Вторая жизнь

      Нью-Йорк — крупнейший город США, население которого почти 8,5 миллионов человек. Побывать в Нью-Йорке мечта многих, увидеть Уолл-Стрит, прогуляться Бродвею и утонуть в огнях Тайм сквер.       У выхода из аэропорта меня уже ждали Рон, Мехмед и Элизабет.       Рон — черноволосый, худой, вечно встрепанный парень двадцати двух лет. Его редко можно увидеть в светлой или на худой конец чистой одежде, как он говорит: «Зачем надевать светлую одежду, если после машинного масла она все равно станет черной?» и ведь не поспоришь…. Он всегда ходит в черной майке и темно-серых штанах, которые обычно заляпаны машинным маслом или бензином.        Ронни — механик от бога, он вечно что-то чинит, а если работенка действительно интересная, то он забывает обо всем. Говорить ему что-то, когда он в трудовом запое бесполезно, мы с ребятами пытались и не раз, но ничего не получилось, и после, наверное, двадцатой попытки, мы бросили это дело, только вытаскивали его пару раз за день на обед, да на сон. Именно из-за этого он кажется очень худым, хотя когда ест… про таких говорят «ест, как не в себя».        Сам Рон из обеспеченной семьи, но несколько лет назад разругался с родителями и не контактирует с ними. Кажется, его отец хотел сделать из него то ли банкира, то ли финансиста, но Рону это не понравилось, на свои сбережения купил автомастерскую и теперь там работает.        Познакомились мы с ним, как ни странно, на свалке. Я тогда искала вдохновения и бродила по различным заброшкам и «кладбищам» для машин, а он искал какие-то детали для машины, которые уже давно не выпускают. Так и познакомились, я тогда только начинала гонять, и своего механика у меня не было, поэтому мы быстро сдружились.       Мехмед, не смотря на его явно турецкое имя, русоволосый и голубоглазый, с вечной трехдневной щетиной. Он тот еще казанова, но его сердце принадлежит только Лиззи. У Мехмеда родители ведут свой небольшой бизнес, про гонки они прекрасно знают, но не останавливают, мол, перебесится.        Однажды мы с ребятами заинтересовались этим и расспросили отца Миши. Оказалось, его отец был рокером, да не простым, у него была своя группа, где он был вокалистом. Про мать Мехмеда мы узнавали долго, потратили на расследование мы больше недели, но так ничего не нашли. Ну не может человек, который краснеет при вопросах о прошлом, быть в этом самом прошлом абсолютно чистым.        После недели поисков, над нами сжалились, и отец Мехмеда показал старый фотоальбом. Увиденное повергло нас всех в шок. Эта милая блондинка с большими наивными голубыми глаза, которую нередко считают сестрой Мехмеда, была панком! Самым настоящим панком! С ярко-розовой шевелюрой и в черной кожаной куртке с шипами!       На этом фоне, увлечение гонками смотрелось совсем бледно.       Лиззи была девушкой неординарной, как она говорила: «в поиске себя». Она была и панком, и готом, и эмо, и хиппи, да много кем еще.       Сейчас она щеголяла ярко-голубыми волосами, заплетенными в два хвоста, серой рубашкой с синим галстуком, короткой юбкой, длинными черными гольфами и серыми туфлями на пятнадцатисантиметровой шпильке. Кажется, это что-то из японской культуры.        Родители Элизабет какие-то крутые шишки в правительстве, убежденные карьеристы. Они конечно любят свою дочь, но проявляют это немного не так, как хотелось бы Лиззи. Они обеспечивали ее всем необходимым, дали лучшее образование, которое только можно, не ограничивали в финансах, но девочке нужно совсем не то. Именно своим внешним видом она пытается привлечь их внимание, но не очень-то получается. — Белла, — начала Лиззи. — Давно не виделись, — продолжил Рон. — Где пропадала? — закончил Мехмед и закружил меня в воздухе. — Привет, ребята, у меня столько всего произошло. Так все сразу и не рассказать. — Конечно расскажешь, но потом. Сегодня последний день подачи заявок, и если не успеем, то Белла зря приезжала, — Лиззи очень упрямая, и если ей взбрело в голову, что я обязана выйти на старт завтра, то проще согласиться. — А вот и нет, я в любом случае увиделась с вами, а это главное, — не думаю, что им стоит сейчас рассказывать, что я меньше года назад была в больнице. Они же меня не то что на гонки, просто за руль не пустят!       Регистрация, как и ожидалось, прошла быстро. Пусть это и нелегальные гонки, но правила есть правила. В этот раз все только для «своих», время и место пришлют СМС за два часа до начала.       Как оказалось, мои друзья прибыли только сегодня утром, поэтому первым делом мы направились в отель заселяться. Ничего вычурного снимать не стали, обычная трехзвездочная гостиница.       Гуляли мы долго, я рассказывала о новой школе, Рон, Лиззи и Миша единственные знают мой настоящий возраст, для остальных мне сейчас двадцать два, о поездке в Италию.        Конечно, все рассказать я не могла, они, все же, просто люди и о вампирах и оборотнях слышали только в сказках. Лиззи рассказала о своей новой коллекции, она дизайнер обуви, многие туфли у меня в гардеробе именно от нее. Мехмед хвастался новой тачкой, а Рон о новинках техники. Кто о чем, а Рон о запчастях.       В девять вечера следующего дня пришло СМС и мы стартовали. Хоть гонка и для «своих», но народу было много, кроме меня с ребятами поедут еще четверо. — А это кто? — спросила я, кивком указывая на ярко-фиолетовую BMW, — я ее раньше не видела. — Это новенькая, будь с ней аккуратней, она играет грязно, — сказал Мехмед. — Но это не помешало ей влиться в элиту. Она неплохо гоняет для новичка, но с тобой не сравнится, — решила подбодрить меня Лиззи.       Объявили старт. Трасса была не слишком сложная, но, все же, пара опасных мест встречалось, именно на одном из них, дышащая в спину BMW, подрезала меня. Я не справилась с управлением, и машина, вылетев к кювет, перевернулась. Пришлось срочно накладывать на себя щиты от взгляда Элис, если она увидит, как переломы сами встают на места и моментально срастаются, о мелких царапинах не говорю, то это ничем хорошим не кончится.       Через несколько минут ко мне подбежали организаторы с медпомощью. Меня достали из машины и повезли в больницу, именно там я встретила того, кого встретить, никак не ожидала.