Драбблы с Джином

Едешь на скорости по автотрассе в лучах заката и стараешься успокоиться, уровнять дыхание. Вдох — выдох, вдох — выдох. Сегодня ночью стартуют первые в этом сезоне несанкционированные мотогонки, но для тебя они, скорее всего, будут последними. Ибо едешь не побеждать, но отомстить. Отомстить за себя, разрушенную до основания жизнь, загубленную юность и молодость, нерожденных детей и разбитое на тысячи тысяч осколков сердце. Ты готовилась к этому долго морально, а потом столько же ещё и физически. Нужно было в короткий срок восстановиться, прийти в форму, переступить через фобию и вновь подойти к байку, сесть на него — это стало так сложно в последний год, ибо в голове мото прочно связано с Джином — где один, там другой. Но когда ставила перед собой чёткую цель — шла к ней напролом, всегда, всю свою жизнь. Однако сейчас все по-другому: просто обязана, должна исполнить то, что задумала. В противном случае твоей душе никогда не будет покоя. Когда подъехала к площадке возле старта, то вроде как удалось выкинуть ненужный хлам из головы и оставить там пустоту с единственной мыслью — отомстить Ким Сокджину. Того не было видно, но он обязательно придёт, мотогонки без правил — это его страсть. Здесь Джин был королём, звездой, номером один, и поэтому перед тобой стояла трудновыполнимая задача — если не обогнать, то хотя бы догнать бывшего. А там уже разберешься, что делать. Видишь много знакомых с прошлых гонок лиц — подходят, приветливо здороваются, спрашивают, где была весь этот год, чего не приходила кататься. Сдержанно улыбаешься в ответ и врешь, что на работе был трудный период, хотя на самом деле семь месяцев медленно умирала, сгнивая морально заживо, а оставшиеся пять пыталась криво склеить себя заново, чтобы в итоге продержаться всего один день. Внешне вроде ничего получилось, а внутри — разноцветное пугало с ярко горящим пламенем обиды и ненависти вместо сердца. Предложили выпить — отказалась, хотя раньше бы опрокинула перед гонками стопки три точно, потому что бессознательно искала смерти, освобождения от этого жалкого существования. Однако сегодня — день последней и решающей битвы, нужно оставаться в сознании. Когда стукнула полночь, пригласили, наконец-то, на старт. Выстроилась шеренга из спортивных мотоциклов, водилы, готовясь, надевали перчатки, поправляли ремни и придирчиво осматривали каждый своего зверя, ты же искала глазами Сокджина. А, вон, в середине шеренги, возвышается на мото с неоновым огнём на баке, сально подмигивая очередной своей шлюхе. Тебя не видит, но знаешь — увидит. Ведь ваш стиль езды почти идентичен, и он узнает его из миллиона, потому что именно благодаря Киму теперь умеешь ездить на байке. Как там сукин сын говорил? Прежде чем включить мотоцикл, повернуть ключ зажигания, выжать сцепление и газануть с нейтралки, нужно успокоиться и очистить полностью разум, чтобы перед глазами была только дорога. Вдох — выдох, вдох — выдох. Абстрагируешься от внешнего гула, сосредоточившись на дыхании и своей цели. Вдох — выдох, вдох — выдох. «Я убью его». Дали команду надевать шлемы — как робот застегиваешь. Сесть на мотоцикл — падаешь на сиденье, чувствуя, как мускулы наливаются сталью перед последним броском. Приготовиться!.. Три… Два… Марш! Газуешь что есть силы, мгновенно выжимая из мустанга все, что возможно на данный момент. Обгоняешь пару замешкавшихся, одного толкаешь, другого подрезаешь, отчего тот катится по трассе вслед за своим мото. Скорее всего насмерть, но тебе все равно — уже никак не отмыться от грехов, которые взяла на душу из-за Кима, одним больше — одним меньше. Что так, что эдак тащить за собой в Ад. А ведь все начиналось, как в сказке. На выпускном в одиннадцатом классе лучшая подруга наконец-то привела с собой парня, о котором трещала последнее полугодие. В своих рассказах однако нисколько не преувеличивала — высокий, статный, невероятно красивый, Ким Сокджин степенно и слегка свысока смотрел на ваш балаган. Ты никогда не была инициатором знакомств с противоположным полом, но тут весь вечер не отходила от Джина, и вы танцевали, танцевали, танцевали… Ради него предала лучшую подругу, подстрекаемая этим инкубом*, совратилась им, неискушенная, с радостью прыгнула в пропасть, даже не подозревая, сколько до дна. А ведь действительно думала, что жить с мужчиной в полтора раза старше себя, учиться, обслуживать его, да еще и работать, чтобы платить за вашу квартиру — это нормально. И что в первую сексуальную ночь тебя бесцеремонно порвали, а боль от дефлорации оказалась сильнее, чем от перелома кости, и лужа крови под спиной на диване — тоже нормально. Что, если заговорилась с подругами и не ответила на звонок, по приходу домой получила по щам — и это нормально. За каждую, по мнению Джина, провинность или была изнасилована, или избита, или пристегнута на всю ночь к батарее без еды и воды. Так хотела с детства детей, но Ким трижды погнал на аборт, потому что, видите ли, не успел вынуть, а быть отцом не готов — после последней чистки узнала, что осталась бесплодной. Он изолировал от друзей, от родителей, выжимал все соки до дна, трахал баб прямо у тебя на глазах и на твои, попервой, возмущения говорил: «Ну и что? Они так, сливной бак, а возвращаюсь-то все равно я к тебе». Почему столько лет терпела? Любила. По крайней мере, так поначалу казалось. А потом просто зависимость, кабала, паутина — Сокджин обложил со всех сторон, перепутал сознание, проломил хребет воле и сделал персональным рабом. Черт, не получилось сохранить хладный ум! С досадой резко дергаешь мото влево, объезжая булыжник, и, дрифтуя, вписываешься в поворот. Позади осталось прилично народу, впереди — только трое. И дальше всех Он. Переключилась на шестую передачу и с яростью рванула вперед. Надо догнать Кима до обрыва во что бы то ни стало. Ты должна — пути назад нет. Джин отстал только тогда, когда разорвалась одна из кист**, которые лезли после абортов, как грибы, и, истекающую кровью, доставили в реанимацию. Зачем ему нужна была больная жертва, с которой больше ничего нельзя поиметь? Вот и ушел, оставив в наследство кучу кредитов, психическую раздробленность и руины призрачной счастливой жизни. Поначалу была просто раздавлена, морально убита, выжата, как в соковыжималке. Валялась больше полугода в квартире, не выходя за пределы, просирая оставшиеся деньги, не отвечая на звонки, не открывая двери и окна, пялясь в потолок. Переваривала саму себя, жалея и страдая, упиваясь собственным горем. Но самый сильный из заложенных в нас инстинктов — самосохранения, и психика спустя долгих семь месяцев нашла выход — месть. Он должен за все заплатить, за все, что сделал с тобой и многими другими. Джин — опухоль общества, раковая клетка, пожирающая здоровых соседей. И чтобы она не дала метастазы, выход только один — хирургическое вмешательство. Впереди петля из грунтовой дороги — разгоняешься по стенке оврага и, перемахнув через крюк, с грохотом приземляешься впереди одного из трех гонщиков, отчего тот потерял управление и вылетел в кювет. Похуй — минус один. Едем дальше. После того, как нашла смысл существования, начала учиться жить заново — ходить, мыться, нормально питаться, иногда искусственно улыбаться и качаться, качаться, качаться… Потому что с такими дряблыми мышцами байк даже на миллиметр не сдвинуть. Твой мотоцикл, который купила, чтобы Сокджин научил гонять, стоял в гараже невредимый за городом. Настоящее чудо, что Ким не продал его или не раздолбал. Скорее всего, просто забыл, что сейчас тебя и спасло. Много, очень много времени прошло, прежде чем решилась сесть на мустанга, поехать, как в первый раз. Но теперь сзади толпа народу, впереди на радарах лишь один байкер, а и Он. Так что почти дело сделано и твои мучения — не зря. Догнала впереди мотоцикл и на скорости врезалась в зад. Бедняга, сопротивляясь какое-то время, не справился с управлением и сошел с дистанции, открывая путь к Джину. Теперь вы на одной прямой, без препятствий. Выжав из мото абсолютный максимум скорости, поравнялась с Кимом. Пара секунд — он узнал тебя и предсказуемо спикировал в эту сторону. Увернулась, давя уже сбоку, но впереди усмотрела колдобину и пришлось на время разъединиться, чтобы схлестнуться вновь. Из-под колес двух мотоциклов летят яркие искры, пахнет паленой резиной, но вы продолжаете на бешеной скорости попытки подрезать друг друга. Сокджин давит весом и опытом, ты — отчаянной яростью, но контролируешь действия, как только можешь — еще не время его выносить и разбиваться самой. Уповаешь на то, что раздутая самоуверенность Джина сыграет с ним злую шутку и, пока позволяет дорога, резко даешь газу в сторону, позволяя мужчине проехать в одиночку вперед. Надеешься, что подумает, будто занесло или ступила — он всегда считал тебя недалекой. Однако, едешь к стенке карьера, чтобы, оттолкнувшись от нее, не снижая немыслимой скорости, развернуться и сбросить Кима в пропасть, как и задумывала изначально. Впереди пути действительно самый опасный участок — ущелье в горной породе, которое можно только лишь перепрыгнуть. Видишь, как бывший плавно встает на заднее колесо, чтобы преодолеть расселину и, несясь из слепой зоны, мысленно просишь прощения у родителей, которых оставила, у друзей за то, что забыла, у нерожденных детей за то, что убила, и у Сокджина — за то, что любила. Оторвавшись от земли, взлетаешь над пропастью и врезаешься под прямым углом в не ожидавшего такого поворота событий Джина, создавая оглушительный треск. Падая вместе с первой и последней любовью соколом вниз, чувствуешь давно позабытую легкость — теперь, наконец, все будет хорошо. *инкуб — распутный демон, ищущий сексуальных связей с женщинами. **киста — образование в виде пузыря с жидкостью или полужидким содержимым, возникающее в структуре яичника и увеличивающее его объем в несколько раз.