Любовь во время зимы

      8 июля 2017 года, Лондон       Слабое и по-осеннему холодное солнце тускло сверкало в красно-желтой листве, заставляя невольно жмуриться, когда особо настырный луч попадал в глаза, но Локи было совершенно не до этого неудобства.       Он вообще мало что сейчас замечал: ему не было дела ни до промозглого, неожиданно стылого для такого солнечного дня ветра, ни до слепящего солнца, ни до окружившей его безликой толпы.       Вокруг собралось множество людей, чьи разномастные лица терялись в общей мрачности и черноте — сегодня здесь не было места каким-либо другим цветам.       Все, до чего в тот момент Локи было дело, — это до маленькой, тонкой ладошки дочери в своей руке, мелко подрагивающей от холода и тихих, почти беззвучных рыданий.       И еще до неожиданно большого куска камня с вырезанными на нем витиеватым шрифтом буквами: «Гермиона Джин Грейнджер».       Ниже даже стояла дата, но Локи никак не мог ее разглядеть, как ни старался, зато фразу в самом низу видел отчетливо. И даже слышал — где-то глубоко внутри него она звучала призрачным голосом Мышки, которая обычно напевала эту песню дочери перед сном.       «Замки могут разрушиться, мечты — не сбыться. Но знай, ты никогда не будешь один, потому что я всегда, всегда буду любить тебя…»       Локи смотрел на могилу с мрачной решимостью сделать… что-то. Что-то, чему он пока не мог подобрать нужного определения.       Одно он знал — то, что он задумал, было форменным безумством, но Локи был к этому готов.       Он не мог сказать, сколько он простоял так — практически не видя и не слыша ничего, что происходило вокруг, лишь в один момент, все же оторвав взгляд от расплывающейся вязи букв, он осознал, что они с Руной остались здесь практически одни.       Дочь плакала, беззвучно глотая текущие по щекам слезы, и эта попытка казаться тише и незаметнее, закрыться в собственной боли ранила Локи сильнее, чем если бы Руна устроила здесь громкую, некрасивую истерику.       Опустившись рядом с ней на колено, он развернул дочь к себе, надеясь найти ее взгляд, но Руна продолжала стоять опустив голову, вызывая тем самым в Локи еще большее чувство вины. Хотя куда уж больше?       Но, слегка коснувшись ее подбородка и заставив Руну посмотреть на него, Локи не увидел в ее взгляде того, чего страшился. Нет, там не было осуждения или гнева — лишь всеобъемлющее чувство утраты.       Локи хотел что-то сказать, успокоить, ободрить, но на язык, как назло, просились лишь банальности, от которых самому было противно. Но Руна, казалось, и не ждала никаких слов.       Особо надрывно всхлипнув, она бросилась к отцу в объятия, отчего он, едва не упав, сильно покачнулся и… понял, что проснулся.       В первые секунды этого странного, резкого перехода из сна в реальность Локи совсем потерялся, лежащая рядом Гермиона показалась ему миражом, вывертом уставшего, измученного сознания — ее ведь просто не могло быть здесь, она осталась там, в земле…       Эта мысль затопила его болью, заставила практически задохнуться в ней, и какое-то время потребовалось Локи, чтобы осознать, что…       Неверяще протянув руку, он хотел коснуться Гермионы, но в последний момент ее одернул — запоздало приходило осознание, что все, что он только что видел, было лишь сном.       Спящая рядом с ним Мышка была живой, настоящей, и его прикосновение могло разбудить ее, но вот представать перед ней в таком разобранном виде он определенно не хотел.       Прикрыв глаза, Локи провел ладонью по лицу, словно пытаясь снять с него липкую паутину. Он ощущал себя облитым ледяной водой — влажная майка неприятно липла к телу и доставляла серьезный дискомфорт.       Поднявшись, Локи бросил быстрый взгляд на будильник, который отображал тошнотворно-раннее утро — стрелки едва доползали до отметки в пять утра. Спать решительно не хотелось, несмотря на разбитое со сна состояние, так что он, недолго думая, отправился в душ, где простоял под обжигающе горячей водой едва ли не полчаса, но при этом совершенно не согревшись и по-прежнему ощущая неприятный озноб.       Закутавшись в домашний халат, Локи спустился на кухню, чтобы взбодрить себя чашечкой кофе, в процессе заглядывая в телефон. И нисколько не удивился, увидев в общем чате группы ночную переписку своих… подчиненными их назвать, однако, не поворачивался язык.       Нет, по факту Саймон Ньюгейт и Филип Роузвел очень быстро признали за Локи право командовать. Саймон — так точно, потому что этому немного замкнутому, мрачноватому толстяку вряд ли по душе была роль командира. Фил же, который очень напоминал Фандрала как внешне, так и в плане характера, то и дело задиристо проверял Локи «на вшивость», но как-то несерьезно, с забавным игривым задором и необидными колкостями, отвечать на которые было даже весело и бодряще.       Эта группа, как ни странно, собралась из «проштрафившихся» сотрудников Отдела. Для Саймона это было второе задание, первое он беспощадно провалил, несмотря на личностные качества, в том числе и ответственный подход практически к любому делу. Фил же был просто Филом… кхм… «простоФилом». Нет, сложно было не восхищаться его острым умом и зачастую нетривиальным решениям в сложных ситуациях, но вместе с тем Фил был еще более безалаберен, чем сам Локи, к тому же излишне и, что самое главное, зачастую не вовремя падок на женское внимание. Да и в его предыдущем деле явно была замешана какая-то темная история, которую сразу же засекретили, и все попытки Локи узнать подноготную «коллеги» ни к чему не привели, а это, на секундочку, аргумент.       С каждым из них по отдельности Локи прежде сталкивался в других «проектах», и вот теперь ему предстояло объединить этих совершенно разных людей.       Странно и немного непривычно. Локи прежде не особо любил подобную нагрузку — работать с кем-то, быть за него ответственным... Уж лучше все сделать самому. Но здесь ему не дали выбора, так что приходилось работать с тем, что есть.       И вроде бы какое ему дело, но Локи понимал, что если он не заявит о себе прямо сейчас, то так и пробудет всю жизнь непонятно кем, а этого ему не позволяли ни собственные амбиции (глубоко втайне Локи видел себя в дорогом костюме со значком в виде большой буквы «М» на лацкане…), ни здравый смысл — висеть на шее Мышки было ниже его достоинства.       Но смотреть со стороны на взаимодействие Саймона и Фила было интересно. Полночи те переписывались по поводу подготовки и тому, что Фил явно не горел желанием заниматься своей частью, из-за чего между парнями возник довольно яркий спор (который шел и сейчас — оба, похоже, предпочитали сну более интересные занятия, каждый — свое). Вмешавшись, Локи успокоил взбеленившегося Саймона тем, что успел вчера сделать сам.       «Ладно, — слегка умерил пыл Саймон. — Я надеюсь, вы не хотите все запороть — времени мало, нам опять достанется».       «Просто надо смириться, что сраки горят всегда, чтобы мы ни делали», — отмахнулся Фил.       «Ты имел в виду "сроки"?» — уточнил Локи для проформы.       «Нет».       Этот ответ заставил его усмехнуться.       Сварив себе и Гермионе кофе, Локи расположился за столом и еще какое-то время посвятил переписке, которая, впрочем, достаточно быстро стихла — занятые своими делами парни к утру решили все же отправиться спать. В принципе, Локи мог бы последовать их примеру…       Да, после двух чашек кофе (он незаметно для себя выпил и ту, что предназначалась Мышке, так что вставать к плите пришлось второй раз) это было бы «самой лучшей» идеей…       Но Локи все же решил остаться, попытавшись занять себя чтением газеты. Правда, выходило из рук вон плохо, поэтому появление Гермионы он умудрился слегка пропустить.       Ее присутствие вновь всколыхнуло в Локи отодвинутые на задний план переживания, слишком яркими были картины его утреннего сна. Мышка не могла не заметить, что Локи был рассеяннее обычного, но она деликатно не лезла с вопросами, и он ей был за это очень благодарен.       Он не уставал изо дня в день поражаться тому, насколько все же ему повезло с ней и с Руной. Стоило только это осознать два года назад…       Мысль о тренировке приятно взбодрила, как и она сама — финальный ход Мышки позволил неплохо переключить внимание на несколько иную плоскость…       Только даже толком начать у них не вышло. Оглушительный стук в дверь, который был отчетливо слышен даже здесь, в подвале, снова заставил Локи напрячься.       Естественно, к входной двери он добрался первым, Гермионе еще требовалось время, чтобы одеться. Впрочем, надолго она не задержалась, так что, когда Локи взялся за ручку двери, Мышка уже стояла в коридоре чуть поодаль.       Секунду Локи помедлил, пытаясь предположить, что же там за дверью. В душе царило определенное опасение — что-то говорило ему, что, если он сейчас откроет дверь, это очень многое изменит.       Стук повторился, не менее громкий и настойчивый, и пришедшая на ум мысль о личности гостя показалась Локи абсурдной и нереальной. Его просто не могло тут быть.       Поджав губы, он спрятал за спину руку с палочкой и резко дернул дверь на себя.       Нет, это абсурд!       — Здравствуй, Локи! — пробасил гость и, не дожидаясь приглашения, вошел внутрь, походя положив Локи ладонь на плечо, отчего его перекосило от тяжести и боли.       — Давно не виделись, братец… — прошипел в ответ он с почти забытой интонацией и громко хлопнул дверью.       — Тор? — удивленно проговорила Гермиона, убирая палочку в специально предназначенный для этого карман спортивных брюк.       Локи бы на ее месте не стал так торопиться убирать оружие, но все же последовал ее примеру. Она бы сама не поняла его, встреть он брата заклинанием в лицо. А так хотелось…       Нет, он понимал, что в сущности сейчас не очень-то объективен в своей иррациональной злости.       С другой стороны, это было неудивительно. Во-первых, такой внезапный визит слегка выбил Локи из колеи, а подобного он не любил; во-вторых, от Тора все это время не было ни слуху, ни духу, даже с матерью он практически не связывался, а тут заявился как ни в чем не бывало, улыбаясь во весь свой асгардско-голливудский оскал; а в-третьих (и самых главных), он прекрасно знал Тора и предполагал, что подобное внезапное появление ничего хорошего не сулило в первую очередь самому Локи. В прежние времена брат искал его общества, только если ему что-то срочно от него требовалось, в остальных же случаях Фригге зачастую приходилось сводить двух братьев, притаскивая их друг другу за уши (порой в буквальном смысле).       Даже несколько лет назад, когда Тор был «послом» Асгарда на Земле и должен был следить за Локи и его поведением, Громовержец предпочитал проводить свое время в компании друзей и новой зазнобы. Его визиты можно было посчитать по пальцам рук. Ну, может, еще и ног.       Все.       Мышка проводила Тора на кухню и усадила за стол.       — Будешь завтракать? — с мягкой, радостной улыбкой спросила она гостя. Ну конечно, она была рада его видеть… — Мы как раз собирались…       — Буду рад разделить с вами стол… — кивнул Тор добродушно.       — Только прошу, не надо ничего разделять, — протянул Локи, получив за это немного напряженный взгляд Гермионы. И добавил, усмехнувшись: — Ты себе не представляешь, сколько может стоить хороший стол из натурального дерева…       Тор на секунду завис, а потом оглушительно рассмеялся.       — Да, узнаю своего брата, — отсмеявшись, сказал он, на что у Локи лишь чуть нервно дернулась щека.       Гермиона принялась за омлет, он сам же вызвался помочь, приготовив им по еще одной чашке кофе и заварив Тору чай.       — Я уже и забыл, насколько вы хорошо смотритесь вместе, — заметил тот, разглядывая их, бок о бок ютящихся у плиты.       Бросив на Тора благодарный взгляд, Мышка вернулась к готовке, Локи же лишь хмыкнул:       — Я тоже почти забыл некоторые вещи. Например, как ты выглядишь…       Аккуратно задев его локтем, Гермиона выразительно на него посмотрела, на что Локи состроил как можно более невинное лицо.       Чем дольше Локи украдкой следил за братом, тем больше уверялся в мысли, что того что-то сильно гнетет.       — У вас тут так много всего изменилось, — заметил он немного задумчиво. — Я про Мстителей.       Что есть, то есть. Точнее, нет. Мстителей нет, базы нет. В смысле она осталась на месте, только Мстители, точнее то, что от них осталось, теперь там не появлялись, просто потому, что толком было некому. Та часть, что скрылась вместе с Роджерсом, ушла в подполье и не связывалась ни с кем. Локи догадывался, что какой-то информацией владел Старк, но тот совершенно не собирался ничем делиться.       Он сам серьезно отошел от дел, сперва погрузившись в какие-то личные разработки и отдалившись даже от своей Поттс, и практически пропал с радаров… Нет, что-то всплывало, но ни о каких Мстителях речи уже не шло.       Романовой было не до того в связи со всеми обвинениями в пособничестве Роджерсу.       Локи, как ни странно, не трогали — похоже, Старк не стал никому ничего рассказывать. Его ни в чем не обвиняли, но и в целом — никуда не звали.       Не то чтобы сам Локи был сильно этим возмущен.       Та база Мстителей теперь же стала «обычной» военной базой, там обитали какие-то войска специального назначения, Локи особо не вдавался в подробности.       — Многое изменилось, — пожал Локи плечами.       — Никогда бы не подумал, что Стив…       — Он отстаивал справедливость, — отозвалась Гермиона. — Так, как он сам ее понимает.       Очевидно, Тора уже познакомили с этой историей, второй по важности для Штатов гражданской войны. В миниатюре. Так что Локи и Мышке следовало просто разнообразить получившуюся картину деталями.       — А ты сам?       — А что я? — Локи удивленно вскинул брови. — Изображаю из себя обычного земного ученого. Ну, почти обычного. Неплохо получается? — уточнил он с усмешкой у Гермионы, и она едва заметно кивнула. — Сам удивляюсь.       Повисла легкая, немного гнетущая (в основном, самого Тора, который явно хотел что-то сказать, но словно бы не решался. Тор! Не решался!) тишина, и Мышка явно собиралась прийти ему на выручку.       — Ты сам давно вернулся? — спросила она его.       — Вчера, — ответил Тор. — Вернулся в Асгард и…       …и замолчал, помрачнев еще сильнее.       — Что-то случилось? — уточнила Гермиона, смерив его обеспокоенным взглядом.       — Да, — все же выдохнул он после секундного колебания. — Отец исчез.