***
— Хейли на столах не сидят! — кажется ещё чуть чуть и Хейли подавится своим сэндвичем, но быстро успокаивается. Только возмущение никуда не уходит. Медленно прожёвывает кусок огурца, запивая его холодным чаем. Болтает ногами и задевает пятками встроенный в стол шкаф из красного дерева. Слева от нее стоит гибрид и варит кофе на плите. Кофеварка его чем-то не устроила. — Да, на столах не сидят, на них лежат! — Волчица высказывает своё предположение, замечая ухмылку гибрида. Ещё бы… — Хейли, не соблазняй меня, иначе, — пытается предупредить её, но становится поздно. Она не слушает, перебивает, даже не дожевав свою часть сэндвича. — И что? — звучит непонятно, но после нескольких секунд она всё же продолжает. — Что ты мне сделаешь? Снова принудишь переться на этот треклятый праздник? — Во-первых, — Майклсон отворачивается от нее из-за чуть не убежавшего кофе, — прожуй, а потом говори! А во-вторых, никто тебя не принуждал ночью соглашаться идти на этот вечер, ты сама согласилась. Хейли вновь задыхается, только теперь не от еды, а от возмущения. Какого черта Клаус смеет учить ее хорошим манерам, в то время, как сам редко следует банальным правилам приличия? Как он говорит: «Главное — знать, делать — не обязательно!» Это ведь всё игра, да? — Супер! Так значит, я могу не идти, да? Хорошо, просто прекрасно, я же никому ничего не должна, — она спрыгивает со стола и уже хочет уйти, но гибрид моментально подлетает к ней, и подхватив под мышки, сажает обратно на стол. А затем весело сообщает: — Милочка, ты была не обязана идти, нооо… — он нарочно тянет последнее слово, оглядывая ее с ног до головы, — так как ты уже согласилась, выбора особого у тебя нет, — Майклсон коротко целует её в шею, от чего по телу Хейли бегут мурашки. Она прикрывает глаза, готовая улечься на столе, но… Клаус отпускает ее и совершенно спокойно достает две чашки для кофе из резной тумбочки над плитой. — Я согласилась, потому что ты меня заставил, — в бессильном гневе возмущается Маршалл. И лучше бы и дальше так же заставлял. Зачем им кофе? — Так теперь ещё открыто лжёшь об этом! А кто мне там говорил, что о любых пакостях, которые сотворены тобой, ты говоришь, не скрываясь? С гордостью? Это начинает выводить Майклсона, она гнёт свою колею, потому что не может просто согласиться с его словами. Ему кажется, что эта девчонка издевается над ним. И не кажется, а точно издевается! Но Хейли думает совсем по-другому, это ведь он насмехается над ней. — Волчонок, это была лишь ловкость губ и никакого принуждения! — Хейли от таких слов чуть заминается и закусывает нижнюю губу. — Я же не заставлял тебя соглашаться со мной, не просил выгибаться на встречу моим прикосновением, и даже не принуждал выкрикивать моё имя эту да и все предыдущие ночи тоже, — дразнится Клаус, злорадно улыбаясь. — Ты делала это сама. Как и сейчас… Хейли хмурится, но, когда Майклсон проводит языком по ее пухлым губам, чуть облизывая их, до нее доходит смысл его коварного плана. Он притягивает её к себе, но Хейли его отталкивает. Показывает, что её мысли ему не подвластны. Что она ему не подвластна! Ладно, Маршал, хочешь играть, так мы будем играть. Хейли ему открыто дерзит, проводя языком по нижней губе. Майклсону не нравится, что она так в наглую не повинуется ему. А потом сама притягивает его к себе за шею, обнимая торс ногами. Проводит рукой по его волосам, запуская в них ладонь. Затем стягивает рубашку и кидает её на пол. — Все древние такие любвеобильные? — с издёвкой произносит она, притягивал его к себе ближе. — Нет, Дорогуша, только я. — Кхм, кхм, я не мешаю тебе, дорогой брат? Ребекка стоит около входа на кухню, облокачиваясь о дверной косяк, искоса наблюдая за промелькнувшими эмоциями на лице своего брата. Впервые она видит, как Клаус загораживает собой девушку, не желая, чтобы родная сестра с ней что-то сделала. Вообще, она впервые находится в ситуации, когда её братец-параноик так игриво с кем-то общается. Это настораживает. — И где же остались твои приличия, Клаус? — Хейли ехидно скалится, отталкивая Майклсона в сторону, чтобы увидеть только что пришедшею гостью, — Или ты даже не представишь мне, кто это? — Я думал, ты приедешь чуть позже, — гибрид будто бы не замечает выпад Хейли и вновь загораживает её. Словно бы волк загораживает волчицу перед возможной угрозой. А Ребекка, в данный момент ею и является. Ведь что может сделать родная сестра, которая привыкла получать абсолютно всё внимание своих братьев? Сестра, которая не привыкла делить мужчин с другой девушкой. Ему будет жаль потерять такого интересного игрока. — Поменялись планы, братик, Элайджа приедет чуть позже, — Ребекка невинно хлопает ресницами и проходит пару метров вперед, приближаясь к парочке. — Оу, так это твоя сестра, Майклсон, — Хейли вновь с силой отодвигает Клауса и уже спрыгивает со столешницы. Выходит вперед, без всякого страха идя навстречу первородной вампирше. — Приятно познакомиться, Ребекка, верно? Сестра этой мудаческой особы. — Ребекка, познакомься, — Клаус кладёт руку на талию волчицы, вновь оказываясь рядом с ней. — Это Волчонок. Который огрызается, но не кусается. — Клаус мило улыбается и невинно-невинно хлопает ресницами. Это, похоже у них семейное. — Меня не интересует твоя новая любовница, Клаус, — Ребекка вновь пытается вывести своего брата, но от возмущения задыхается лишь Хейли. И тут же совершает ошибку: — А меня не интересует эта сука, которая делает выводы быстрее, чем её мозг может думать. Теперь Ребекка приподнимает бровь в немом жесте. Она понимает, почему Клаус так заинтересован Волчицей.По рассказам Элайджи было непонятно, но сейчас всё встало на свои места. И она вдруг понравилась Ребекке: пусть Волчица и не следит за языком, но столько резкости вперемешку с правдой первородной давно слышать не приходилось. Возможно, потому она благосклонно улыбается. — Беру свои слова назад, так и быть, мой брат не особо любит таких любовниц в постели, так кто ты ему тогда? — Я? — Хейли заходит в тупик, ведь отчасти она и есть его любовница. Он с ней спит и использует её. Ровно также как и она его. В этом ее отличие от всех остальных. — Она — моя ученица, — под приподнятую бровь блондинки гибрид всё же поясняет, — сестрица, у кого как не у меня учиться выживанию в этом гадком мире? — Хорошо, — Ребекка не верит его словам, но соглашается. — Как я понимаю, ты тоже идёшь на бал вечером, верно? — на простой кивок, хоть немного и злой, она продолжает, — Тогда мы с тобой идём за нарядом на вечер! Поторопись, — фыркает вампирша и, цокая каблуками, уходит. — Почему мне нужно включить в себе отбитую суку, чтобы понравиться хоть одному из Майклсонов, м? — злится Хейли. — Ну, есть ещё Элайджа, мой старший брат, он невероятно галантен. Но с ним ты от скуки сдохнешь, — усмехается Клаус, наливая им обоим вина.***
Хейли в сотый раз внимательно осматривает все наряды, которые ей нашла Ребекка, и, наконец, выбирает чёрное платье с огромным вырезом на груди. Смотрит на себя в зеркало, желая быстрее его снять. Оно ей не нравится: слишком вызывающее. Как и все остальное, что здесь есть. — Да что ты так долго-то? — Майклсон отодвигает шторку и осматривает девушку внимательным взглядом. То, что она видит, ей явно по вкусу. Платье Хейли подходит, открывает вид на стройные ноги и прекрасную грудь. Она сделает из этой пацанки настоящую женщину! Может, ей тоже найти себе протеже, подобно Клаусу? — Нет, Ребекка, я его не надену! — возмущается Хейли. К этому вечеру она вообще относилась скептически, а такое откровенное платье и так подольёт масло в огонь под названием «Эго древнего гибрида». Подыгрывать Майклсону она не собирается. — Я выгляжу в нём как шлюха! Она еще не видела шлюх, — думает Ребекка, почему-то не оскорбляясь на то, что ее вкус не оценили. — Маршалл, чем ты так понравилась моему брату? — древняя проводит руками по вискам, массируя. Нервы за пять часов шопинга сдали даже у нее. — Тебе не нравятся все платья, которые я подобрала, видите ли они слишком откровенные! Мы даже мне не успели выбрать наряд, но тебе всё не нравится! Если тебе не нравится мой выбор, выбери платье сама! — Ну наконец-то, — чуть ли не воет Волчица, выходя из примерочной. Она внимательно оглядывает весь магазин и находит в самом дальнем углу непримечательное изумрудное платье. Она указывает пальцем на него, и Ребекка соглашается. Это простое платье с «плечиками» и геометрическом вырезом в виде ромба на груди, приталенное по телу. Продавщица что-то лепечет о том, что платье у них одно, и оно уже продано, но Ребекка не слушает никого. Она силой затаскивает Маршал в примерочную. Они не будут искать другое платье. Итак, уже перебрали весь ассортимент! Немного внушения, и платье принадлежит только им. — Как тебе? — Хейли улыбается, кружась по магазину. Да, это именно то платье, что подходит Волчице. Подчёркивает её фигуру, цвет кожи и изумрудные глаза. Не слишком короткое, но не до колена. — Теперь остались туфли, — Майклсон протягивает ей пару тёмных туфель на каблуке, на которые Волчица неодобрительно смотрит. — Поверь, милая, ты их точно возьмёшь. — Но, — Хейли пытается убрать эту обуви подальше от себя, но видит, как вампирша уставилась куда-то в сторону входа. — Кэролайн, — с презрением фыркают обе, переглядываясь. — Это моё платье, — блондинка указывает на наряд Хейли и уж тогда древняя злорадно ухмыляется. Маршал поддерживает её взгляд. Общий враг объединяет как ничто другое. *** Девушки вваливаются в дом с огромными пакетами под звонкий смех. И рядом стоящий Клаус буквально давится бурбоном, когда замечает, как Ребекка добродушно подталкивает Хейли. Слишком добродушно, но ещё не дружелюбно. — Братец, — зовёт его девушка, — Мне придётся учить её ходить на каблуках! Не могу поверить, Хейли, что ты не умеешь на них ходить, это же просто. — Знаешь ли, — Хейли огрызается точь в точь как гибрид, и это подмечает Ребекка, — по болотам на шпильках не побегаешь. — Хейли поднимается по лестнице и уходит в гостевую комнату, оставляя первородных одних. — Хейли, этот Волчонок, и в правду очень обаятельный, да? Я вижу, вы уже подружились, — довольно улыбается Клаус, и сердце древней пропускает удар, когда она вспоминает одну ведьму. — Ты помнишь предсказание, Клаус? — Ребекка, какое именно? Извини, но я сбился со счёта. Там, где мы выхаркиваем чужую кровь или там где, нас добивают какой-то пылью? А возможно то, где мы съедаем какую-то слизь, а через пару веков узнаём, что эта молекулярная кухня? — То, в котором тебе предрекают влюбиться в девушку, имя которой три раза провоет твой волк, помнишь такое? И помнишь продолжение пророчества? — Ребекка, ты же не думаешь, что… — Да, Клаус, этот Волчонок и впрямь обаятельный… — Ребекка, это невозможно, — от игривого настроения Клауса не остается и следа. Он решает уйти в комнату переодеться, но Ребекка от него не отстаёт, и они останавливаются прямо перед лестницей. — Я бессмертен, дорогая. Тем более, волк во мне ничего не выл. — Молись, чтобы это проклятье не стало правдой, Клаус. Ведьмы в тринадцатом веке были до ужаса чёрствы, мстительны и никого не прощали. Даже древних. Клаус не слушает её, точнее слушает, но не прислушивается. Он не хочет верить в эти предсказания. Если бояться каждого шороха, то так и свихнуться можно. Не то чтобы у гибрида были все дома, но из-за глупых страхов бояться доверять людям, отталкивать их, ему надоело. Особенно сильно он не хочет оттолкнуть эту чертовку. Без неё в этом городе будет ужасно скучно. Майклсон-младшая не желает продолжать, и идет в комнату к Хейли, как Волчица выходит сама, медленно и неуверенно шагая на каблуках. А украшения на них в виде маленьких замочков качаются, щекоча кожу у самых стоп, что ничуть не помогает ходить. — Мило, а теперь попробуй спуститься с лестницы. — Ребекка, я не… — хочет продолжить Хейли, но её перебивает блондинка, которая толкает девушку со словами: — Да что тут не уметь-то? Хейли не хочет переломать себе все кости, так что пытается просто сохранить равновесие и не грохнуться, как можно быстрее перебирая ногами. И у неё почти, получается пройти препятствие под названием «Лестница». И она уже даже планирует, что сделает с Ребеккой, когда научится ходить на каблуках, но этому не суждено сбыться, потому что на середине она все же оступается и падает. Падает прямо на гибрида, который всё это время, как завороженный, осматривал платье Хейли. Как итог, девушка лежит на Клаусе, чертыхаясь в сотый раз и проклиная этот дурацкий вечер. И Ребекку. И неудобную обувь. И ловкость гибрида, что подводит в самый последний момент. И всех Майклсонов разом. И вселенную заодно. — Класс, — выдыхает Хейли, поднимая взгляд на глаза Майклсона. На хитрые голубые глаза, которым вообще наплевать на то, что они лежат в коридоре около лестницы. Ему, правда, не наплевать, что она лежит на нём. Он ухмыляется и крепче сжимает руки, что уже расположились на её спине. — Клаус… — Ммм? Не понимает, что ей вообще от него надо. Но, когда она стонет от безысходности ему в шею, мурашки пробегают по всему его телу, а на золотистой радужке глаз отражается золотой отблеск желания. Он явно хочет её, здесь и сейчас. Хочет снять это платье. Точнее разорвать в клочья. Хочет её так, как никогда никого не хотел. Чтобы она выпускала свои коготки ему в плечи и спину, желая притянуть его еще ближе. Извивалась под его мускулистым телом, когда он перевернул бы её и прижал к лестнице… — Ник, я боюсь, ты не успеешь подготовить весь праздник, если дальше будешь лежать на лестнице с этой дамой. — Элайджа! — радостно вскрикивает Ребекка, слетая с лестницы, и заключая своего старшего брата в объятия. — А вот и мой братец, который любит портить мне всё веселье! — ворчит Клаус, садясь и выпуская Хейли из кольца своих рук. Хейли снимает с себя туфлю, за которую зацепился ботинок Майклсона и со злобой откидывает его в сторону Ребекки. — Я иду за балетками и это не обсуждается! Хейли уже скидывает вторую туфлю в сторону Клауса и с ненавистью на весь этот поганый мир бредёт босиком к выходу, как слышит непреклонное и громкое от Ребекки «Стоять, иначе…» — Иначе что? Младшая Майклсон умеет бесить.***
Спустя час криков и перебранок от девушек, доносящихся из зала, Хейли уже довольно спокойно ходит на каблуках и более-менее прилично танцует в них. После репетиции с Хейли, Ребекка тотчас принялась за поваров и прислуг, которые внезапно появились в доме в огромном количестве. Шеф-повары составляли настоящее произведение искусства из разных фруктов, в пирамиду из сотни бокалов наливалось шампанское, Элайджа руководил развешиванием декораций, а Клаус уже вовсю принимал гостей. Вампиров. Хейли смотрит на все это с верхнего этажа лестницы, будто бы через какую-то плёнку. Она совершенно не хотела туда выходить, но понимала, что надо. Замечала косые взгляды многих вампиров в свою сторону, но никак не могла заставить себя улыбнуться им в ответ. Лучше бы она сюда вовсе не приходила. И послала бы к чёрту Майклсона с его всевозможными уговорами, точнее приказами. Всех Майклсонов разом. — Потанцуем? — по дому медленно начинает разливаться музыка, спокойная, вроде бы это вальс. Перед ней встаёт мужчина, на вид, лет тридцати в своём отглаженном костюме и ухмыляется, приглашая на танец. — Я не танцую, — бездушно отвечает ему Хейли, пожимая плечами. Такой ответ ему не нравится и он притягивает девушку к себе ближе, руки перемещаются на ее талию и закрепляются железной хваткой. — Это был не вопрос, это было утверждение, — злым тоном оповещает её вампир, протаскивая по лестнице в зал. Это злит Хейли, и она медленно закипает. — Что на этом вечере вампиров делает оборотень? — продолжает вампир. — Тоже самое, что и ты, — Клаус появляется будто бы из ниоткуда. Встаёт прямо напротив этого наглого гостя. Хейли скидывает его руки со своей ладони и делает шаг навстречу Клаусу. — Марко, наслаждается вечером и моей компанией, а сейчас попрошу, растворись в пространстве и больше не появляйся на моих глазах. Ты меня понял? — Да, — испуганно лепечет Марко, совсем не похожий на смелого себя минуту назад. Проходит с секунду, и он растворяется в толпе. Первородный берёт Хейли за руку, и они теперь вместе проходят по залу. Он ведёт её танцевать, и они встают прямо посреди гостиной. Его рука держит её, вторую же он положил на ее поясницу. Хейли в свою очередь положила свою ладонь на его могучие плечи. — Не отходи от меня ни на шаг, — он осматривает всю публику, что осталась стоять и смотреть, как пара танцует. После недавнего инцидента поняли, что девушка-оборотень близка ему. Они не понимали этого сами, но каждый в этом доме только что собственными глазами увидел Короля и Королеву. — Они — падальщики, питаются слабыми. Будь рядом с Ребеккой или Элайджей, если меня не будет поблизости. Иначе я не смогу тебя защитить. — Я вроде бы не так слаба, как тебе кажется, — продолжает гнуть свою колею Хейли, и это чертовски смешит Волка. — И как ты услышал наш разговор? Ты подслушивал? — Да, подслушивал, — мелодия заканчивается, и они делают последние движения. — Надеюсь, мы с тобой договорились о твоей безопасности. — Я буду аккуратнее, но ничего обещать не могу. И с этими словами она убирает свои руки с плеч Клауса, отходит от него на несколько метров и вновь идёт по лестнице. Ей здесь ужасно душно. Заходит в какую-то комнату и идёт на балкон. Лишь открывает дверь, как поток холодного воздуха ударяет в лицо. Она без раздумий перешагивает порог и вздыхает полной грудью. В лицо бьет ледяной порыв ветра. Ей это нужно сейчас. В голове слишком много мыслей и чувств, и они путаются с друг другом, прыгают. И ни одна не задерживается дольше, чем на пару мгновений. — Я вам не помешал? — Элайджа появляется тихо, незаметно, накидывая на плечи девушки свой пиджак, и встаёт рядом, упираясь на перила. Вдали сияет огромная серебряная луна. Полнолуние через пару дней. — Почему у вампиров есть силы, чтобы выключить чувства, а у других существ нет? Вы знаете ответ? — Я догадываюсь, — как-то заторможенно отвечает Хейли. — Поведайте мне его. — Мне кажется из-за того, что у вампиров есть вечность, — Элайджа уже не согласен с этим объяснением, но продолжает внимательно слушать Хейли. — У многих из нас обострены чувства, вампиры, как и волки, чувствуют душевную боль острее физической. Только оборотни живут меньше столетия, и будет обидно, если всю жизнь мы не будем ничего чувствовать. Вампиры же бессмертны, им даётся право на лазейку, они хотят обхитрить природу, но вокруг пальца обводят лишь себя. Лучше переболеть сначала, чем мучить себя всю оставшуюся жизнь. — Теперь я понимаю, почему вы так нравитесь моему брату. Хейли на это утверждение лишь заливисто смеётся. — А я думала, вы умнее, Элайджа. Древний подхватывает смех Волчицы, и он впервые за долгое время смеётся по настоящему. Тем временем на этаже Клаус стоит рядом с Ребеккой. — Клаус, ты видишь Хейли? Потому что я её не слышу, и Элайджа пропал, — до нее доносится всё: приглушённый хохот в левом дальнем углу, звон посуды гремящей на кухне, болтовня и беготня поваров, что готовят новые блюда на кухне, громкая мелодия и, наконец, слышит как порывы ветра треплют её волнистые волосы. А я думала, вы умнее, Элайджа. — Кажется, мы нашли их. Ребекка с Клаусом поднимаются на второй этаж. Останавливаются прямо около двери в спальню Элайджи и на них обоих накатывают разные эмоции. Клаус в гневе входит в комнату. Ты только это не говори, иначе… — Что не нужно говорить? — Клаус распахивает двери и проходит на балкон. Сейчас он не знает из-за чего так ведёт себя, но желает всадить в брата кол и засунуть в гроб на лет эдак на двадцать. — Что этот праздник ужасен, — спокойно отвечает Хейли, как видит искажённое лицо Ребекки. — Да брось, Ребекка, я не люблю такие вечеринки. Спасибо за проведённый вечер, но мне пора домой. — Я провожу, — Клаус берёт её за руку, и они выходят. — Не стоит… — Хейли осматривает труп, валяющийся у её ног. Труп! — Встань за меня, — командует Клаус. Лестница обагрена кровью множества вампиров, а внизу их ждёт кучка вампиров. — Мы от твоего отца… Ребекка дожидается, когда дверь за ними захлопнется и сразу обращается к брату. Она не дура. — Элайджа, не стоит. — Он смотрит на неё с неким непониманием. — Не стоит общаться с ней. Мне кажется, она сможет успокоить дикий нрав Клауса, так что не подливай масло в огонь.