Тысячи мыслей и образов сталкивались и сражались в сознании Санем. Она наконец-то сделала это. Она нашла в себе мужество убежать от огня. Несчастный мотылек, которым она была, нашел в себе силы улететь далеко-далеко от него. Несмотря на это, она все еще была под его чарами и не было ничего, что она могла бы сделать, чтобы избежать его. Это было проклятие того, кто наделен фотографической памятью. Ей не нужна была фотография Джана, она могла представить его так точно: мускулистые ноги, железная грудь, большая спина, мощные руки, красивое лицо, темные глаза, очаровательная улыбка, ямочки на щеках, когда он смеялся, великолепные волосы и самая любимая черта Санем — руки.
Для мужчины, у Джана были очень элегантные руки. Они были не просто сильными и мужественными. Они были богоподобны, словно вырезаны из мрамора. Его длинные и гибкие пальцы могли сделать ее такой послушной под его прикосновением. Она ничего не могла сделать, когда он прижимал их к ее телу. У его рук была своя воля, и они всегда старались контактировать с ее кожей. Охватывающий. Ласкающий. Утешительный. Он защищал ее. Боже, как она скучала! Особенно теперь, испытав их на всю ночь, на каждый дюйм ее кожи…
Санем, стой! Это не помогает!
Джан был одарен великолепным телом, которое поворачивало головы, куда бы он ни пошел. Но он был гораздо большим, чем это. Он был нежной душой, которая бродила по всему миру в поисках красоты и чистоты. Он был одним из самых добрых людей, которых она когда-либо встречала. Джан был воспитан, но не хвастался этим; ему нравились простые и настоящие вещи; он не был близок к природе, в которой его дикий дух цвел бы, как редкий цветок. Он был Альбатросом, отчужденным, но сочувствующим, красивым, но неукротимым, одиноким, но верным тем, кого любил. Он просто был ее Альбатросом, чей голос мог перенести ее на другой уровень сознания.
Слезы Санем навернулись на ее глаза, уже покрасневшие от недостатка сна и здравого смысла. Она чувствовала себя такой опустошенной. Сможет ли она когда-нибудь продолжать жить без него?
А потом она вдруг подумала о своих родителях, сестре, друзьях? Что они подумают о ней? В глубине души она знала, что они никогда не поймут, что она чувствует. Ее мать предупреждала ее о таких людях, как Джан. Она никогда не верила, что его может заинтересовать ее дочь бакалейщика из традиционного стамбульского района. Она знала, что ее отец будет убит горем.
Тем не менее, вернуться туда было просто невозможно. Особенно после ее ночи с Джаном. Санем не сможет с ними встретиться. Она не сможет смотреть им в глаза. Она не сможет быть той дочерью, в которой они нуждались после стольких недель слухов. Так было лучше для всех. Так будет лучше для него. Так будет лучше для нее. Другого выхода не было. Санем должна была навсегда уйти из его жизни, и это означало покинуть агентство и Стамбул.
Это было самое трудное решение, которое ей когда-либо приходилось принимать, и все же оно казалось таким простым, таким логичным, таким неизбежным.
Питаемый комментариями Мевкибе о таких мужчинах, как братья Дивит, разум Санем никогда не принимал тот факт, что Джан действительно может быть искренне влюблен в нее. Что в ней такого привлекательного? Теперь, когда она была исключена из уравнения, его увлечение исчезнет. Он излечится от потребности в ее запахе. Он забудет ее и продолжит жить, даже, возможно, вернется в мир фотографии..
Однако она..... Она никогда не исцелится и никогда больше не полюбит.
Голос, раздавшийся из передней части автобуса, поразил ее.
— Мисс! Эй, Мисс! Это последняя остановка! Вы должны выйти из автобуса, пожалуйста! — проворчал водитель.
— Прошу прощения. Иду, иду! Извините… — она повторила еще раз, когда уходила.
Еще одна форма пыток ждала Санем снаружи. Смех, объятия, люди возвращаются к своим семьям. Все эти проявления любви были стрелами, нацеленными в сердце Санем. В конце концов толпа рассеялась, и она осталась одна на тротуаре, не зная, куда идти. Метин сказал ей, что кто-то заберет ее в Анталье, но она никого не видела. Измученная долгим путешествием, она села, закрыв лицо руками, когда услышала, как кто-то зовет ее по имени.
— Ты Санем? — спросила пожилая дама.
— Да, это я. Полагаю, вы бабушка Метина, - ответила Санем.
— Простите за опоздание, но пробки были сумасшедшими! Меня зовут Эмель. Я так рада познакомиться с вами, молодая девушка, — продолжала она, — Метин очень хорошо о вас отзывается. Он такой хороший мальчик.
Санем улыбнулась. Это была правда. У Метина было золотое сердце. Когда она позвонила ему вчера, чтобы он помог ей сбежать... Она сделала паузу.
«Да, Санем! Других слов не существует!
Ты убегаешь», — ругал ее внутренний голос, который до сих пор оставлял ее в покое.
Но голос был прав. Очевидно, именно этим она и занималась с тех пор, как встретила Джана. Она громко вздохнула.
Сначала Метин колебался, но она знала, что он не сможет ей отказать. После ужасной автомобильной аварии Эмре, Санем убедила Джана дать Метину второй шанс, как он сделал с ней, как он сделал со своим братом. Сначала Джан неохотно согласился помириться со своим давним другом. Санем вспомнила улыбку на лице Метина, когда двое мужчин обняли друг друга. Перед самым отъездом он обнял ее и просто улыбнулся. Для нее этого было достаточно.
Человек организовал все менее чем за час! Он купил билет на автобус до Антальи, где его бабушка встретит Санем. Он искал кого-нибудь, кто присмотрел бы за его стареющей бабушкой, и Санем была самым идеальным кандидатом, которого он когда-либо мог пожелать.
На автобусной станции в Стамбуле у Санем отняли мобильный телефон, и Метин подарил ей новый. Теперь никто не сможет ее выследить. Он также дал ей немного денег на дорогу. Растроганная таким количеством доброты, Санем долго обнимала Метина, думая о нем так много, потому что она знала, на какой риск идет он, если Джан когда-нибудь обнаружит всю операцию ее исчезновения. Прощение не было его сильной стороной.
И он потребует объяснений. Она знала, что так и будет.
Она села в автобус, нашла место у окна и позволила своему разуму блуждать по 700 километрам, отделявшим Стамбул от Средиземноморского побережья.
И вот она появилась. Готовая принять неизвестное. Никогда в жизни она не была так напугана.
Давай, Санем! Ты хотела этого! Теперь пути назад нет! Только вперед, и ты это знаешь!
Она помогла бабушке Метина положить свою маленькую сумочку в багажник и села рядом с ней.
Эмель была очаровательной старушкой. Она никогда не задавала вопросов Санем. Она прокомментировала достопримечательности Антальи, когда они проезжали мимо них. Она рассказала о том, как холодно было в декабре и что снег в этом году выпал рано. Санем вежливо слушала, улыбаясь ей, но мысли ее все еще не были о Босфоре…
Ее разум и сердце все еще были в Стамбуле.
***
Санем проснулась и огляделась. Ее спальня была маленькой, но милой, стены и мебель были в мягких пастельных тонах, но ее глаза превращали все в серый.
Каждый день одно и то же. Санем поднималась и спускалась по лестнице на кухню. Она готовила чай и завтрак для бабушки Эмель. Слеза всегда скользила по ее щеке, когда она смотрела на стакан, наполненный янтарной жидкостью, которую она когда-то любила. Она не могла даже наслаждаться этим больше. Чай утратил свой вкус.
Потом она входила в спальню Эмель, будила старушку, и они вместе завтракали. Санем заставляла себя есть, потому что знала, что Эмель наблюдает за ней. Родители Санем больше не узнают свою дочь. Она была такая худая и бледная. Искры в ее глазах давно пропали. Ее волосы были тусклыми. Казалось, сама жизнь покинула ее тело. Первичные рефлексы поддерживали ее жизнь, ни больше, ни меньше…
Затем она выходила из дома, поворачивала налево и шла по улице до автобусной остановки. Она ехала полчаса, чтобы попасть в маленький ресторанчик, где работала официанткой. Владельцы были лучшими друзьями Эмель. Они были очаровательными людьми, и Санем принимала свое лучшее поведение и приветствовала каждого клиента с улыбкой на лице.
В конце концов наступит вечер, и она вернется в маленький домик Эмель, далеко от центра города. Она будет сидеть рядом и делать вид, что наслаждается едой, которую Эмель приготовила для нее. Санем мыла посуду, смотрела глупые романтические сериалы по телевизору и ложилась спать.
Днями было легко управлять, но ночи были самыми страшными моментами Санема. Оказавшись в одиночестве, она была лицом к лицу со всеми днями, проведенными с Джаном.
Порочный круг, который никогда не прекратится. Самые яркие впечатления остались от ночи, которую она провела с Джаном. Ее кожа помнила, что значит быть обожаемой и почитаемой. Ее губы высыхали, как будто их целовали тысячу раз. Ее тело, ее мышцы болели от слишком сильного сексуального напряжения. Каждое утро складки на простынях свидетельствовали о смятении Санем.
Сон, наконец, заберет ее на несколько часов, и уже пора начинать все сначала.
Это была рутина Санем в течение последних восьми недель, и ничего положительного, казалось, из этого не вышло. Она решила покинуть Стамбул, чтобы сбежать от Джана и подумать о том, что будет делать со своей жизнью. Она не могла быть рядом с ним. Он не давал ей личного пространства. Его присутствие мешало ей мыслить ясно и логично.
Тем не менее, восемь недель спустя, ее душа все еще болела, и никакого решения не было… Ее душа. Она действительно оставила свою душу в Стамбуле, поскольку это означало «Джан». Это также означало жизнь… С грустной улыбкой на губах, сидя на кровати, Санем чувствовала себя особенно плохо в то утро. Она взглянула на сигнализацию. 5 февраля. Зима была еще бодрой, но уже чувствовался запах обещаний весны.
Она тяжело дышала и чувствовала себя особенно обеспокоенной запахом пищи в тот день. Эмель заболела неделю назад, и Санем надеялась, что не заразилась.
Она вышла из ресторана, чтобы подышать свежим воздухом, но, к сожалению, это не помогло. Ее голова была тяжелой, и она чувствовала себя как на корабле, раскачиваясь взад и вперед, вокруг нее постепенно все расплывалось. Она посмотрела на небо и упала в обморок.
***
Странные звуки доносились до ее ушей. Где она? Яркий свет заставил ее глаза оставаться закрытыми. Запах антисептика щекотал ей нос. Что это за странное место? Ей показалось, что она слышит вдалеке голос, зовущий ее по имени.
— Санем? Санем? Ты меня слышишь? Санем, с тобой все в порядке?
Она улыбнулась. «С тобой все в порядке?» это был обычный вопрос Джана, когда она причиняла себе боль или когда разговаривала со своим внутренним голосом…
Но голос, зовущий ее обратно в реальность не был голосом Джана. Это была Эмель.
— Бабушка Эмель. Где я? Что случилось? — спросила Санем
— Ты в больнице, дорогая. Ты работала, вышла на улицу и упала в обморок. Тебе повезло. Один из клиентов увидел тебя как раз вовремя, — пояснила Эмель, — Как ты себя чувствуешь сейчас? — намек на беспокойство присутствовал в ее голосе.
— Думаю, я в порядке, – заикнулась Санем.
— Доктор поговорит с тобой, хорошо? Я просто позвоню Метину и скажу, что ты в порядке. Он очень волновался за тебя.
Эмель вышла из комнаты, оставив Санем. Что с ней? Это было последствием чего-то, что она съела накануне?
В дверь постучали, и вошел мужчина. Судя по его одежде, это был доктор, о котором упоминалось ранее.
— Госпожа Санем. Добрый вечер. Как вы себя чувствуете сейчас? Тошнота? Головная боль? Головокружение? — спросил он.
— Я чувствую себя намного лучше. Спасибо, — ответила Санем.
— Госпожа Санем, когда вы поступили в больницу, мы сделали несколько анализов и только что получили результаты, — объявил он.
