Если друг оказался вдруг

А Уруха сказал когда-то: «Акира, ты идиот и однажды за это поплатишься». Тогда мне казалось, что Уруха слишком много говорит. Сейчас я подумываю о том, что у него слова изо рта вылетают не в каком-то хаотичном порядке, а он чуть-чуть оракул. Мне жизнь представлялась светлой и безоблачной, я умел радоваться каждому дню. Даже утро после пьянки, когда обнаруживаешь себя в своей кровати, — чем не повод для счастья? И руки на месте. Ноги тоже. Все ушли, прикрыв за собой дверь. Когда в жизни появляется человек, который начинает портить весь кайф от этой самой жизни, начинаешь задумываться: а что ты сделал не так? И почему сегодня я собственноручно сдаюсь в эту берлогу греха и разврата? Звучало бы менее трагично, даже завлекающе, если бы в этой берлоге не обитали представители голубой расы, которых женщины почему-то не устраивают. У меня вспотели ладони, нервно задергался правый глаз. Интересно, почему правый? Возможно, он более эмоциональный. Казалось, жопа приросла к сиденью, а шаг из машины был подобен шагу на эшафот. Вопреки моим ожиданиям увидеть жуткое здание с яркой вывеской что-то вроде «Голубая устрица» или «Обитель усталого гея», а рядом с входом — трансвеститов в леопардовом трико и мужиков в нацистских фуражках, я ничего такого не обнаружил. — Маскируются, суки, – прошипел я, выглядывая из окна. — Что? – переспросил сидящий рядом Руки. — Ты уверен, что хочешь быть геем? — поинтересовался я и вылез из свежеотремонтированной машины. Така ничего не ответил, но направился к входу, как бы показывая, что все еще хочет. Я грустно вздохнул и медленно отправился за ним, накинув на голову капюшон. *** — Ну как? Нравится кто-нибудь? Мы сидели в глубине клуба. Сегодня мне не повезло: не знаю, что за праздник, но шоу транссексуалов длилось очень долго. Сначала я не понял и решил, что бог послал мне награду за мои мучения, когда на сцену выплыла девица. Я, как настоящий мужик, кричал: «Давай, детка, покажи класс!» — и чуть не полез засовывать ей купюры в чулки, но Така меня остановил. После нескольких выступлений Руки скромно подергал меня за рукав и открыл страшную правду. По моим глазам было видно, что я перестал верить людям. Я загрустил и ушел за стол заливать свое незнание вискарем. И даже тут нет счастья в жизни – много не напьешь, я за рулем. Сейчас махну полстакана как противоядие, а потом буду сосать сок через трубочку, пока мой неугомонный друг не найдет себе мужчину по душе. Така тут же очутился рядом, жалостливо заглядывал в глаза и сочувствовал. На мой вопрос, нравятся ли они ему, ответил, что ему нравлюсь я, и он хочет, чтобы мы пошли в машину, и я его прямо на заднем сиденье… Последние слова я якобы прослушал. — Ну и?.. Кто? Я осмотрел глазами публику и поежился. Смазливые мальчики в объятиях других мальчиков, мужиков и, боже мой, молодящихся пенсионеров. Мне казалось, что даже воздух голубеет на глазах, про бармена и официантов я вообще молчу. — Вон тот… — Така кивнул на парня через столик от нас. Ничего так, обычный. Высокий, блондин… Кого-то напоминает. А, черт с ним, кажется. Они все на одно лицо. — Иди, знакомься, я тут, если что… Будет приставать — начищу морду, только свистни. Я дружески похлопал по плечу. Така помялся еще пару минут, словно чего-то ждал. Вероятно, воодушевляющего пинка. Не получив желаемое, благодаря моей природной доброте, он отправился покорять своим шармом незнакомца в черном. — Скучаешь, малыш? — на последнем слове меня передернуло, и я чуть не выпустил из рук сигарету. Оборачиваться было страшно, не оборачиваться — опасно. Главное правило, которого следует придерживаться в этом злачном месте, – береги задницу, а лучше прижмись к стене и пережди опасность. — Я могу тебя развлечь, меня зовут Роберто… – продолжило оно. — Срань господня, — выругался я. Парень выглядел как типичный представитель гомосексуального общества: заштукатуренный в ноль, страшный как моя смерть. Он хлопал ресницами и ждал приглашения. Я поманил его пальцем. — Эй, ты, чучело, подойдешь ближе, чем на пару метров — я тебя в асфальт закатаю, – громким шепотом сообщил я ему, и на всякий случай, чтобы было убедительнее, добавил: — Бля… Роберто скорчился и отошел. Минус один. Всех не перепугаешь, конечно, но и это, несомненно, маленькая победа. Он как таракан разнесет своим: вон за тем столиком откручивают голову. Интересно, если Така совсем заголубеет, он тоже придумает себе такое странное имя? И станет каким-нибудь Альбертом? Когда мне на плечо легка рука, я уже собрался двинуть не глядя. — Я тебе сейчас клешни поотрываю, — оборачиваясь, начал я, но потом захлопнул рот: передо мной стояла девица и мило улыбалась. Волосы волнистые, сиськи тоже в норме, сойдет, в общем. Неужели, кроме меня, здесь еще существуют нормальные люди? Может, ей тоже не повезло, и она привела сюда своего несчастного друга на поиски своей судьбы? Увидев, что я уже успокоился и не собираюсь никому бить морду, девушка присела рядом, продолжая смотреть и улыбаться. Если она здесь не из-за своего страдающего друга-гея, то что она здесь забыла? Вполне симпатичная, одета не вульгарно, а то, что сиськи выпадают чуть-чуть – ну, это даже прекрасно. Третий… Наверно, да… Или поменьше? — Третий… — заметила она мой оценивающий взгляд и засмеялась, потом протянула руку: – Лулу… Я кинул взгляд на столик, за которым знакомился с вероятной судьбой Така, и, не обнаружив угроз, обернулся к моей новой знакомой. — Акира, — пожал я протянутую руку. *** Иногда бывает, что день не ладится с самого начала. В такое утро трудно найти второй носок, иногда у всех носков разом пропадает пара, у зубной щетки выпадает щетина, и гибнет кактус на подоконнике. А друг оказывается геем, который точит на тебя свои зубы и преследует во снах. Если чувствуешь, что сегодня этот черный день, лучше останься дома и просиди его под одеялом. Не нарывайся. Лулу было двадцать пять, она работала визажистом, и у нее был член. Прекрасная девушка, я считаю, а про член она, наверно, пошутила. Почему за десять минут разговора я узнал столько подробностей? Размера груди мне вполне бы хватило. Я уставился на ее юбку, словно у меня было рентгеновское зрение. — Показать? – спросило оно… она? Он? Так, пока я не видел, будем считать ее женским полом… — Нет, — ответил я и отодвинулся. Какой разговорчивый транссексуал: «Привет, как дела, меня зовут Лулу, сегодня я тут одна, кстати, у меня есть член, это тебя не смутит?» Она не хотела недопонимания между нами: если дело бы пошло дальше столика, я мог бы свалиться с инфарктом на самом интересном моменте. Лулу придвинулась ко мне совсем близко, у меня мороз по коже пошел, я, на всякий случай, еще раз обернулся посмотреть на Руки: вдруг он ее знает и подумает, что я заболеваю? Нет, мой друг увлечен общением. Когда я почувствовал чужое прикосновение к своей ноге, то подскочил на месте. — Я не из вашей секты, — поморщившись, скидываю ее руку. — Ну дела, — дует губы – а что ты здесь забыл? Киваю в сторону согруппника. — Сопровождающий… — О, какой милый мальчик, а сам что? Славный ведь… — Я же сказал… — Ладно, а ведь жаль, такой мужик пропадает, и снова мне не повезло, передумаешь — жду, — она подмигнула и отбыла на поиски более сговорчивого извращенца. Выдохнув, возвращаюсь к наблюдению за Такой. А этот тип… Я, не моргая, следил за ними — вдруг он окажется маньяком? Или… повернутым фанатом. И такие среди них бывают. Через некоторое время они оба встали и отправились в сторону туалетов. Я нахмурился. Не слишком ли быстро развиваются события? Проходя мимо, Руки мне улыбнулся: мол, все окей, расслабься. Его дело, в общем-то. Где, с кем и когда. Они скрылись, а я думал о маньяках, о страшных пыточных, которые скрываются за дверьми туалета и прочих извращенцах. А наш Така — как ребенок… Доверчивый, хрупкий, и постоять за себя не сможет, если что… — Бля!.. – проклиная себя и свою идею, я бросился на поиски, расталкивая неугодных, осмелившихся встать у меня на пути. — Така!! – ору я, прибыв на предполагаемое место действия. Чуть не выдрав с корнем всем двери, обнаруживаю их в последней кабинке. У Таки напуганное лицо, хватается за свою рубашку, а эта мразь даже меня не заметила, с него пытается одежду сорвать. — Ах ты сука, бля! Убью! – оттаскиваю этого мужика от Руки, впечатываю в стену и врезаю по челюсти. — Эй, ты что творишь? Испугалась, мразь? Уничтожу!.. Тут же на мне виснет Руки, — Аки, пожалуйста, не надо! Оттаскивает, волочит из туалета и из клуба. У меня, наверно, настолько перекошенное от злости лицо, что перед нами расступаются. Ах, какой Така заботливый, не хочет проблем с охраной!.. Его самого, скорее всего, трясет от страха. Останавливаюсь, поднимаю за подбородок. — Он ничего тебе не сделал? В глазах — неподдельный страх. И ведь моя идея была! Ну что я за человек!.. — Аки, я испугался… Блять, что я натворил! Обнимаю его, и мы идем вместе к машине, я усаживаю его на сиденье и обхожу машину. — Эй!.. – на пороге появляется тот самый парень, стирает кровь с лица и идет к нам. Жить надоело? Вот камикадзе... Ну, надоело, так надоело… — Эй, полегче! Мы не договаривались на мордобитие, пусть доплачивает! Я останавливаюсь, и в голове щелкает мысль: «Вот сучонок!» Возвращаюсь в машину, сажусь и громко хлопаю дверью. Руки смотрит перед собой. Конечно, он слышал. Мелкая подлая тварь… — Вылазь… — Что? – о, опять этот полный страдания взгляд. Какой хороший актер… — Ты слышал — вышел быстро. — Рей… — Пошел вон! Сам доберешься. Руки выползает из машины, я давлю на газ и, даже не кинув на него прощальный взгляд, уезжаю. Ничего, не сдохнет. Как назло, через минут пять начинается дождь. Да не просто дождь, а тропический ливень. И еще я замечаю на сиденье куртку Таки, которую он скинул, как только залез в машину. Из кармана куртки виднеется сотовый, сумку в клуб он не брал… Не чувствуя стыда, засовываю руку в карманы – ну да, кошелек тоже тут. Хорошо… Ливень. Осень. Така у подозрительного клуба без денег и куртки. А Акира в теплой машине. Торможу и прикладываюсь головой к рулю. На размышления мне хватает пары секунд. Да, гад, да, козел. Да, гонит…Да, врет как дышит. Но… он же влюблен… и воздействует такими странными способами. Разворачиваю машину и еду обратно. Я же не животное какое! Вот и он: плетется по дороге, мокрый как мышь и грустный, словно познал вселенское горе. Дверь открывает сам, когда притормаживаю рядом, и плюхается на сиденье. С волос капает, стекает по шее, с носа тоже капает. Не удержавшись, начинаю ржать, а он хмурится и начинает стягивать с себя футболку. — Эй! Высажу!! — Мне холодно, вообще-то, — огрызается он. — Сам виноват, — парирую я и кошусь на него. По коже мурашки, губы чуть ли не синющие, волосы прилипают к щекам. Ходячее недоразумение. Злости на него не остается, только жалость и… что-то ещё. Наверно, некая разновидность дружеских чувств. Не знаю, у меня не было друзей-геев, в меня влюбленных. Такому мужика будет найти трудно. Ему нужен добрый и понимающий, и чтобы его сдвиги терпел. Где же таких взять? Да не бывает просто! — Хочу к тебе, — бурчит Така и натягивает на голое тело куртку. — Хоти, — пожимаю плечами я. До меня ближе ехать, но… опасно ночевать в одной квартире с человеком, который ищет любой способ, чтобы меня заполучить. Но, может, он настрадался на сегодня, и как только его голова коснется подушки, он заснет как младенец? — Спать хочешь? – уточняю я, надеясь подтвердить свою мысль. — С тобой? – с надеждой в голосе спрашивает Така. — Прогуляться хочешь? Сейчас пешком поплывешь. — Нет. — Со мной, Така, в одной кровати спят исключительно женщины, и даже такая звездная задница, как ты, там не окажется! – привел я последний аргумент и понадеялся, что он будет засчитан как очень весомый. К тому времени я уже забыл, что в случае с Руки редко действуют доводы и правила, а законы природы отступают перед его эгоизмом.