницу. Огромную разницу между просто “ездить верхом” и вот так прижиматься кожей к коже любовника. Пусть и такого необычного, как Брок. — Детка, — хрипло позвал Баки, и Брок подхватил его под ягодицы, кусая за шею, а потом повернул лицо к Стиву, с такой жаждой раскрывая губы, что от одного взгляда на них низ живота наливался жаром, который полз вверх, к лицу, как сладкий яд. Они возились на глубине, вздымая облака мутного ила, рискуя свести на нет все усилия по отмыванию себя и Брока, но это было до того хорошо, ощущалось так правильно, что выходить на берег совершенно не хотелось. — Пойдем, — позвал Баки и первым выбрался на мелководье, где муть уже успела осесть, поймал бутылку с шампунем и хлопнул по бедру. — Иди сюда. Мы кое-что не домыли.