Не по плану

      Хери положила на стол загнутый учебник с типичными тестовыми заданиями, откинула автоматический карандаш и, подняв на лоб очки, потёрла глаза. Спать хотелось невероятно сильно, усталость давила и на виски, и на веки, заставляя те закрываться сами собой. И девушка на несколько секунд даже поддавалась иногда, зависая над раскрытыми конспектами, а потом вздрагивала, приходя в себя, и снова начинала готовиться. На часах светилось красным 02:16, но Хери упорно не шла спать, заставляя саму себя заниматься дальше, и выкидывала из головы все мысли, где хотя бы едва проскальзывало «сон» или «кровать».       Она отлично понимала, что надо это ей лишь одной, что стараться она должна лишь для самой себя, а потому снова и снова корпела над новой информацией, едва появлялось свободное время. Заниматься вместе с Чимином было невозможно — не потому что он непонятно говорил или плохо объяснял всё то, что сама Хери понимала недостаточно хорошо, а потому что он просто был. И одним только своим присутствием отвлекал так, как ничто другое. Он всё время наклонялся к ней излишне близко, стоя за спиной и пальцем указывая на что-то в учебнике — Хери едва удерживала себя от того, чтобы не откинуть назад голову на его плечо и не наплевать на подготовку. Он всегда улыбался, сидя напротив, пока она пыталась разобраться с тестовыми заданиями, и, положив голову на ладонь, внимательно наблюдал за ней, не сводя глаз, — и это отвлекало тоже.       Но куда больше, разумеется, мешали его руки на её теле, его губы на её губах и моментально просыпающееся в них обоих желание, едва они только оказывались друг к другу ближе, чем на полметра. Значения тогда не имела ни подготовка, ни приближающийся со скоростью света экзамен, ни кипящий на плите рамён и уж точно не обещание, данное Чимином и ей, и самому себе. Он, к слову, всегда умудрялся вспоминать о нём, отрывался совершенно нехотя от её губ, ссаживал со своих бёдер то на пол, то на диван, и почти летел на кухню, бормоча что-то о том, что лапша может перевариться. Хери как-то крикнула ему рассерженно в спину:       — Скоро переварюсь я! — на что Чимин улыбнулся крайне довольно, выглядывая из-за угла, а она мысленно огрела себя по голове ломом за несдержанность.       Хери с тех пор тщательно следила за своим языком, а ещё полностью сосредоточилась на одной только учёбе, начав всячески игнорировать ничего не понимающего парня, а после заявив ему:       — Я буду готовиться одна. Так будет эффективнее и соблазнов отвлечься меньше.       — Подожди-подожди, — догнал её тогда Чимин с выражением абсолютной растерянности на лице, какое в последнее время слишком редко появлялось на довольно улыбающейся мордочке, — я больше не буду, честно.       — Что не будешь? — сощурилась Хери, сжимая перед собой учебники. — Специально делать всё это, а потом строить из себя святую наивность? Нет уж, — категорично махнула она головой, — думаю, этого достаточно.       И теперь, потирая сонно глаза, она совсем о своём решении не жалела. Хери за последние только пару дней успела изучить столько материала, со скольким прежде разбиралась бы всю неделю, деля своё внимание и сосредоточенность между Чимином и учёбой. Причём, именно первый получал большую часть.       Сейчас Хери чуть жалела лишь об одном — что некого было попросить принести ей чашку горячего кофе и не на кого было положить голову, позволив отдохнуть себе всего пару минут, прикрыв в усталости глаза.       Она поднялась в итоге на ноги, отодвинув от стола стул, потянулась, разминая затёкшие мышцы спины, и заскользила в сторону кухни, не находя в себе сил оторвать от пола ноги. Паркет позволял вырисовывать на нём почти такие же пируэты, как на льду, и Хери наглым образом пользовалась такой возможностью, не жалея собственных носков, которые из-за этого сильно протирались. Она щёлкнула выключателем, позволяя свету залить маленькое пространство скромной кухни, и включила чайник, сразу после этого потянувшись за самой большой — любимой — кружкой.       И как раз в этот момент в дверь её забарабанили так, будто случился конец света, и Хери едва не выронила чашку из рук, не ожидая подобного совсем. Она ещё раз глянула на часы, понимая, что время слишком позднее для визитов, а потом услышала ещё и звонок — видимо, ночной посетитель только теперь заметил его — и поспешила в сторону двери. Сердце колотилось в бешеном ритме, не зная точно, чего ожидать, однако, едва только Хери посмотрела в дверной глазок, выдохнула с видимым облегчением, хотя всё ещё не понимала, что такого важного могло случиться. Она быстрыми движениями пальцев провернула замок и распахнула дверь, тут же встречаясь с действительно перепуганным взглядом парня. Сердце в плохом предчувствии снова бухнуло по рёбрам.       — Я… — запнулся Чон Чонгук и переступил с ноги на ногу, рукой проводя по волосам. — Простите, что разбудил, — затараторил он вдруг, поклонившись, — но Джин-хён не берёт трубку, а Намджун-хён не должен знать, и мне просто не к кому больше обратиться. Я бы позвонил, но у меня…       —Тише, — выдохнула Хери, слегка выходя из квартиры, и коснулась в поддержке его локтя, — спокойнее, ладно? Ты не разбудил меня, можешь не переживать, лучше объясни, что произошло.       У неё сердце сжималось в самых страшных предчувствиях совсем так же, как Чонгук сжимал судорожно в ладони лямку чехла, в котором за его спиной снова висела гитара. Хери впервые видела его таким — взъерошенным и страшно перепуганным, не наигранно безразличным, не натянуто взрослым и не искусственно дерзким. Она вдруг разглядела в нём самого обычного старшеклассника — совсем ещё ребёнка.       — Там… Санхи, — сглотнул он, а у Хери и вовсе закружилась голова. — Она в полицейском участке, нас задержали из-за того, что мы были в клубе, хотя несовершеннолетние… Но… Меня отпустили, потому что опекун приехал, а Санхи не говорит номера родителей и брата, а ещё…       — Погоди, — тут же перебила его Хери, вернувшись обратно в квартиру, — пройди и оставь гитару там, где посчитаешь нужным, нечего с ней таскаться. Я сейчас соберусь, и мы поедем.       Чонгук только кивнул, проходя вслед за ней, а девушка пролетела на всех парах к шкафу, чтобы вытащить оттуда привычную куртку вместе с шарфом, и так же быстро проскользила обратно, едва не запрыгивая в ботинки.       — В каком она участке? — спросила она, судорожно заматывая на шее шарф и не думая о том, как нелепо будет смотреться в крупной куртке и плотно облегающих стройные ноги лосинах. — Как давно вас забрали? Что сказали?       — В центральном в Итэвоне, — тут же ответил Чонгук, внимательно наблюдая за тем, как она вызывает такси, судорожно скользя пальцем по экрану телефона. — Никто не ожидал, что приедет полиция, об их рейдах хозяин всегда знает, так что предупреждает нас, чтобы мы не выступали в те дни. Но сегодня… Я не знаю, они приехали неожиданно, а Санхи ещё и…       — Что с ней? — нахмурилась Хери. — Она же не пила?       — Нет, конечно, — мотнул головой Чонгук. — Она побила одного мужика, который полез к ней, а тот написал заявление, будто Санхи накинулась на него. Они сейчас вместе в участке.       — И ему поверили? — потрясённо выдохнула Хери, понимая, что старшеклассница просто не могла натворить ничего настолько серьёзного, чтобы это превратилось вдруг в обвинение в её сторону.       Чонгук снова пригладил волосы, проведя по ним рукой, и шмыгнул носом, признаваясь:       — Санхи очень хороша в этом, — девушка нахмурилась, непонимающе на него уставившись, а ещё мысленно поторапливая машину, которая слишком медленно ехала за ними. — Я хочу сказать, что она отлично дерётся.       — Санхи? — переспросила шокированно Хери, а Чонгук только снова кивнул головой. — Она ведь такая маленькая…       Телефон почти радостно пропищал, оповещая о том, что машина прибыла, и девушка, коротко переглянувшись с Чонгуком, выскочила из квартиры почти одновременно, моментально поспешив вниз. У Хери всё ещё в голове не укладывалось произошедшее, и она судорожно пыталась понять, что должна сейчас сделать, чтобы хоть как-то помочь решить возникшую у этих двоих детей проблему. Они несомненно сильно были виноваты в том, что сознательно нарушали закон, выступая в тех местах и с теми людьми, которые совсем им не подходили. Но они оба просто не знали другого и иначе, кажется, просто не умели, а Хери отчего-то чувствовала непонятное обязательство по отношению к ним.       — Полицейский участок Итэвона, — коротко отрапортовала Хери, едва запрыгнула на заднее сидение автомобиля и сразу отодвинулась в сторону, освобождая место рядом упавшему Чонгуку. — И побыстрее, пожалуйста.       — Скоростной режим не нарушаю, — хмыкнул в ответ водитель, — штрафы нынче слишком большие.       Хери только кивнула головой и снова потянулась к телефону, начиная выискивать в списке контактов того самого единственного человека, который, кажется, мог помочь.       — Ты чего ещё не спишь? — услышала она вместо приветствия. — Время видела?       — Конечно видела, — протараторила она. — Сынхён, скажи лучше, ты знаешь кого-нибудь из детективов в Итэвоне?       Старший брат завис на несколько секунд, не торопясь с ответом, а потом поинтересовался, тяжело вздохнув:       — Тебе ведь срочно?       — Очень, — кивнула Хери. — И это важно.       — Чхве Бонсан работает там сейчас.       — Правда? — удивилась она, припоминая страшно доброго и чуть полноватого мужчину, бегающего, однако, получше любого легкоатлета. — Ты можешь отправить мне его номер прямо сейчас?       — Бонсан сейчас в отпуске на Чеджу, а я на дежурстве, Хери, и могу приехать сам, если нужен. Объясни просто, что произошло.       У Чонгука вдруг тоже зазвонил телефон, и тот поспешил ответить, привлекая тем самым внимание девушки.       — Хён, — выдохнул он с огромным облегчением и посмотрел на Хери, одним взглядом давая понять, что Ким Сокджин перезвонил ему, — да, случилось… Да, серьёзное…       — Хери? — позвал её брат, так и не дождавшись никакого ответа, но она проигнорировала его, прислушавшись к чужому разговору. — Кто это у тебя там?       — Санхи в полицейском участке, — продолжил Чонгук. — Да, из клуба… Да, я знаю… Хён, не ругайся… В Итэвоне, да… — он вдруг замолк, а потом позвал: — Джин-хён?       Но тот ему, видимо, не ответил, и парень убрал от уха трубку, глядя на погасший от сброшенного вызова экран. Он снова посмотрел на неё, всем своим видом демонстрируя непонимание происходящего, а Хери выдохнула с облегчением, поясняя:       — Значит едет, — а потом снова обратилась к брату: — Всё уже в порядке, правда. Я позвоню тебе, если что-то пойдёт не так, хорошо?       — Чёрт возьми, Хери, я помру с тобой от волнения.       — Сначала обеспечь меня племянником, а потом вали на все четыре стороны, — хмыкнула она и, не дослушав ответа, сбросила вызов тоже. — Всё будет нормально, — чуть улыбнулась девушка, коснувшись плеча переживающего столь откровенно Чонгука, что за него самым натуральным образом болело сердце. — Джин поможет.       — Да, — закивал старшеклассник. — Да, он обязательно поможет.       А Хери лишь снова медленно улыбнулась, чувствуя, как потихоньку беспокойство покидает её тело, заставляя расслабиться хоть немного. Она верила Ким Сокджин чуть более, чем полностью, а в его способностях и отзывчивости и вовсе не сомневалась, будучи наверняка уверенной, что он головой стены пробьёт — лишь бы помочь далеко не чужим ему людям. А Намджун, Санхи и Чонгук, смотрящий на него всегда, как на объект для подражания, ему как раз таковыми были.       — Как тебя отпустили? — поинтересовалась она, когда тишина в дороге стала невыносимой. — Позвонили родителям?       — Нет, — качнул головой парень и весь сжался, спрятав ладони в карманах куртки. У него под ней был лишь какой-то тонкий красный свитер, а ноги были обёрнуты в страшно разорванные джинсы. И от одного взгляда на него Хери стало холоднее вдвойне. — Секретарь отца.       — Секретарь? — переспросила невольно девушка, а Чонгук шмыгнул носом, обернувшись в её сторону, и усмехнулся как-то совсем горько.       — Мой отец… Он типа слишком крут для того, чтобы обращать на меня внимание.       И Хери вроде как понимала, что должна поддержать его, что должна поспорить с ним, сказать, что он наверняка ошибается — каждый родитель на самом деле любит своего ребёнка. Да вот только язык не поворачивался для такой откровенной лжи, и она вздохнула, отвечая:       — Такое бывает… Но, если задуматься, всё не так уж и плохо, верно?       Девушка улыбнулась, а Чонгук посмотрел на неё так, будто она только что призналась в том, что употребляет на завтрак младенцев.       — Я хочу сказать, — продолжила Хери, — что ты зато занимаешься только тем, чем хочешь сам. У тебя есть свобода самоопределения и свобода сама по себе. Об этом мечтают многие ребята твоего возраста, которых тошнит от внимания родителей. А твои руки развязаны, и ты в состоянии строить свою жизнь так, как сам того хочешь. Захочешь — поломаешь её, захочешь — выстроишь в нечто потрясающее. Разве я не права?       Чонгук смотрел на неё внимательно, раскрыв потрескавшиеся губы, а в круглых больших глазах плескалось что-то такое непонятное, но совершенно точно не плохое, что Хери улыбнулась снова, думая о том, что с ним, кажется, никто и ни о чём не говорил как следует.       — А если… — прокашлялся он и отвернулся к своим коленям. — А если я не знаю, чего хочу?       — Знаешь, — не согласилась девушка. — Может быть, боишься признать? Или просто плохо ищешь. Не все наши желания всегда лежат на поверхности в нашем подсознании, иногда надо как следует покопаться, чтобы разыскать их.       — Я только одно знаю, — вздохнул парень и снова посмотрел на неё своими блестящими влажными глазами. — Я не хочу жить так, как мой старший брат.       — Это как?       — Как вы описали, — шмыгнул он снова носом. — Без свободы выбора и без возможности самоопределения. Я, выходит, — хохотнул Чонгук, — настоящий счастливчик на самом деле, да?       Хери не смогла ему ни ответить согласием, ни кивнуть, подтверждая слова, — только лишь улыбнулась поддерживающе и подумала, что у этих двоих — Чонгука и Санхи — общего намного больше, чем казалось даже не первый взгляд. Они на самом деле были самыми настоящими близнецами, которые только друг в друге и находили то, что очень сильно искали и в чём очень сильно нуждались. И Хери совсем не думала, что это правильно.       Она молча передала купюры водителю, уже почти на половину выйдя из машины, а потом захлопнула за собой дверь и в очередной раз переглянулась с нервничающим до ужаса парнем. Он сразу же подбежал к ней, едва такси, что разделяло их прежде, отправилось далее по своим делам, и нетерпеливо кивнул в сторону здания за её спиной.       — Да, идём, — пробормотала она, вновь начиная чувствовать покалывание на самых кончиках пальцев, и плотнее закуталась в так и не застёгнутую куртку.       Она совершенно случайно, буквально краем глаза заметила вдруг знакомую красную машину и выходящего из неё парня, одёргивающего без устали воротник рубашки под пальто.       — Джин! — крикнула Хери, привлекая внимание, и, ухватив Чонгука за запястье, потащила в нужную сторону.       Ким Сокджин обернулся тут же, совершенно растерянным взглядом оглядев их двоих с ног до головы, и даже попытался улыбнуться привычно, да вот только у него не вышло ровным счётом ничего, и он нахмурился, понимая это.       — Ты приехал, хён, — выдохнул Чонгук с такой благодарностью в голосе, что у Хери защемило сердце. — Спасибо.       — Санхи внутри? — уточнил он по-деловому и, получив кивок, посмотрел на Хери. — А ты что здесь делаешь?       — Я попросил, — не дал ей и слова вставить старшеклассник. — Ты не брал трубку, так что я…       — Молодец, — кивнул Джин и хлопнул Чонгука по плечу. — Расслабься уже, хорошо? Ничего совсем страшного не случилось. Оставайся здесь, не надо лишний раз мозолить глаза детективам, — школьник кивнул, а Сокджин посмотрел на неё и усмехнулся. — Ты со мной?       — Спроси что-нибудь менее очевидное, — хмыкнула она в ответ и тут же поспешила вслед за ним, едва поспевая за широкими шагами.       Джин выглядел странно, помято и почти злобно. Сжимал зубы, хмурил брови и глядел на всё исподлобья. Хери понимала, что он просто переживал — совсем так, как она сама — но чувствовала себя совершенно и абсолютно неловко, осознавая, что ни единого раза ещё не видела его таким. Даже тогда — в тот день, когда они с Чимином вдруг решили устроить глупую детскую перепалку прямо посреди женского туалета.       — Был занят? — предположила Хери, а Джин усмехнулся, коротко повернувшись в её сторону.       — Был не один.       — Ого, — выдохнула она и улыбнулась, — ты не говорил, что у тебя появилась девушка.       — Со своей девушкой я тебя обязательно познакомлю, как только она появится, — хмыкнул Джин. — С остальными даже я знакомиться нужным не считаю.       — Я начинаю переживать, когда ты ведёшь себя, как типичный бабник.       — Я вовсе не такой, — фыркнул парень, придерживая для неё дверь. — Я думал, уж ты-то точно это знаешь.       Хери пожала плечами и оглянулась по сторонам. В участке было очень шумно и светло, гудели лампы, звук которых не перекрывали даже громкие голоса, а ещё было слишком много людей, и Хери понятия не имела, что делать дальше.       — Идём, — позвал её Сокджин, и она моментально последовала за ним вглубь здания.       Ким Санхи заметить было очень легко — её голубые волосы едва ли не флагом сияли во всём этом кипише. Девушка стояла перед столом детектива и что-то доказывала, едва по груди себя не хлопая, но пальцем тыча в сидящего рядом мужчину. Тому было где-то около тридцати, на скуле у него зиял синяк, под глазом — ещё один, а правая рука была перемотана эластичным бинтом и всунута в поддерживающую повязку. Хери как-то очень быстро для самой себя решила, что он наверняка и есть тот, кто выдаёт себя за пострадавшую сторону, пока Санхи пытается доказывать обратное.       Детектив вдруг громко хлопнул ладонью по столу, поднимаясь на ноги, и девчонка отшатнулась, едва оставшись на ногах.       — Вечно как вырядится… — процедил сквозь зубы недовольный Джин, и Хери вопросительно на него глянула.       Санхи действительно одевалась в своём особом откровенном стиле, а красилась ярко, но это никогда не казалось ей самой главной проблемой. Девушка и сейчас сверкала на весь участок своими почти голыми ногами, обёрнутыми в одни только тонкие чёрные колготки и короткие шорты. Кожаные ботинки — не особо крупные на деле — смотрелись, однако, жутко массивными на ней. Ровно как и куртка, явно натянутая впопыхах, а сейчас съехавшая с одного плеча.       — Да разуйте глаза уже! — услышала её Хери, едва они подобрались ближе. — Я психованная по-вашему?       Девушка тут же сделала финальный рывок, мечтая скорее оказаться рядом, и сжала плечи Санхи, перепугав её, кажется, до ужаса. Она обернулась тут же с абсолютно ошалевшим взглядом и, разглядев перед собой всего лишь Хери, выдохнула с видимым облегчением. Однако тут же снова напряглась, едва увидела ещё и Сокджина. Старшеклассница сразу как-то нахохлилась и нахмурилась, смотря на него, как на врага народа, и процедила сквозь зубы:       — Гук настучал?       — Не настучал, а позаботился о твоей неблагодарной заднице, — так же не сдержано ответил он, заставляя Хери снова на него покоситься.       Сокджин вдруг ухватил Санхи за предплечье, дёргая на себя и вырывая из рук Хери, а потом, руку положив на её голову, поклонился вместе с ней, всячески игнорируя все её попытки выбраться.       — Я прошу прощения, — улыбнулся он совершенно неискренне, обращаясь к явно ничего непонимающему детективу. — Санхи иногда бывает невыносима, но она хороший ребёнок.       Девчонка фыркнула, откидывая его руку со своей головы и в ответ получая взгляд предупреждающе сощуренных глаз. Она, однако, полностью его проигнорировала, и снова прильнула к Хери, уцепившись за её локоть и стреляя испепеляющими взглядами в ответ. Девушка тем временем искренне пыталась понять происходящее. Она знала — слишком давно заметила — что отношения у Санхи и Джина не ладятся: он пытается учить её жизни, а она злится и раздражается, не собираясь признавать в нём ни капли авторитета. Но она и предположить не могла, что всё настолько плохо.       — Вы опекун? — спросил детектив, привлекая внимание парня.       — Нет, лучше, — качнул он головой и, кинув ещё один короткий взгляд на Санхи, потянулся во внутренний карман пальто, чтобы вытащить оттуда так нелюбимое им адвокатское удостоверение. — Законный представитель Ким Санхи. Ким Сокджин, — представился он и кивнул, отвечая на поклон детектива. — Так я могу забрать её?       Мужчина как-то даже растерялся и кинул взгляд на того самого, что сидел, побитый, рядом.       — Боюсь, ваша подопечная здесь не из-за возраста, — произнёс он, наконец, а Джин заинтересованно дёрнул бровями. — Побои.       Парень моргнул пару раз, наклонил голову, словно бы пытался понять, что только что услышал, нахмурился и посмотрел, наконец, на сжавшую пуще прежнего руку Хери Санхи.       — Это была самооборона, — совсем тихо протянула она, смотря на него в ответ исподлобья, — он подкатывал ко мне свои… В смысле, — кашлянула она, — приставал ко мне и руки распускал.       — Да это ты на меня напала, ненормальная! — вспылил мужчина и поднялся на ноги, указав на неё пальцем. Хери первым делом задвинула школьницу за свою спину. — Вешалась на меня, а потом как!..       — Сядь на место.       У Хери самым натуральным образом мурашки пробежали по всему телу сразу, едва она услышала голос Сокджина — низкий, тихий и столь предупреждающий, что сесть на место захотелось ей самой.       — А ты куртку снимай, — продолжил он чуть спокойнее, обращаясь уже к Санхи.       — Зачем? — не поняла она.       Джин закатил несдержанно глаза, с каждой секундой убеждая Хери всё больше в том, что она, кажется, не знала его совсем, и сам потянул рукав куртки на себя, заставляя девушку остаться в одной только кофте — почти такой, как у Чонгука — и зябко поёжиться. Он осторожно обхватил её запястье пальцами и, закатав до локтя рукав, обнажил красно-синие следы от пальцев на руке.       — На левой так же? — спросил Джин её, и Санхи кивнула. — Он был один? — старшеклассница кивнула снова, и парень посмотрел на враз побелевшего лже-потерпевшего. — Я думаю, найдётся тысяча и один свидетель, а это домогательство. Ещё и в отношении несовершеннолетней. Советую забыть о разногласиях и пойти на мировую. Или, — вдруг посмотрел он на Санхи и усмехнулся, спросив почти шёпотом: — проучить его?       Девушка замотала отрицательно головой, кажется, прекрасно осознавая, что виновата ещё и сама, а потом вырвала свою руку и прижала её к груди, совершенно точно ощущая явное неудобство. Хери страшно рада была, что здесь оказался Джин — едва бы ей самой хватило и полномочий, и ума на то, чтобы вытащить отсюда Санхи. И уж особенно сильно она была рада тому, что он знал — наверное, заметил, как и всегда, привыкнув подмечать детали — что кожа у неё была тонкая и бледная, на которой синяку выскочить — раз плюнуть. Окажись в такой ситуации Хери, это бы не сработало наверняка: она была слишком толстокожей для этого.       — Ладно, — вздохнула она, — это, кажется, надолго. Я пойду к Чонгуку — он там совсем один.       Джин кивнул ей, полностью одобряя, а Санхи переспросила:       — Он здесь? — и, получив кивок, поджала губы.       Хери улыбнулась ей поддерживающе, коротко сжала ладонь, преисполненная уверенности в том, что теперь всё точно будет хорошо, и направилась в сторону выхода, легко лавируя между людей. На улице была уже глубокая ночь, однако участок, кажется, не спал даже тогда.       Чонгук нашёлся совсем там, где его оставили — стоял у машины и притопывал ногой, выдыхая холодный ноябрьский воздух. А Хери, лишь присмотревшись, увидела вдруг крохотный совсем огонёк у его лица и поняла, что не воздух это совсем, а дым.       — Развлекаешься? — усмехнулась она, а парень подпрыгнул от испуга и обернулся, тут же пряча сигарету за спиной и заходясь в кашле. — Да кури на здоровье, — пожала девушка легкомысленно плечами, — мы ведь уже решили, что это только твоя жизнь.       — И ругаться не будете? — прищурился Чонгук, а Хери отрицательно мотнула головой. — И нотации читать? — она повторила своё движение. — И Намджун-хёну не скажете? Он расстроится.       — Если знаешь, что расстроится, зачем делаешь?       Чон Чонгук казался Хери странным, но, вместе с тем, невероятно милым ребёнком. Он бунтовал и протестовал против всего и вся так, как только мог, но одновременно с тем говорил всегда осторожно, а с ней — и вовсе всегда уважительно. Хери, признаться честно, и вовсе видела почему-то себя, смотря на него, и, пожалуй, именно поэтому чувствовала к нему такую необъяснимую симпатию, перемешанную, к её собственному недовольству, с жалостью.       — Ну, — пожал он плечами и затянулся как-то неловко — явно стесняясь её присутствия, — говорят, что успокаивает нервы.       — Правду говорят?       — Без понятия, — шмыгнул он носом и поспешил перевести тему: — Как там Санхи?       — Всё в порядке, они с Джином скоро выйдут, решают лишь кое-какие дела, — чуть улыбнулась Хери.       — Это хорошо, — выдохнул парень и поднял голову к небу.       — Не жалко своих связок? Ты ведь поёшь.       — Поёт Санхи, а я — так… Всего лишь гитарист на подпевках. Мне голос ни к чему. Руки есть — и самое главное.       — Тогда и глаза себе выколи, — хмыкнула Хери и, поймав на себе непонимающий взгляд, пояснила: — Ведь глаза гитаристу тоже не нужны. И носа, и ног тоже лишиться не так уж и страшно, да?       — Вы утрируете, — усмехнулся Чонгук. — А ещё делаете вид, что самая умная.       — Не умная, а старшая, — поправила его девушка. — И имею полное право так говорить, потому что уже наделала все те ошибки, которые у тебя лишь впереди… И выводы сделала тоже.       — Я учусь только на своих ошибках.       — Как и большинство из нас, — согласилась Хери. — Но было бы здорово, будь это не так.       Они замолчали и уставились оба в темноту, каждый думая о своём. Было странно стоять вот так ночью на парковке у полицейского участка и размышлять почти о вечном, пытаясь на небе разглядеть хоть одну звезду, которых за городом всегда было так невозможно много, но в самом Сеуле — почти ни одной.       — А если, — заговорил вдруг Чонгук и окурок легко отбросил в ближайшую урну, попав туда легко и просто, — я знаю, чего хочу, но у меня не выходит?       — Плохо стараешься, — усмехнулась Хери. — Иногда приходится перебарывать самого себя и находить в себе всё новые пределы силы, чтобы достигнуть необходимого.       — Иногда проще всё бросить и не мечтать.       — Конечно, проще, — согласилась девушка и кивнула. — Я сама так сделала, а теперь так стыдно за это — просто жуть, — она улыбнулась криво, поймав на себе любопытный взгляд и продолжила: — Иногда может показаться, что ты не имеешь права мечтать, потому что недостоин этого. Можно снова и снова думать: «Чем я лучше других? Почему я могу мечтать, а они уже не смогут никогда? Почему я имею право жить, когда у остальных его отбирают, даже не спросив?» Таких вопросов может быть миллионы и миллиарды, и все они в конце концов приведут к тому, что ты заблудишься и потеряешься. У этих вопросов могут быть разные причины, но последствия всегда одни и те же. И они все очень плохие. Надо просто знать, — улыбнулась она снова, — что способность мечтать и желать чего-то не делает тебя лучше или хуже. А уж когда ты поставил себе цель, надо просто брать и делать, прикладывая все силы.       — Этого иногда недостаточно, — покачал головой Чонгук, а потом замолчал резко и обернулся, потому что где-то совсем близко раздались голоса.       Хери последовала за ним и увидела на самом выходе из полицейского участка Санхи и Джина. Они, кажется, снова ссорились, но она никак не могла услышать, в чём было дело. Старшеклассница обильно жестикулировала, доказывая свою точку зрения, а Сокджин тихо и яростно злился, пальцами впившись в её предплечье. Хери нахмурилась и уже сделала шаг по направлению к ним, как Чонгук вдруг остановил её, положив руку на плечо, и усмехнулся.       — Не обращайте внимание, это нормально. Санхи перебесится и успокоится, уж я её знаю, — фыркнул он. — Джин-хён просто слишком сильный для неё соперник, вот она и злится.       — Соперник? — не поняла Хери.       — Она всех взрослых только так и воспринимает, — пожал Чонгук плечами. — Ну, кроме вас с Намджун-хёном. Вы ей нравитесь, — ей показалось, что она вдруг даже покраснела от такого неожиданного признания. — Но Джин-хён тоже не плохой, она просто ещё не поняла этого.       — Она тебе нравится, да? — улыбнулась мягко Хери и пояснила, увидев удивлённый взгляд: — Санхи.       — А вы совсем в дружбу между парнем и девушкой не верите, да?       — Как-то не сложилось, — пожала она плечами.       — Санхи мой лучший друг, — произнёс Чонгук и чуть прищурился, — и единственный. Я не отрицаю то, что она красивая и интересная. И я не был бы против, если бы мы… Как это там называется? Друзья с привилегиями? — Хери чуть не подавилась воздухом, услышав это, и глянула на совсем ещё молодого парня перед собой. — Но с недавних пор, — признался он, глянув на неё, — мне нравится другая девушка.       Хери качнула понимающие головой и снова посмотрела на всё продолжающих спорить Санхи и Джина. Девушка махала рукой, указывая в сторону, будто бы отправляла его куда-то, а тот, в свою очередь, продолжал хмуриться и цедить что-то сквозь зубы.       — Так что насчёт того, что иногда моих сил недостаточно? — снова заговорил Чонгук. — Что, если я прикладываю все силы, но этого мало?       — Как раз для этого и нужны взрослые, — улыбнулась Хери. — Для того, чтобы помогать.       — Взрослым плевать, — не согласился он с ней резко и неприязненно сощурился. — Они притворяются и врут, думая, что этого достаточно. Но мы тоже не тупые, мы тоже всё это видим.       Хери хмыкнула и, подцепив парня под локоть, повернула его в сторону сцены, что не переставала разыгрываться на крыльце участка. Она указала пальцем прямо на Санхи, которую Джин, кажется, уже готов был огреть чем-то тяжёлым, и спросила:       — Ему тоже плевать?       Чонгук замер и, проморгавшись, медленно перевёл взгляд на неё.       — Взрослые — это не всегда только родители или учителя в школе, — пояснила она с улыбкой. — И раз уж вы не тупые, — передразнила Хери его, — то должны понимать, что у каждого должен быть такой взрослый, которому не плевать. Настоящее счастье, если он не один. У Санхи есть её брат, как когда-то такой же брат был у меня — тот самый взрослый, которому не плевать. Если ты не справляешься сам, если тебе не хватает сил, то просто найди взрослого, которому не плевать.       Хери невольно улыбнулась, видя перед собой совершенно обескураженное лицо, и в очередной раз подумала, что, несмотря на кричащую внешность и налепленные сверху притворные маски, Чонгук — как и Санхи — совсем ещё ребёнок. Наивный, чуточку глупый, беззащитный и недолюбленный ребёнок.       — Я уже нашёл, — произнёс вдруг он, так и не отрывая от неё взгляда.       — Да, думаю, Намджун отлично подходит на такую роль, — усмехнулась она, но парень лишь категорично мотнул головой.       — Не Намджун-хён. И не Джин-хён, — признался Чонгук и спрятал руки в карманах джинсов, взглянув на неё как-то скукоженно, исподлобья и смущённо. — Почему не признаётесь, что вам тоже не плевать? Лично я хочу, чтобы вы были моим взрослым. Пожалуйста.       А у Хери сердце, кажется, бухнулось прямо куда-то в ноги, потому что никогда, ни на одну долю секунды она прежде не задумывалась о том, что может стать вдруг для кого-то взрослым. Она ведь совсем недостойна всего этого: слишком неразумна, слишком безответственна, слишком несерьёзна и ещё слишком много «без-» и «не-».       Ведь так?..