Equal and Opposite

Питер сначала почти не волнуется, когда слышит вой Дерека. В конце концов, он уже сделал больше, чем от него требовалось, попытавшись разгрести это гиблое дело с безнадёжным городком. Он не совсем уверен, сделал ли он это из соображений долга перед семьёй или из чистого любопытства, но он откликнулся на зов. После того, как Дерек ввёл его в курс дела, он был счастлив, что сделал это. Стайлз всегда был самым любопытным персонажем в своей маленькой команде Скуби. Скотта можно было назвать главенствующим героем всей этой истории не меньше, чем самого Питера, но Стайлз — тот, к кому стоило присмотреться. Он ни капли не жалеет о том, что укусил Скотта, но иногда ему становится интересно, что произошло бы, укуси он Стайлза. Прежде, чем покинуть Дерека, заключённого в рябиновой ловушке, он позвонил Дитону, чтобы тот разорвал барьер, а после отправился по следу подростка. Дерек предупредил его о нём, сделав это не столько с целью защитить Питера, сколько с желанием не слишком скрытно напомнить о том, что ждёт Питера, если со Стайлзом что-нибудь произойдёт. Питер совершенно не воспринимает всерьёз его угрозу. Он слишком уважал Стайлза, чтобы опекать его. Даже до всего этого. А теперь он должен трястись над Стайлзом, лишившимся этих своих скучных запретов и сдерживающих его убеждений? Питер очень сильно сомневается, что их столкновение пройдёт мирно. Запах Стайлза что-то вроде врождённого знания, чувства, запрограммированного в подкорке, и Питеру не составляет труда следовать за ним. Даже после того, как парень отказался от укуса, он почти всегда пах как стая. Питеру это не нравится, но он не в силах ничего поделать. Он подозревает, что именно Дерек связывает их вместе, втягивая последнего члена своей семьи в эту печальную жалкую попытку создать стаю. Но даже несмотря на это, Питер осознает, что в любом случае Стайлз для них настоящая находка. Он останавливается перед большой подъёмной дверью в непримечательном здании. Это единственное хранилище в Бейкон Хиллс, аренда 69,99 долларов в месяц, и хотя Питер не назвал бы это место таким уж последним, куда мог прийти Стайлз, всё же оно было несколько неожиданным. Он подходит к двери достаточно близко, чтобы уловить звуки, исходящие изнутри — слабый шелест движений, сильное сердце, бьющееся в слишком узнаваемом ритме. Единственный способ проникнуть внутрь — войти через подъёмную дверь, которая не оставляет гостям никакого шанса на манёвр. Он уже в невыгодном положении, и это крайне неудобно. Не остаётся никакого другого выхода, кроме как действовать — поэтому он хватается за низ двери и резко толкает её вверх одним быстрым, мощным движением. Он слышит тихий хлопок, похожий на выброс сжатого воздуха, и едва успевает среагировать, останавливая маленький дротик прямо у самого сердца. Его пальцам удаётся схватить его в самый последний момент за маленькую кисточку на конце до того, как острие коснётся кожи, и он поднимает бровь, глядя на Стайлза, стоящего у дальней стены склада. Стайлз смотрит на него с ухмылкой, опуская ружьё к полу, и не предпринимает очередной попытки выстрелить. Он выглядит так, словно его нисколько не беспокоит неудавшийся выстрел, и это заставляет Питера напрячься. — Питер, — говорит Стайлз. — Какая неожиданная встреча. Питер крутит в руках дротик, стараясь не прикасаться к острию, и, понюхав его, хмурится. — Аконит? — Если честно, терпеть не могу предсказуемость, — Стайлз пожимает плечами, — но когда дело доходит до вас, ребята, моему воображению просто негде развернуться. Питер шагает внутрь, обводя взглядом маленькое складское помещение и заключая, что, на самом деле, мальчик бессовестно ему лжёт — потому что это место оборудовано лучше, чем хотелось бы Питеру. Вдоль одной из стен установлены самодельные стеллажи со стопками тщательно промаркированных контейнеров: омела, рябина, аконит. У другой стены — стол с рассеянными по нему небольшими копиями фотографий паспортного размера с выравненными краями, копиями кредиток, считывателем радиосигналов и кучей сотовых. Рядом — связка с ключами, и все они подписаны — школа, вокзал, Ардженты. На стене позади стола был прикреплён лист бумаги с записанными в ряд числовыми комбинациями, испещрёнными небольшими заметками и неразборчивыми обозначениями для каждой из них. — Так-так-так, — Питер присвистнул, слегка постучав по подъёмной двери, чтобы та вновь опустилась за ним. — Кто-нибудь ещё знает об этом месте? Он подходит к столу, пробежавшись взглядом по разложенным на нём предметам. Стайлз прислоняется к стене, не предпринимая ничего, чтобы его остановить. Питер замечает копии удостоверений личности отца Стайлза и его заместителя, а также ещё один прикреплённый список с чем-то, напоминающим пароли для безопасного входа на бессчётное количество сайтов: один из них был подписан «Р.МакКколл», который, как помнит Питер, работал на ФБР. На самом краю лежит паспорт, и он может разглядеть на слегка отогнутой странице фото Стайлза с каким-то часто встречающимся именем и датой рождения примерно на четыре года раньше, чем было на самом деле. Питер довольно усмехается, поняв, где он оказался. Наполовину убежище, наполовину склад для хранения оружия и пункт из плана побега. — Чьих это рук дело? Ногицунэ? — интересуется Питер. — Или твоих? Стайлз пожимает плечами, обманчиво расслабленно, и кладёт ружьё с дротиками на стеллаж рядом с собой. Даже если это и было похоже на признание поражения, на самом деле всё обстояло совсем не так. — Я бы солгал, если бы сказал, что ногицунэ здесь ни при чём, но я хранил здесь вещи ещё задолго до этого, — отвечает он, и его губы изгибаются в ухмылке. Стайлзу очень идёт уверенность, но она служит своеобразной завесой, которой он хочет скрыть очевидное недомогание. Питер всё равно замечает его: вокруг его глаз скопилось больше теней, нежели можно было объяснить плохим освещением, и почти незаметно дрожат руки. — Уже перебор, тебе так не кажется? — отмечает Питер. — Я провожу большую часть своих будней, сражаясь за собственную жизнь, — холодно отвечает Стайлз. — О каком переборе может идти речь? Так или иначе, мой отец — шериф. С трудом можно спрятать всё это в своей комнате. — Даже теперь, когда он всё знает? — спрашивает Питер, делая шаг в сторону, вместо того, чтобы направиться к Стайлзу. Стайлз внимательно следит за его движениями, не ведясь на обманные уловки. — Трудно избавиться от старых привычек, — резко обрывает он. — Какого черта тебе понадобилось, Питер? Питер некоторое время молчит, пристально рассматривая Стайлза. — Думаю, таким ты мне нравишься больше. — Могу поспорить, что так и есть, — говорит Стайлз. — Ты так и не ответил, знает ли ещё кто-нибудь об этом месте? — не скрывая любопытства, спрашивает Питер. — Ты даже Скотту не рассказал? — Я ничего не стану тебе отвечать, Питер. Ни на один твой вопрос. Тебе же не хочется заниматься этим, — будто вскользь произносит Стайлз, кончики его губ ползут вниз, когда он возвращает взгляд к Питеру. — Тебе это не идёт. — Что не идёт? — спрашивает Питер. — Притворяться героем, — объясняет Стайлз, отталкиваясь от стены. — Ты не получишь ничего, если остановишь меня. — За исключением, может быть, их доверия, — отмечает Питер. — Это то, чего у тебя никогда не будет, — говорит Стайлз. — К тому же, можно потратить своё время на достижимые цели. Питер сдерживает себя, чтобы не оскалиться от нахлынувшей злости. Стайлз, похоже, имеет свои собственные мотивы, чтобы вывести его раньше, чем он его. Питер так долго был в подвешенном состоянии — без семьи, без друзей. Было легко обмануться, думая, что какой-нибудь добрый поступок подспудно даст ему то, в чём он нуждался, но Стайлз был прав. Они никогда не станут доверять ему. — Может, я просто пришёл спасти тебя, — говорит ему Питер.  — Меня? — произносит Стайлз, и его дыхание сбивается, словно он совершенно точно не ожидал таких слов от Питера. — А теперь почему бы тебе не раскрыться передо мной? Стайлз подходит ближе, глядя сквозь свои необычайно длинные ресницы. — Ты хочешь меня, Питер? Это — то, чего ты добиваешься? — спрашивает он, его голос звучит с придыханием, когда он протягивает руку и пробегается пальцами по груди Питера. — Потому что если ты хочешь этого — вперёд. Тебе ведь должно быть известно, что я всегда хотел тебя. Питер ожидает услышать в его сердцебиении изобличающую заминку во время лжи, но этого не происходит. Её нет, но это было ложью.  — Твоё сердце… оно не выдаёт ложь, — понимает Питер. Стайлз смотрит на него, приподняв бровь, и смеётся. — У меня больше нет сердца, помнишь? Но Питер слышит, как оно бьётся, размеренно, как метроном. — Полнейшая убеждённость в том, что ты прав — что тебе лучше знать. Так социопаты одурачивают полиграфы. — Ну, тебе ли не знать, — усмехается Стайлз. Питер ловит руку, скользящую вверх по его куртке, и отнимает её от себя. — Ты ведь в курсе, что твоя маленькая операция по соблазнению не сработает со мной так же эффективно, как с Дереком. — Знаю, — пожимает плечами Стайлз. — Просто пытаюсь доказать себе кое-что. — Что именно? — спрашивает Питер. — Даже когда я говорю невероятно нелепые вещи, моё сердцебиение меня не выдаст, — отвечает он. — А что, если бы я поймал тебя на слове? — с интересом спрашивает Питер. Стайлз выворачивается, и Питер его отпускает. — Я не в твоём вкусе. — Ммм, не могу не согласиться, — протягивает Питер. — Как бы сильно я себя не любил, всё же мне не хочется встречаться с самим собой. Стайлз, которого он знал, встал бы на дыбы, но этот только усмехается. — Наверное, я должен расстроиться, — задумывается он. — Готов поспорить, ты просто душа компании. — Почему для тебя так важно, что я знаю, что ты не способен мне солгать? — вдруг спрашивает Питер. — Просто хотел проверить, смогу ли я тебя обмануть, — отвечает Стайлз, и Питер практически не улавливает того момента, когда Стайлз делает движение, и спохватывается в последнюю секунду. Питер реагирует молниеносно и хватает запястье Стайлза, когда тот откупоривает маленькую бутыль с рябиной. — В отличие от моего племянника, я всегда знал — не стоит тебя недооценивать, — говорит ему Питер, а затем ломает его запястье. Он понимает, что его спасает не столько нейтрализация пепла из рук Стайлза, сколько разрушение его концентрации из-за внезапной боли в сломанной руке. — Ты сукин сын, — рычит Стайлз, отшатнувшись и прижав запястье к груди. — Ты сломал мне руку! — Это то, в чём ты всегда будешь проигрывать, — спокойно говорит Питер. — Ты не боец, Стайлз, но даже нынешняя ситуация ничему тебя не научит. Ты стратег, а не солдат. Стайлз впивается в него взглядом, от боли на его глаза наворачиваются слёзы. — Так ты всё ещё отзываешься на боль, — задумчиво произносит Питер. — Приятно знать. — Да пошёл ты, — шипит Стайлз. — Чшшш, — шикает Питер, ставя бутыль в недоступное для него место. Стайлз просто смотрит на него, насупившись. — Как насчёт того, чтобы рассказать мне о своём плане? — Мы оба знаем, что Дерек тебе уже рассказал, — отвечает Стайлз, следя за ним с меньшим спокойствием, чем когда Питер только что прибыл сюда. Питер уверен, что трюк с рябиной сработал бы практически с любым оборотнем. С любым, кроме него. Это был хороший ход. Но Питер был лучше. — Он рассказал мне что, — уточняет Питер, — но не рассказал как. — Укуси меня, — внезапно предлагает Стайлз, его глаза сверкают. — О, стой, не бери в голову. Ведь это, на самом деле, больше не работает, не так ли? Вы, Хейлы, просто не способны удерживать силу, она бежит от вас. Это было бы забавно, если бы не было так печально. Питер вздыхает. Если честно, эта тактика была хороша, и было бы бессмысленно притворяться, что Стайлз не задел его за живое. Единственная ошибка, которую люди постоянно совершают в отношении его, заключается в том, что они всегда думают, что он в таких моментах теряет контроль, но он никогда его не теряет. Питер никогда не делает ни единого движения, пока не обдумает его, поэтому Стайлзу не удастся вывести его достаточно, чтобы тот допустил промах. Но так или иначе, Питер не надеется на то, что добьётся хоть какого-нибудь ответа от Стайлза. — Признаться, я не совсем уверен, как с тобой обращаться, когда ты такой, — говорит он. — Боишься, что не сможешь одержать верх? — с вызовом спрашивает Стайлз. — О, над тобой я смогу одержать верх, — отвечает ему Питер. — Просто опасаюсь, что тогда мне придётся тебя убить, а этого я предпочёл бы не делать. — Круто. Потому что лично для меня не составит труда придушить тебя, так что в итоге мы идеально дополним друг друга, — говорит ему Стайлз. Питер смеётся. — Должен признаться, я впечатлён, Стайлз. Чтобы удивить меня, нужно очень сильно постараться, — он надвигается на него, заставляя Стайлза отступать до тех пор, пока его спина не впечатывается в стену. — На самом деле, меня жутко искушает мысль прибрать тебя к своим рукам, — шепчет он, прежде чем неуловимым движением ударить Стайлза затылком о стену, лишив его сознания и возможности сострить в ответ. Питер вздыхает, смотря вниз, на пол, куда сполз Стайлз. — Но у меня есть смутное предчувствие, что тогда у тебя возникнет больше проблем, чем ты сможешь решить.