Поттер мамочка

Осторожно! Элементы гета. Кто не приемлет — читайте с середины. Гарри прекрасно понимал, что через какую-то пару месяцев его секрет скрыть уже будет невозможно, поэтому решился «поставить все точки над i» раньше и признаться самому близкому человеку, рассказать Джинни, что с ним происходит. Может, она хоть что-то объяснит ему? Может, не откажется от их общих планов? Поэтому одним вечером, спустя три дня после ссоры, Гарри пришел мириться в общежитие к девчонкам. Соседки Джинни, заприметив неуверенно топчущегося около входа парня, вмиг сообразили, в чем дело, и покинули комнату, ссылаясь на срочные дела. Вот так пара осталась одна, но заговорил первым не Гарри, он даже и слова сказать не успел, когда Джинни бросилась ему на шею, обнимая, и уже в самое ухо, задыхаясь, произнесла: — Я так скучала. — И я, — ответил он, зарываясь носом в её длинные, шелковистые волосы, — прости меня. Я не хотел тебя обидеть. Поцелуй считается прощением? Так как Джинни ничего не сказала, а просто поцеловала, утягивая Гарри следом за собой на кровать. Сперва толкнула парня, а следом и сама села сверху, начиная расстегивать маленькие пуговички спереди на кофточке, пока не показалось довольно эротичное кружевное чёрное белье. В другой раз Гарри не имел бы ничего против примирительного секса, но сейчас понял, что уже не сможет раздеться перед девушкой и остановил её требовательные пальчики, принявшиеся проворно расстёгивать его рубашку. — Может, в другой раз? — ласково попросил юноша. Джинни посмотрела на него, как на больного, и, судя по лицу, собралась в очередной раз обидеться. — В другой, так в другой, — наигранно равнодушно ответила гриффиндорка, а потом раздраженно произнесла: — Если пришел лишь прощения просить, то прощен, иди уже куда шел. Прав он все-таки был. Обиделась. Дурочка. — Солнышко, не хочу я никуда уходить, — Гарри поймал не успевшую застегнуть полностью кофточку девушку и потянул снова на кровать. Руки тем временем легли ей на ножки, прошлись по тонкой ткани домашних штанов вверх до самой попы и сжали мягкие полушария. — Ты такая сексуальная, — промурлыкал Гарри, укладывая Джинни рядом с собой и продолжил целовать, в то время как руки довольно проворно стаскивали лишние штанишки до колен, а потом пробрались под тонкую ткань трусиков, вызывая первый, сладостный стон. Джинни не осталась в долгу, принялась нащупывать член Гарри, желая доставить ему ответное удовольствие. Почти четыре месяца без секса, да он, наверное, мучается, бедный. Сперва этот кишечный грипп, потом дурацкая ссора. — Гарри? — спросила гриффиндорка удивленно, ощутив, что у него там всё спит крепким сном и даже и не думает просыпаться. — А? — спросил парень, принимаясь целовать шею девушки, но она отстранилась от него и недовольно спросила: — Вот зачем ты врешь? — Джинни, ты чего? — Это ты чего! Говоришь, что соскучился, что я тебя привлекаю, а сам… Ты вообще не возбужденный. — Что? Гарри сам не поверил её словам и полез рукой проверить. Каково же было его удивление, когда он натолкнулся на абсолютно вялый член, хоть он сам был уверен, что сильно возбудился. Какого чёрта? Что вообще происходит? — У тебя кто-то есть, Поттер? Поэтому ты игнорируешь меня столько времени? — потребовала ответа Джинни, вмиг подскочив с постели. — Да нет у меня никого, — начал защищаться Гарри, наблюдая за тем, как его любимая (по всей видимости, уже бывшая) девушка спешно одевается, стараясь вообще на него не смотреть. — Не ври мне, Поттер! То по три раза на день, то ни разу за три месяца и ты хочешь, чтобы я поверила, что ты ни с кем больше не спишь? — Именно, — подтвердил Гарри, чем только взбесил подругу и она закричала, указав пальцем на дверь: — Пошел вон отсюда! Чтоб я тебя не видела! Гарри сдался, опустил глаза в пол и очень тихо признался: — Я беременный. — Что там шепчешь? — Я БЕРЕМЕННЫЙ! — повторил он громче, поднимая глаза на Джинни, замечая, как эта новость доходит до её сознания и взгляд становится угрожающим. Она не верит. — Умнее ничего не придумал? Это не смешно. — Хотел бы, чтоб это было шуткой, — устало произнес Гарри и принялся расстегивать рубашку до конца, чтобы продемонстрировать девушке доказательство, — это, по-твоему, что? — Встань, — попросила Джинни, рассматривая действительно странно выпуклый живот. Она такого точно еще три месяца назад не видела. У неё парень спортсмен, какой у него может быть живот? Гарри замер, словно манекен, посреди комнаты, позволяя себя рассматривать со всех сторон, но когда Джинни коснулась голой кожи, немного вздрогнул от неожиданности. Все-таки никто, кроме него самого, его раньше не трогал. — И те случаи, когда ты с отравлением мучился почти месяц? — На самом деле почти три, два месяца удалось скрывать, а остальные… — Перепады настроения, те странные сладости со вкусом копченых крылышек… Да ты и правда можешь быть в положении, — ахнула Джинни. Гарри надеялся услышать кардинально другой ответ. Легче было бы признать, что у него галлюцинации… — Я тоже пришел к такому выводу, — ответил парень, нервно запахнул рубашку и уселся снова на кровать, пряча лицо в руках. Если Джинни не кричит и не убегает от него — это же хороший признак? Правда? — И как это случилось? — спросила девушка, присаживаясь рядом, — прости, что спрашиваю, но кто отец? — Хотел бы я сам знать, — ответил Гарри, в очередной раз припоминая, в какой жопе он очутился. — Как так? У тебя же с кем-то должен был быть секс! Не с воздуха же дети берутся? — То есть то, что я парень, тебя не смущает? — Смущает, конечно. Я-то думала, что ты нормальный, а ты омегой вон оказался… — Кем? Стой, стой… А теперь детальней. Кто такие омеги и почему ты так меня назвала? — Ты серьёзно не знаешь? — удивленно спросила Джинни, а потом, убедившись, что в растерянном взгляде Поттера нет ни капли осознанности, принялась объяснять, — Омеги — это мужчины, способные к зачатию. Хотя какие они мужчины, так, скорее женщины с мужскими половыми органами. — И почему я об этом ничего не знал? — Так это личное, кто будет всем и каждому рассказывать, что он с парнями спит или вообще каких-то волшебных тварей трахает? Так вот и с этим. Неприлично подобные темы среди людей обсуждать, а мы для всех еще вообще дети, которым и знать, что такое секс, не положено, не то чтобы им заниматься. — Так я омега, выходит, женщина, — в растерянности повторил Гарри, у которого даже мыслей о подобном не было. Он предпочитал считать себя парнем, мужчиной, пусть и беременным, но мужчиной, а теперь, оказывается, он всю жизнь был… омегой? Женщиной? — А как я мог не знать о подобном? Что-то же должно нас отличать от обычных мужчин? Почему Рон раньше ничего не заметил? — Конечно, вы, — продолжила объяснять Джинни, но заметив, как потемнел взгляд Гарри, поспешила исправиться, — то есть омеги, отличаетесь от мужчин. Скажем так, они… занимаются сексом в качестве пассива и у вас где-то раз в три месяца течки, которые похожи на наши месячные, такие же болезненные, вот только выделения, ну ты сам понимаешь, из какого места. Говорят, в это время парочкам больше всего нравится сексом заниматься, чувствительность повышается, а болевые ощущения притупляются… — Хватит, мне и этого достаточно, — перебил Гарри девушку, так как ему стало плохо, а фантазия услужливо подкинула картинку, как какой-то мужик трахает его в зад, отчего захотелось сдохнуть на месте. — И как я мог пропустить такое в своей биографии? Я не припоминаю никаких течек или странной боли. — Так течки и не случаются раньше совершеннолетия, так как обычно омеги в первое время не могут сдержаться и занимаются сексом с кем попало. Поэтому и есть подобное ограничение и течки наступают только после наступления совершеннолетия. — То есть ты говоришь, что я мог переспать с первым встречным просто из-за этой течки? — Я не знаю точно… Но мне рассказывали, что да. — И многих ты таких, как я, знаешь? — В школе нет, вроде… А так Фред с Джоржем рассказывали, что с ними учились двое мальчиков с подобными предпочтениями. — И где они сейчас? — Наверное, женаты, омеги редко когда остаются одни. Их ценят, как хороших любовников. — Я понял. Спасибо, Джинни, — растерянно произнес Гарри и поднялся, начиная застегивать рубашку, — извини, что так вышло. Гарри не был идиотом, он прекрасно понимал, что теперь и речи об их совместной жизни быть не может. Да и вообще, любая девушка сейчас для него под запретом, так как он вовсе и не парень, оказывается. — Не расстраивайся, Гарри, мы справимся, — произнесла Джинни, обнимая своего теперь уже друга, хоть сердце на самом деле разрывалось от боли. Сдерживаться дальше не было сил, а открывшаяся правда встала перед глазами. Гарри больше не её… Из глаз потекли ручейки слез и девушка еще сильнее вцепилась в юношу, которого она действительно успела полюбить за это время и мечтала выйти за него замуж. — Не плачь, Джинни. Ты еще встретишь хорошего парня… Слышишь? Гарри отстранил заплаканную девушку от себя, стер одну дорожку слез со щеки, а потом просто поцеловал в лоб, так как делал раньше, когда она была еще малышкой. — Не плачь, ладно? Обещаешь? Она кивнула, а Гарри молча вышел из комнаты, даже не обернувшись. Глухие рыдания раздались уже за дверью.