***
Когда-то давно я точно так же стояла в коридоре своей школы, пытаясь придумать причину пойти в класс, а не убежать домой. Я тогда только-только перешла в старшую школу, и мне было жутко страшно. А что будешь дальше? Вдруг меня не примут? Не поймут? Что мне делать? И как сильно я удивилась, когда на мое плечо вдруг легла чья-то рука. Обернувшись, я и представить не могла, что в будущем эта блондинка с прекрасными розовыми глазами так сильно западет мне в сердце. На тот момент я видела в ней лишь опасность. Это была наша первая встреча. Она тоже боялась… Нет, она скорее была заинтригована, с нетерпением ожидая встречи с одноклассниками. А значит и со мной тоже. Она была столь приветливой, столь оптимистичной, однако я заметила в ее глазах нечто странное. Но что это было, так понять и не смогла. Зато поставила себе цель понять эту тайну взгляда Каэде Акамацу. Мы держались друг друга, как первые знакомые в этой дерьмовой школе. Не знаю почему, но только от нее я не чувствовала опасности, хоть и прекрасно понимала, что это девочка что-то скрывала, хоть и чувствовала, что это ощущение было односторонним. Мы были рядом. Были хорошими знакомыми, но такими далекими друг от друга. Я не навязывалась, просто была наблюдательна и старалась замечать все странные действия со стороны своей одноклассницы, в то время, как она продолжала начинать со мной разговоры первой. Я не знала почему, ведь тот странный блеск в ее глазах, который, кажется, замечала только я, оставался в ее глазах независимо от собеседника: будь то я или кто-то еще. Я думала она общалась со мной из жалости, ведь я всегда была в стороне от всех остальных. Меня тошнило от людей, тошнило от этого мира, тошнило от самой себя, поэтому я всегда, еще с младшей школы, старалась быть тише воды и ниже травы. Все были согласны с этим, никто даже не пытался ко мне подойти… Но не она. Каэде всегда была очень активной девочкой. Еще тогда, когда мы только познакомились, она всегда устраивала какие-то тусовки класса и пыталась сплотить всех вместе. Я стала первой, кто постоянно был на ее стороне, что бы она не предлагала. Ее идеи были бесподобны, хоть и всегда связаны в основном с общением. Да и мне казалось, что если не отказываться от ее предложений, мне можно будет подобраться чуть ближе к разгадке тайны розовых глаз. И какого было мое удивление, когда я заметила, что через какое-то время этот странный блик начал становиться бледнее в моменты, когда Акамацу говорила обо мне или обращалась в мою сторону. И это изменение относилось только ко мне, да и она, кажется, стала ближе, как и я к ней. Прошло несколько месяцев с того момента, как я заметила, что тайна ее глаз словно убегает, когда дело касается меня. И она вновь исчезла, так и не вернувшись. Блондинка стала такой расслабленной…, я и не замечала, насколько напряженной она все это время была. Мы сидели в кафе, в которое решили зайти после школы. Да, мы были словно подружки и, наверное, могли себя таковыми назвать, если бы наше общение не строилось только на моем желании узнать секрет девушки. Я размешивала сахар в своем капучино, прежде чем, не поднимая глаз, задать первый личный вопрос. Мы никогда не спрашивали ничего такого друг у друга, ограничиваясь простым «чем увлекаешься?» или «что тебе нравится?». В общем, самые банальные вопросы, возникающие у двух незнакомых людей, что хотят поддержать разговор и понять, с кем они имеют дело. — Каэде… — начала я. Мне было страшно, ведь вдруг этот вопрос был неуместен, а я…— Что ты скрываешь…? Я отчетливо помню, как изменилось тогда ее лицо. Взгляд помутнел, и она опустила глаза вниз, смотря себе в чашку, будто загипнотизированная. И хоть глаза ее я успела увидеть лишь на мгновение, но с уверенностью могу сказать, что там не было того странного огонька, что так меня привлек. Акамацу растерянна? — Что ты имеешь в виду? — голос ее похолодел и словно оброс шипами, что слегка впились в мою кожу, вызывая мурашки. Я еще больше заволновалась, но если кто и умеет первоклассно играть какую-то роль, так это я. — Блеск в глазах. Ты такая радостная, добрая, социализированная, обладаешь прекрасными лидерскими качествами, но… Всегда в твоих глазах есть что-то, что будто говорит о обратном. Словно ты лжешь. За столом повисло гробовое молчание. Каэде думала, решая, что сказать. Этот вопрос застал ее врасплох и прежде всего говорил о том, что я была совершенно права, когда подозревала ее. Молчание длилось будто целую вечность, и складывалось ощущение, что оно так и останется между нами навсегда. Я уже хотела начать, но не успела даже открыть рот. — Я ненавижу людей — ответила вдруг Акамацу, подняв, наконец, на меня глаза, в которых не отображалось буквально ничего. Ни того огонька, ни злости, просто ни-че-го. — И тебя я тоже ненавидела. Ненавидела так же, как и любого другого человека. Похабные, эгоистичные, извращенные мешки с дерьмом — все это люди. И я была уверена, что ты не исключение, Цумуги. Но такое ощущение, что… — Я тоже ненавижу людей — закончила я фразу за Каэде, у которой в глазах было явное удивление — Ты права. Так и началась наша дружба. Мы ненавидели весь этот чертов мир и лгали ему прямо в лицо, утверждая обратное. Мы были неразлучны. Всегда были вместе, ночевали друг у друга, сбегали из своих домов, все равно нас там никогда не ждали по-настоящему. У меня была только Каэде, у Каэде была только я. Две девочки против всего мира. Прошел год. Мы были все еще подругами, все теми же девочками, что вместе ненавидят этот мир. Но что-то изменилось, и это были наши чувства. Я была влюблена. Мои мысли постоянно были только о ней, и как я страдала, когда нам приходилось расставаться хотя бы на час. Но с моими способностями скрывать эмоции было легко, хоть и мучительно больно, держать все в секрете. Не знаю почему, наверное, потому что я боялась отказа, но я молчала. Молчала и страдала, до заветного дня. Это было пятнадцатое августа. Мой день рождения. Сегодня Каэде назначила встречу на крыше одного из домов, которую мы давно облюбовали. Мы часто сидели на крышах, проводя на них ночное время. Ночь прекрасна, а рассвет и закат дополняли ее перед тем, как день вновь заставит показаться всему дерьму, поэтому мы ценили возможность лицезреть начало и завершение чего-то столь прекрасного и романтичного. И сегодня мы отпразднуем мой день рождения прямо в свете заката, прямо под звездами. Мысль об этом заставляла мое сердце стучать, как бешеное. Вот бы мы были чем-то большим, чем просто подругами. Вот о чем я мечтала. И вот наступило это время. Мы вновь сидим на крыше, держа в руках по бутылке шампанского. Акамацу украла их из отцовского бара, как часто это делала. Ее папа много пил, поэтому ему было трудно вспомнить, сколько бутылок было до пьянки. Было так хорошо… Мы болтали о разных мелочах, смеялись. Все было как всегда. Я отставила бутылку в сторону, чтобы не разлить ее, нечаянно задев коленом, и посмотрел на небо. Оно было ярко-оранжевого цвета с переливами алого, уходящего в темно-фиолетовый. Легкий теплый ветерок раздувал мои синие волосы, задувая иногда локоны мне в глаза, что в тот момент не были защищены очками, ведь они были сняты. Было тихо. Хорошо. Я почувствовала чужие пальцы на своем подбородке, что отвернули мою голову от неба. И прежде, чем я смогла что-то понять, почувствовала мягкие губы на своих. Губы Каэде. От удивления я уставилась на нее, видя ее спокойные черты и закрытые глаза. Это не длилось долго, она отстранилась, отпуская мой подбородок. Некогда белые, ее щеки сейчас горели розовым, а глаза смотрели прямо в мои, ожидая ответа. Слезы счастья градом полились из моих глаз, испугав сидящую напротив меня девушку, но я тут же обняла ее за шею и поцеловала. Этот поцелуй был дольше, чем предыдущий. Акамацу обнимала мою талию, крепко прижимая к себе. Однако всему когда-то приходит конец, и мы отстранились, все так же крепко держась друг за друга. — Я люблю тебя, Цумуги...— полушепотом произнесла Каэде. — Я тоже... Тоже люблю тебя, моя принцесса! И мы вновь растворились в поцелуе. Две девочки, что так ненавидели людей, полюбили друг друга, став самыми близкими друг для друга. Две девочки, что были всегда одни, не приближаясь ни к кому, сейчас утопают в нежном, полном любви, поцелуе. Две девочки против всего мира.***
Я шла по коридору, стирая последние слезы, что пролила перед спящей Каэде. Я должна быть сильной и идти дальше. Я сама ввязалась в это, это было мое решение идти в эту компанию, а уж тем более подписывать контракт о становлении новой Джунко Эношимой. И это было решение Каэде. Она сама отдала свою жизнь для сей чертовой игры. Она сама, собственноручно передала свою память и свое будущее в мои руки. Мы сами это сделали, и вот, теперь платим. А если ты что-то начал делать, делай до конца. Так говорила моя принцесса. Я вернулась в свой «кабинет», срывая с Мамакумы красное покрывало. Ее глаза вновь загорелись, но прежде чем та смогла что-то сказать, я произнесла кодовое слово «Рожай», запустив процесс создания Монокумы. Через какое-то время передо мной стоял маленький черно-белый медведь, от которого будет столько проблем не только для участников, но и для меня прежде всего. — Пу-пу-пу… Игра… — Началась. — закончила я слова Монокумы. Вновь, и теперь уже точно... В этот день я убила настоящую Каэде Акамацу.