Последний корабль 2 или семь кругов ада

Мне было страшно, но впервые к этому страху примешалось странное чувство. Страх, ненависть — да, он был готов их убить при любом удобном случае, но это разбавило другое чувство, ощущение ненужности. Родина для него вне досягаемости, родители уже оплакали его, оставался только капитан, который вроде как питал к нему чувства. Но где он? Почему не ищет его, а вдруг? Мда, надежда умирает последней, а моя уже в конвульсиях. Хозяева хотят сделать из меня первосортную шлюху. Жалкие остатки гордости кричали «мы не позволим это с нами сделать». Я ничего не буду им доказывать! Ни им, ни себе, это точно, и если член этого «Господина» окажется в опасной близости от моих зубов, то я готов их лишиться, но откусить побольше! Дурацкая мысль, честно говоря, потому, что на самом деле мне совсем не хотелось оставаться без зубов. — Ну ладно, сучка, давай присядь, отдохни немного, — Хош накинул мне на плечи большое тёплое полотенце. Осторожно присев на колени я по-прежнему смотрел вниз, пытаясь сильнее укутаться в него и хоть немного согреться. Бесполезно, тело сотрясалось, чуть ли не в конвульсиях. Тут чертовски холодно, как бы воспаление лёгких не подхватить, вряд ли его кто-то лечить будет. Смена позы, конечно же, дала определённое облегчение уставшим ногам, вот бы ещё что-то с руками сделать, он их уже давно не чувствовал. Какое-то время слышу непонятные звуки за спиной, позвякивание, и негромкие разговоры. Наконец к нему подошли. — Значит так, раб, сейчас я освобожу тебе руки, и ты, встав рачком, развернёшься к креслам, и живенько перебирая лапами, засеменишь впереди меня. И без фокусов! Не делай сам себе хуже и не медли, меня это раздражает. — Да, господин, я понял, господин, — проговариваю, лихорадочно соображая, что можно сделать чтоб вырваться, куда потом бежать, и возможно ли это вообще. Но очень скоро понял, что это из серии очевидно, но не хрена невероятно. Замочки щёлкнули, и руки распались за спиной, я их по-прежнему не чувствовал. Боль пришла очень скоро. И пока медленно пытался перенести их со спины вперёд, уже проклял всё на свете. Однако хозяину эта медлительность надоела. — Тварь! Я для кого только что всё говорил? Быстро, быстро! Меня потянули за цепь, заставив развернуться, вынуждая выставить руки вперёд, чтобы не упасть. Упершись ими в пол, с ужасом чувствую, как те просто подгибаются, а боль, прошившая мои несчастные конечности, заставила вскрикнуть. В итоге рухнул лицом в пол и чудом ничего не расшиб. — Да что ж такое! — разочарованно воскликнул господин, в воздухе свистнул стек, молниеносно опускаясь на мою беззащитную спину. И не давая передышки, точно так же просвистел в воздухе ещё раза три. Я громко застонал, пытаясь непослушными руками прикрыться. Но после того, как стек попал по руке, которая так и не отошла, я просто взвыл, а из глаз от острой боли непроизвольно брызнули нежеланные слёзы. — Вставай! Быстро! Не зли меня! — Хош с силой натянул цепь, ловко перекрутив в пальцах стек и хватая другой рукой меня за волосы. — Господин, я встаю, у меня руки не слушаются, простите меня, — всхлипывая, бормочу. Сквозь туман в глазах увидел мучителя. Он стоял, чуть расставив ноги, и улыбался самой лучезарной улыбкой. Злой улыбкой. Как же хотелось плюнуть в это красивое лицо! — - Хватит ныть! — Пощёчина обожгла мою щёку — Двигайся! Встав раком, не обращая внимание на боль пополз вперёд. Хош вдогонку наградил меня подлым поджопником, заставив растянуться на полу. Быстро поднявшись, постарался быстрее передвигать руками и коленями, не оборачиваясь назад. Хош шёл следом, держа за цепь. Как собаку выгуливал, тварь. — Хороший пёсик, молодец. Встань на колени, руки за спину и обхвати щиколотки. Я снова был обездвижен. — Ноги раздвинь шире! Он пристегнул цепь к крюку свисающему сверху. После чего понажимал кнопочки на каком-то пульте, крюк пополз вверх, ровно настолько, чтоб голова поднялась вверх, а ошейник чуть придушил. Я выпрямился, оказавшись в беззащитной, но неожиданно красивой позе. — Хорошая поза, да, сучёнок?! Сейчас будешь учиться делать минет — улыбнулся Господин. Внутри всё сжалось. Вот сейчас это и случится, сейчас он выполнит, что задумал! А потом будь, что будет. — Господин, пожалуйста, можно мне попить? — Я не поднимал взгляд на хозяина, соблюдая их правила. — Конечно, шлюшка, всё что накончаю тебе в рот можешь выпить - Рассмеялся он. "Тварь!" думал я, "ну, давай, накончай мне, попробуй!" — Открывай рот! — приказал Господин. Я приоткрыл ротик. И в этот момент в его руках появилась непонятная скоба на ремнях. "Расширитель! Так вот оно что. Суки предусмотрительные!" Да он просто ничего не сможет сделать, если эта штука будет во рту, челюсти не сомкнёшь. Блядь! Рот я в тот же момент захлопнул. И пообещал себе, что ни за что не открою. — И как это понимать? — возмутился Хош. — А ну разевай пасть, тварёныш! — заорал Мигель. Я замотал головой, сильнее сжав челюсть. — Кажется, малыш бунтует — изумился Хош. — Подавлять бунт, моё любимое занятие. — Кулак Мигеля прилетел мне в челюсть, разбив губы. Кровь закапала на пол. Больше Господин не стал бить, взялся одной рукой за затылок, другой, указательным и большим пальцем надавил на щёки, и я, сквозь боль и ужас почувствовал, что рот раскрывается, в тот же момент, Хош ловко вставил расширитель и плотно застегнул сзади ремешок. Они одновременно отошли, любуясь плодами своей работы. — Раб, сколько раз нам повторять, что всё равно всё будет по-нашему, и от тебя зависит лишь, сколько синяков на твоём теле останется после этого. Но ты не хочешь быть послушным, хочешь быть наказанным! Поэтому и обращаться мы с тобой будем соответственно. Хош передал напарнику плётку, а сам отошёл к столику и взял с него зажимы для сосков, скреплённые цепочкой. Сел в кресло, прикуривая трубку с травкой, от чего разлился характерный запах. Господин же перекинув в руках плётку начал ею хлестать моё тело, и так уже изрядно уставшее и болевшее. Злость и ярость потихоньку проходили, уступая место сильной боли. Хотелось выкрикнуть, что больше так не буду, и действительно, зачем терпеть боль, если можно её избежать. Очень хотелось стать послушным, просить прощения, лишь бы Господин прекратил вот так вот ходить вокруг и опускать на меня плеть, обжигая кожу. Но не мог, было слишком поздно для разговоров и обещаний. Я мог только мычать и ронять слюни вперемешку с кровью, не имея возможности их подтереть и зажмурив глаза, вздрагивать при каждом ударе. Спустя какое-то время подошёл Хош и мягко остановив руку Господина, затянулся поглубже, выпуская дым в большой целлофановый пакет. Я упустил момент, когда он попал ему в руки, а Хош ловко надел его мне на голову, плотно сжав концы на шее. Это было неожиданно. Поэтому, когда тот кивнул Мигелю, и он нанёс очередной удар, я с шумом втянул всё в себя. Выпустил, снова втянул, дёрнулся, сопротивление было бесполезно. Подержав пакет ещё какое-то время, стянул его с моей головы и, дав короткую передышку, в которую я, задыхаясь, пытался откашляться, всё повторил, после чего подобное проделал и Мигель. "Это полный пиздец", подумал я. В своей жизни я ни разу не курил травку и был ярым противником даже лёгких наркотиков. Мои же хозяева курили её постоянно, а для меня это была катастрофа. Я ощутил все ссадины, все следы «любви» хозяев, всю неудобность позы, взглянул на камеру и подумал, как же далека прошлая жизнь, и как невероятно давно это было. Наверно, впервые, в абсолютно полной мере, я понял всю безысходность и реальный ужас своего теперешнего положения. Всхлипнув, просто забился в своих путах, попутно душа сам себя, уже не понимая, что делаю и зачем, а потом закричал во весь голос, вложив в крик всю безысходность и всё отчаяние. Некоторое время Хозяева просто смотрели на меня, явно находясь в шоке от подобной реакции. — Ахуеть! Эй, сучёнок успокойся. — Как-то невнятно проговорил Хош. Я не реагировал, кажется, даже не слышал. Мигель решил привести раба в чувство своим излюбленным методом и замахнулся для удара, но Хош остановил его. Присев, он сильно сжал рукой мои яички. Я сначала не понял, что случилось, но новая боль отрезвила, я повернул голову и посмотрел в лицо мучителю. Меня не волновали правила и наказания, я был не в себе. — Можешь смотреть — проговорил Хош — смотри и внимательно слушай. Мне плевать, я могу их совсем раздавить, — в подтверждение он усилил давление, я болезненно застонал, пытаясь отдышаться, — эта твоя часть тела не очень-то и важна, твои дырки интересны больше, поэтому если тебе дороги твои причиндалы, то немедленно успокойся, нам твои истерики абсолютно не нужны! Я испугался так, как только можно испугаться, и замотал головой в подтверждение того, что понял его слова. Конечно, буду послушным, всё для них сделаю, только не надо больше боли, мысленно взмолился. — Хватит! Не нервируй меня, — хозяин сел перед ним на корточки, и нежно прикоснулась к соскам, сжал сильнее, оттянул, отпустил и повторил всё заново, пока сосочки не встали, после чего закрепил на них зажимы. Это оказалось больно, а он встал и потянул за цепочку, заставив меня выгнуться дугой. Передав цепь Мигелю, который недолго думая, расстегнул свою ширинку, выпуская наружу большой член, увитый набухшими венками. Хотелось зажмуриться, но не вышло, я просто не мог оторвать глаз от этого фаллоса с тёмной блестящей головкой, неприятного запаха я не почувствовал, от него пахло мылом с приятной отдушкой. Я мысленно поблагодарил его за это. Мигель приблизил свой член к моему рту и провёл головкой по разбитым губам, вызывая жжение и тут же смазывая их своими выделениями. Я застыл, стараясь не вздрагивать, к тому же сюда примешался какой-то больной интерес, возможно, это так наркотик на меня подействовал, но уже не хотелось, чтоб всё это скорее закончилось. Хозяин погрузил свой инструмент в мой рот, прошёлся по внутренней стороне щёк, двинул им немного глубже и вынул, затем положил руку мне на голову и вновь неглубоко засунул. — Смелее, пидарок, поработай язычком. — Господин, явно наслаждался ситуацией. Высунув язык, осторожно лизнул головку, противно, как ни странно не было. Потом повторил движение ещё раз, представляя мороженное, но Мигелю мои действия быстро надоели. Со стороны кресла послышался ехидный голос Хоша. — Не халтурь, сучёнок, старайся лучше, а то знаешь, господин любит яйца всмятку. «Очень смешно», подумал я, но стал более старательно вылизывать член, сверху, снизу, по бокам, язык уже болел, когда стало понятно, что сейчас случится. Господин рывком придвинул мою голову, буквально насаживая её на свой инструмент, погружаясь в самую глотку, до упора. Казалось, что сейчас задохнусь, меня скрутило в рвотных спазмах. Я дёрнул головой, но хозяин держал крепко, а потом отпустил, заставляя закашляться и отдышаться, и снова насадил на свой член. Это повторилось несколько раз, слёзы непроизвольно текли из глаз, слюна сползала по подбородку, падая на ботинки господина. После чего наигравшись подобным образом, хозяин просто стал трахать меня в рот, даже не в рот, в самое горло, крепко держа за волосы. Это был не минет и даже не трах, меня банально насиловали... ебали, взбивая слюну в пену. Челюсть нещадно ныла, наверно при таком темпе ёбли, вряд ли смогу сомкнуть её, не то, что жевать. Мысленно я молился, чтобы это быстрее закончилось, страшась захлебнуться в своих рвотных массах. Но этот гад, словно чувствовал моё состояние, давая сделать вдох и вновь продолжал. Это длилось слишком долго, во всяком случае, так мне казалось, господин уже давно не давал вздохнуть, после чего буквально вжал моё лицо в себя, напрягся, с силой надавил ботинком на мои несчастные яички, натянул цепочку, зажимы на концах которой сдавливали соски и через несколько секунд расслабился. Он кончил мне прямо в горло. Ещё через пару секунд хозяин отстранил мою голову, вынул опадающий член изо рта, вытягивая за собой ниточки слюней, и улыбнулся в заплаканное лицо. За волосы оттянул голову назад и посмотрел мне в глаза, пока я судорожно глотал воздух. Горло болело, причём сильно, как и шея, которую до сих пор не пускал ошейник. Болели челюсти, которые хотелось, банально свести вместе, ныли соски и яйца, которые господин чуть не раздавил. Хотелось пить и есть. Смешная мысль, господин обещал его напоить, но этого явно оказалось мало, и просить большего он бы не решился. Мигель взял сигарету, и присев на кресло, достал влажные салфетки и, обтерев свой член, заправил тот в плен ширинки. «Вот и всё! Меня опять трахнули, как последнюю шлюху. И будут делать это снова и снова. Выберусь ли я когда-нибудь из этого ада? Но отмыться вряд ли сумею» — Прекрасно! Мне понравилось представление — воскликнул Хош — сейчас передохнём и приступим ко второй дырке. Я тихонько завыл, только что, просохшие слёзы, хлынули с новой силой. — Да сколько можно ныть? Ты тварь, задолбал уже своими слезами. — Хош просто взбесился и схватив плётку, стал полосовать мою спину, при этом стараясь попадать по уже оставленным следам предыдущих порок, вызывая жгучую боль. Понимая, что нужно взять себя в руки, я невероятным усилием воли постарался больше не всхлипывать. — Вот, хорошая дырочка, — хозяин прекратил меня лупцевать — ты представь, как будешь некрасиво выглядеть на камере, распухший нос, сопли, слюни, красные глаза… так ты никому не понравишься. — он стал поглаживать отметины на моём теле. Кому это я должен понравиться? Неужели кто-то ещё будет смотреть на его позор? Кто? Он хотел бы спросить, но расширитель не давал этого сделать. — Я сейчас это сниму, надо бы тебя немного в порядок привести, а то и трахать-то противно! «Да кто ж вас заставляет? Противно — не трахайте» — метались мысли в моей голове. Хош расстегнул ремешки сзади и вынул расширитель из моего измученного рта. Я с облегчением захлопнул рот. Челюсти болели почти так же, как до этого руки, невозможно было говорить, просто раскрыть рот сейчас было бы подвигом. Следом хозяин нажал кнопочки на пульте, и откинув его обратно в кресло снял цепь с крюка, она звякнула об бетон. Наконец-то я смог опустить голову и немного, расслабиться. Чувство благодарности прокралось в моё сердце, только сказать ему это побоялся, да и не смог бы сейчас. Меня так и не покинула дрожь, похоже, она сроднилась со мной. В теле чувствовался жар, но всё равно было холодно, а бетон, на котором я сидел просто промораживал. Тяжело дыша, чувствовал себя глубоко несчастным. Хотелось на свой матрас, под старенькое одеялко, туда, где стоит миска с водой и возможно миска с едой, и чтоб просто его оставили в покое и дали немного поспать. Как же быстро я сдался, отметил сам про себя, и какими скромными стали мои желания. Но конечно до матраса с пледом и мисками ему было ещё очень далеко. — Двигайся сюда, тварюшка, ты испачкал мне обувь. Вычисти её. — Господин выдвинул вперёд ноги, на которых были, заляпанные моими слюнями, ботинки. Делать нечего, пришлось ползти, вновь обдирая коленки, нагнуться к ботинкам, очищая те языком. При этом мой зад оказался оттопыренным. В это время Хош подошёл сзади, и я почувствовав неладное, попытался оглянуться, но нога, которую я вылизывал, взметнулась и опустилась на шею, прижав моё лицо к полу. — Не трепыхайся! Сейчас твой любимый хозяин закончит, то, что задумал и мы продолжим. Я ничего не видел, но почувствовал, как хозяин ласково смахнул с моей задницы бетонные крошки и провёл чем-то холодным и липким по расщелине между ягодицами. Потом пальцами потёр, испуганно сжавшийся анус. После чего в его заднее отверстие упёрся какой-то предмет. Затаив дыхание, я сжался, но Хош усилил давление и, не обращая внимание на моё сопротивление, ввёл твёрдую штуку мне внутрь. Пусть предмет и не был огромным, но довольно неприятные ощущения присутствовали. Хозяин стал легонько потрахивать жопу раба, стараясь хорошо распределить смазку, а затем со всей силы вдавил предмет в анал, следя за тем, чтобы снаружи остался проводок. Только этого я тоже не видел, некомфортное распирание внутренностей заняло все мои мысли, а то, что последовало, также стало сюрпризом. Эта штука внутри завибрировала, заставляя судорожно вздрогнуть и сглотнуть. Вибрация усиливалась, потом становилась как бы отрывистой. Он догадался, что господин выбирает нужную функцию. Наконец остановившись на самом сильном монотонном режиме, он положив пульт от игрушки на пол позади него и присел в кресло рядом. Господин убрал ногу с шеи, наступив при этом на цепочку, висевшую между сосков, и вновь подсунул ботинок мне под нос. — Продолжай работу. Я не решился ослушаться, тем более свою «работу» выполнял машинально, не задумываясь в этот момент о степени своего морального падения. Все мысли сейчас сосредоточились на ощущениях в его анальном отверстии. Да, боль, безусловно, присутствовала, но это не всё. Что-то там этот вибратор задевал, какую-то очень чувствительную точку у него внутри, в самой глубине. Я с ужасом осознал, что не нахожу это таким уж неприятным. Продолжая вылизывать ботинки, почувствовал возбуждение. Господи, нет! Только бы они не заметили, как его вялый писюн, приподнял голову. Это небольшое действие отозвалось болью в яичках, ещё помнящих грубое насилие. Нет, это невозможно! Как такое могло ему понравиться, ещё и возбудить? Тело болит, горло раздражено, спина и ягодицы исполосованы плёткой, ещё и озноб, который никуда не делся. Похоже, всё-таки заболел, а приходится стоять раком, вылизывая разбитыми губами грязные ботинки, глубоко же внутри работает вибратор. Находясь в таком унизительном положении, чувствую возбуждение. «Да, я хуею с себя, дорогая редакция»