***
Винчестеры подъехали к дому у озера. Со стороны он выглядел вполне нормально, будто ничего и не произошло, но внутри всё говорило об обратном. — Здесь будто был пожар, — сказал Сэм, осторожно ступая по усыпанному пеплом полу. — И он же выжег Кларе глаза? — Думаешь, это и правда Люцифер? — Не знаю. Братья разделились. Сэм отправился наверх, а Дин продолжил обследовать первый этаж. От былого уюта не осталось и следа. Дин обнаружил остатки мебели, часть обгоревших рамок и даже клочок уцелевшей фотографии, на которой Люцифер держал на руках Хейлель. Сперва старший Винчестер хотел выбросить её, но рука будто сама потянулась к карману куртки. Сэм же не спеша открывал одну дверь за другой. Он боялся обнаружить тела Люцифера и его дочери, но комнаты были пусты, не считая опаленных стен и сожженной мебели. В его мысли закрадывались сомнения насчёт ошибочного мнения его брата. Всё говорило о том, что Люцифер сорвался. Но почему? За дверью очередной комнаты он обнаружил детскую кроватку и его сердце сжалось. Или это всё была изощрённая ложь, одному дьяволу известно ради чего, или… — Дин? — позвал Сэм. Брат прибежал на удивление быстро. Он вопросительно уставился, ожидая увидеть что-то важное. — Гейб сказал, что это дело рук архангела. Что, если это сделал Михаил? — Тогда нам здесь делать нечего, — заключил Дин. Он не хотел признаваться в том, что у него отлегло бы от сердца, если это всё-таки сделал старший архангел. — Это значит, что они все мертвы: Люцифер, Хейлель, Горди и Кроули. — Полагаю, что да. Сэм отвернулся от брата и посмотрел на почерневшую кроватку. Их роль была ясна: они должны были вернуться в бункер, рассказать Кларе о том, что произошло и постараться не допустить глупостей с её стороны. Или же солгать, отвезти её к матери и держать её в неведении всю оставшуюся жизнь. Все эти варианты были одинаково плохи. — Ты же понимаешь, что это значит? — спросил Сэм. Дин не успел ответить. Откуда-то послышался странный стук, и оба брата вытащили пистолеты. Прикрывая друг друга, они подошли к единственной запертой двери, и на счёт «три» распахнули её. — Нет! Нет! Нет! — закричал знакомый голос. Его обладательница забилась в дальний угол, пытаясь закрыть себя руками. Она сидела на полу ванной, которая выглядела не лучше остального дома. — Эй, всё в порядке. Мы не причиним тебе вреда, — поспешил успокоить девушку Сэм. Он спрятал пистолет и выставил перед собой руки, показывая, что безоружен. Девушка не переставала плакать. Она даже не смотрела на Винчестеров, зато они обменялись непонимающими взглядами. Это должно было иметь какое-то объяснение, но оно никак не приходило в голову. — Ты давно здесь? — спросил Сэм, присев рядом. Девушка будто не слышала его. Она была до смерти напугана. Ее тело пробивала мелкая дрожь, будто от холода. Сэм протянул руку и коснулся её плеча, но этот безобидный жест вызвал настоящий взрыв эмоций. Она подскочила, будто от ожога, и едва не упала, споткнувшись об остатки ванны. Она продолжала плакать, пыталась закрыться руками и повторяла одно единственное слово «нет». Дин всё это время наблюдал, стоя в дверях. Он, в отличие от брата, оружие не прятал, готовый в любую секунду выстрелить. — Осторожно, Сэмми, — предупредил он брата, но стоило им обоим на минуту отвлечься, как в комнате появился Габриэль. — Гейб? — удивился Сэм. Глаза архангела горели голубым светом. Винчестеры поняли, что его визит не стоит воспринимать как дружеский. Однако Габриэль будто не замечал их. — Габриэль! — выдохнула девушка. Она заметно успокоилась при виде архангела. Он молча подошёл к ней, приобнял и они оба исчезли. — Что это, блин, было? — не выдержал Дин. Сэм нахмурился, что-то обдумывая, затем посмотрел на брата. — Это была Клара. И её забрал Габриэль. — И кто тогда в бункере? — задал резонный вопрос Дин.***
Михаил давно оставил попытки уничтожить своего брата. Вместо открытой агрессии он предпочёл наблюдать со стороны, дав себе слово вмешаться, если что-то будет идти не так. Никому не нравилось его решение, но, кроме Рафаэля, никто и не смел ему возразить, а тот молчал. Ему было всё равно, что происходило между старшими братьями. Его не касались никакие пророчества и всё, что его волновало — поддержание небесного воинства в состоянии постоянной готовности на случай войны с Адом. Михаила не смели тревожить по пустякам, и Захария покорно исполнял роль главного в вопросах, не требовавших согласия архангела. Однако случилось непредвиденное. Обретя дар речи, он тут же перенесся к своему боссу. — Михаил, он вернулся… — только и смог выдавить он. — Отец? — уточнил архангел. Вместо ответа Захария отрицательно покачал головой. Не выдавая ни волнения, ни гнева Михаил вооружился копьем и вышел к вратам Рая, чтобы лично встретиться с незваным гостем. — Здравствуй, брат, — поприветствовал его новоприбывший. Он лучезарно улыбался, протягивая руки будто для объятий. — Явиться сюда было ошибкой, — холодно отозвался Михаил, и улыбка тут же исчезла с лица его собеседника. Его голубые глаза стали еще холоднее. — Ошибкой было допустить это, — ответил он, делая шаг в сторону. Захария обеспокоенно посмотрел на Михаила, когда понял, кто был за спиной их гостя. — Он без сознания. Но как? — удивился Михаил, глядя на тело, по рукам и ногам закованное цепями с енохианскими рунами. — Это неважно, — пожал плечами его собеседник. — Лучше поговорим о том, что вынудило меня прийти. — Здесь условия ставишь не ты, — жестко отрезал Михаил. — Конечно. Я понимаю. Ты не доверяешь мне. Я бы тоже не стал. Поэтому я поделюсь с тобой соображениями, а ты выскажи мнение. На том и разойдёмся. Михаил не торопился с решением. Он не в полной мере понимал, кто же перед ним на самом деле. — Это какой-то трюк? — ошарашенно спросил Захария. Но Михаил вместо ответа щелкнул пальцами и они с пленником и гостем оказались в отдельном помещении, подальше от глаз ангелов. Брат терпеливо ждал решения Михаила. Он прекрасно знал старшего архангела, знал, что давлением не добьётся ничего. Михаил должен был сам всё обдумать и взвесить. — Я слушаю тебя, Люцифер, — наконец сказал он, и его брат расплылся в улыбке.***
Габриэль перенёс Клару в бункер. Его глаза снова стали медового цвета и он будто вышел из транса. — Габриэль, — крепко обняла его Клара. Она вцепилась в него мёртвой хваткой, будто боялась, что он внезапно исчезнет. — Клара? Я не совсем… — Ты жив, господи, ты жив! — с её глаз снова потекли слёзы. Габриэль совсем растерялся от таких слов, но окончательно он перестал что-либо понимать, когда Клара поцеловала его. Она прильнула к его губам, будто после долгой разлуки. Он не смог оттолкнуть её, но она всё равно почувствовала его напряжение. — Что с тобой? — спросила она, глядя ему в глаза. — Клара, я ничего не понимаю, — признался он. — Я вдруг услышал твой голос… — Разве это странно? — Очень. Теперь ты целуешь меня и говоришь, что я жив. А полчаса назад назвала сукиным сыном и… — Гейб, — Клара взяла его лицо в свои ладони. — Я была в том ужасном доме, где… — она закрыла глаза, пытаясь взять себя в руки. — Он ведь убил тебя на моих глазах. Он обожает причинять мне страдания, и это было одним из худших. Я молилась тебе каждый день, но ты так и не отозвался. А потом Он убил Михаила, и нас отбросило волной от его сгоревшей благодати. Он был так зол, Гейб… — Постой, кто — он? — Люцифер. — Люцифер? — повторил эхом голос Клары, но откуда-то позади. Габриэль и Клара посмотрели в ту сторону. На пороге в его комнату стояла Клара с перебинтованной головой. — Боже мой, — выдохнула Клара, стоявшая с Габриэлем, и закрыла рот ладонью. — Гейб, кто это? — спросила ослепшая Клара. — Что здесь происходит? — Резонный вопрос, — тихо сказал он. — Я знаю только один способ проверить. — Конечно! — воскликнула «его» Клара. — Ты можешь коснуться наших душ. И тогда поймёшь, какая из нас — настоящая. — Чёрта с два! — возразила Клара, стоявшая в дверях. — Люцифер однажды коснулся меня, и хоть на то были причины, больше я такого испытывать не желаю. — Причины? У него? — едва не рассмеялась вторая Клара. — Что ты вообще о нём знаешь? — Поверь, достаточно. — Тише, дамы, пожалуйста, у меня голова кругом идёт. — Это какой-то абсурд, — не унималась ослепшая Клара. — Гейб, очнись, я могу быть только одна. — И да, и нет, — задумчиво сказал он. Та, что была ближе к нему, схватила его руку и приложила к своей груди. — Коснись, и не придётся гадать, — решительно сказала она. Немного помедлив, Габриэль всё же погрузил руку в неё и всего на мгновение коснулся ее души. — Не может быть, — сказал он. — Что-то даже скрежета зубов слышно не было, — скептически отозвалась Клара с повязкой на глазах. — Это чертовски больно, а она даже не пикнула? — Пытал бы тебя сам дьявол — ты бы и не такое научилась терпеть. — Клара? — обратился Габриэль, но отреагировали обе, и он уточнил: — Та, что в дверях. Вы обе настоящие. — Гейб, но как? — не унималась она. — Есть предположение, — уклончиво ответил он. — Подождём Сэма и Дина. Обе Клары игнорировали присутствие друг друга, и той, что не видела, давалось это легче. Не видя своей копии, она могла раздражаться только мыслям о ней, но та в свою очередь изредка бросала подозрительные взгляды. Она не отходила от Габриэля. Гладила его волосы, рассматривала его так, будто видела впервые. — Даже не верится, что ты не помнишь меня. — Вернее, не знаю. — Если я правильно понимаю, ты — не мой Габриэль, а её? Я больше не буду касаться тебя, — Клара нехотя убрала руку от его волос, но он перехватил её и посмотрел ей в глаза. Он долго не находил нужных слов. — Здесь всё иначе. Здесь ты — королева Ада. — Что? — в глазах Клары промелькнул ужас. — Как это? — Ты любишь моего брата, а он — тебя. — Он не способен любить, Габриэль! — слишком эмоционально отреагировала Клара. Она выдернула свою руку из руки Гейба и приподняла футболку, обнажив живот, исполосованный шрамами и ожогами. — Вот его любовь. И ты хочешь сказать, что здесь меня это устраивает? Габриэль не верил своим глазам. Он знал, что у Клары были шрамы на спине, но те, что она показала, были на животе и некоторые — ещё свежие. — Позволь мне… — он протянул руку, чтобы исцелить, но она тут же опустила футболку. — Нет. Не раньше, чем их увидит она, — Клара кивнула в сторону своей копии, что, скрестив руки на груди, сидела на диване. Габриэль испытывал смешанные чувства. Он боялся представить, что произошло в доме у озера, и ещё больше он опасался мыслей о том, что его брат был уже мёртв, а на смену ему пришёл тот, что был настоящим дьяволом.