Драбблы с Намджуном

Тебе, на самом деле, страшно и стыдно. Каждый шаг отдаётся в голове и в теле самым настоящим мандражом, но ты продолжаешь двигаться вперёд, делая вид, что в полном порядке. На самом деле, ты в не-порядке, большом и огромном не-порядке, потому что дыхание сбивается, а боязнь напополам со смущением затопили уже всю грудную клетку. Ты лавируешь между толпой людей, идёшь прямо и лживо смело, под маской самоуверенности пряча всё самое постыдное и кажущееся сейчас неуместным. А молодой и страшно привлекательный парень, который стоит у самой барной стойки и не сводит взгляда с тебя в ответ, и вовсе заставляет коленки дрожать. — Пялится на тебя с того самого момента, как мы пришли, — шепнула тебе на ухо подруга и указала на него одними глазами. — Не проворонь такого красавца. — Да куда там, — фыркнула её сестра. — Т/и скорее на эшафот рванёт, чем сама проявит в парне заинтересованность. Ты понимаешь сейчас, что это было глупо. Понимаешь, что тебя, слово дурочку, взяли сначала на «слабо», а затем подвели к тому, чего ты слишком долго и успешно избегала прежде. Споры — ты была убеждена — удел всех тех, кому жить слишком скучно, а заняться нечем. Но, в итоге, сама двигаешься сквозь танцпол по направлению к парню, от которого взгляд отвести действительно тяжело, и думаешь о том, что определённо сошла с ума. — Привет, — растягивает он в улыбке губы, а голос у него оказывается низкий и грудной — идеально ему подходящий. — Я… Ты договорить ему не позволяешь: подаёшься вперёд, положив ладонь на плечо, и касаешься чужих губ своими. Тебе стыдно действительно до ужаса, и даже представить то, как чувствует сейчас себя парень — страшно. И потому действительно неожиданным становится то, что он опускает на твою талию ладонь, прижимает тебя ближе к себе и отвечает вдруг на поцелуй, слегка наклонив голову и сжав твои губы в своих. Всё смущение и стыд словно бы сами собой уходят на задний план, а ты льнёшь ближе к нему, второй рукой касаясь сильной шеи, и чувствуешь себя самой настоящей легкодоступной девицей. И это ощущение неожиданно приходится тебе по вкусу. Ты отстраняешься от него первая, поднимаешь несмело веки и смотришь на парня перед собой, который ухмыляется довольно, но как-то удивительно по-доброму, и крупной ладонью оглаживает твою поясницу. — Прости, — тараторишь ты быстро и едва слышно, однако у того дёргаются уголки губ, и ты понимаешь — прекрасно услышал. Парень едва поворачивает голову, собираясь оглянуться совсем туда, куда взгляды без устали кидаешь ты, думая о том, увидели ли подруги всё достаточно тщательно. Однако ты перехватываешь его за шею и снова заставляешь посмотреть на себя. — Прости, — снова срывается с твоих губ, а парень только подаётся ближе, слегка наклоняя голову набок и, касаясь своим кончиком носа твоего, улыбается уже более открыто. — Извини… — А компенсация полагается? — спрашивает он. У тебя от одного только его голоса колени ходят ходуном, а дыхание сбивается. И это совершенно, абсолютно неправильно. — Конечно, — киваешь ты едва заметно, потому что действительно собираешься оплатить весь его сегодняшний счёт, даже если он захочет напиться до зелёных чертей самым дорогим алкоголем в местном баре. — Извини ещё раз, я просто… В этот раз договорить тебе не позволяет уже он. Парень накрывает твои губы своими, сжимает в руках талию, большими пальцами очерчивая нижние рёбра, и целует так, что у тебя голова кружиться начинает в тот же миг. Ты только тогда понимаешь, о какой компенсации он вёл речь, однако принимаешь это с неожиданным для самой себя довольствием, подаёшься ближе, обнимая ладонями его шею, и приоткрываешь отзывчиво губы, позволяя его языку свободно скользнуть в твой рот. У тебя по всей коже бегают мурашки, сердце в груди ухает невероятно громко и сильно, а ты только продолжаешь вжиматься в тело абсолютно незнакомого парня, который выглядит, однако, привлекательнее всех тех, с кем ты встречалась прежде. — Хочешь уехать отсюда? — предлагает он, отрываясь от твоих губ. И тебе бы отказаться. Тебе бы замотать отрицательно головой и сбежать подальше от возможных неприятностей, оттолкнуть парня, который имеет на тебя вполне определённые и однозначные планы. Однако ты вместо этого киваешь головой, теряясь в глазах напротив, и следуешь за ним безо всякого страха. Незнакомец представляется Намджуном, легко ловит такси, а ещё целует и касается тебя так, что ты слишком явно видишь перед закрытыми веками звёзды. Они мелькают и переливаются, совсем как твои собственные чувства, переполняющие одновременно и душу, и организм. А ты всё продолжаешь цепляться за плечи и шею парня, который ладонью скользит по внутренней стороне твоего бедра, абсолютно наплевав на водителя, и отвечаешь со всей возможной самоотдачей на каждое движение его губ и языка. Намджун каким-то неведомым абсолютно способом заставляет твои колени разъезжаться в разные стороны, заставляет мычать тихо в его рот, чувствуя его пальцы там, где они быть не должны совсем. Вот только тебе нравится всё: нравится его скрытая настойчивость, нравится запах туалетной воды, обволакивающий всё вокруг, нравятся уложенные волосы, которые слишком приятно пропускать сквозь пальцы, нравятся сильные, уверенные поцелуи и не менее сильные, уверенные движения. Намджун ласкает умело, касается так, что дыхание никак не приходит в норму, сбиваясь снова и снова, и тебе плевать становится на весь окружающий мир. Вся Вселенная словно бы сужается до одного только парня, который губами своими вытворяет что-то действительно невероятное, скользя по твоей шее и возвращаясь иногда к губам. До того самого парня, который сдвигает в сторону твоё бельё и только усмехается прямо в поцелуй, едва ты сжимаешь между бёдер его запястье. Остатки разума говорят тебе ещё, что всё это абсолютно аморально, но ты только машешь на них рукой, не собираясь слушать, и снова вся отдаёшься на милость победителю, изначально записав себя в проигравшие. Ты не успеваешь как следует рассмотреть квартиру Намджуна, да и не стараешься это сделать, откровенно говоря. Ты отмечаешь только отвлечённо, что он наверняка не беден, раз в состоянии позволить себе подобные апартаменты, однако потом забываешь обо всём, вновь полностью отдаваясь одним только чувствам и ощущениям. Намджун целует сильно, оттягивает снова и снова твою нижнюю губу, чтобы затем вновь врезаться в твой рот и заставить увидеть перед глазами красные всполохи. У него неожиданно забавно дёргаются в удивлении брови, едва ты толкаешь его на кровать, а затем приоткрывается рот, когда ты седлаешь его бёдра. Вот только ты в ту же секунду снова врезаешься в его губы поцелуем, не собираясь ничего слушать, и Намджун с силой сжимает твои ягодицы, нырнув ладонями под платье. Он прижимает тебя ближе к себе, задирает подол до самой талии и почти вгрызается в твою шею, заставляя запрокинуть голову и промычать, промежностью проезжаясь по возбуждённой плоти, скрытой ещё под тканью брюк. Тебя это не устраивает совсем, ты потому и дёргаешь на себя пряжку его ремня, потому и пытаешься справиться с неподдающейся дрожащим пальцам ширинкой, потому и кусаешь в нетерпении губы. И по той же причине оказываешься откинутой на койку. Намджун усмехается едва заметно, замечая растерянность в твоём взгляде, нависает над тобой, оставляя мокрый поцелуй на губах, а сам справляется с вашей одеждой, принимая твою помощь и рыча тихо, едва слышно, едва ты приподнятыми бёдрами касаешься его собственных. — Ты такая красивая, — шепчет он в самое ухо, пока сам подхватывает тебя под колени и заставляет ноги скрестить за своей спиной. — И всё? — выдыхаешь ты в ответ, чувствуя, как медленно и удивительно осторожно Намджун толкается в тебя, словно бы знает отлично, как давно у тебя не было секса. — Прости, — хмыкает он, оставляя поцелуй на подставленной шее. — Твой внутренний мир я только начинаю узнавать. Намджун совсем не маленький — ты чувствуешь это отлично, кусая губы и нетерпеливо ведя бёдрами навстречу. А уж когда он начинает двигаться в тебе, то и вовсе убеждаешься в этом наверняка, ощущая себя одновременно так плохо и хорошо, что голова вновь начинает кружиться от обилия эмоций. Намджун темп наращивает постепенно, двигается сначала обманчиво медленно и размеренно, губами скользя по твоей шее, пока ты в ответ сжимаешь его плечи и не устаёшь касаться крепкой груди. Это уже потом он начинает толкаться сильнее и чаще. Это уже потом он забывает о всяких ласках, опирается о кровать рядом с твоим телом, лбом упирается в плечо и стоически выдерживает то, как ногтями ты нещадно впиваешься в его тело, не выдерживая всего происходящего. Это уже потом он стискивает в пальцах твою талию, не позволяя двинуться, это уже потом он начинает вколачиваться в твоё податливое тело мощнее, выпрямляясь и устраиваясь на коленях перед тобой, это уже потом он достигает разрядки и одним только чудом успевает довести до неё тебя, толкаясь так глубоко, что тебе остаётся лишь дрожать в его сильных руках. Ты думаешь, что Намджун не только богат, не только, кажется, вполне успешен, но ещё и чертовски хорош в постели. Это уже потом, спустя не один день, не одну неделю, не один месяц и даже не один год, ты узнаёшь, что он просто замечательный человек, требовательный руководитель, идеальный лидер, трепетный любовник, замечательный муж и лучший отец для двух чудесных девочек. Ты не знаешь до сих пор, как отвечать будешь на вопрос о том, как вы с папой познакомились, но очень надеешься, что тот обязательно выход из положения найдёт.