♦♦♦♦♦
Но ведь цель оправдывает средства, не так ли? Бильбо решил, что постулат этот вполне сгодится для аргумента в пользу действий, скажем так, странных. Конечно, вскапывать долину хоббит не собирался, однако исползать ближайшую лужайку вдоль и поперек был намерен. До жути хотелось найти оброненный наконечник стрелы, чтобы показать Гэндальфу. К тому же, покоя не давали услышанные слова, эхом прозвучавшие в голове. Не будь мистер Бэггинс уверен в собственной трезвости, решил бы, что перебор эля дурно сказался на душевном самочувствии. Голоса ведь просто так не мерещатся. Должны быть причины. — Да ну чтоб тебя… — зло прошипел полурослик, отбрасывая в сторону очередную веточку, попавшуюся под руки. Наконечник будто бы испарился. Всего пять минут назад яростно поблескивающий гранями, он, казалось бы, растаял в черноте ночи. Бильбо, признаться честно, последним фактом был крайне огорчен. Его «туковское» начало упрямо желало вернуть утерянную вещицу. — Мистер Бэггинс, у Вас все в порядке? — спросил Ори, ближе всего сидевший к суетящемуся полурослику. Гномы, теперь мирно обсуждавшие предстоящий ужин, лишь косо поглядывали на Бильбо. Последний не обращал внимания на долгие изучающие взгляды компаньонов. — Да, все хорошо, — весело произнес хоббит, выпрямляясь. Перепачканный и усталый, он, тем не менее, чувствовал некоторую взволнованность. Качнув головой, опустил руки вдоль тела, покусывая губу. Давящее чувство в груди усиливалось, как бывало перед грозой. Хотелось поскорее дойти до Одинокой Горы. Бильбо, поймав себя на этой мысли, криво ухмыльнулся. Кто бы мог подумать что он, зажиточный и преуспевающий житель Шира, никогда не высовывавший носа за пределы собственного огорода, будет так желать встречи с драконом? Немыслимо. — Просто пуговку потерял… Ори довольно кивнул и вернулся к своему любимому делу – старательно выводя слова, гном терпеливо переносил на страницы своего блокнота все произошедшие события. Удивительно кропотливый и внимательный, скромный подгорный житель являлся счастливым обладателем уникального ныне таланта: не слишком умелый в битвах, Ори, однако, своим красноречием мог сразить любого неграмотного гоблина. Единожды заглянув к компаньону в заветную тетрадку, Бильбо на всю жизнь изменил свое мнение о подгорном народце. Раньше казавшиеся неотесанными и глуповатыми, теперь гномы виделись ширцу не только существами, знающими толк в красоте, но и созданиями, умеющими красоту созидать. Летописи Ори отличались сдержанной лаконичностью и отточенной живостью. Грустно вздохнув, Бильбо отвел взгляд от друга и отер руки о собственные штаны. Найти наконечник в темноте не представлялось возможным, поэтому мистер Бэггинс решил отложить поиски до утра. Пока можно было просто отдохнуть. Поэтому, в очередной раз поджав губы, наш маленький герой направился к Гэндальфу. Серый Странник все еще листал книжку Ниар, выпуская из ноздрей густые струйки сизого дыма. Длинная трубка мага пыхтела, и волшебник, погруженный в чтение, лишь изредка отнимал ее ото рта, перелистывая страницы. Остановившись напротив чародея, Бильбо замер. Вновь вспомнились слова, недавно прозвучавшие в голове. Нахмурившись, хоббит с улыбкой на устах решил, что Гэндальфу о таинственном голосе ничего не скажет. Но вот соблазн спросить о значении услышанного был велик. Не колеблясь, мистер Бэггинс обратился к чародею: — Гэндальф, можно у тебя кое о чем осведомиться? — Бильбо, говоря спокойно и уверенно, удивился сам себе. Раньше не хваставший бравадой, ныне он с легкостью справлялся с нервами. Как, однако, меняли походы людей. Опасность, стерегущая путников за каждым кустом, прибавляла смелости. — Конечно же, дорогой Бильбо, — Гэндальф, оторвавшись от книжки, поднял к полурослику взгляд. Несколько мрачный и сильно уставший, Серый Странник прямо глядел хоббиту в глаза. Бильбо же, нахмурившись сильнее, скривил губы. Как-то не хотелось приставать к волшебнику по мелочам, но ведь чудной голос, звенящий в ушах, это не мелочь? — Ну, в таком случае, — мистер Бэггинс набрал побольше воздуха в грудь. Не зная пока сути дела, он несколько опасался напрямую спрашивать о чем-либо старинного друга. — Ты случайно не знаешь, что означают слова «Алдир Аар»? Прочитал где-то в книге, а вот толкования не нашел… Все думал спросить тебя, да времени не находилось… Серый Странник изменился в лице. Посерев, он теперь из-под густых кустистых бровей мерил полурослика тяжелым изучающим взглядом. Бильбо, сглотнув, замолк, не понимая реакции чародея. По телу прошлась легкая дрожь, сравнимая с той, что овеяла полурослика в момент прикосновения к загадочному наконечнику стрелы. Мистера Бэггинса вновь охватило ничем необъяснимое предчувствие скорой беды. Оцепенело разведя руками, ширец ждал ответа мага. Гномы, до этого не обращавшие внимания на беседу хоббита с проводником, теперь вслушивались в их разговор. От Гэндальфа веяло холодом. Длинные тени, пляшущие в ритм с языками огня, вились в темную даль долины. — Хотелось бы мне узнать, откуда достопочтенному хоббиту известны слова языка валараукар? — спустя минуту молчания спросил волшебник. Бильбо, начиная паниковать, сглотнул. Говорить о таинственном голосе полурослик все еще не собирался. — Говорю же тебе, в книге прочитал, — заплетающимся языком промямлил мистер Бэггинс, стараясь не выказывать собственного страха. Как-то все происходящее не укладывалось в рамки «нормального». И дело было даже не в путешествии к Одинокой Горе: Бильбо давным-давно осознал собственную глупость и ребяческую браваду, которые и подтолкнули маленького обитателя Шира кинуться за гномами. Причина страха таилась где-то гораздо глубже ставшей уже привычной опасности. Хоббит, живя в своей маленькой и уютной норке, успел прочитать множество сказок и сказаний Средиземья. Поэтому и знал, что почудившиеся голоса обычно бывали плохими предзнаменованиями. Качнув головой, Бильбо зачем-то добавил: — Пока бесстыдно копался среди книг Ниар, нашел одну интересную. Там и вычитал это странное слово. Может, растолкуешь, что оно значит? Гэндальф теперь стал еще более мрачен. Почмокивая губами, он степенно отложил пухлый томик в сторону. Перевел взгляд к костру и вновь поднес ко рту свою длинную трубку. Несколько минут маг просто молчал, в его серых глазах отражалось пламя костра. Лившаяся с небес тишина накрыла маленький лагерь, и теперь все его обитатели ждали ответа Серого Странника. Последний факт хоббита удручал больше всего. Шум и гам, сопровождающие гномов на каждом шагу, обычно успокаивали. — Этим словом некогда в темных землях Ангбанда называли Железную Корону, которую носил на своей голове Великий Враг, — Гэндальф заговорил неожиданно. Его сухой голос лился по полумраку как горный ручей. Бильбо, чувствуя отчего-то дурноту, смотрел в затуманенные воспоминаниями глаза волшебника. Серые, они потемнели и теперь виделись хоббиту черными озерами. — Алдир Аар – слеза Эндора. Вот что означают эти слова. Некогда в Корону ту Моргот вставил Сильмариллы, как символ своей власти над светом Средиземья. И был у этих слов свой символ – три камня, переплетенных нитями жизни. Старое понятие, забытое ныне. Темные слова, Бильбо, которые не стоит произносить вслух ни при каких обстоятельствах. Гэндальф перевел взгляд к хоббиту. Мистер Бэггинс отступил назад, чувствуя себя маленьким и слабым под гнетом взора чародея. Предчувствуя со стороны Серого Странника море вопросов, полурослик ссутулился и поспешил отойти в сторону, не желая дискутировать на поднятую тему. Сердце в груди трепетало, как пташка, попавшая в силки. Не зная, куда себя деть, Бильбо уселся рядом с Бифуром. Взял в руки собственный меч и начал его с любопытством оглядывать, пряча глаза от друзей. В голове метались разрозненные мысли, черной тучкой нагонявшие ужас. Чувствуя нутром сгущающуюся вокруг тьму, мистер Бэггинс раз за разом мыслями возвращался к странному голосу, прозвучавшему в голове. Диковинному эхоподобному посланию, вторившему металлическому холоду наконечника стрелы. Кому чудной голос мог принадлежать? Хорошо, если другу. Ну а если врагу?♦♦♦♦♦
Ну а если врагу? Вдруг именно врагу достанется то малое превосходство скрытых знаний, которые Миас в течение тысячелетий так яростно оберегали от чужих взоров? Такой вариант не исключался, учитывая, что сейчас тройка гор Пелори действовала открыто. Ниар, поморщившись, прогнала прочь дурные думы. Не хотелось как-то подступаться к мысли о проигрыше. Старшая дочь Мелькора права на провал не имела. Столько лет готовясь к освобождению отца, теперь Красная Колдунья не собиралась отступать. Лучшего момента для тайных поступков в ближайшем будущем не предвиделось, так что действовать стоило без промедлений. Что Ниар и делала. Однако раздумья об Осаа не давали покоя. Да, вначале появление гномки наследница Барад-Дура восприняла как нечто обыденное, не заслуживающее внимания. В конце концов, призраки не могли как-либо повлиять на жизнь материальную. Теперь же общество странной подгорной жительницы Ниар вводило в тоску: разум сразу рисовал картины заговоров и страшных интриг, которые Валар могли в качестве подарка готовить детям своего старого врага. В любом случае, старшая Миас не верила ни одному слову матери Торина. Учитывая, что уйти из чертогов Намо гномке помог Палландо, осторожность не была излишеством. Умные бойцы Майар знали толк в военном деле и умели загодя находить в стратегии противников слабые места. И хоть Синий Маг сам попросил Красную Колдунью отправить его в Аман, его мотивам тоже не стоило доверять. Ведь даже такие с виду честные и бескорыстные позывы Истари могли использовать в своих интересах. А Палландо, каким бы он ни был при жизни, оставался наместником Валар в Средиземье, защитником существ Эннората. А значит, являлся врагом. Качнув головой, Ниар подняла взгляд к горизонту. Темная бездна неба начинала светлеть: серые краски касались тонкой нити земного края, плавно переливаясь в лазурно-синий цвет рождающегося дня. Набухающие у юга дождевые тучки отражали лучи восходящего солнца, пестря золотом. Стелящийся по траве свет пробуждал ото сна насекомых, играя радугой на искрящихся росинках. Погруженная в дремоту долина наливалась красками, а по-осеннему холодный ветерок сдувал с широких зеленых полей плотный настил молочного тумана. Ниар, потянувшись в седле, довольно улыбнулась. Проведя всю ночь на спине Арго, девушка впервые за много часов езды ощутила себя бодрой. «Может быть не все так плохо, как может показаться, — успокоила себя Красная Колдунья, отпивая из бурдюка. — Так или иначе, мы все же своего добьемся. Это вопрос времени. Просто хотелось бы обойтись без лишнего кровопролития». Последняя мысль Ниар смутила. Вернув на место кожаный мешок, не так давно вновь наполненный холодной родниковой водой, нахмурилась. Как-то по-изуверски нагло было рассуждать о количестве возможных жертв после бойни в Эреборе. Старшая Миас не умела обманывать себя. Много лет назад заключенный со Смогом союз казался выгодным и правильным тактическим ходом. И несмотря на тысячи погибших гномов, дружба с драконом все еще оставалась ценным преимуществом. Спали тогда огнедышащий змей хоть весь Эсгарот вместе с городами лесных эльфов, Ниар бы все равно поступила так, как поступила. Не к месту вспомнился скромный гном, что сопровождал Торина Дубощита. Тот самый робеющий перед каждой тенью Ори, что мучился ночными кошмарами. Совсем ведь еще юный, на порядок более неопытный в сравнении с компаньонами, этот подгорный житель умилял своей наивностью и кристально чистой храбростью. А ведь дурачок искренне верил в силу смелости и благородства, восхваляемой существами Средиземья. Ниар, вновь качнув головой, сглотнула. На душе, однако, было мерзко. Впрочем, так бывало всегда перед войнами. Как и после них. В голове почему-то зазвучали слова старой, давно забытой всеми песни. Когда-то давно ее куплеты с удовольствием напевали люди Гондора, подыгрывая себе на волынках и флейтах. Грустная музыка прошлого заполнила сознание Красной Колдуньи, и наследница Барад-Дура впервые пожалела, что рядом не было призрака гномки. Сейчас любая компания была бы в радость, даже компания потенциального недруга. Вздохнув, Ниар оглянулась и нашла зеленую долину залитой солнечными лучами. Мир пылал золотом рассвета и серебром осевшей на траву росы. То тут, то там мелькали пролетающие ночные бабочки, а порой издали до ушей доносилась продолговатая трель соловья. Улыбнувшись, создательница Лугбурза тихонечко кашлянула. Арго, величественно вышагивающий вперед, мотнул головой, явно угадывая мысли хозяйки. Старшая дочь Мелькора лишь тихонечко погладила лошадь по шее и, расправив плечи, начала напевать ту песню, что пару мгновений назад вспыхнула в истлевшей книге памяти яркой звездою. Магия лилась по землям Эннората вместе с ярким и чистым голосом существа, некогда покорившего Гондолин. Высокими нотами волшебство касалось сказочной долины, и все естество мира замирало в своем великолепии, поддаваясь немыслимой силе одного из воинов Барад-Дура. Лучистым звоном срывались забытые людьми слова с губ древнего демона и умелыми мазками художника ложились на вселенную, делая ее краше. Сверкающие луга наполнялись теплом и светом, а звезды, что с небес глядели на землю, лишь чище и ослепительнее сияли на фоне таинственной твердыни. Песнь летела вперед и с собой несла маленькие чудеса чародейства…Ты видел мира изнанку, Правитель горного замка, Ковал мечи не из стали - Сердца черных гор кричали В твоих руках, и закалки Не требует больше душа. Но все изменила птица И огненной тенью на лицах Страх отразился. Народ, Встречая последний восход, Покинул свой дом вереницей И храбрость надолго ушла. Ты зря не верил в себя, О том, что утратил, скорбя, Правитель мертвого замка. Твой меч - отнюдь не жестянка, Кем выкован для тебя? Спеши же - сгущается мгла* …
♦♦♦♦♦
… Фили резко обернулся, дрожа. До ушей словно бы донесся чей-то удивительный голос, полный ласки, добра и мудрости. Мягкое и чистое девичье пение, теплой рукой ложащееся на грудь и успокаивающее встревоженное сердце. На мгновение молодого гнома охватило странное чувство: будто бы попав домой, Фили ощутил несравнимую ни с чем радость материнских объятий и жар очага в родной кухне. Наваждение было таким ярким и сильным, что юный воин даже растерялся на секунду, хлопая глазами и удивленно оглядываясь вокруг. Но потом чудесное пение стихло, и мир вновь стал унылым и серым. Обернувшись, Фили посмотрел на брата. Тот, замерев на месте, пустым взглядом мерил даль. — С тобой все в порядке? — прочистив горло, спросил молодой гном у Кили. Последний, подпрыгнув на месте, безрадостно погладил одолженного у Беорна пони. Крохотный скакун вяло потряс ушами. — Да, все хорошо… — Кили ответ протянул нехотя. — Просто какое-то странное ощущение возникло… Неважно, впрочем. Фили захотел было спросить у брата, в чем, собственно, дело, но осекся. Мимо прошел тучный Бомбур, распихивая локтями своих сбившихся в кучку друзей. Дядя стоял рядом с Гэндальфом, поодаль от всей компании. О чем-то разговаривая с магом, Торин изредка стрелял глазами в сторону Лихолесья. Бледнее обычного, Король-под-Горой выглядел не выспавшимся и ужасно утомленным. Впрочем, как и все члены маленького отряда. Вставшие до рассвета, гномы Эребора быстро собрали всю поклажу, позавтракали на скорую руку и отправились в путь. За какие-то полчаса они добрались до небольшого взгорка, где находились Врата в Черный Лес – небольшая дубрава, которую прямо посередине иссекала тонкая линия заросшей и темной тропы. Уходящая вглубь Лихолесья, еле заметная дорожка растворялась в чарующем черно-зеленом тумане густой чащобы. Фили, тоже иногда поглядывая в сторону дороги, шедшей через частокол высоких дубов и елей, чувствовал первобытный страх. Хотелось бы как-то избежать переправы через мрачный и полный опасностей лес, но Гэндальф заверил компанию, что избранный путь является лучшим из всех возможных. Бильбо, единожды спросивший у мага об обходном маневре, получил в ответ от Серого Странника множество полных раздражения слов. Таким образом больше никто даже заикаться не смел о безопасных альтернативных путях к Эребору. — Не сходите с тропы, — в очередной раз повторил Гэндальф, прямо смотря дяде в глаза. Торин молча кивал, не желая раскрывать рта лишний раз. Фили, наблюдая за ним, вновь почувствовал прилив восхищения: как воин, лидер, наставник, Король-под-Горой очень мудро и правильно поступал, сдерживая нейтралитет молчания в случаях, когда спора можно избежать. Тяжелый характер дяди тем и был славен, что находил проявление лишь в ситуациях, требующих напора и жесткости. Каким-то образом сдерживающий внутренних демонов, Торин вновь и вновь доказывал спутникам, что достоин трона Эребора как никто другой. Фили, хмыкнув, отпустил собственного пони, развернув миниатюрную лошадку мордой к зеленой долине. Коняшка, мотнув головой, безразлично потопала вдаль. С пони расставаться не хотелось, но таков был уговор с Беорном – он предоставлял путникам свою живность в помощь, гномы же в свою очередь эту живность обещали отпустить на подступах к Лихолесью. Нарушать даденных обещаний никто не желал, а поэтому путешественники теперь снимали тюки с едой со спин крохотных скакунов и отправляли низеньких лошадок в обратный путь. — Как-то нехорошо получается, — произнес Кили, надевая себе на спину перевязанный веревками мешок с хлебом. Фили, подтянув к себе крепкое лукошко, битком набитое сдобой и завернутыми в салфетки кусками пчелиных сот, пожал плечами. — Ну, не все же просто должно быть, не так ли? — по-философски заметил он, складывая руки на груди. Кили, фыркая и отплевываясь, пытался получше устроить за спиной тяжелый тюк. Вертясь из стороны в сторону, брат то и дело подпрыгивал на месте. — Считай, мы и так достаточно отдохнули, а Мглистые Горы перешли без особых сложностей. Путь долгий, а никто не пострадал. Надеюсь, Лихолесье пройдем без сложностей. — Ага, ты в это веришь? — Кили подтянул ремни мешка, крутанулся на месте, пытаясь ухватиться за висящий за спиной шнур поклажи. Выругался разок, споткнувшись о собственные ноги, и вновь начал прыгать на месте, приноравливаясь к тяжелой ноше. — Сам же знаешь, с Гэндальфом все было бы проще… Фили, поджав губы, согласно кивнул. С магом, естественно, сподручнее как-то. Гэндальф был стар, опытен. Наверное, хорошо знал все перепутья в Черном Лесу. Тяжело вздохнув, молодой гном посмотрел на Бильбо, которого Серый Странник зачем-то подозвал к себе. Полурослик теперь стоял в паре шагов от чародея, слушая его и кивая. Напутственные речи выходили до ужаса долгими. — Слушай, раз уж такое дело и пока никто в лес не кидается, может, сыграем в слова? — предложил Кили, дергая теперь уже пойманный шнур. Фили, наблюдая за братом, спокойно взирал на его нелепые телодвижения. — Все равно ведь время как-то убивать надо. Так что, если хочешь, начинай ты. Темноволосый племянник Торина, наконец, остановился, схватившись за мешающий шнур обеими руками. Торжествующе улыбаясь, Кили перестал егозить и теперь стоял рядом, гордо выпрямившись. В глазах его сверкала радость победы: обуздав противный мешок за спиной, брат теперь с остервенением дергал веревочку, силясь подтянуть тюк. Фили, прищурившись, хохотнул. Нелепое зрелище веселило, и пренебрегать забавным моментом юный гном не собирался. Жизнь, в конце концов, только один раз давалась, и вкушать все ее прелести вопреки тяжелым обстоятельствам нужно было всегда и везде. — Что за ерунда?! — не выдержав, громко крикнул Кили и со всей гномьей дури потянул в сторону от себя болтающуюся веревочку. Мешок за спиной брата дернулся, бечева, несколько раз оборачивавшая тюк, лопнула. Ремни на плечах Кили издали глухой стон и мешок со спины племянника Торина свалился на землю. Кили же, лишившись за спиной ставшей уже привычной тяжести, замахал руками, все еще держа в руке кусок оборванной веревки. Пару раз ойкнув, грандиозно шмякнулся на мягкое место. Фили тут же прыснул, а стоявшие рядом компаньоны, до этого ждавшие окончания диалога Гэндальфа и Бильбо, громко загоготали. — Да, давай я начну игру, — выдавливая из себя слова, произнес Фили. — Первое слово за мной. Слушай внимательно, братик. Слово это – болван.♦♦♦♦♦
Слово это – болван. А как иначе можно назвать глупца, смеющего мнить себя умнее посланников Валар? Саруман, ступая стороной, не знал. Феанор, глядевший в высокое зеркало, спокойно озирал свой новый облик. Король Нолдор выглядел довольным и до раздражения покойным. В его темных, теперь человеческих глазах плясали шальные искорки. Иногда поворачиваясь к собственному отражению боком, создатель Сильмарилл осторожно касался руками своих ушей. Сверху круглые, они, видимо, нравились эльфу. — Прекрасная работа, Курумо, — наконец провозгласил Феанор. Обернувшись к магу, он опустил руки вдоль тела. Высокий, плечистый, похожий на человека из Альдбурга, он теперь возвышался над Саруманом на добрые пол головы. Загорелую кожу Короля покрывали едва заметные рубцы, кое-где она даже шелушилась, подобно коже наездников великого государства Рохана. Длинные волосы, грубые и густые, золотыми колечками вились по плечам бывшего эльфа. На спине и руках красовались длинные тонкие шрамы, подобные тем, что остаются на телах воинов после битв. Совершенно нагой, Феанор без намека на робость прошел к высокому креслу, на котором покоилась подготовленная для него одежда. Саруман, следя на Нолдо, задумчиво перебирал пальцами кончик своей длинной белой бороды. Создать тело для призрака было несложно. Благо, искусность позволяла. Сложнее было позволить духу эльфа вселиться в новую человеческую оболочку. Почти полночи Курумо колдовал только над обликом. Вторую половину ночи он соединял Фэа бессмертного и Хроа роххирим воедино. Горло теперь раздирало изнутри, безудержно клонило в сон, но глава ордена Истари был доволен проделанной работой. Ухмыльнувшись, он отвел взгляд прочь от одевающегося Короля. Феанор понятия не имел, что теперь всецело находился во власти своего якобы подчиненного. Создавшая тело магия исходила из сущности Сарумана, поэтому чародей обладал безграничной властью над теперь бренным Феанором. Правда, казалось, что бывший эльф не слишком беспокоится об утрате собственного бессмертия. И, тем не менее, даже маленькое преимущество в разворачивающейся игре казалось Курумо важным. Оставалось только решить, как поступить с выгаданным козырем. И главное, когда его применить. — Надеюсь, Курумо, ты и дальше будешь помогать мне, — голос эльфа непривычно глубоким баритоном разнесся под сводами широкой залы. Саруман, обернувшись к Королю, покорно опустил перед ним взгляд. Выдержки пока хватало для действий разумных. Спешить чародей никуда не спешил. Единое Кольцо Саурона теперь не казалось Белому Магу действительно желанной наживой. Мысли Истар занимали только те трое воинов, о которых говорил Феанор, появившись в Ортханке. Если и стоило искать источники силы, то явно у этих славных детей Мелькора. Впрочем, Саруман не желал кидаться в поиски без твердых, точных сведений о тройке гор Пелори. Но и делиться открывшейся тайной со своими собратьями не желал. Олорин не должен был узнать о Миас. — Конечно же, Феанор, — молвил Белый Маг, глядя исподлобья на создателя Сильмарилл. Одевшийся, теперь знаменитый кузнец выглядел даже более величественно, чем прежде. В людской натуре все же присутствовало нечто диковинное и неподражаемое. Эру, открывая человеческим родам двери в Эндор, не прогадал. Эти строптивые горячие смертные существа украсили собой пресный мир Средиземья. Феанор же, теперь в облике роххирим, обернулся к чародею. Глядя на мага исподлобья, он улыбался. Тихо улыбался, хитро. Но теперь в его суровом лице проглядывались хищные черты, эльфам несвойственные. Пылающий огонь в груди бессмертного наконец-то нашел правильное отражение в материальном мире. Саруман, отступив назад, вдруг решил, что перестарался. Нужно было сделать кузнеца маленьким и хлипким людским сопляком. Безопасности ради. Хотя, все поправимо… — Знаешь, Курумо, сдается мне, ты не до конца честен со мной, — создатель Сильмарилл выпрямил плечи и прошел вперед, делая широкие уверенные шаги. Глава ордена Истари изо всех сил сдерживал в себе яростные речи. Хладнокровие было сейчас лучшим советчиком в сравнении со злостью. — С твоей стороны наивно полагать, что я честен, — прямо ответил Саруман, встречаясь с взглядом Короля Нолдор. Проявлять слабость и лебезить перед эльфом чародей не собирался. Для исполнения приказов Феанора были свои причины, одна из которых – Палантир, показывающий Барад-Дур изнутри. Однако прогибаться под чужой волей причин не было. — Глупо верить в мою честность, учитывая, что я – Майа, глава ордена Истари. Твой хозяин мне враг, как и враг всему Средиземью. — Прекрати уже сотрясать высокими словами воздух, колдун, — Феанор замер. Его лицо побелело, улыбка впервые дрогнула. — Ты не защитник Эндора, как и я, впрочем. У нас есть нечто общее, Саруман. Я подчиняюсь воле Майрона, ты подчиняешься его же воле. Но оба мы желаем свободы. Во мне нет позывов потакать Саурону и уж тем более сопровождать его в битвах. Полагаю, в этом ты со мной солидарен. Но каждый из нас не хочет терпеть поражения. В одиночку вряд ли можно справиться с нетленной силой Мордора, но вот вместе… Как знать? Ты ведь ищешь кольцо, а я ищу Сильмариллы… Саруман прищурился. Торги. Такого поворота событий стоило ожидать и его же стоило опасаться. Кто его знает, чего замышлял Феанор. Ищущий свою выгоду в каждом сомнительном изменении ситуации, эльф не брезговал просить помощи. Однако при этом он, без всяких сомнений, помнил, с кем имеет дело. И помнил, какие силы кроются за едва видной завесой эфемерного мира Эннората. Хмыкнув, Белый Маг улыбнулся в ответ своему собеседнику. Решив, что настал удачный момент для вступления в игру, глава ордена Истари ступил к кузнецу, сильной рукой опираясь на свой крепкий магический посох. Утренний свет пробивался сквозь высокие окна Ортханка и золотым сиянием наполнял белый зал. Кашлянув, чародей остановился. Оправил складки собственной мантии и произнес: — Продолжай.♦♦♦♦♦
— Продолжай. Признаться, я редко бывала у Мории. К Казад-Думу необъяснимую страсть питает сестра, но у нее вообще весьма странные вкусы, — Анаэль, рассмеявшись, обернулась к Траину. Гном ехал на высоком черном варге, при этом широко улыбаясь. — Например, ей нравятся земли Мордора. А еще, Ниар с трепетом в сердце говорит о Хараде и Рохане. — Ну, я бы не сказал, что у твоей старшей сестры вкус странный, — чуть подогнав варга, произнес Король. — Просто Ниар, судя по всему, неравнодушна к диким началам. Впрочем, насчет Мории я не уверен. Знаешь ли, там было очень мило, если исходить из описаний залов, которые указаны в летописях. Высокие потолки, огромные каменные колонны, удивительной красоты пол, отшлифованный до блеска… — Всегда удивляло гномье искусство, — призналась Анаэль, поглаживая собственного волка по холке. Азог даровал ей лютого зверя: огромный серый варг был на порядок выше и тяжелее своих менее страшных собратьев. Обладающий удивительной серебристой шерстью, свирепый четырехлапый воин орчьей армии к удивлению эльфийки оказался весьма добродушным созданием. Пусть от псины и разило грязью и кровью, волк был покладистым и смиренным. Своего камаргу Анаэль отправила на север, не желая в битве подвергать опасности жизнь любимца. Заменой белому скакуну стал милый зверек Азога. Заменой хорошей, надо признать. — Это в крови, — просто ответил Траин. Ухмыльнувшись, опустил взгляд к земле, оглядывая полчище орков, обступавшее варгов со всех сторон. Рычащие уруки без устали шли вперед всю ночь. Анаэль, сглотнув, грустно покачала головой. Подгорному жителю, от природы гордому и упрямому, приходилось мириться с обществом своих врагов. Положению Траина завидовать не стоило. Сохранивший жизнь, он, однако, утратил достоинство. Во всяком случае, в своих собственных глазах. Сама же эльфийка находила выдержку Короля достойной восхищения и подражания. Не каждый воин способен во имя определенных целей поступиться собственными принципами. И далеко не каждый способен принимать ежедневные унижения, помня лишь о том, что где-то существует дом, который необходимо защищать. В меру возможностей, но ограждать от нападок лиходеев. Выпрямившись на спине волка, Анаэль отвернулась от Траина. Ее войско часа три назад перешло Андуин и теперь спешило к Лихолесью. Медлить пока было нельзя, а отдых бессмертная надеялась найти уже под густыми кронами деревьев старой мрачной чащобы. Попадаться на глаза Олорину, который, скорее всего, уже направлялся к Дол-Гулдуру, не хотелось. Не стоило забывать и о Радагасте. Бурый Маг вопреки внешней кротости обладал завидной силой и звериной порой яростью. Более скрытный и менее сварливый в сравнении с Гэндальфом, он, однако, тоже мог вставить пару палок в колеса. А лишние проблемы Анаэль были не нужны – существующих и так хватало. Вновь посмотрев на своего друга-гнома, эльфийка почувствовала жгущую горечь. Много лет назад спасшая подгорного жителя от неминуемой гибели, бессмертная теперь не знала, правильно ли поступала, ведя Короля на верную гибель. Приказ Ниар был однозначным, и решения своего старшая дочь Мелькора пересматривать явно не собиралась. Определенно, судя по логике, Красная Колдунья была права, пользуясь отцом Торина как приманкой. Но Анаэль, хоть и желающая сродниться с сестрой, искренне не понимала необходимости в жестоких действиях. Казалось эльфийке, что и без привычных уже интриг можно было бы обойтись. Наверное, Ниар вряд ли могла понять ту боль, что испытывала сейчас Анаэль. Ведь это не ей пришлось чуть ли не на себе тащить несчастного гнома до Мглистых Гор, и не ей довелось зашивать те ужасные раны на теле подгорного жителя, что оставили своими клинками назгулы. Не Ниар выхаживала Траина все эти годы и не она опекала его. Прикрыв веки, эльфийка вспомнила Тангородрим. Вспомнила лицо отца, который всегда рассказывал шутки во время ужина. Вспомнила Саурона, который давился вином всякий раз, стоило Мелькору попросить его произнести тост. Вспомнила она и вечера в библиотеке, где трое Миас читали друг другу вслух. Утраченный мир, забытый, потерянный, любимый. Такой далекий Белерианд, мертвый и отчужденный. Призраки прошлого, стоили ли они крови невинных? Анаэль открыла глаза и более холодным взглядом смерила Траина. Гном, конечно, был другом. И был хорошим собеседником, чутким и внимательным. Но, как и Ниар, Король-под-Горой просто ждал нужного момента, чтобы начать бороться за Эребор. И в его тихом спокойном поведении виднелось лишь воинское терпение и расчетливость. И ничего больше. А поэтому эльфийка решила, что утерянный дом стоил не только чужой крови, но и чужих душ. Малая цена, по сути.♦♦♦♦♦
Малая цена, по сути. Все могло быть гораздо хуже. Если бы у назгулов Саурона вдруг отросли рога и хвосты, Талрису пришлось бы несладко. Облик Черных Всадников и так был не слишком приятным: чародею туго приходилось под теплыми лучами солнца в темных балахонах и крепких, тяжелых доспехах. Радовало одно – маскарад не мог длиться вечно. Теперь следовало лишь дождаться Олорина и заманить его в чащу леса. А там и чары развеять можно было. Осторожно похлопав шайра по шее, Талрис поправил шлем на голове, надернув на него плотный черный капюшон. Обливаясь потом, ругаясь и шипя, он не ленился через каждые несколько минут поминать Ниар добрым словом. Сестрица умно поступила, решив пойти с гномами. Ей теперь не приходилось заниматься черной работой. С другой стороны, Красная Колдунья пять лет прожила бок о бок с оборотнем. Тоже не слишком приятное времяпрепровождение, между прочим. — Прелесть, — буркнул Талрис, заставляя коня стоять смирно. Гигантский жеребец, под натиском магии ставший вороным, чем-то теперь походил на Арго. И хоть Тиа, в отличие от фриза сестрицы, не был резвым скакуном, в силе и выносливости не уступал коням мереас. Ему наколдованная амуниция лошадей назгулов казалась, пожалуй, невесомой. — Стоишь как дурак посреди полей, потеешь, воняешь, вечно куда-то бежишь, вечно куда-то торопишься. Сказка, а не жизнь… Талрис заливался возмущенными криками еще пару минут, употребляя мало кому известные ругательства всех знакомых ему языков: в ход шел и синдарин, и квенья, и диалекты восточных людей, черное наречье и даже редко кем употребляемые зубодробительные оскорбления на валарине. Высказав зеленой долине все, что думает о приключениях, чародей громко фыркнул и смолк. Негодование утихло, и теперь только усталость снедала одного из воинов Барад-Дура. Хотелось поспать, но нужно было дождаться Гэндальфа. В общем, день обещал быть долгим.♦♦♦♦♦
В общем, день обещал быть долгим. Во всяком случае, именно так думала Нанивиэль, выходя из шатра. Собратья эльфы, проснувшиеся с восходом, теперь шныряли повсюду, обсуждая то свои луки, то коней, то еще какую-нибудь ерунду. Юная Синдар, вслушиваясь в речи своих якобы наставников, широко зевала и нехотя поддакивала старшим. Бессмертные улыбались, шутили, веселились, медленно завтракали и лишь иногда заводили речи о чем-то действительно любопытном. Например, о драконе, что спал под Одинокой Горой. Илийя же, лениво ковыряя в тарелке серебряной вилкой, косо поглядывала на молодого принца, которого, как сказала Арвен, звали Леголас. Холеный, тоненький, богато одетый, он почему-то вызывал у Нанивиэль раздражение. Иногда морща нос, юная Квенди гадала, как часто наследник Трандуила попадал в неприятности. Судя по подчеркнуто скромному поведению – никогда. — Ешь, милая, — Ундомиэль подставила к своей подопечной тарелку с фруктами. Пятнадцатилетняя Синдар, подняв взгляд к своей госпоже, тепло улыбнулась. Арвен была хорошей – доброй, понимающей, ласковой. Порой Илийе даже казалось, что дочь владыки Элронда не лишена искорки авантюризма. Вчера, например, для всех скромная и неразговорчивая, внучка Галадриэль весьма и весьма лихо разъезжала по Лихолесью, умело управляя своим конем. Роханский скакун под темноволосой эльфийкой вел себя как кроткая овечка. Восхищенная мастерством наставницы, Нанивиэль весь вечер мечтала вновь отправиться на конную прогулку. Однако Трандуил, в чьи владения две путешественницы ступили незадолго до заката, вежливо попросил Илийю пойти спать. Юная Квенди, решив эльфийского Короля сразу не доводить до иступленной ярости, покорно удалилась в свои покои (широкий шатер, крытый синим бархатным полотнищем). Несколько часов провалявшись в кровати, молодая Синдар все же заснула. Встав утром, с волнением в груди предвосхищала охоту. Однако вместо погони за оленями Нанивиэль получила лишь крепкий завтрак. — Вижу, у твоей воспитанницы не слишком хороший аппетит, — произнес Трандуил, сидевший во главе стола по правую руку от Арвен. Илийя, вздрогнув, посмотрела на Короля лесных эльфов. Бесспорно, сын Орофера являлся обладателем воистину величественной внешности: точеный, стройный, золотоволосый, Трандуил с легким пренебрежением взирал на мир вокруг. Так не похожий на Элронда, он в каждом своем движении сохранял плавность и царственность. Нанивиэль, с детства не слишком любившая наигранных традиций собственного народа, еле сдержала в себе смешок. Глумиться над Королем в его же присутствии было чревато возвращением в Ривенделл. — Она просто скромна, — мягко ответила Арвен, тихонечко толкая Илийю в бок. Юная Квенди, ойкнув, тут же поспешила взять из подвинутого к ней блюда яблочко. — Не в меру порой, а порой и не к месту. — Я тоже таким был, — Трандуил широко улыбнулся, ловя на себе взгляд Нанивиэль. Последняя, откусив огромный кусок от яблока, теперь пыталась его прожевать. — Со временем пройдет. Юная Синдар пока еще очень неопытна, но все меняется. Галадриэль поступила мудро, решив отправить вас ко мне. Наша охота является грандиозным зрелищем. Полагаю, юные девы, вам понравится. Король лесных эльфов осторожно взял со стола резанный из хрусталя кубок и пригубил его. Илийя, проглотив последний кусок маленького яблочка, через плечо выкинула огрызок. Арвен, заметив это, грозно зашипела. Нанивиэль, тут же пряча голову в плечи, ссутулилась, ожидая от старшей наставницы долгих поучительных речей об этикете. В тысячный раз выслушивать нотации не хотелось, однако просто взять и выйти из-за стола пятнадцатилетняя Квенди тоже не могла: одно дело вести себя не по-эльфийски, другое же дело своими действиями оскорблять достопочтенных собратьев по крови. И хоть Илийя признавала себя бунтаркой, грубиянкой девушка себя не считала. Поэтому, пресекая попытки Ундомиэль начать беседу о правилах поведения, молодая Синдар громко обратилась к Трандуилу: — Господин, я слышала, что в лесах ваших водятся удивительной красоты звери! Высокие стройные олени с огромными ветвистыми рогами, белые лани с серебряными копытцами и даже лебеди, чьи перья похожи на опал. Правда ли все это? Вопрос наивный. Но лучше показаться недалекой, чем обрекать себя и окружающих на лекцию Арвен. Нет, дочь Элронда отлично справлялась со своими обязанностями опекуна – она рассказывала разные истории, учила свою подопечную игре на флейте, а иногда (втайне от отца) и стрельбе из лука. Однако начинать день с грубых перепалок не хотелось. — Нет, к сожалению, — Трандуил говорил серьезно, словно бы не заметив напускной глупости заданного вопроса. — Может быть, когда-то в Лихолесье действительно обитали чудесные животные, но ныне с трудом можно отыскать в темных дебрях нечто вправду привлекательное. Впрочем, милые дамы, вы сами все увидите вскоре. Улыбнувшись, эльфийский Король поставил на стол свой кубок и плавно вышел из-за стола, осторожно отодвинув в сторону свой крепкий деревянный стул. Нанивиэль, наблюдая за Трандуилом, живо представила себе намечающуюся охоту. И хоть скучное общество старших эльфов не обещало скрасить прогулку по лесу, само по себе священное действо погони за зверем вызывало в груди юной бессмертной целый фонтан разных чувств… — Не думай даже, никто тебе в руки лука не даст, — произнесла Арвен строго, видимо заметив на лице подопечной блаженную улыбочку. Илийя вздрогнула, как от удара хлыста, и удивленно воззрилась на свою мудрую, красивую наставницу. Дева Ривенделла смотрела на молодую Синдар без злости в глазах или раздражения. Лишь беспокойство слышалось в тоне Ундомиэль, и беспокойство притом искреннее. — Мы будем просто ехать рядом с друзьями, и любоваться природой. Ясно? Нанивиэль кивнула. Арвен вышла из-за стола и направилась за Трандуилом. Провожая долгим взглядом наставницу, Илийя задумчиво стучала пальцами по столу. Сидеть без дела не хотелось, как не хотелось вести светских бесед во время прогулок по лесу. Нужно было где-то достать подходящее оружие и улизнуть из уютного эльфийского лагеря. Ухмыльнувшись, юная Квенди перевела взор на своего жеребца, который мирно стоял подле белых скакунов бессмертных наездников. Конечно, понимания со стороны Арвен Нанивиэль не ждала, а поэтому решила действовать быстро и без промедлений. Желаемое не просить нужно, но брать. Естественный закон всяких приключений. _____________________________________________ *Использованы прекрасные стихи чудесного Автора Rio Heiwajima из цикла "Обратная сторона". Ссылка на профиль Автора: http://ficbook.net/authors/Rio+Heiwajima Ссылка на сборник: http://ficbook.net/readfic/487890