8:30

Они бы не сумели их разлучить. Никогда. Аня всегда чувствовала, как в ней есть нечто такое чего нет в других людях. «Частичка тебя» Она будет играть с ней всегда. — У нашей дочери появился воображаемый друг, — умилялась мама, поднимая с пола плачущую дочь, которую отвлекли от «друга». К десяти годам это перестало быть умилительным. А Аня присаживалась на колени, продолжая хлопать и тихо нашептывать детскую считалочку. Тик-так, тик-так, Кто собьётся, тот дурак. Кто собьется тот проигравший. Мысленно она будет проклинать каждого, кто попробует отобрать у нее сестру. Она будет желать им провалиться, раствориться. Исчезнуть. Колено в кровь, ладони разбиты. Черная стрелка — заводит циферблат Быстро, как белки, колесики стучат. Они хотят ее вылечить. Но она не больна. Просто они хотят забрать у нее самого дорогого сердцу человека. — Я им не позволю. И она будет все чаще поглядывать на острие ножа, пока мама нарезает праздничный торт. «Это наш общий день. Моего рождения и твоей смерти» — Поздравляю, солнышко. А ''Солнышко» коснется мягкого, белоснежного крема. Он окрасится в ярко алый цвет. Мама испугается «случайного» пореза дочери. «Он не случаен, мама, я хотела узнать больно ли это — резать себя» Ей пятнадцать. У нее нет друзей, которых можно было бы пригласить на торжество. Ей не нужны друзья. У нее есть она. И она старается отвлечь Аню от себя, она показывает ей мир, которого старонится девочка. «Я живу, потому что ты мертва.» «Врачи называют меня замещающим ребенком. Это не так. Я есть я.» Вечером Аня свернется в клубок на своей кровати. Она крепко обнимет ее, пожалеет и скажет, что им пора бы расстаться. — Не уходи. Ее крик услышит мама. Она обнаружит дочь на краю кровати. Истерично умоляя остаться любимую сестру, Аня не сможет оставить себя. Впредь она будет одинока, как никогда раньше. Ее лучшие друзья — белые стены, неуютно кровать, жесткая сорочка. Она вновь опустится на колени. Кожа коснется ледяного кафеля, но она не станет обращать на это внимание. — Вернись. Ее не будет. Аня рассмеется, запрокинуа голову назад. Она поразится иронии этой странной судьбе. А в голове все звучит ее милый голос… Алё-алё, Алёнушка, Ива-ива, Иванушка, Ирис-ирис, ирис кис-кис, Москва-река глубока, пока! Пока.