Драбблы с Намджуном

Намджун жил самой обычной жизнью: такой, какой живут миллионы. И от этого она не становится неверной. В ней были свои взлёты и падения, мечты и цели, разочарования и восхищения. Киму совершенно не претила эта жизнь, он жил, наслаждаясь каждым моментом. А разве за это можно порицать? И он, как и все, многого боялся. В нашем мире страх обитает везде, он примостился на каждом столике, за каждым поворотом, скрытый в глазах и движениях. И это тоже не неверно. Нам присуще сомневаться и бояться. После очередного изматывающего дня он устроился за столиком в 24-часовом комбини, поедая настоящее яство богов. Рамён — как же аппетитно звучит это слово! А ты просто шла мимо, привлекая взгляды почти всех встречных, улыбалась, сверкала детской радостью и упоением. Ты подошла к стеклу прямо напротив места Намджуна, чтобы посмотреть на своё отражение: длинные волосы, оставленные в покое безветрием, большие яркие глаза, горящие желанием попробовать жизнь на вкус, а на голове, словно маленькое ослепляющее прохожих солнышко, виднелся аккуратный венок из одуванчиков, некоторые из которых уже успели закрыться. Ведь в отличие от людей, цветы всегда ложатся спать по расписанию, поэтому с утра они такие красивые и свежие и никаких проблем с кожей. Ты ловко заправила прядь за ухо, а твои глаза округлились, когда ты заметила Намджуна, бессовестно на тебя пялящегося и чуть ли не открывающего рот от удивления. Спустя секунду твои черты лица смягчились, и ты засияла приветливой улыбкой, помахав парню ручкой, на что Намджун, пронзённый столь милым и неожиданным порывом, словно деревянный Пиноккио, поднял руку и помахал в ответ. В тебе не было ничего необычного той ночью, кроме золотой диадемы на голове, а его это почему-то привлекло, странное желание заставило его выскочить на улицу, чтобы услышать твоё удаляющееся ворчание: — Господи, ты точно полоумная. Как стыдно! Где мозги-то остались, а? Аааа! — но, вопреки закону жанра, он не побежал за тобой. Его жизнь никогда не была похожа на сценарий дорамы, как и твоя. Он спрашивал себя: «Зачем?», боялся, когда вопросы нужно было заменять действиями, однако ты так и не выветрилась из его головы, словно маниакальная идея, заставляющая его признать собственную оплошность и появляться в том комбини ежедневно, надеясь на призрачную встречу. Глупые надежды непонятно на что, расстилающиеся бесцветной дымкой в подсознании и создающие расплывчатый улыбающийся ему образ, который он непременно хотел увидеть ещё хотя бы раз. Зачем это было ему так необходимо? Наверное, потому что при первой встрече что-то внутри щёлкнуло и зажглось ярчайшим огоньком, разливая по телу негу и волнение, невиданную ранее парнем никогда. За мучительным ожиданием на смену лету пришла осень, а Намджун стремительно терял надежду с завядшей жизнью природы. Терял, а приходить продолжал. Эдакая ненужная привычка, от которой никак не избавиться: что-то трогательное и романтичное, раскрашивающее повседневность, что-то, что пахнет отчаянием с примесью веры. Видимо, веры в этом аромате оказалось больше. — Шоколад — лучшее лекарство для уставшей головы, — ты испуганно оборачиваешься на голос парня, что протягивает тебе батончик и присаживается рядом. В том самом комбини. Только теперь вы поменялись местами. Ведь сегодня именно Намджун рассеивает дождевые тучи и отгоняет холодную осень подальше своей улыбкой. — Я знаю, — показываешь ему на полупустую кружку горячего шоколада, — как-то не очень помогает. Похоже, мне нужен минимум килограмм. Ким не может оторвать от тебя горящих неверием глаз, принуждая ёрзать на стульчике и перебирать спадающие локоны, не может поверить, что многомиллионный мегаполис сжалился над ним и вновь ненавязчиво пересёк ваши дороги. — Разве нет чего-то грустного в одиночном поедании шоколада поздним осенним вечером? — тебя почему-то не тревожит его пристальный взор, скорее всего потому, что тебе нравится, как в его глазах отражается свет уличных фонарей. — Предлагаете свою кандидатуру? — звук твоего голоса окрасился звонкими игривыми нотками. — Если ты не против. Можно я буду обращаться к тебе на «ты»? — видя, как ты согласно киваешь, продолжает: — Меня, кстати, Намджун зовут. А твоё имя не секрет, надеюсь? — невозможно противостоять этим искренним ямочкам. — Я Т/И. Приятно познакомиться. — Действительно… Я и не верил уже, что вновь встречу тебя.— Замечая непонимание, он поворачивается к окну и машет в неизвестность, а ты спустя секунду зажимаешь рот руками и прячешь лицо в поверхности стола. Это была просто прихоть, а лето вместе с отличной погодой подталкивало на «подвиги», при воспоминании о которых ты проклинала это чувство, толкающее тебя под лопатки навстречу авантюрам. — Не смущайся, это было мило. — Разве после подобных слов я не должна ещё больше смутиться? Он не может перестать умиляться твоим горящим щекам, тому, как ты слегка надуваешь их и сводишь брови к переносице, поэтому комбини ненадолго заполняет нежный с серебристым перезвоном смех Намджуна. — Знаешь, что я впервые подумал, когда увидел тебя? — Ким ждёт, когда ты вопросительно поднимаешь брови, чтобы закончить: — Должно быть, она сошла со страниц детской книги сказок, иначе, я не могу найти объяснения её волшебному очарованию. — Ты пикап-мастер что ли? — за небольшим возмущением не получается скрыть замешательства, а от себя самой утаить, что внутри что-то падает с бесконечно высокого обрыва, даря чувство не страха, как ожидаемо, а восторг полёта и те самые бабочки, что пока на стадии куколок только, но уже заставляют хозяйку трепетать от притягательности Намджуна, когда глаза Кима улыбаются, сужаясь и превращаясь в полумесяцы. — Я нашёл тебя, моя цветочная фея.