Меж двух огней

— Ой, блять, Клаус, иди нахер.        Хейли злится, подбирая под себя ноги и заворачиваясь в одеяло. Может свернуть руль Клауса влево и врезаться в мимо проходящий грузовик? Или вон, огромный овраг с правой стороны. Место для откидывания копыт- самое то. И небо, покрытое густыми темными облаками очень двже предраспалагает. Если не повезёт, то несколько дней в больнице с парой ссадин, а если фортуна встанет к тебе, не обычным местом которое ты постоянно видишь, а лицом, то умрёшь быстро и болезненно. Это перспектива радовала её гораздо больше, нежели приезд в дом приемных родителей. — Волчонок не ной. Расскажи лучше почему ты так не хочешь в Аризону? По сравнению с моими историями, я мало что знаю о твоём детстве. И я так и не понял, тебя выкинули из дома или ты сбежала сама? Как ты стала волком?        Она прямо-таки и излучает «Заткнись и веди машину придурок!», но молча лишь ежится, видимо от неприятных посетивших её воспоминаний. Как же она не хочет об этом говорить. Совсем. Начинается дождь и волчица с удовольствием поворачивается к окну, стирая капли с лица. Хотелось бы верить что дождь, да окно закрыто. Грудную клетку прорезает сверху дониза болью. Боже, как же она не хотела это вспоминать. — Хейли, нам быть в дороге ещё час, от силы несколько. И не забудь, я не смогу защитить тебя от того, чего не знаю. Так что советую быть откровенной. И желательно всю свою детскую биографию.        Происходит некоторая перепалку глазами, которую Хейли успешно проигрывает. В который раз. — Если коротко, то мои родители были верующими психопатами, принадлежавшими к секте. Они крестили меня, топили, жгли, пытались изгнать из меня бесов до моего превращения и отдавали их главарю на исправления, боже, как я его ненавижу. И думаю, ты понимаешь, какую покорность они от меня ждали. Также у меня был брат. Его звали Джеймс. Он тоже был из детдома и ненавидел родителей, но пытался защитить меня. — Был. Ключевое слово по видимому. — Он был старше меня, мы учились в одном классе. И знаешь, у нас с ним всё было хорошо, мы походили на хороших родственников. — И что тогда произошло? — Как-то раз мы поехали праздновать окончание старшей школы. Холод, река, алкоголь и мой спор с одним парнем, что мы переплывем озеро. Я помню как он отговаривал меня, ведь я плохо плавала, а он хорошо. — Хейли сглатывает слёзы, силясь рассказать продолжения. Она ни кому не рассказывала о своём брате, уменьшая рассказ до вранья. Что они поехали на озеро и там утонул какой-то паренёк. Какой-то паренёк. Так сказать намного проще, нежели объяснить что это твой брат. — В итоге он спас мне жизнь, а сам погиб. На следующую ночь было полнолуние и я разрушила весь холл. В этот раз они прогнали меня из дома и тогда я решила пойти к тому главарю. Выхода у меня больше не было. Но его мерзкие сильные руки блуждающие по моим ногам… Я до сих пор помню его смех. От него я сбежала через несколько часов. Как-то так.        Последние слова комкают всю историю, но ей не хочется говорить что происходило дальше, до того момента как она смогла сбежать. Стирает руками слёзы с подбородка, вдавливаясь в угол кресла. Она думает, что сейчас ей как никогда нужно личное пространство и одиночество. Но Клаус думает совсем по другому. — Он, этот сектант до тебя… домагался?        Держит руку рядом с собой, ожидая от неё ответа. А ей разреветься хочется, от несправедливости чертового мира. Ей кажется, если она об этом скажет, то… Её будут обвинять во лжи, как и поступали её родители, превознося этого козла к каким-то избранным. Потому она и молчит. А он всё прекрасно понимает. На этот вопрос она не собирается отвечать. Ей по настоящему за долгое время страшно. — Блять.        Он отпустил её ладонь, держащую в своей до этого так быстро и резко, что волчица успела лишь вздрогнуть. Первородный дал по тормозам, выруливая на обочину, ремень безопасности больно впился в солнечное сплетение девушки. Давно знакомое чувство, уже наверное родное, окутывает её как в тот раз, когда она стояла у могилы Джеймса. Правда, сейчас в меньших масштабах. Она чувствует себя непринятой, брошенной, ни кому не нужной. Как во все те ночи, засыпающей в одиночестве, в лесу на грязных камнях в поисках дома и пищи. И по привычке она продолжала чувствовать это же, уже в своей квартире в Мистик Фолсе после очередных попоек с Клаусом, уверяя себя, что всё между ними игра.        Пускай Клаус Майклсон и ублюдок, играющий со своими жертвами на потеху своему Эго, но… Даже он никогда не домагался до девушек. Да бросьте, с его харизмой и настойчивостью в конце концов любая отдастся ему. Даже Кэролайн. Клаус не гордился тем, каким стал за тысячу лет, но некоторые люди умудрились превзойти его. И со многими из них, Хейли повидимому знакома. Вот почему как-то раз она сказала, что-то на подобии «Я не боюсь тьму, Клаус. И тебя в ней тоже не боюсь. Я знаю святых, которые по злодеяниям превосходят тебя в несколько раз». Тогда он жутко оскорбился, но сейчас кажется он понимает о ком она…        Облакачивается о копот, руками сжимая железо. Глаза тут же за подобными мыслями наливаются кровью, а клыки вырываются наружу. Злость и голод бьёт силой, а став гибридом, справляться с этим стало сложнее. Хейли тем временем выходит из машины, не зная, что нужно говорить. Она даже не знает на что он злится, а он видит как та дрожит от страха, боясь сделать ещё один шаг, она боится, но делает его. Да брось, это ли та горделивая волчица, которая сейчас мнется перед ним? Это тот ли непробиваемый гибрид, которому плевать на всех, кроме его семьи? Нет.        Маршал подходит к нему вплотную, укрывая его плечи тканью. Смотрит изподлобья на него пристально, не зная что сказать. Протягивает руку к его подбородку, поднимая его вверх. Его глаза всё ещё такие же янтарные, а сетка из вен под его глазами, от чего он отводит взгляд, но Хейли возвращает его лицо обратно. В первый раз он не смог на неё взглянуть, но на второй он соглашается. Он ждёт осуждения, ужаса, ненависти, всего этого, но получает лишь теплую улыбку и мягкое поглаживание тыльной стороны ладони к его скулам и щекам. — Мы с тобой очень похожи Волчонок.        Очень, но не во всём. И Клаус, признаться, этому очень рад. — Я знаю. — Если хочешь можем послать Аризону и развернуться. Но если мы туда поедем, то я убью всех, кто захочет навредить тебе. Это же условия нашего договора.        Последнее предложение как способ защититься от чувств. А лучшая защита — это нападение. Если первый факт из уст Клауса ей нравился, то последнее предложение ей не угодило. От него волчица и морщится, чуть нервно добавляя. — Я знаю.        Его последняя попытка сгладить их острые углы и оправдаться произносится со вздохом в её шею. — Я не умею по другому, Волчонок. — Я знаю.        Они ещё некоторое время стоят так, не шевелясь, каждый раздумывает о своём прошлом. Гибрид с какой-то гордостью смотрит на девушку, когда та садится за руль, бубня что он тащится как улитка по трассе.

~

       Всё тот же старый забор, в викторианской эпохе, всё тот же огромный доисторический дом, маленькая вымощенная дорога от калитке до дома. Даже из цветов ничего нового, всё та же старая облезлая герань, за которую её брат получал подзатыльник от матери, если попадал мячом в эти цветы. Ничего не изменилось, будто и не прошло столько лет. Этот дом передаёт те же чувства, что и десять лет назад. Страх, оцепенинение от безысходности своего положения.        Майклсон тем временем разговаривает с девушкой, которая держит мольберт в руках и рисует… Икону. Это даже лучше, он не видит её состояние. Всё, надо приходить в норму. Вдох-Выдох, Хейли. — Ты можешь уйти, если захочешь. — звучит ненавязчиво прямо у её уха голос Клауса, будто чёрт подбивает на неправильное действие. Хочет, но не может. Делает шаг на встречу этому дому, как из него выходит какая-то девушка. Хотя девушка — преувеличение. Скорее монахиня. — Добрый день, я Джейн, но лучше зовите меня Мари, я прихожанка в церковь святого Иоана, также сиделка вашей покойной матери. — Юбка до пола, при такой жаре в платке на голове, хотя эта девушка ровесница Маршал будет. Возможно, пару лет плюсом. Скорее всего, в ней приемные родители видели претенденту на дочери и когда-то они с Хейли даже были знакомы. — А ты, Хейли, верно, мы когда-то пели вместе в церковном хоре. — Вот откуда они и знакомы. — Да… Твой наряд в детстве мне нравился больше… Очень открытое платье для этого района, прошу пройдёмте домой, мы с тобой поговорим. И вас, мистер, тоже просим зайти.        Клаус улыбается своей самой очаровательной улыбкой и обнимает Хейли за открытую часть тела, на котором нет совершенно ненужной ткани платья. В своей ненормальной манере он пытается её поддержать, хотя выглядит больше на приставания. Сейчас Волчица и на это более чем согласна. Прижимается к нему ближе, нужнее, нежнее. — Юрист с документами приедет завтра в обед и он будет крайне удивлён, что ты замужем. В отчетах ничего такого не было… Венчание у вас, надеюсь было. — Проходят в коридор, а затем и на кухню. Клаус удивляется таким словам от такой молодой девушки. Похоже, Хейли не преувеличивать в рассказе о секте. А вот про дом преуменьшила. Да, он был уже старым и требовал косметический ремонт в паре комнат, но он был огромным. За него можно было получить хорошее состояние. — Мы не венчались, мы даже не состоим в браке. У нас… Вроде как свободные отношения        Секундное замешательство охватывает Мари, когда та это слышит. Да как они так могут? Бокал воды, что Хейли попросила у неё, падает в ноги, а стекло разбивается на осколки. Её пронзает гнев. Да как они так смеют? — Как так можно то? Ещё скажи, что в церковь не ходите?!        Хейли вспомнила, почему сбежала из этого дома полтора десятилетия назад. Эта церковная ересь на подобии веры в бога и мужа и жены Адама перестала её волновать в тот момент, когда её брат умер у неё на руках, а её даже не учили делать искусственное дыхание, ведь, на всё божья кара! — А ещё я атеист и Сатану в прошлом призывала и с ним спала. И пришла к тебе забирать твою душу в ад. Что такое святоша? По твоему лицу не видно, что в отчётах обо мне и такое присутствовало. — поворачивается к Клаусу, который чуть ли не давится смехом. — Ну что, Сатана, тебе подходят такая жертва? — Аххахахах, более чем, Волчонок. Посмотри, как у неё пятки только сверкали. Ох, бедная девочка. Чем ещё собираешься заняться, Волчонок? — Думаю осквернить этот дом так, что не один священник очистить его не сможет. — И он после этих слов совершенно случайно притягивает её к себе за задницу. — Чем тебе неугодила эта монашка, Волчонок? — Я тоже по другому не умею, Клаус.